ВТОРАЯ КНИГА. ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ КАПИТАЛА 45 4 глава

от Кяхты до Иркутска — 557 от Иркутска до Томска— 1 554 от Томска до Тюмени — 1 768 от Тюмени до Казани — 1 236 от Казани до Москвы — 821

Всего — 5 936 = 4 452 мили (английских)

Расстояние от производящих чай провинций до Кяхты составляет 5 000 верст, следовательно, всего перевозимый караванами чай должен проделать путь в 10 936 верст (7 291 миля), прежде чем он достигнет рынка в Москве» ⁴¹⁾.

Фунт самого дешевого чая (третьего урожая, of the third growth) стоит в китайских провинциях, производящих чай, 5 пенсов, когда он достигает Кяхты — 11 пенсов, а к моменту доставки в Москву — 26 пенсов (2 шиллинга 2 пенса). Фунт чая того же сорта, доставленный морем из Лондона в Санкт-Петербург, а оттуда по железной дороге в Москву — 1 шиллинг 10 пенсов; морем в Кенигсберг и оттуда по железной дороге в Москву — 1 шиллинг 9½ пенса, между тем как, будучи до­ставлен из Гамбурга в Петербург и оттуда в Москву, он может быть продан за 1 шиллинг 6¾ пенса ⁴²⁾.

⁴¹) Reports by Her Majesty's Secretaries of Embassy etc. London, 1867, Nr. 6, p. 791—793 passim. «Когда озеро Байкал свободно от льда, чай из Кяхты отправляют на повозках до устья реки Селенги, откуда он на больших купеческих лодках по osepy доставляется к истокам Ангары. Здесь его перегружают на «карбасы» (плоскодонные барки, flat bottomed), которые следуют далее вниз по Ангаре в Иркутск. При благо­приятном ветре это занимает лишь несколько часов, при неблагоприятном — целые дии, иногда и месяц. Сообщение по рекам между Восточной Сибирью и западной частью России возможно только кружным путем. Например, расстояние от Омска до Тюмени но воде составляет 3 000 верст, а по суше — лишь 632 версты».

⁴² ) Этот расчет относится к 1864 г., то есть к периоду до установления в России равных ввозных пошлин на чай, доставляемый морским путем и перевозимый кара­ванами, и до уменьшения этих пошли» (1865 г.). Вследствие этих изменений разница в издержках между чаем, перевозимым до морю, и чаем, перевозимым караванами, стала еще больше в пользу первого (l. с., р. 816).

К. МАРКС

Чай в России является предметом первой необходимости в большей мере, чем даже в Англии. Чаепитие служит кресть­янам своего рода «модифицированной парной баней». Поэтому можно было бы полагать, что потребление чая в России дол­жно быть больше, чем в Англии. Но, увы! В этой счастливой стране дела обставляются гораздо дипломатичнее, чем в других странах, и создается еще большее различие между видимостью и сущностью. Великобритания (с менее чем 30 миллионами на­селения) импортировала в 1868 г. 139 миллионов фунтов чая, из которых поставки для внутреннего потребления соста­вили 102 .миллиона фунтов, или среднегодовое потребление бы­ло равно приблизительно 3½ фунта на [30] душу населения. Напротив, Россия с населением, более чем в два раза превос­ходящим население Соединенного королевства, импортировала в 1803 г. — после того, как благодаря разрешению ввозить чай через ее европейские границы экспорт возрос на 10 миллио­нов фунтов — менее чем ½фунта на душу населения в год. Если не принимать во внимание контрабандной торговли, не учитываемой официальной статистикой, то простой русский че­ловек пьет горячую воду, и это дипломатично называется по­треблением чая ⁴³⁾.

Пример с русской чайной торговлей показывает относитель­ную дешевизну морского фрахта по сравнению с перевозкой по суше. С другой стороны, как особенность морского фрахта следует отметить, что очень изменчива его ставка, вследствие чего ее влияние на цену товаров неодинаково. Торговые суда, доставившие товар, в отдаленные страны, должны на обратном пути брать товар (или балласт), и число судов, которые в дан-

⁴³) «Сибирские купцы в Петербурге долго ломали себе головы над загадкой, почему фунт обыкновенного черного чая (до 1854 г.) стоил в Иркутске 1 рубль 70 ко­пеек, между тем как тот же чай продавался в Петербурге за 1 рубль 50 копеек. Ир­кутские ли купцы получали чрезмерно высокую прибыль или петербургские тор­говцы продавали чай себе в убыток? В действительности торговля цветочным и так на­зываемым семейным чаем стала настолько невыгодной, что многие иркутские оптовые торговцы закрыли свое дело, между тем как в Москве и Санкт-Петербурге в то же время число чайных лавок постоянно росло: доказательство того, что торговля чаем в евро­пейской части России была прибыльным делом, тогда как в районах Сибири, откуда его доставляли, — убыточным. На вопрос, откуда господа петербургские торговцы получают чай, они отвечали, что он поступает из Семипалатинска. Однако рассто­яние от Семипалатинска до Петербурга составляет более 3 000 верст, так что если в Семипалатинске чай стоил 1 серебряный рубль за фунт, то при самой небольшой прибыли в Петербурге он должен был бы стоить 2 рубля; и тем не менее торговцы про­давали его за 1 рубль 40 копеек за фунт. Наконец, путем различных проб сибирским купцам удалось установить, что самый обычный сорт чая, продаваемый петербург­скими торговцами, состоит на ⅓ из обычного черного чая, на ⅓ — из уже бывших в употреблении и снова высушенных листочков чая и на ⅓ — из так называемого пли­точного чая: продукт, который согласно официальным источникам употребляется в пищу не самими русскими, а близкими им по происхождению калмыками и тата­рами» (1. с, р. 800 и след.).

ВТОРАЯ КНИГА. ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ КАПИТАЛА 81

ный момент находятся в определенном порту, состояние опре­деленных предназначенных в данный момент для вывоза то­варов и т. д. меняются и ни в коей мере не могут находить­ся под таким контролем, как прибытие и отправление су­хопутного транспорта. В начале 1866 г., например, морской фрахт из Шанхая в Англию и Нью-Йорк составлял соответ­ственно 1 фунт 10 шиллингов и 2 фунта за тонну, в мае и июне его величина возросла до 4 фунтов и 4 фунтов 10 шил­лингов, а в конце года снова снизилась до первоначального уровня ⁴⁴⁾.

Чем ближе место производства товара от места его потреб­ления, индивидуального или же производительного, тем мень­ше требуется дополнительной работы транспортной промыш­ленности; тем больше, следовательно, при прочих равных ус­ловиях, производительная сила затраченного на нее страной труда ⁴⁵⁾. Например, Ирландия импортирует из Англии всю необходимую для покрытия своей потребности глиняную по­суду, и издержки, обусловленные одним только боем отправ­ленных в Ирландию товаров, составляют примерно ¹/₆ стоимо­сти товаров ⁴⁶⁾. Но эта страна богата не только обычной гли­ной для изготовления керамики, но даже превосходным као­лином.

Чем выше степень обработки сырого материала, тем меньше его удельный вес и тем больше его абсолютная стоимость, а по­тому тем меньше добавка к цене, вызываемая транспортными издержками. Перевозка зерна, когда оно превращено в муку и засыпано в плотно закрывающиеся бочки, стоит вполовину меньше, чем его транспортировка в натуральной форме зерна, не говоря уже о том, что помол зерна дает важнейшие состав­ные части корма для скота и вследствие этого на месте про­изводства происходит возврат необходимых для обеспечения плодородия почвы веществ. Лен-сырец почти непригоден для перевозки даже по железной дороге, потому что его стоимость слишком мала по сравнению с его весом. Напротив, после трепания (flax dressed, scotching) его вес становится неболь­шим по сравнению с его стоимостью. Кукуруза является ос­новным продуктом питания на мексиканских плато. Кое-где она дает 250 бушелей на каждый бушель посеянных семян; в некоторых районах в год собирают по два урожая, а в отдель-

⁴⁴) «Commercial Reports etc. on China» Japan, and Siam etc., p. 106.

⁴⁵) Royal Commission on Railways etc., p. 103, Nr. 90.

⁴⁶) В другом месте мы увидим, что управление английских железных дорог вме­сто того, чтобы развивать производительные силы внутренних районов страны, совер­шенно их не использует.

К. МАРКС

ных местностях и округах на побережье залива — даже по три. В различных штатах, расположенных в глубине страны, на­пример в Гвадалахаре, урожай настолько обилен, что аренда­торы из отдаленных округов могут использовать кукурузу только для откорма стад свиней. После того как они нагуляют возможно больше сала, их забивают на мыло, называемое «такиските»; с примесью щелочной земли, которой богата эта страна. Потом кукурузу перевозят в такой форме, форме мыла (приблизительно 10 центов за фунт мыла).

Конечно, от степени развития местной промышленности за­висит, является ли более производительным делом переработка сырого материала на месте или же его транспортировка в не­обработанном виде. В горнодобывающем округе Сан-Антонио обычно производили лишь добычу серебряной руды, залегаю­щей близко к земной поверхности. Так как эта руда при потере серы подвергается выветриванию, то для извлечения серебра использовали издавна известный в Америке способ, называе­мый «патио» (treading by rules). Однако когда работы были пе­ренесены на глубину 15—20 ярдов, то добываемая руда ока­залась уже не столь выветренной, а была насыщена соедине­ниями серы; таким образом, извлечение серебра стало трудным делом и обходилось при использовании местных средств гораздо дороже, чем стоил сам продукт, — так что после ряда попыток промысел пришлось прекратить. Однако после 1857 г., когда начался беспошлинный ввоз серебряной руды в Англию и Гер­манию с целью ее переработки на месте, добыча ее опять стала выгодной.

Транспортные издержки превращаются в простые непроиз­водительные издержки, когда дана средняя рыночная цена опре­деленного товара, и поэтому оказывается, что товары, достав­ляемые на рынок из более отдаленных мест — по крайней мере, в этом отношении, — производятся при менее благоприятных условиях, чем средние общественные условия производства. В таком случае транспортные издержки представляют собой не прибавку, а вычет из стоимости товара. Следующая таблица из [31] знаменитого доклада консула Эндрюса сенату и Госу­дарственному казначейству Соединенных Штатов иллюстрирует степень отрицательного влияния транспортных издержек на одни и те же товары при различных видах транспорта, а также одних и тех же транспортных издержек на товары различной стоимости ⁴⁷⁾.

⁴⁷) «American Securities», By an Anglo-American, London, 1860, p. 15.

ВТОРАЯ КНИГА. ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ КАПИТАЛА

К. МАРКС

Продолжение

Из вышеприведенной таблицы видно: «на расстоянии 100 миль от рынка при перевозке по шоссе товар, обла­дающий наибольшей стоимостью, теряет в стоимости 15 долл. в расчете на 1 тонну, или около ⅓ его рыночной цены, а более дешевый товар (кукуруза), теряющий также 15 долл., — более половины его рыночной стоимости»,

и на расстоянии 170 миль кукуруза, перевозимая по шоссе, полностью теряет рыночную стоимость, в то время как у куку­рузы, перевозимой по железной дороге, она уменьшается лишь на ^l/_l0;так же и при перевозке по шоссе пшеница на расстоя-

ВТОРАЯ КНИГА. ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ КАПИТАЛА 85

нии 330 миль полностью обесценивается, в то время как при перевозке по железной дороге рыночная стоимость уменьша­ется лишь приблизительно на ¹/₁₀. Эндрюс говорит:

«Экономические возможности перевозки по обычным шоссейным дорогам ограничены сравнительно небольшим расстоянием, — разуме­ется, в зависимости, от характера груза и качества дороги. В среднем затраты на перевозку по такой дороге составляют около 15 центов (¹/₇ долл. ) за тонну па одну милю, что составляет достаточно точную оценку по стране в целом. Если в то же время принять, что стоимость пшеницы состав­ляет 1½долл. за бушель, а стоимость кукурузы — 75 центов (¾ долл.) за бушель, и 33 бушеля равны 1 тонне, то стоимость пшеницы будет равна затратам на ее перевозку на расстояние 330 миль, а стоимость кукурузы — затратам на ее перевозку на расстояние 165 миль... Однако, оказывается, существует возможность перевозок и по железной дороге, причем затраты составляют 1,5 цента за одну милю, или ¹/₁₀ затрат на перевозку но шоссейным дорогам. Вследствие этого экономические огра­ничения на перевозку упомянутых выше товаров расширяются соот­ветственно до 3 300 и 1 (550 миль. В точке, являющейся экономической границей (пределом) при перевозке этих товаров по обычным шоссей­ным дорогам, пшеница, [32] перевозимая по железной дороге, все ещо стоила бы 44 доллара 50 центов, а кукуруза 22 доллара 20 центов за тон­ну, — суммы, которые представляли бы действительное увеличение стоимости, обусловленное выполнением такого рода работы».

Короче, говорит англо-американец, цитирующий Эндрюса,

«товары, которые на таком расстоянии от рынка (по гужевой дороге) не стоят ничего, при пользовании железной дорогой приобретают соот­ветственно стоимость в 44 доллара 50 центов и 22 доллара 20 центов за тонну. Таким образом, железная дорога создает денежную стоимость там, где без нее не было бы никакой стоимости» ²⁹.

Как отмечал уже доктор Кенэ, от рыночной конъюнктуры зависит, добавляются ли транспортные издержки к стоимо­сти товара целиком или лишь частично, или же они частично или полностью вычитаются из этой стоимости, другими сло­вами, в какой мере они оплачиваются производителем или по­требителем товаров или же распределяются между обоими ⁴⁸⁾.

⁴⁸) Доктор Кенэ («Physiocrates», ed, Daire. Premiere partie, Paris, 1846) говорит: «торговые издержки, хотя и необходимые, следует рассматривать как обременитель­ную затрату» («Analyse du Tableau Économique», p. 71). В «Dialogues sur le commerce et sur les travaux des artisans» он пишет, что понижение прибылей торговцев вслед­ствие конкуренции между ними — это лишь «уменьшение потерь для продавца в пер­вой инстанции и для покупателя-потребителя. Уменьшение же потерь за счет торго­вых издержек не представляет собой... прироста богатства, полученного с помощью »торговли, независимо от того как ее рассматривать — как просто обмен, то есть без учета расходов на перевозку, или те совместно с ними» (р. 145—146). «Торговля пред­ставляет собой обмен только стоимости на равную стоимость, а ее издержки... — только убыточную затрату» (р. 146), Поэтому Кенэ различает действительный обмен между производителями, являющимися в то же время и потребителями, как действительную торговлю, лишь инструментом которой служит так называемая торговля, ведущаяся купцами; последнюю он поэтому отделяет как «négoce» от «действительной торговли».

К. МАРКС

Если капиталистический способ производства, с одной сто­роны, уменьшает благодаря революции в средствах транспорта и связи транспортные издержки, приходящиеся на данное ко­личество товаров, то, с другой стороны, он увеличивает ту часть общественного труда, которая применяется в транспортной ин­дустрии. Он отнюдь не склонен прислушаться к приветливым словам поэта:

«Отчего ты в даль стремишься,

Если близко так добро!» *

(32а] ДОПОЛНЕНИЯ К ГЛАВЕ ПЕРВОЙ

К стр. 10.

Убедительным примером столь же путаной, сколь и напы­щенной болтовни о капитале и его различных формах мог бы послужить господин Маклеод, который, согласно его собствен­ному торжественному уверению, есть

«удивительное явление среди всех школ» и «нечто из ряда вон выходя­щее в науке»;

он утверждает, в частности, что превосходит в тонкости дефи­ниций даже своего хитроумного соотечественника Дунса Скота. Прежде всего, он говорит нам:

«Выделить и определить смысл изначение слова «капитал» — одиниз важнейших моментов при изучении предмета, так как это» {«это»? к чему оно относится: к «предмету» или к «слову»?} «претерпело так много изменений значения у авторов, употребляющих его в различном смысле,

«Издержки торговли всегда оплачиваются за счет продавца продуктов, который по­лучал бы всю цену, даваемую за них покупателями, если бы не было промежуточных издержек» (р. 163).

«Потребители, рассматриваемые в качестве первых продавцов и последних по­купателей, являются причиной торговли» («Physiocrates» [Deuxième partie, Paris, 1846]. Mercier de la Rivière. «L'ordre naturel et essentiel etc», p. 552—553). «G торгов­лей дело обстоит так же, как с судебными процессами: ведут их отнюдь не второсте­пенные служители правосудия... даже если процессы и возбуждаются ими, то ведутся они всегда сторонами и ради сторон; ... они ведут их и они же оплачивают издержки этих процессов. То же следует сказать и об агентах торговли: они являются ору­дием торговли... отнюдь не те, которые ведут торговлю вещами, вступают в обмен, — напротив, в действительности при посредничестве этих агентов торговлю между собой ведут потребители» (р. 553—554). Эту цитату мы приводим потому, что немецкие по­клонники господина Кэри приписывают ему открытие различия между «общением» и «торговлей». Если верить им, то и двойную конкуренцию, о которой имеется целая глава еще у сэра Джемса Стюарта (книга II, глава VII ³⁰), не говоря уже о более старых авторах, открыл тоже он.

Если Кенэ и его школа рассматривают транспортные издержки так же, как и издержки, вытекающие из простой формы обращения, то они делают это все же исходя из различных оснований, причем оснований совершенно различной значимости. Акты купли и продажи, говорят они, являются простым обменом эквивалентов данных стоимостей. Напротив, транспортную промышленность они рассматривают как про­стую издержку, ибо они вообще считают непроизводительной, то есть не производя­щей прибавочную стоимость, любую отрасль промышленности, кроме земледелия,

* Гёте, «Воспоминание». Ред.

ВТОРАЯ КНИГА. ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ КАПИТАЛА 87

что возникла немалая путаница» (H. D. Macleod. The Elements of Poli­tical Economy. London, 1858, p. 62).

Господин Маклеод хочет теперь помочь устранить эту путаницу, причем делает это следующим образом.

«Под капиталом в первоначальном, истинном и собственном смысле слова подразумеваются накопленные сбережения труда, и его символом являются деньги» [стр. 66—67],

От истинного смысла мы сразу переходим к символическому смыслу и затем объявляем символический смысл истинным смыс­лом. Но

«запас (store) накопленного труда еще не израсходован, и необходимо иметь какую-либо материальную субстанцию, которая его» {запас} «пред­ставляет и измеряет, и таковой субстанцией являются деньги» (стр. 66).

Развитие продукта в товар и товара в деньги предполагается как само собою разумеющееся, причем тем самым оно, конечно, объяснено. Накопленный труд, или капитал» становится симво­лом... самого капитала.

«Наш рабочий накопил запас капитала, то есть его символа — денег» (1. с. [р. 68]).

Шотландской фантазии господина Маклеода делает честь то, что он сначала представляет себе рабочего собирателем сокро­вищ и в то же время воспроизводит представление монетарной системы, рассматривая капитал как накопленное золото и серебро.

«Некоторое количество золота и серебра», или по-ученому: «некоторое количество реализованного символа его прошлого умения, рассудитель­ности, деятельности и т. д.» («a portion of the realised symbol of his past skill, judgment and industry etc.», 1. c, p. 71).

Как «научно» это звучит: «некоторое количество реализованного символа»! И какой восторг это должно было вызвать у «образо­ванных» представителей Сити!

После этого прелестного смешения капитала с сокровищем без дальнейших околичностей совершается переход к купече­скому капиталу:

«Так как началом его» {купца} «операции должна быть купля това­ров, которые он намерен продать, то какова же та сила, что позволяет ему купить их? Капитал. Капитал есть поэтому покупательная сила, движущая сила торговли, сила, которая заставляет товары перемещаться от производителя к купцу, — иначе говоря, это сила обращения, кото­рая заставляет товары обращаться. В первоначальном смысле подразуме­ваются не товары сами по себе, а сила, что заставляет переходить из од­них рук в другие воплощенную в этих товарах собственность... Но целью купца при купле товаров является... их продажа... Подлинная цель купца — обладать в конце сделки большим количеством денег, чем в на­чале ее. Если он отдал 1 000 ф. ст. при купле товаров, то он надеется...

К. МАРКС

получить за них 1 500 ф. ст. Таким образом, в процессе оборота товарам сообщается движущая сила, покупательная сила этих 1 500 ф. ст., и сле­довательно... наименование «капитал» применяется во вторичном, мета­форическом, смысле по отношению к товарам, которые являются движу­щей силой, позволяющей купцу стать владельцем 1 500 ф. ст. Когда чело­век купил товары и затем продал их, то он говорит, выражаясь меркан­тильным языком, что его капитал совершил оборот» (стр. 69).

[32b] Однако почему деньги и товар, функционирующие в обоих этих актах купли и продажи только как деньги и то­вар, получают теперь помимо своих собственных наименова­ний еще и наименование капитала, — это отсюда абсолютно не видно. Маклеод, напротив, выказывает «глубокий» взгляд, согласно которому, если мы пожелаем, то можем называть деньги и товар капиталом, деньги — капиталом в первич­ном, а товар — капиталом во вторичном смысле, ибо купец начинает свою первую операцию, куплю, деньгами, а свою вторую операцию, продажу, — товаром. Попутно он обнару­живает также, что «истинной целью» (the true object) купца является извлекать из обращения больше денег, чем- он туда их бросает, что он «надеется» продать за 1 500 ф. ст. товар, куп­ленный за 1 000 ф. ст., и что такую операцию «на меркантиль­ном языке» называют «оборотом капитала». Каким образом деньги, обладающие свойством обращать товары, вдруг полу­чают совершенно отличное от последнего свойство делать из 1 000 ф. ст. 1 500 ф. ст., то есть увеличиваться, самовозрастать и потому превращать все в капитал, — это господин Маклеод объясняет очень просто. Это объясняется просто «интуицией» и «надеждой» купца и «меркантильным языком». Последний дол­жен помочь разрешить и все прочие сомнения.

«Так как целью труда любого человека является получение денег, то все, что этому способствует, может быть в фигуральном смысле названо капиталом» (стр. 69—70).

«Если человек вкладывает деньги как капитал, то есть с целью полу­чения прибыли, то в принципе безразлично, в какой конкретно форме он их вкладывает. Один вкладывает свои деньги в ферму с целью про­дажи продукта, другой... — в покупку товаров с целью их прибыльной продажи, третий вкладывает свои деньги в развитие своего ума, овла­девая какой-либо профессией, с целью получения прибыли при исполне­нии этой профессии... Значит, капитал, в наиболее распространенном и общем смысле слова, который в политической экономии и является собственным смыслом его, есть нечто, чем человек может заниматься, или что он может использовать с целью получения прибыли, или что помогает ему увеличить доход... Таким образом, орудия труда работ­ника, а также его мастерство и труд составляют его капитал» (стр. 70),

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: