Второе правило волшебника, или Камень Слёз 32 глава

Опять все свелось к этому. Чандален терзался тем, что он, защитник племени, оказался не в состоянии остановить убийц. Кэлен хорошо его понимала, но...

— Духи предков помогли нам спасти Племя Тины и еще очень много других людей. Они видели, что Ричард, как и ты, рискует жизнью во имя спасения тех, кто не хочет войны. Они знают, что сердце его не лживо.

— Он остался в доме духов, когда Даркен Рал убивал моих соплеменников. Он даже не попытался его остановить. Он не захотел сражаться. Он позволил умирать нашим людям.

— А знаешь ли, почему? — Кэлен ждала ответа, но Чандален молчал. Лицо его было каменным. — Духи сказали ему, что если он выйдет и станет сражаться, то будет сражаться так, как того хочет Даркен Рал, и, значит, неизбежно погибнет, не сумев помочь никому. Чтобы победить, Ричард должен был выждать время и сражаться по-своему. Не то же самое ли говорили духи твоему деду?

— Так говорит Ричард, — недоверчиво буркнул охотник.

— Я была там, я слышала духов собственными ушами. Ричард рвался в бой, но они запретили ему сражаться. Никто тогда не мог остановить Даркена Рала. Ричард погиб бы напрасно, а Даркен Рал сейчас властвовал бы над миром.

— Если бы ты не привела Ричарда к нам в деревню, Даркен Рал не стал бы его там искать.

Кэлен расправила плечи.

— Послушай, Чандален! Ты знаешь, кто я и в чем заключается мое призвание?

— Да. Ты, как и все Исповедницы, заставляешь людей бояться.

— Не только. Я стою во главе Совета Срединных Земель. Я представляю в Совете все народы, и благодаря мне племена, такие, как Племя Тины, сохраняют независимость.

— Мы можем и сами справиться.

— Это ты так думаешь. Твой дед был храбрым человеком, и вы победили джакопо, несмотря на то что их было впятеро больше. Однако оглянись, Чандален. Солдат, погибших здесь, было в сотни раз больше, чем всех людей Тины, включая женщин и детей. И все же они не устояли. А ты? Как ты думаешь, что произошло бы, если бы те, кто разорил этот город, решили захватить ваши земли?

Чандален молчал, переминаясь с ноги на ногу.

— Существуют народы, не имеющие своих представителей в Совете. Например, Племя Тины или бантаки. За них говорит Мать-Исповедница. Я защищаю ваше право жить по-своему и не позволяю никому зариться на ваши земли. Ты прав, меня боятся. И потому слушаются. А если бы не боялись, давно уже отняли бы у вас ваши владения. Ты сам видел местность, по которой мы шли. Для земледелия она почти не годится. А на ваших равнинах очень удобно выращивать хлеб и разводить скот. Ваши охотничьи угодья были бы выжжены и засеяны, чтобы менять урожай на золото. Даже такой храбрый и сильный воин, как ты, не смог бы защитить свой народ. Чужаки затопили бы вашу землю, как саранча, и ваша храбрость и сила оказались бы бесполезны. Защитники этого города были сильны и отважны; их было в сотни раз больше, чем вас, — и посмотри, что с ними стало. А ведь это всего один город. Есть много других, и они больше, чем этот. Быть храбрым не значит быть глупым, Чандален. Ты понимаешь, что здесь произошло. Долго ли, по-твоему, продержались бы твои воины против такой армии? Даже если бы каждый из вас убил бы не пять, а пятьдесят врагов, ничего бы не изменилось. Вас перебили бы так же, как вы перебили джакопо. Всех до единого! И только я, — Кэлен ткнула себя пальцем в грудь, — не позволяю этого сделать. Тебя никто не боится, зато все боятся меня и того союза, который я представляю. В Срединных Землях немало благородных людей, готовых сражаться и умереть, защищая слабых. Те, кто погиб здесь, были из их числа. Они всегда поддерживали меня, когда я говорила, что сильная страна не имеет права отнимать землю у своего соседа только потому, что сосед слабее. Я стою во главе Совета Срединных Земель и слежу за тем, чтобы все жили в мире. По моему приказу объединенная армия выступит против любого, кто вздумает затеять войну. Да, я заставляю людей бояться. Но я заставляю их слушаться.

Я не наслаждаюсь властью. Я использую ее, чтобы все народы Срединных Земель, в том числе и Племя Тины, оставались свободными и жили так, как они того пожелают. Люди, погибшие здесь, тоже сражались за это право. Они сражались за тебя и твое племя, хотя ты, возможно, никогда бы не узнал о крови, пролитой за твою свободу. — Ее пальцы стиснули воротник накидки. — А вы никогда не воевали за них — до тех пор, пока не пришел Даркен Рал. Но когда возникла угроза для всех, я пришла к вам вместе с Ричардом — просить помощи. Духи ваших предков поняли, за что мы сражаемся, и откликнулись на нашу просьбу. Впервые люди Тины пролили кровь во имя свободы и жизни всех народов Срединных Земель. Они в долгу перед Племенем Тины — но и вы тоже в долгу перед ними. Ричард-С-Характером рисковал жизнью ради твоего племени, Чандален, и потерял в этой борьбе тех, кто был ему дорог, так же, как и ты. На его долю выпали страдания, которых ты просто не в состоянии себе представить. — Она перевела дыхание и яростно продолжала:

— Я заставляю людей бояться, чтобы ты по-прежнему имел возможность упорствовать в своей слепоте и упиваться своим упрямством. Мы с Ричардом спасли от гибели всех людей, населяющих Срединные Земли, включая и вас, людей Тины, — так неужели мы не заслужили если не помощи, то хотя бы простой благодарности?

Она замолчала. Чандален медленно отошел к перилам и пробежался пальцами по полированной поверхности. Когда он заговорил, голос его был непривычно мягок:

— Ты видишь во мне упрямца. И я в тебе тоже. Быть может, нашим отцам стоило научить нас тому, что люди часто делают то, что делают, не из упрямства, а оттого, что боятся за тех, кого обязаны защитить. Может быть, нам надо стараться видеть друг в друге не врагов, а людей, делающих все возможное, чтобы спасти свой народ.

Тень улыбки тронула ее губы.

— Возможно, Чандален вовсе не так слеп, как я думала. Боюсь, и мой взгляд должен стать острее, чтобы я смогла видеть в тебе человека чести, которым ты и являешься.

Чандален сдержанно улыбнулся и кивнул.

— Ричард-С-Характером неглуп, — сказал он и, перегнувшись через перила, поглядел вниз, на первый этаж, — если говорил, что выбрал бы Чандалена, чтобы Чандален защищал его спину в бою.

— Ты прав, — тихо сказала Кэлен. — Ричард не глуп.

— И к тому же он пожертвовал собой, став твоим мужем. Ведь если бы тебе пришлось выбирать мужа, ты, безусловно, выбрала бы мужчину из Племени Тины, потому что мы очень сильны. — В его голосе прозвучала гордость. — И, вероятно, ты выбрала бы меня, потому что тебе нужен сильнейший. Ричард спас меня.

— Очень жаль, что такая судьба представляется тебе столь ужасной, — с натянутой улыбкой сказала Кэлен.

Чандален подошел к ней. Некоторое время он смотрел ей в глаза, а потом начал развязывать ленточку на правом предплечье. Сняв костяной нож, он протянул его Кэлен.

— Дед будет горд, что защищает тебя, женщину Племени Тины.

— Чандален, я не могу его принять. В нем дух твоего деда.

Не обращая внимания на ее слова, он начал привязывать нож к левому предплечью Кэлен.

— Дух моего отца со мной, и со мной моя сила. Ты сражаешься за людей Тины. Дедушка хотел бы быть рядом с тобой в этой битве. Ты оказываешь ему честь.

Он завязал узел, и Кэлен гордо вскинула голову.

— Это большая честь для меня, Чандален.

— Это хорошо. Теперь твой долг — сражаться так же, как сражался мой дед, и защищать своих людей. Всех своих людей. — Он взял ее правую руку и приложил к ножу. — Поклянись, что всегда будешь верна этому долгу.

— Я уже поклялась защищать людей Тины и все народы Срединных Земель. Я сражалась и буду сражаться за всех вас.

Но охотник не отпускал ее руку:

— Поклянись Чандалену.

Она всмотрелась в его суровое лицо и сказала:

— Клянусь.

Чандален улыбнулся и заботливо поправил ее накидку, которую сдвинул, чтобы привязать нож.

— Когда Чандален увидит Ричарда-С-Характером, он поблагодарит его за избавление от участи стать супругом Матери-Исповедницы. Я желаю ему удачи, ибо он, как и я, защищает людей Тины. Так говорил Птичий Человек.

Кэлен подняла с пола накидку Чандалена.

— Надень. Я не хочу, чтобы ты замерз. Тебе еще предстоит проводить меня до Эйдиндрила.

Он кивнул и, накинув шкуру на плечи, вновь посмотрел на дверь.

— Кто-то побывал здесь после того, как враги ушли.

Кэлен нахмурилась:

— Почему ты так думаешь?

— Зачем ты закрываешь дверь после того, как осмотришь комнату?

— Из уважения к умершим.

— Когда мы пришли, двери были закрыты. Те, кто насиловал женщин, не стали бы этого делать. У них уважения нет. Двери закрыл кто-то другой, кто был здесь до нас.

Кэлен тоже поглядела на двери, взвешивая его слова.

— Наверное, ты прав. — Она покачала головой. — Они не стали бы закрывать двери.

Чандален снова перегнулся через перила, глядя на лестницу.

— Зачем мы здесь?

— Я должна была узнать, что стало с людьми.

— Ты видела это снаружи. Зачем мы пришли в этот дом?

Кэлен опустила глаза.

— Потому что я хочу узнать, убита ли королева.

Чандален посмотрел на нее через плечо.

— Она что-то для тебя значит?

— Да, — ответила Кэлен, чувствуя, как бьется сердце. — Ты обратил внимание на статуи у входа?

— Мужчина и женщина?

Кэлен кивнула.

— Женщина — это ее мать. Моя мать была Исповедницей. Мужчина — это отец королевы. Король Вайборн. Он был и моим отцом.

Чандален удивленно изогнул бровь:

— Ты — сестра королевы?

— Сводная сестра. — Собравшись с духом, Кэлен начала подниматься по лестнице. — Давай посмотрим, здесь ли она. Потом можно будет идти дальше, в Эйдиндрил.

У входа в королевские покои Кэлен остановилась, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Она не могла заставить себя открыть дверь. В покоях стоял отвратительный смрад, но Кэлен не обратила на это внимания.

— Останься здесь, а я посмотрю, — предложил Чандален.

— Нет, — ответила Кэлен, — я должна увидеть своими глазами.

Она потянула за ручку, но дверь оказалась запертой. Впрочем, в замочной скважине торчал ключ. Кэлен коснулась обжигающе ледяного металла.

— Это и есть замок, о котором я тебе говорила, — сказала она и, вынув ключ, показала его Чандалену. — А это ключ. — Вставив ключ на место, она повернула его дрожащими пальцами. — Если у тебя есть ключ, ты можешь отпереть замок и открыть дверь.

Тот, кто запер дверь, сделал это из уважения к королеве.

Окна в королевской приемной были целы, и мебель — тоже. Впрочем, теплее от этого в комнате не было, зато воняло так, что Кэлен и Чандален едва не задохнулись.

Вся приемная была заляпана человеческими испражнениями. Они были повсюду: на коврах, на столах, даже в камине, не говоря уж о бархатных креслах и диванах.

Стараясь дышать сквозь мех на накидках, Кэлен и Чандален, осторожно ступая, прошли в королевскую опочивальню. Там было еще хуже — просто некуда поставить ногу. Здесь были измазаны даже стены, а на королевской кровати возвышалась целая зловонная пирамида. Если бы все это не замерзло, в комнате нельзя было бы находиться ни секунды.

Но трупов, к счастью, здесь не было. Королевы не было во дворце.

Список подозреваемых в голове у Кэлен сократился до одной строчки.

— Кельтонцы! — прошипела она. Чандален был ошарашен.

— Зачем они это сделали? Разве они дети, не знающие, как себя вести?

Оглядевшись напоследок еще раз, Кэлен стрелой вылетела в коридор, снова заперла дверь и сделала наконец первый глубокий вдох.

— Это послание, — сказала она, отдышавшись. — Знак презрения к тем, кто здесь жил. И к людям, и к тому, что им принадлежало. Победители старались унизить побежденных всеми способами, которые могли придумать.

— По крайней мере твоей сводной сестры здесь нет.

Кэлен поправила накидку и потуже затянула ремешок на воротнике.

— Зато там есть это.

Она начала спускаться по лестнице и этажом ниже остановилась, чтобы еще раз взглянуть на закрытые двери. Чандален стоял рядом.

— Надо идти к воротам, — сказала Кэлен. — Приндин и Тоссидин, наверное, уже вернулись.

— Разве это не вызывает в тебе гнева? — Сам Чандален готов был взорваться от ярости.

Только сейчас Кэлен осознала, что на лице ее снова маска Исповедницы.

— Вряд ли мне стоит показывать свой гнев прямо сейчас. Но когда придет время, ты увидишь его, обещаю.

Глава 30

В маленьком глинобитном домике недалеко от пролома в городской стене Кэлен смотрела, как Чандален разводит огонь в небольшой яме, заменяющей очаг.

— Погрейся, — сказал он, — а я пойду встречу Приндина и Тоссидина.

Он вышел. Кэлен сбросила накидку и села поближе к огню, хотя понимала, что если согреется сейчас, то потом будет мерзнуть еще больше. Она протянула руки над пламенем и почувствовала, как по телу начинает разливаться тепло.

В доме было всего две комнаты, но для кого-то они составляли большую часть мира. Кэлен осмотрелась. Стол разломан, зато тяжелая грубая скамья в углу уцелела. Рваная одежда, смятые оловянные миски, разбитая прялка. Три катушки с нитками втоптаны в земляной пол.

Кэлен заметила у стены помятый котелок и решила, что проще воспользоваться им, чем распаковывать свой. Она набила котелок снегом и поставила на камни над огнем. В раздавленной жестянке в углу оказался чай, но Кэлен не рискнула его заваривать и достала свой. Снег в котелке быстро таял, и она то и дело выбегала на улицу за новыми порциями. Впрочем, Кэлен была рада любому занятию — лишь бы не видеть стоящие перед глазами мертвые лица девочек-фрейлин.

Когда вода в котелке готова была закипеть, пришел Приндин. Он поставил лук у стены и с тяжелым вздохом опустился на скамью.

Кэлен привстала и выглянула за дверь.

— А где же твой брат?

— Скоро придет. Мы разделились, чтобы успеть увидеть побольше. — Он вытянул шею, стараясь заглянуть в соседнюю комнату. — А где Чандален?

— Пошел искать вас.

— Значит, скоро вернется. Мой брат недалеко.

— И что вы нашли?

— Еще мертвецов.

Видно было, что сейчас ему не хочется ничего рассказывать, и Кэлен решила подождать с расспросами, пока не вернутся Чандален с Тоссидином.

— Сейчас будет чай.

— Горячий чай — это хорошо, — обрадовался Приндин. Придерживая рукой волосы, Кэлен стала сыпать в закипевшую воду заварку. — У тебя очень красивый зад.

Кэлен выпрямилась и повернулась к охотнику:

— Что ты сказал?

— У тебя очень красивый зад. — Приндин показал на него пальцем. — Мне нравится такая форма.

Кэлен давно научилась не удивляться, сталкиваясь с некоторыми обычаями народов Срединных Земель. Например, в Племени Тины мужчина, делающий комплимент женщине по поводу ее груди, тем самым выражал уверенность в том, что она будет хорошей матерью и нарожает кучу детишек. Сделав такой комплимент, можно было с уверенностью надеяться на дружбу с отцом девушки и на благосклонность ее матери. В то же время интерес к тому, как девушка выглядела бы без грязи в волосах, приравнивался к непристойному предложению.

Вообще люди Тины трактовали вопросы пола весьма необычно. Кэлен не раз и не два заливалась краской, когда Везелэн без всякого стеснения начинала расписывать подробности своей интимной жизни с мужем. И, что хуже всего, она обожала делать это в его присутствии.

Поэтому Кэлен не обиделась на замечание Приндина, она понимала, что это своего рода уважение и он не хотел ее оскорбить, но все же она рассердилась. Может быть, потому, что Приндин улыбался, а у нее перед глазами стояли лица убитых фрейлин.

Приглядевшись к выражению ее лица, Приндин нахмурился.

— Я вижу, ты удивлена. Разве Ричард-С-Характером никогда не говорил тебе об этом?

Кэлен замялась, думая, как бы поделикатнее закрыть эту тему.

— Ну... Он никогда не говорил об этом особо.

— Значит, другие мужчины должны были сказать тебе раньше. На твой зад любой обратит внимание. И вообще на твое тело приятно смотреть. Оно заставляет хотеть... — Он растерялся. — Я не знаю вашего слова для...

Кровь прихлынула к ее лицу, и она шагнула к нему.

— Приндин! — Она заставила себя разжать кулаки и говорить спокойно. — Приндин, я — Мать-Исповедница.

Он кивнул, ничуть не смутившись.

— Да, но ты же еще и женщина, а твой зад...

— Приндин! — Кэлен чувствовала, что теряет контроль над собой. — У вас принято говорить женщине такие вещи, но в других странах это недопустимо! Это считается оскорблением, и очень серьезным. Более того, я Мать-Исповедница, и со мной нельзя говорить таким образом!

Улыбка сошла с его лица.

— Но ты теперь тоже из Племени Тины.

— Это правда, но тем не менее я остаюсь Матерью-Исповедницей.

Приндин побледнел.

— Я оскорбил тебя! — Он упал на колени. — Прости меня, я не хотел проявить неуважение. Я просто хотел тебя похвалить...

Щеки Кэлен снова запылали, но теперь уже от стыда. Она все-таки не сдержалась и унизила его.

— Я понимаю, Приндин. Я знаю, ты не имел в виду ничего дурного. Но за пределами Племени Тины ты не должен ни с кем так разговаривать. Тебя просто не поймут и сильно обидятся.

— Я же не знал! — Приндин чуть ли не плакал. — Пожалуйста, скажи, что прощаешь Приндина!

— Да, да... Конечно. Я знаю, что ты не хотел меня обидеть. — Она взяла его за руки. — Конечно, прощаю.

В дверях возник Чандален. Лицо его было угрюмо. Он бросил быстрый взгляд на Приндина и вопросительно посмотрел на Кэлен.

— Что происходит?

— Ничего. — Она поспешно помогла Приндину подняться. Тем временем в комнату вошел Тоссидин. — Но нам придется поговорить о том, как принято разговаривать с женщиной в Срединных Землях. Есть вещи, которые вам необходимо знать, чтобы избежать неприятностей. — Она поправила одежду и быстро спросила. — Что вы нашли?

Чандален сурово поглядел на Приндина:

— Что ты натворил?

Тот отступил на полшага и опустил глаза.

— Я не знал, что поступаю плохо. Я только сказал, что у нее красивый...

— Хватит! — оборвала его Кэлен. — Просто небольшое недоразумение. Забудьте. — Она повернулась к огню. — Я заварила чай. Найдите-ка кружки они валяются где-то здесь — и будем пить чай, пока вы рассказываете о том, что увидели.

Тоссидин отправился искать кружки, по пути отвесив брату подзатыльник и подкрепив его соответствующим замечанием. Чандален снял накидку и, присев у огня, протянул к костру замерзшие руки. Тоссидин принес кружки, и Кэлен принялась разливать чай.

Чтобы показать всем, что Приндин не утратил достоинства в ее глазах, она предложила ему говорить первым. Приндин, растерянно потирая затылок, бросил короткий взгляд на брата и Чандалена, лицо его стало серьезным.

— Война была десять, может быть, двенадцать дней назад. Враги пришли с востока, но не все. Часть их двигалась с северо-востока и с юга. Люди из города сражались с ними в ущельях, а потом те, кто остался в живых, собрались у городских стен. Враги преследовали их и убивали. У южных ворот была последняя битва. Выиграв ее и казнив пленников, враги ворвались в город. Когда они перебили всех там, то снова ушли на восток.

— Они забрали с собой своих мертвецов, — добавил Тоссидин. — Они увезли их на повозках: там очень много следов от колес. На это у них ушло целых два дня. Очень много убитых. Тысячи. Защитники города дрались, как дьяволы. Враги потеряли больше людей, чем убили сами.

— А куда они дели трупы? — спросила Кэлен.

— Бросили в яму по пути на восток, — ответил Приндин. — Я могу показать, где это. Яма очень глубокая. Кэлен обхватила чашку ладонями, чтобы согреть руки.

— Как они выглядят? Какая на них одежда?

Приндин сунул руку за пазуху и вытащил свернутый кусок ткани. Это было знамя, покрытое кровавыми пятнами.

— Там много палок с такими штуками, — пояснил Приндин. — И на одежде у солдат такие же знаки.

Кэлен развернула знамя и потрясенно уставилась на черный щит с вышитой серебром витиеватой буквой «Р» — символ дома Ралов.

— Д'Хара, — прошептала она. — Но как это может быть? — Она подняла голову.

— А были ли там кельтонцы?

Братья переглянулись. Они не понимали. Они не знали, кто такие кельтонцы.

— Некоторые одеты по-другому, — неуверенно сказал Приндин. — Но почти у всех есть такой знак. На одежде или на щите.

— И они ушли на восток?

— Да, — кивнул Тоссидин. — Не знаю, как сказать, сколько их было, но если стоять у широкой дороги и смотреть, как идет такая армия, то придется смотреть целый день.

— А еще, — добавил Приндин, — к ним присоединились воины, которые ждали на севере. Кэлен нахмурилась, размышляя.

— Ты сказал про повозки... А много их было? Большие повозки?

— Да сотни! — презрительно фыркнул Приндин. — Эти люди ничего не несут. Они победили, потому что их было много, но они лентяи. Они сами едут в повозках и везут на них свои вещи.

— У них много припасов, — возразила Кэлен. — Армия очень большая. Они все везут на повозках, чтобы сберечь силы для боя.

— Они их потеряют! — веско сказал Чандален. — Если ты не несешь сам все, что тебе нужно, а везешь на повозке или на лошади, ты становишься слабым. Этим людям далеко до нас.

— И все же им хватило сил разрушить этот город, — сказала Кэлен, покосившись на Чандалена.

— Потому что их было много, — усмехнулся тот. — Так же, как и джакопо. Но не потому, что они сильны или умеют сражаться.

— Большое количество, — заметила Кэлен, — уже само по себе сила.

С этим никто не стал спорить.

— Теперь их число не имеет значения, — сказал Приндин, допивая чай. — Они ушли. Собрались все вместе и ушли на восток.

— На восток... — Кэлен на мгновение задумалась. — Над ущельем, где они проходили, есть мост? Узкий веревочный мост?

Братья кивнули. Кэлен встала.

— Проход Джара, — прошептала она и, повернувшись, посмотрела на дверь. — Один из немногих, где могут проехать повозки.

— И еще кое-что, — сказал Тоссидин, тоже вставая. — Дней пять назад сюда пришли еще люди. — Он выставил перед собой обе руки, растопырив пальцы. Столько людей пришли убивать. — Он закрыл все пальцы, кроме одного. — А столько пришли потом.

Кэлен посмотрела на Чандалена.

— Те, что закрыли двери.

Он кивнул, а братья нахмурились.

— Они осмотрели город, — продолжал Тоссидин, — но, увидев, что здесь больше некого убивать, тоже пошли на восток, чтобы присоединиться к остальным.

— Нет, — покачала головой Кэлен. — Они не хотят к ним присоединиться. Они их преследуют, так мне представляется.

Приндин ненадолго задумался.

— Но если они их догонят, то тоже умрут. Их слишком мало. Все равно что блоха попытается съесть собаку.

— Нам надо идти, — сказала Кэлен, надевая накидку. — Проход Джара широк и удобен, но это длинный и извилистый путь. Я знаю другие дороги — вроде той, что ведет через веревочный мост над проходом Джара и уходит в долину Гарпий. Армии там не пройти, а мы пройдем, и это будет короче. Расстояние, которое они прошли за три дня, мы пройдем за один.

Чандален встал, но было ясно, что ему это не по душе.

— Мать-Исповедница, Эйдиндрил в другой стороне.

— Все равно нам надо перебраться через горы. Этот путь ничем не хуже любого другого.

— Но ведь там многотысячная армия. Ты сама говорила, что хочешь добраться до Эйдиндрила без лишних приключений. На этом пути их будет слишком много.

Кэлен присела и принялась зашнуровывать снегоступы. Перед глазами у нее стояли лица убитых девушек.

— Я Мать-Исповедница. Я не допущу, чтобы в Срединных Землях творилось такое. Это мой долг.

Братья невесело переглянулись и тоже потянулись за снегоступами. Только Чандален не двинулся с места.

— Ты говорила, что твой долг — попасть в Эйдиндрил, как просил Ричард-С-Характером. Ты говорила, что обязана выполнить его просьбу.

Кэлен замерла, но лишь на мгновение. Чандален был прав, но только отчасти.

Кончив зашнуровывать снегоступы, она поднялась.

— Я не отказываюсь от своих слов. Но мы люди Тины. На нас лежат и другие обязанности.

— Какие обязанности?

Кэлен потрогала костяной нож на левом предплечье.

— По отношению к духам. Джакопо, бантаки и эти люди — все они послушались злых духов, пробравшихся через завесу. Мы несем ответственность перед духами наших предков и их живущими потомками.

Сказав это, Кэлен почувствовала легкий укол сомнения. Ричард просил ее найти Зедда, а ведь Ричард — единственный, кто может замкнуть завесу.

Чандален прав: нужно идти в Эйдиндрил.

Но мертвые лица по-прежнему стояли у нее перед глазами. Она не могла справиться с собой.

Братья сидели на скамье, зашнуровывая снегоступы. Чандален подошел к Кэлен и тихо спросил:

— Что пользы в том, что мы их догоним? Ты совершаешь ошибку.

— Чандален, тех, что устроили эту резню, не меньше пятидесяти тысяч. Тех, кто закрыл во дворце двери, — от силы тысяч пять. Ими движет гнев, но если они догонят врага, то, без сомнения, погибнут. У меня есть возможность спасти их, и я не имею права ею пренебрегать.

— А если тебя убьют, не обрушится ли на нас еще большее зло?

— Вы трое позаботитесь о том, чтобы меня не убили.

Она пошла к двери, но Чандален остановил ее.

— Скоро стемнеет, — спокойно сказал он, — а нам надо отдохнуть и поесть. Отправимся на рассвете.

— Луна будет освещать нам дорогу. У нас нет времени отдыхать. — Она наклонилась к нему. — Я ухожу сейчас. Если ты такой сильный, как говоришь, то пойдешь со мной. Если же нет — можешь остаться и отдыхать.

Чандален фыркнул и упер руки в бока. Он был возмущен до предела.

— Ты не можешь идти дольше, чем Чандален. Мы идем вместе!

Кэлен сдержанно улыбнулась ему и вышла за дверь. Братья схватили луки и выскочили за ней. Чандален присел и поспешно зашнуровал снегоступы.

Глава 31

Ричард задумчиво наблюдал, как лошади пасутся на траве, которой нет.

Выжженная солнцем долина была бесплодна и пуста, но лошади, казалось, не замечали этого. Обманные видения здешних мест подействовали даже на животных.

Ричард невольно вздрогнул. Что же привидится ему?

Сестра Верна наконец решилась. Шагнув вперед, она потянула за уздечку Джека, который нехотя оторвался от своего странного занятия.

— Сюда, — сказала она.

Впереди, очень низко, над самой землей, клубились, словно живые, зловещие черные тучи. Казалось, они специально поджидают неосторожного путника. Ричард последовал за сестрой, ведя в поводу еще двух лошадей. Сестра говорила, что на лошадей могут подействовать древние заклятия, и тогда они погибнут сами, погубив и седоков. Вот почему через Долину Заблудших лучше идти пешком.

Внезапно сестра Верна резко свернула направо. Там, где она стояла мгновение назад, с земли взметнулось облако черной пыли. Оно пронеслось мимо, едва не задев путников. Когда сестра оглянулась, лицо ее было мрачнее тучи.

— Что бы ты ни увидел, — сказала она, — не верь! Помни: это обман. Ты понял?

— А что я могу увидеть? — спросил Ричард. Его рубашка намокла от пота.

— Не могу сказать точно, — не оборачиваясь, ответила сестра. — Здешние чары вызывают из твоего сознания те помыслы и образы, которые внушают тебе ужас. Или же те, что безудержно влекут тебя. Поэтому каждый видит свое. Впрочем, бывают и одинаковые видения: ведь некоторые кошмары равно пугают всех. Но не все, что мы видим здесь, обязательно должно быть наваждением. Магия порождает и кое-что, вполне реальное. Например, черные тучи.

— А что ты увидела сейчас, когда так испугалась?

Сестра не ответила. Она молча шла, глядя прямо перед собой.

— Свою любовь, — наконец проговорила она.

— Свою любовь? Но почему же тогда ты так испугалась?

— Он пытался убить меня.

— Он? — Ричард опешил. — У тебя есть возлюбленный?

Сестра опустила глаза.

— Был. — Голос ее стал тихим и печальным. — Когда я была молодая, у меня был возлюбленный. Джедидия.

После недолгого молчания Ричард спросил:

— Ты его больше не любишь? — Сестра покачала головой. — Почему же?

Она на мгновение остановилась и провела рукой по глазам.

— Когда я покинула Дворец Пророков, я была очень молодой, может, даже моложе, чем ты сейчас. Я ушла, чтобы найти тебя. Мы тогда даже не знали, родился ты или нет. Мы знали только, что ты должен родиться, и больше ничего. И поэтому за тобой отправили трех сестер Света. Это было так давно... Я полжизни провела вдали от Дворца... И от Джедидии. — Она опять остановилась и внимательно оглядела равнину. — Он, конечно, давно меня забыл и нашел другую.

— Если он действительно любил тебя, сестра, — тихо сказал Ричард, — он тебя не сможет забыть и никогда не найдет другую. Ты же не забыла его.

— Слишком много лет прошло, — ответила сестра Верна. — Мы жили врозь, и оба мы изменились. Я постарела. А он... У него — большой дар, и он живет своей жизнью. Я ему в его жизни не нужна.

— Ты — не старая, сестра. Если вы действительно любили друг друга, не важно, сколько лет прошло с тех пор. — Ричард сам не знал, о ней он говорил или о себе.

Сестра Верна тихонько засмеялась.

— Юность. Юности свойственны большие надежды, но несвойственна мудрость. Я знаю людей и знаю мужчин. Он слишком долго не был со мною. И он давно нашел мне замену.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: