Сделай Сам Свою Работу на 5

Свойства цвета, уникальность индивида, новая эволюционная осанка





1.Природа столь обстоятельна и занимательна на предмет щедрости явлений, которые не могут быть пропущены любознательностью, что, проводя её созерцание, имеешь множество зацепок и закономерностей, использование которых позволяет приводить меткие связи и сравнения между признаками, владеющими разными людьми. Подобно тому, как окрашенные чёрным цветом вещи притягивают и потребляют больше лучей и тепла, чем вещи, покрытые белой краской и оттого отражающие свет, людям благородного сорта присуща манера дарить и расточать в отличие от заурядных индивидов, чьё нутро затоплено недобротными намерениями и преследующими безудержное потребление мотивами.

2. Понятие индивидуальности лишено права быть рассмотренным вне общества, в силу того, что она выказывает свою своеобразность только на фоне окружающих её членов социума. Только с наличием связи между элементами толпы, после укрепления взаимодействия между последними, после разветвления увлечений и занятий может прорасти индивидуальность – как результат сравнения. Раз уж она столь условна и не так оригинальна, может быть, это явление суть только феерия маленьких и больших подражаний и антиподражаний, которые, в свою очередь, отнимают жизнеспособность у нашего идеализированного уразумения значения рассматриваемой здесь черты человеческой психики? Следственно, величие и манерность индивидуальности определяется способностью к перениманию замеченных и симпатичных черт, а также умением отрекаться от неподобающих воле признаков. Но тогда откуда происходит образец, по которому мы определяем, что любить, а что ненавидеть, что встречать с радушием, а что отметать? С этой точки опоры индивидуальность – всплывание наружу того, что не могло быть обнаженно с помощью наблюдения за внешним миром. Здесь индивидуальность зависит оттого, какие биологически определённые параметры были заложены в психико-органический механизм и какие из них содрогались в детском возрасте мощными движениями чувств, оставляющими отпечаток на дне души. Но, невзирая на это обстоятельство, ясно то, как подражания и отрицания способствуют самопознанию и расцветанию тех кондиций, семя которых было заложено на этапах зачатия и ранней адаптации ребёнка.





Наша подлинная оригинальность скрывается под толстым слоем пыли, отдельные места которого расчищаются только при соприкосновении и протекании двусторонней связи с внешней средой. Впрочем, внешняя среда должна быть только кистью, а никак не проповедью, раздражающей или порабощающей. –

Отношение к сложившемуся общественностью порядку может быть как простодушно-солидарным, так и претенциозно-мятежным. Первый вид отношения создаётся человеком безликим и покорным, второй – бунтарским и силящимся возразить серой массе. Но не один тип ни есть олицетворение яркой оригинальности: ведь и безликий, и мятежный отталкиваются в своих манерах от одной точки. Они соприкасаются с социальной заскорузлостью и или пресмыкаются, или вспыхивают. Вспыхивают часом не вследствие наличия собственных рассуждений, а для превратного торжества самомнения. И те, и другие считаются со взглядами стаи, независимо от дальнейшего хода их действий. Индивидуальность, таким образом, коренится не в противостоянии традиционным устоям, мотивированном одним лишь неприятием, а в предельном к ним хладнокровии и в последующем автономном способе выбора, который может как совпадать, так и не совпадать с социальным нравом. Понятно, что нарочитое противопоставление себя чужеродным воззрениям не далеко ушло от услужливого их принятия, так как в формуле мировоззрения они фигурируют в обоих случаях, воздействуя тем самым на самобытность, искажая её. Доподлинная неординарность пробуждается не исходя из примитивной жажды к вниманию и не из скуки, толкающей на писк бунта, а путём беспристрастного подхода к изучению личного опыта. – Это золотая жила следования необходимости быть собой, что одно только и позволяет оправдать своё появление на свет.



3. Живя преимущественно в животных и варварских порывах, человек оскверняет свою дикую природу ещё пуще, чем приверженец научно-эстетического просвещения. Ведь если человеческое существо любит свои истоки и чтит своего доисторического предка, он доказывает свою благодарность былому этапу эволюционного развития, созидая новые, более изощрённые качества и способы искусства мышления и творческой активности. Звероподобные люди, таким образом, суть выбитые из колеи существа – существа, застрявшие на промежуточной стадии и не оправдывающие того дара, который был преподнесён нашими праотцами в ходе совершенствования жизни. Какой родитель не хотел бы, чтобы чадо, созданное им, превзошло его? Да и какое дитя позволит себе иметь столько неучтивости и безотзывчивости по отношению к причине своего существования? – А таких уникальных существ, без укоров совести обходящих стороной такие вопросы, очень много. Нельзя не согласиться, что это абсурдная уникальность.

Разрушение тезиса «Просто живи!»

Не раз мне доводилось быть жертвой совета, столь убедительно и незатейливо звучащего, что, казалось бы, никакого недоверия по отношению к нему возникнуть не может. Однако без раздумий и интуитивно он всегда вызывал в моей крови вскипание и возбуждал интеллектуальный иммунитет. И тогда, многократно соприкоснувшись с этим изречением, я волей-неволей, но отнял эту видимую беспрекословность и мудрость у этих весьма благозвучных слов.

Известно и не подлежит сомнению, что жизнь, независимо от комфорта, смежных людей, здоровья и богатств, её описывающих, всегда готова отнять у нас спокойствие, настигнуть нас одним из своих многочисленных треволнений, ввергнуть нас в нужду, подтолкнуть к психическому дискомфорту, обрушить на наше сердце очередное бедствие, отнять любимого человека или поспособствовать разлуке с ним. Какая бы искусная оптимистичная установка не коренилась в человеческом разуме по этому поводу, в любом случае она не будет удовлетворять действительность, ибо несоизмеримые тяготы жизни, которые, хотя и довольно часто уступают место радужным минутам неги и безмятежности, ощущаются нами гораздо сильнее и реальнее, чем удовольствие и благополучие. Примеры, связанные с явственным понимаем, например, ценности здоровья, которое приходит чаще всего только при его потере, излишни, так как можно замарать на эти выдержки из житейского опыта бесконечное количество бумаги, что не может подстрекнуть здравый интерес к действию.

Нельзя не отметить, что заблуждение, вложенное в основу всех попыток сыскать простую жизнь, иногда содействуют вхождению в транс, то есть устранению себя из каждодневных забот и отрешению от беспокойств и глубокомысленных размышлений о превратности судьбы. Но стержень проблемы состоит даже не в том, что лозунг, выкроенный посредством поверхностного взгляда на реальность, приносит иногда свои выгоды, ведь таких болеутоляющих снадобий с каждым годом становится всё больше, а в том, что сам способ жизни, проходящий под диктовку наставления «Просто живи!», не оправдывается полученными результатами, так как нет точки удовлетворённости, не подверженной рискам и невзгодам. И я даже смею предположить, что из-за такого грубого расхождения между ожидаемым и чаемым существованием и очевидным и настоящим массивом событий люди навлекают на себя дополнительные муки, берущие происхождение не только в этом язвительном противоречии между фантазией и реальностью, но, главным образом, в появлении ненависти к эфемерной и вероломной жизни. Человек, испытывающий удары судьбы, которые он не считает причиной своих притязательных требований к жизни, теряет веру в жизнь и счастье намного чаще, чем индивид, предначертавший себе жизненную орбиту по своим законам и намерениям и смирившийся с необходимостью принесения преподношений в виде терпения и различных неудобств на алтарь выполнения своей миссии. Первый испытывает гнёт со стороны и осознаёт неисправимость иллюзорности и многострадальности жизни, последний же, смирённый и мужественный, дерзновенный и созидающий, по крайней мере, оправдывает свои страдания исключительностью своей роли для мира и тем, что он считает себя господином и поэтом своего жизненного поприща. Тем самым, узрев безотрадность и призрачность всякого существования, неизбежно приходишь к решению взять все скорби и разочарования себе под руку и видеть в них неотъемлемую черту бытия, которая к тому же закаливает и тренирует нас, обогащая силой и стоицизмом; взять под руку и причислить их к своей жизни, к своей воле, и к своему уделу, чувствуя тем самым власть и мощь, которые определяют собственный путь. Какой смысл в том, чтобы ожидать простоты и стараться жить проще, а затем неизбежно приобретать разочарование, интенсивность которого зависит от несоответствия между нашим желанием и реально переживаемыми, независимыми от нас обстоятельствами, часть которых всегда прискорбна и предполагает создание в нас напряжения, а иногда и крушение надежд? Что лучше: быть несчастным рабом бесконечных противоречий и внезапностей, даримых любимой жизнью, или несчастным, но господствующим над своей судьбой человеком, который всё-таки испытывает унцию счастья уже из-за самоосознания и готовности стать лицом перед любым злосчастным вызовом существования?

Разумнее стать властелином и другом своих упущений и невзгод, относясь к ним с любовью, чем вкушать слепую веру, разбиваемую всегда ненавистью к неблагодарности и несправедливости жизни. Не думаю, что отрицание неизбежного и неминуемого, вездесущего и безжалостного в этой жизни может оросить душу благоденствием. Очевидно, что происходит всегда наоборот, однако ясно уразуметь причину, по которой этот способ настроения ещё держится, полностью изобличить не удалось. Одно известно, что желание упростить жизнь приводит к её усложнению или, по крайней мере, к повышенной чувствительностью к язвительным колкостям реальности. Нельзя не заметить, что, обладая пониженной чувствительностью к происходящим событиям, вполне возможно жить просто, но ведь тут не нужны никакие установки и какие-то лозунги вроде того, который опровергается здесь, по той причине, что невосприимчивость к изменениям внешней среды лишает человека желания вообще строить какую-то там жизненную стратегию и идеологию. Человек же другого сорта, впитывающий в себя отголоски и отблески всего мироздания, наделённый повышенной способностью к качественному перевариванию и расщеплению сведений и сигналов, полученных из окружающего мира, едва ли способен обмануться этой злободневной установкой, так как он не может променять свою природу и своё нутро – да даже если бы хотел, то не сумел бы – на поиски простой жизни. Так мы приходим к заключению, что доподлинно и искренне этот тезис не может сблизиться ни с одним человеком. Так как же он держится? – Так же, как и всякая религия, обещающая долгожданное блаженство. И здесь, как и там, есть два недостатка: во-первых, подстрекательство к легкомыслию с целью навеять обман, во-вторых, отсутствие того конечного вознаграждения, предлагаемого приверженцам. Но побеждает выгода, стяжаемая на пути веры, определяемая не тем, как хорошо тем небесным жителям, поощрённым за светлую деятельность (ведь они сообщить не могут), а той силой, вселяемой верой в сердца блуждающих и ветреных умов. Так и в нашем конкретном случае простодушие бодрит и приносит иногда приятное безвкусие к неспокойному житейскому морю, но только на время: до той поры, пока идеал не будет низвергнут в котёл разочарования убедительнейшей обнажённостью опыта.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.