Третье правило волшебника, или Защитники паствы 21 глава

И теперь они объединили свои способности.

Впрочем, Улиция не была так уж уверена, что это сработает. Сестры Тьмы, даже те, что сумели овладеть мужским Хань, никогда раньше не пробовали объединять свою мощь. Это могло оказаться смертельно опасным, но альтернатива была еще хуже.

Улиция даже не думала, что вообще можно набрать такую невероятную мощь, какую она получила, объединив Хань всех шестерых сестер, и это ее обнадеживало.

Пожалуй, кроме Создателя и Владетеля, никто в мире не располагал таким могуществом, которое сейчас было в их распоряжении.

Улиция была центром этого объединения, ей предстояло отдавать приказы и направлять силу. И она с большим трудом контролировала себя. Как только ее взгляд падал на что-нибудь, могучая энергия немедленно требовала высвобождения.

Ничего, скоро она выпустит ее на свободу.

Мужской и женский Хань, Магия Приращения и Магия Ущерба в сочетании друг с другом обладали такой разрушительной силой, по сравнению с которой волшебный огонь показался бы свечой на ветру. Одной лишь мыслью Улиция могла бы с легкостью сровнять с землей холм, на котором стояла крепость.

Будь у нее уверенность, что Джеган сейчас в крепости, она, разумеется, так бы и сделала. Но если Джегана там нет и им не удастся найти его и убить прежде, чем они уснут, он первым доберется до них. Сначала нужно оказаться рядом с ним, чтобы он никуда не мог деться, и лишь тогда обрушить на него силу, равной которой не видел свет. От сноходца останется кучка пепла, не успеет он и глазом моргнуть. И Повелитель, получив его душу, позаботится о том, чтобы воздать ему по заслугам. Мучения его будут длиться вечно.

Матросы окружили их, прикрывая тентом от дождя. Улиция чувствовала каждое движение идущих с ней рядом сестер, они, все шестеро, были единым целым, и у всех была одна мысль, одно желание: отделаться от этого мерзкого человека.

Скоро, сестры. Уже очень скоро. А потом мы пойдем за Искателем? Да, сестры, потом мы пойдем за Искателем. Навстречу им, бряцая оружием, пробежал взвод солдат. Командир остановился перед капитаном. Улиция не слышала слов, но увидела, как капитан Блейк, всплеснув руками, начал что-то доказывать. Улиция могла воспользоваться своей неслыханной силой и послушать, что говорят, но не рискнула. Солдаты обнажили мечи. Капитан Блейк подбоченился, но после недолгой паузы повернулся к матросам, которые на причале отвязывали канаты.

– Крепите их назад, парни! – прокричал он. – Сегодня мы не отплываем.

Сестры подошли к экипажу, и солдат жестом велел им забираться внутрь.

Улиция пропустила подруг вперед. Тот же солдат приказал четверым сопровождавшим сестер матросам встать возле двери и ждать. В окно Улиция видела, как солдаты свели на берег весь экипаж «Леди Зефы».

Скорее всего император Джеган собирается всех их убить, чтобы убрать возможных свидетелей. Что ж, Джеган окажет ей этим большую услугу. Конечно, у него вряд ли будет возможность уничтожить команду собственноручно, но, раз уж им не разрешили уплыть, она сама охотно с ними разделается. Улиция улыбнулась сестрам. Благодаря связывающим их магическим узам они слышали ее мысли. Каждая из них ответила удовлетворенной улыбкой. Плавание было отвратительным. И матросы за это заплатят.

Пока экипаж медленно поднимался к крепости, Улиция с возрастающим изумлением увидела, какую огромную армию собрал Джеган. При каждой вспышке молний повсюду, насколько хватало глаз, она различала палатки. Холмы были покрыты ими словно травой по весне. По сравнению с армией императора Танимура по количеству населения казалась жалкой деревушкой. Улиция и представить себе не могла, что в Древнем мире можно навербовать столько народу. Что ж, возможно, эти солдаты еще пригодятся.

Когда очередная молния разорвала серые облака, Улиция разглядела мрачную крепость, где их поджидал Джеган. Видела она ее и глазами сестер и ощущала растущий в них страх. Все они жаждали обрушить вершину холма, но каждая понимала, что еще рано.

Когда мы увидим его и узнаем, тогда он умрет.

Улиция мечтала узреть страх в глазах этого человека, такой же страх, который он сумел поселить в их сердцах. Они сделали все, чтобы он не разгадал их намерений, но Улиция не знала, на что способен сноходец. Ведь до этого к ним во снах, которые не были снами, не являлся никто, кроме их Повелителя, самого Владетеля.

Из этих соображений она выжидала и намеренно не посвящала сестер в свои планы вплоть до той минуты, когда плавание было почти закончено. Повелитель позаботится, чтобы Джеган получил достойное наказание. А их задача – отправить его душу в Подземный мир, отдать ее Владетелю.

Владетель, несомненно, будет доволен, когда сестры Тьмы восстановят его власть в этом мире, и вознаградит их, дав возможность полюбоваться на мучения Джегана, если им этого захочется. А им захочется непременно.

Экипаж остановился перед воротами крепости. Здоровенный солдат, увешанный таким количеством оружия, которого хватило бы, чтобы в одиночку уничтожить средних размеров армию, приказал сестрам Тьмы выходить. Они в молчании вошли под дождем в ворота, и решетка опустилась за ними. Их провели в темное помещение и велели ждать стоя. Можно подумать, что у женщин могло возникнуть желание усесться на грязный каменный пол.

Тем более что они надели свои лучшие платья: Тови – темное, в котором она выглядела чуточку изящнее; Цецилия – зеленое, отделанное по вороту ажурной лентой, которое прекрасно гармонировало с ее седыми волосам; Никки – простое черное, с тугим корсетом. Мерисса предпочла алое, своего любимого цвета, которое как перчатка облегало ее великолепную фигуру. Эрминия выбрала темно-синее платье, которое очень шло к ее глазам цвета небесной синевы. Улиция тоже надела синее платье, только более светлого оттенка, с кружевными манжетами и таким же воротничком.

Все они хотели быть красивыми, когда будут убивать Джегана.

На голых каменных стенах торчали только два факела. Ожидание затягивалось, и Улиция почувствовала, как гнев ее начинает разгораться сильнее. То же самое чувствовали и ее подруги.

Наконец в эту же комнату ввели моряков, и один из солдат, открыв внутреннюю дверь, резким кивком велел сестрам войти. Коридоры крепости оказались такими же мрачными, как и то помещение, где они столько времени прождали. Что же, в конце концов, это боевая крепость, а не дворец, и комфорт здесь не обязателен. По пути Улиция не заметила никакого иного освещения, кроме воткнутых в грубые подставки факелов. Ни одного масляного светильника. Тяжелые двери обиты железом. Все это очень смахивало на большую казарму.

Стражники распахнули двойные двери и встали по обе стороны дверного проема. Один из них небрежным жестом приказал сестрам пройти в зал. Улиция поклялась себе и своим подругам запомнить его лицо и заставить заплатить за наглость. Вслед за сестрами в зал вошли моряки. Звон оружия и топот сапог конвоя эхом отдавались от мрачных стен.

Зал оказался огромным. Высокие окна не были застеклены, и дождь проникал внутрь. Вдоль стен горели жаровни и потрескивали факелы, добавляя к запаху сырости вонь горелой пакли. В пляшущих отсветах пламени зал казался каким-то нереальным, словно тоже был продолжением сна.

Между двумя жаровнями стоял тяжелый стол. За столом сидел один-единственный человек. Лениво жуя кусок истекающей жиром свинины, он взглянул на сестер.

В таком освещении трудно было с точностью сказать, Джеган это или нет. А сестрам нужно было знать наверняка.

Позади стола вдоль стены стояли люди, причем не солдаты. На мужчинах были только белые штаны, а на женщинах – прозрачные одеяния, напоминающие мешки, перевязанные на талии. С таким же успехом они могли бы ходить просто голыми.

Мужчина за столом поднял руку и поманил сестер пальцем. Они двинулась к нему через громадный зал. На расстеленной перед столом медвежьей шкуре сидели еще две рабыни. И они, и женщины у стены были неестественно неподвижными. У каждой сквозь нижнюю губу было продето золотое кольцо.

Сестры молча остановились перед столом. Рабы даже не посмотрели в их сторону. Все их внимание было приковано к мужчине, в одиночестве сидящему за огромным столом.

Теперь Улиция узнала его.

Джеган.

Он был среднего роста и на вид очень силен. Широченные плечи распирали распахнутую на груди меховую жилетку. Мощная волосатая грудь была увешана золотыми цепочками, которые явно когда-то принадлежали королям и королевам.

Громадные мускулы на руках были перехвачены широкими серебряными браслетами, а каждый толстый палец украшен золотым или серебряным перстнем.

Сестры отлично знали, какую боль могут причинить эти пальцы.

Отблески огня играли на бритой голове Джегана. Кстати, бритая голова ему очень шла. Улиция не могла себе представить его с волосами. Он выглядел бы менее устрашающе. Шея Джегана вполне подошла бы быку средних размеров. Из золотого кольца, вставленного в левую ноздрю, к золотому колечку на левом ухе тянулась тоненькая золотая цепочка. Джеган был чисто выбрит за исключением двух коротких усиков над верхней губой и клочка волос в центре подбородка.

Но больше всего поражали его глаза. Они были лишены белков. Вообще.

Сплошной серый цвет, переходящий в чернильную тьму, но при этом у того, на кого он смотрел, не возникало сомнений в том, что император смотрит именно на него.

Не глаза, а два очага кошмара.

Ухмылка Джегана стала шире и превратилась в зловещую улыбку.

– Вы опоздали, – произнес он низким скрежещущим голосом, который сестры так хорошо знали.

Улиция не стала терять времени на ответ. Она мысленно отдала приказ уничтожить все в радиусе двадцати миль вокруг и выпустила на волю бурлящую в ней магию. Объединенная ярость Магии Ущерба и Магии Приращения вырвалась на свободу. Воздух мгновенно раскалился и вспыхнул ослепительным светом.

Улиция сама изумилась той силе, что выпустила наружу.

Ткань реальности лопнула.

Последняя мысль Улиции была о том, что она наверняка погубила весь мир.

– Видишь ли, в этом промежутке время для меня безгранично, и я могу делать все, что захочу. С тем же успехом вы могли быть каменными статуями и пытаться меня поймать.

Улиция по-прежнему ощущала единение с сестрами. Связь оставалась на месте.

– Слабо. Очень слабо, – подвел итог Джеган. – Мне доводилось видеть, как другие проделывали это гораздо лучше. Впрочем, у них был опыт. Я оставил связь между вами. Пока. Потому что хочу, чтобы вы продолжали чувствовать друг друга. Потом я ее разорву. И так же, как я могу разорвать эту связь, я способен сломить ваш разум. – Он отхлебнул вина. – Но это непродуктивно. Как можно преподать людям урок, если их разум его не воспринимает?

Улиция почувствовала, что Цецилия обмочилась.

– Как? – услышала она свой хриплый голос. – Как ты можешь пользоваться промежутком между мыслями?

Джеган, взяв нож, отпилил кусок от ломтя жареного мяса, лежащего перед ним на серебряном подносе. Нанизав его на кончик ножа, он поставил локти на стол.

– Что такое мы? – Он махнул ножом, разбрызгивая вокруг жир. – Что такое реальность? Реальность нашего существования?

Джеган отправил мясо в рот и продолжал:

– Мы – это наши тела? Значит, человек небольшого роста и телосложения менее значителен, чем крупный? И, потеряв руку или ногу, мы начинаем исчезать? Нет. Мы остаемся собой. – Он прожевал мясо и отрезал себе еще. – Мы – это не наши тела. Мы – это наши мысли. Оформившись, они создают реальность нашего бытия. А между этими мыслями – ничто, только лишь тело, которое ждет, когда наши мысли сделают нас теми, кто мы есть. И в этом промежутке появляюсь я. В этом промежутке время для вас не имеет значения, но имеет значение для меня. – Он запил мясо изрядным глотком вина. – Я – тень, проскальзывающая в трещины вашего существования.

Улиция почувствовала, как ее подруг начинает бить дрожь.

– Это невозможно, – прошептала она. – Твой Хань не может растянуть время или разорвать его на части!

Джеган снисходительно улыбнулся, и от этой улыбки ее сердце ухнуло куда-то вниз.

– Маленький деревянный клин, вставленный в трещину огромного камня, разламывает его на части. Разрушает его. Я и есть такой клин. И теперь этот клин вбит в трещины вашего разума.

Улиция молча смотрела, как Джеган разрывает пальцами жареного поросенка.

– Когда вы спите, ваши мысли расплываются и вы становитесь уязвимы. Тогда мои мысли вползают в трещины. Те промежутки, когда вы выпадаете из существования, – мои охотничьи угодья.

– Чего ты от нас хочешь? – спросила Эрминия.

Джеган отправил в рот солидный кусок свинины.

– Ну, во-первых, у нас с вами есть общий враг – Ричард Рал. Вам он известен как Ричард Сайфер. – Император приподнял бровь над темным пронзительным глазом. – Искатель. До нынешнего момента он был просто бесценен. Он оказал мне громадную услугу, разрушив барьер, который удерживал меня в Древнем мире. Во всяком случае, мое тело. Вы, сестры Тьмы, Владетель и Ричард Рал дали мне возможность подчинить себе все человечество.

– Ничего этого мы не делали! – проблеяла Тови.

– Что вы, как же не делали! Видите ли, Создатель и Владетель соперничают в этом мире. Создатель стремится помешать Владетелю поглотить мир живых, который тот хочет прибрать к рукам потому, что у него ненасытные аппетиты. Борясь за освобождение Владетеля, вы увеличили его власть в этом мире. Это, в свою очередь, заставило Ричарда Рала прийти на помощь живущим. Он восстановил равновесие. И в это равновесие, так же, как в промежуток между вашими мыслями, вклинился я.

Джеган обвел сестер взглядом своих нечеловеческих глаз.

– Магия – проводник для тех, кто из Подземного мира. Она дает им власть здесь, в мире живых. Уменьшив количество магии в этом мире, я уменьшу влияние как Владетеля, так и Создателя. Создатель будет, как и прежде, разбрасывать искры жизни, Владетель будет их забирать, когда придет время, но во всем остальном мир будет принадлежать человеку. Магия станет достоянием истории и в конечном итоге превратится в миф. Я – сноходец. Я видел сны людей и знаю, на что способен обычный человек. Но магия подавляет эти способности. А без нее разум человека, его воображение, вырвется на свободу, и тогда он станет всемогущ. Вот почему у меня такая армия. Когда магия умрет, армия у меня останется. Я хорошо подготовил свои войска к этому дню.

– Так почему же все-таки Ричард Рал стал твоим врагом? – спросила Улиция, стараясь потянуть время в надежде найти какой-нибудь выход.

– Разумеется, он должен был сделать то, что сделал, иначе бы вы, дорогуши, отдали наш мир Владетелю. Мне его вмешательство помогло, но теперь он не вписывается в мои планы. Ричард молод и не знает своих способностей. А я двадцать лет развивал свой талант.

Джеган помахал ножом перед своими глазами.

– Глаза мои обратились лишь в прошлом году. Они – отличительный признак сноходца. Только теперь я получил право называться тем, кто наводил ужас на предков. На древнем языке «сноходец» – синоним слова «оружие». И волшебники, создавшие это оружие, в конце концов пожалели об этом.

Он облизал жирный нож.

– Большая ошибка – создавать оружие, способное мыслить самостоятельно. Вы отныне – мое оружие. И я чужих ошибок не повторяю. Мое могущество позволяет мне проникать в разум людей, когда они спят. На тех, кто не владеет волшебным даром, мое влияние несколько ограниченно, и мне от них пользы мало, а вот с теми, кто им обладает, вроде вас шестерых, я могу делать все, что мне заблагорассудится. Как только я проникаю в ваш разум, он перестает принадлежать вам. Он мой. Магия сноходцев была очень сильной, но нестабильной. За последние три тысячелетия, после того как появился барьер, не рождалось ни одного сноходца. Но теперь сноходец вновь угрожает миру. – Он зловеще засмеялся, и его тоненькие усики запрыгали. – И этот сноходец – я.

Улиция по привычке едва не рявкнула, чтобы он переходил ближе к делу, но вовремя прикусила язык. На самом деле она не испытывала ни малейшего желания быстрее закончить этот разговор. Ей нужно время, чтобы попытаться найти выход.

– Откуда тебе все это известно?

Подошел раб и наполнил бокал Джегана вином.

– У себя на родине, в Алтур'Ранге, среди развалин одного древнего города я нашел старинный архив. Забавно, что книги способны принести пользу воину вроде меня. Во Дворце Пророков тоже есть очень ценные книги, если знать, как ими пользоваться. Жаль, что Пророк умер, но в моем распоряжении есть другие волшебники. Осколок древней магии, своего рода щит, перешел от сотворившего его к потомкам этого мага, то есть ко всем отпрыскам Дома Ралов, имеющих дар. Он защищает их от моего воздействия. Ричард Рал тоже унаследовал эту магию и начал ею пользоваться. Поэтому его необходимо подчинить прежде, чем он узнает слишком много о своих способностях. А также подчинить и его невесту. – Император помолчал, устремив взгляд куда-то вдаль. – Мать-Исповедница слегка помешала моим планам, но мои марионетки там, на севере, о ней позаботятся. Эти глупцы в своем рвении создали кое-какие сложности, и мне придется принять меры. Но когда я это сделаю, они будут полностью танцевать под мою дудку. Свой клин я вбил глубоко. Я приложил много усилий, чтобы повернуть ход событий в свою пользу и добиться того, чтобы Ричард Рал и Мать-Исповедница оказались у меня в руках. – Он сжал кулак. – Видите ли, он – прирожденный боевой чародей, первый за три тысячи лет. Впрочем, вы это знаете. Такой чародей – бесценное оружие для меня. Вы все вместе взятые не способны на то, на что способен этот мальчишка. Поэтому я не намерен его убивать. Я хочу им управлять. А вот когда я перестану в нем нуждаться, тогда его придется убить.

Джеган слизнул жир с пальцев.

– Понимаете, управлять людьми гораздо выгоднее, чем их убивать. Я мог бы прикончить вас шестерых, но какой от этого прок? Пока вы в моей власти, вы не представляете для меня ни малейшей угрозы, а вот использовать вас можно, и я не премину это сделать.

Он указал кончиком ножа на Мериссу.

– Вы все поклялись отомстить Искателю, но ты, дорогуша, дала клятву искупаться в его крови. Что ж, может быть, я предоставлю тебе такую возможность.

– Откуда... откуда ты знаешь? – Мерисса побелела как полотно. – Я говорила об этом, когда бодрствовала.

Джеган хихикнул:

– Если не хочешь, чтобы я что-то узнал, дорогуша, постарайся, чтобы в твоих снах не отразилось то, о чем ты говоришь днем.

Улиция почувствовала, что Эрминия на грани обморока.

– Конечно, сначала вас шестерых нужно обработать. Вы должны твердо уяснить, кто отныне распоряжается вашей жизнью. – Джеган ткнул ножом в сторону молчаливо стоящих рабов. – Вы станете такими же послушными, как они.

Тут, впервые за все это время, Улиция как следует присмотрелась к рабам и едва не вскрикнула. Все женщины были сестрами. Хуже того, в большинстве своем сестрами Тьмы. Она быстро прикинула. Нет, здесь не все. Мужчины же были в основном молодыми волшебниками – теми, кто, окончив обучение, тоже принес клятву Владетелю.

– У меня есть и сестры Света. Они хорошо служат – из боязни, что я навещу их во сне, если они чем-то мне не угодят. – Джеган погладил золотую цепочку, идущую от носа к уху. – Но сестры Тьмы мне нравятся гораздо больше. Я всех их подчинил, даже тех, что остались во Дворце. – Улиции показалось, что пол уходит у нее из-под ног. – У меня есть дело во Дворце Пророков. Очень важное дело.

Джеган развел руки, и золотые цепочки у него на груди заиграли в свете огня.

– Они чрезвычайно услужливы. – Он повернулся к рабам, стоящим у стены. Правда, дорогуши?

Жанет, сестра Света, поцеловала кольцо у себя на руке. По щекам ее текли слезы. Джеган рассмеялся. Сверкнув перстнями, он указал на нее пальцем:

– Видите? Я разрешаю ей это делать. Пусть тешится напрасной надеждой. Если бы я запретил, она, чего доброго, покончила бы с собой, потому что не боится смерти в отличие от тех, кто присягнул Владетелю. Не так ли, Жанет, дорогуша?

– Да, Превосходительство, – покорно ответила Жанет. – Мое тело принадлежит вам, но, когда я умру, душа моя будет принадлежать Создателю.

Джеган разразился неприятным скрежещущим смехом. Улиции уже доводилось слышать его, и она понимала, что услышит этот смех еще не раз.

– Вот видите? Это все, что я ей позволяю, чтобы не потерять над ней контроль. Конечно, теперь ей в наказание придется неделю отработать в палатках. – Под его взглядом Жанет отшатнулась. – Но ты ведь понимала это, прежде чем раскрыть ротик, правда, дорогуша?

– Да, Превосходительство. – Голос Жанет дрожал.

Затянутые мрачной дымкой глаза Джегана вновь обратились к шестерым сестрам.

– Сестры Тьмы мне нравятся больше, потому что у них есть веские причины бояться смерти. – Император разломил фазана пополам. – Они обманули надежды Владетеля, которому поклялись отдать свои души. И если они умрут, то спасения им нет. Если они умрут, то Владетель им отомстит за обман. – Он издевательски захохотал. – Он получит и вас шестерых, если мое недовольство вами заставит меня лишить вас жизни.

Улиция судорожно сглотнула.

– Мы все поняли... Превосходительство.

Темный взгляд Джегана лишил ее способности дышать.

– О нет, Улиция! Не думаю, что вы действительно поняли. Но, когда урок закончится, поймете.

Не сводя кошмарного взгляда с Улиции, он сунул руку под стол и вытащил оттуда за волосы миниатюрную женщину. Та скривилась от боли. Одета она была так же, как остальные. Сквозь прозрачную ткань Улиция разглядела старые, уже пожелтевшие синяки и совсем свежие, лиловые. На правой щеке виднелась длинная царапина, а левая превратилась в сплошной кровоподтек с четырьмя глубокими порезами, оставленными перстнями Джегана.

Это была Кристабель, одна из сестер Тьмы, оставленных Улицией во Дворце Пророков. Они должны были все подготовить к ее возвращению. Похоже, теперь они ведут подготовку к прибытию Джегана. Вот только что ему нужно во Дворце Пророков, Улиция никак не могла сообразить.

– Встань передо мной, – велел Кристабели Джеган.

Сестра Кристабель бегом обогнула стол и встала перед императором. Она быстро пригладила волосы, вытерла губы и поклонилась.

– Чем могу служить, Превосходительство?

– Видишь ли, Кристабель, мне необходимо преподать этим сестрам первый урок. – Он оторвал от фазана вторую ножку. – А для этого ты должна умереть.

Она поклонилась:

– Слушаюсь, Прево... – И застыла, осознав, что именно он произнес. Улиция видела, как у нее задрожали ноги, но несчастная не осмелилась издать ни звука.

Джеган жестом приказал сидящим на шкуре женщинам убраться, и те быстро отползли в сторону.

– Прощай, Кристабель.

Вскрикнув, она взмахнула руками и рухнула на пол. В следующее мгновение она закричала так истошно, что у Улиции заложило уши. С остановившимся дыханием шесть сестер смотрели на Кристабель. Джеган впился зубами в фазанью ножку.

Душераздирающие вопли не прекращались. Кристабель отчаянно трясла головой, тело ее выгибалось в конвульсиях.

Джеган лениво обгладывал ножку и запивал вином. Никто не произнес ни слова, пока он не покончил с мясом и не потянулся за виноградом.

Наконец Улиция не выдержала:

– Когда она умрет?

– Когда умрет? – выгнул бровь Джеган, Откинув голову, он гулко расхохотался. Никто в зале даже не улыбнулся. Мощное тело императора сотрясалось от смеха. Тоненькая цепочка на щеке подрагивала. Наконец он успокоился.

– Да она умерла прежде, чем коснулась пола!

– Что?!. Но она же... Она же еще кричит!

Кристабель внезапно умолкла.

Грудь ее не вздымалась.

– Она умерла мгновенно, – снизошел до объяснения Джеган. Не сводя кошмарного взгляда с Улиции, он медленно улыбнулся. – Тот клин, о котором я тебе уже говорил. Такой же, что я вбил в ваш разум. Это кричала ее душа. В мире мертвых. Похоже, Владетель здорово недоволен этой сестрой Тьмы.

Джеган воздел палец, и Кристабель снова с криком забилась.

– И когда... – Улиция с трудом сглотнула. – Когда это прекратится?

Джеган облизнулся.

– Когда ее сожрут черви.

Улиция почувствовала, как у нее задрожали колени, и ощутила, что остальные пятеро сестер готовы завопить от ужаса, как вопит Кристабель. Да, если им не удастся восстановить власть Владетеля в мире живых, месть его будет ужасна!

Джеган щелкнул пальцами.

– Слит! Эрис!

На стене мелькнуло светлое пятно. Улиция ахнула, когда словно из камня материализовались две фигуры в плащах.

Два покрытых чешуей существа скользнули к столу и поклонились.

– С-слушаем, с-сноходец.

Джеган ткнул толстым пальцем в корчащуюся на полу женщину.

– Бросьте ее в колодец.

Мрисвизы, отбросив плащи за спины, наклонились и подняли дергающееся в конвульсиях тело женщины, которою Улиция знала более ста лет, женщины, которая многим ей помогла и была послушной исполнительницей воли Владетеля. Кристабель должна была быть вознаграждена за свои старания. Они все должны были быть вознаграждены.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: