Фронт за линией фронды. 09.01.2012

Собственная социальная база путинского режима сегодня до предела узка. Это лишь одна из фракций господствующей клептократии, непосредственно завязанная на силовые структуры. Ее интересы вступают во все более очевидное противоречие с интересами не только большинства общества, но и значительной части крупного олигархического капитала, российских феодальных баронов.

В современной России весь крупный капитал олигархический, то есть фактически полуфеодальный. Крупный капитал буржуазного типа можно встретить разве что в карельской зоне. Сейчас одни представители крупного капитала обижены тем, что «крыша» стала тянуть с них не по понятиям. Другие, более дальновидные, опасаются, что примитивная алчность опричников может довести страну до взрыва, который сметет вместе с ними и баронов.

Устремления «фронды принцев» не идут дальше перезаключения контракта с путинской опричниной на более выгодных условиях. Остаться совсем без опричной крыши один на один с социальными низами олигархи не хотят. Дело не только в том, что опричнина защищает их от ярости народной при помощи полиции и боровковских судов. С помощью определенных подачек и имитации борьбы с «заворовавшимися олигархами» она обеспечивает лояльность режиму наиболее отсталой, патерналистски настроенной части социальных низов.

Без выполнения этой функции прикрытия опричнина олигархам неинтересна. Но выполнение этих функций связано с определенными издержками. Многие «деловые люди» считают крайне неэффективным выбрасывать на поддержку малоимущих государственные средства, которые можно было бы распилить. Кроме того, неизвестно, как далеко может завести имитация борьбы с олигархами. Вместо уступок «элите» опричники могут попытаться сбить протестную волну, скидывая на колья народного гнева вполне конкретных московских бояр, возомнивших себя английскими баронами. Это неизбежно будет радикализировать хотя бы часть фрондирующего истеблишмента, подводя ее к выводу, что опричники недоговороспособны и Путина пора сливать.

Значительная часть традиционно слабой в России буржуазно-либеральной оппозиции (в том числе и внесистемной) все свои надежды связывает с тем, что феодальные бароны добьются некоей хартии буржуазных вольностей. Это в перспективе приведет к трансформации их феодальной собственности в буржуазную, а полуабсолютистский режим постепенно перевоспитает в правовое государство. В возможность осуществить «либеральную модернизацию» России собственными силами эта часть оппозиции обоснованно не верит: ведь подобная модернизация в ее представлении неизбежно будет сопряжена с «болезненными» и «непопулярными» социальными издержками. На этом и основана концепция поддержки «продвинутым» и «креативным» средним классом «здравомыслящей» части господствующей элиты.

Наиболее правое крыло буржуазно-либеральной оппозиции ориентируется на поддержку сговора баронов с опричниками за счет общества. Их программу развернуто сформулировали Радзиховский и Сванидзе. Требования признания думских выборов сфальсифицированными и ухода с политической арены Крошки Цахеса заведомо невыполнимы. Возвращение Путина в президентское кресло 4 марта неизбежно, и пытаться помешать этому бесполезно. Необходимо сосредоточить усилия гражданского общества на том, чтобы добиться от этой Думы и от этого президента принятия законов, которые обеспечат более честные выборы в будущем и реально ограничат верховную власть, кому бы она ни принадлежала. Фактически речь идет о том, чтобы списать опричникам косяк 4 декабря и не препятствовать возвращению Путина в Кремль под обещание провести в дальнейшем реформу избирательного и партийного законодательства, частично снимающую барьеры на пути к участию в выборах независимых политических сил.

Многие даже очень правые либералы сегодня готовы такой вариант отвергнуть, справедливо указывая на то, что оставлять власть в руках опричников означает сохранять в неприкосновенности машину фальсификаций и беззакония. Их чаяниям в большей степени отвечает другой вариант: сделка «среднего класса» с гипотетическим радикальным крылом «фронды принцев». Путина сдают, новое правительство формируют либеральные бароны («партия бабла»), которые делятся со средним классом частью сэкономленного на урезании социальных программ. Цена вопроса для среднего класса: неприкосновенность результатов бандитской приватизации, размежевание с левыми силами, поддержка баронской (прохоровской) «новой правой партии» на внеочередных парламентских и отсроченных президентских выборах.

Реализация подобного сценария требует одного непременного условия: немедленного отстранения Путина от власти. Только в этом случае сформированная в результате государственного переворота 4 декабря Дума с большинством заединщиков готова будет проголосовать за отсрочку президентских выборов и собственные досрочные перевыборы. А заодно и утвердить новые правила этих выборов.

Но заставить занимающего ныне пост президента РФ Дмитрия Медведева уволить кабинет Путина можно будет лишь в том случае, если явно выраженная воля большей части господствующей элиты будет подкреплена явно выраженной волей не только «восставшего среднего класса», но и значительной части социальных низов. Отсюда следует, что если буржуазно-либеральная оппозиция действительно хочет чего-то добиться, она должна предложить некий «социальный компромисс» низам и заставить присоединиться к нему фрондирующую часть элиты.

Только если отстранение от власти путинской клики пройдет в конституционных рамках, правящая элита может иметь гарантии, что послепутинская Россия хотя бы мораторий на смертную казнь сохранит. И только угроза выхода революционного процесса за конституционные рамки может принудить элиту на социальный компромисс. Взрыв станет практически неизбежен, если спецоперация по возвращению Путина в Кремль 4 марта будет сопровождаться еще более масштабными фальсификациями, чем спецоперация 4 декабря. Значит, оппозиция должна направить все свои усилия на то, чтобы сделать невозможным возвращение Путина в Кремль 4 марта без масштабных фальсификаций.

Решение этой задачи, вопреки утверждениям Радзиховского и Кудрина, представляется реальным, если внесистемной оппозиции удастся договориться о единой выборной стратегии с думскими оппозиционными партиями. Разумеется, претендующих на представительство интересов социальных низов КПРФ и справедливцев можно называть левыми лишь с очень большой долей условности. Однако поддержкой заметной части низов они реально пользуются. И именно эти партии сегодня имеют формальное конституционное и моральное право на формирование коалиционного правительства. Если бы не фальсификации, эти две партии располагали бы более чем половиной мест в Думе, возможно, даже без ЛДПР.

Да, часть голосов, полученных этими партиями 4 декабря, «одолжена» у либеральной оппозиции (голосование «за любую партию кроме...»). Поэтому составленное ими правительство обладало бы лишь частичной легитимностью. Но эта легитимность была бы заведомо полнее, чем у правительства, которое могла бы составить «фронда принцев» в сговоре с лидерами буржуазных либералов.

Поэтому наиболее сильным ходом буржуазно-либеральной оппозиции было бы следующее:

1. Добавить к требованию отставки кабинета Путина требование к президенту Медведеву передать мандат на формирование «правительства доверия» партиям думской оппозиции.

2. Заявить о поддержке 4 марта Сергея Миронова как более перспективной по сравнению с Геннадием Зюгановым консолидирующей кандидатуры для второго тура. Лично я готов проголосовать и за Зюганова, но многие не смогут преодолеть внутренний барьер.

3. Обратиться к Миронову с предложением заявить, что он видит свою миссию исключительно в подготовке условий для проведения перевыборов как Думы, так и президента в течение года и назначит своим «переходным премьером» представителя КПРФ.

4. Предложить всем оппозиционным силам срочно согласовать между собой список изменений, которые должны быть в этот период внесены в законодательство о выборах и партиях.

Если такое соглашение внутри оппозиции будет достигнуто, само его наличие лучше любых переговоров подтолкнет «лучших представителей» господствующей элиты к тому, чтобы представить наконец на подпись президенту указ об отставке Путина.

Подход к системным. 17.01.2012

Открывшаяся 1 ноября 1916 года сессия IV Государственной Думы ознаменовалась неслыханно дерзкими выступлениями. Даже крайне правый охранитель Пуришкевич произнес обличающую режим речь. Лидеры тогдашней «системной оппозиции», по их же позднейшим признаниям, надеялись, что «улица будет молчать, пока говорит Дума». То есть они стремились выпустить пар – на современном жаргоне «слить» назревающий народный протест. Получилось наоборот. В своих мемуарах кадет Милюков назвал свою задавшую тон всей сессии речь «штормовым сигналом к революции».

Заседание Думы 13 января 2012 года по накалу страстей уже приблизилось к ноябрьской сессии 1916-го. А впереди еще вызов на ковер Чурова и Нургалиева.

Стало общим местом утверждение, что партии нашей думской оппозиции являются частью путинской системы «управляемой демократии» и потому изменить эту систему неспособны в принципе. Действительно, думские оппозиционные партии – часть путинской системы, выполняющая в этой системе важную функцию. Как это ни покажется странным для страны, глубоко разочарованной в принципах парламентской демократии, в современной России ни один режим не сможет обойтись хотя бы без имитации ее процедур и институтов. В том числе и такого непременного атрибута парламентаризма, как оппозиция.

Сами лидеры партий «системной оппозиции» не принадлежат к правящей клептократической олигархии (к головке мафии). Это нанятые мафией актеры, относящиеся ко второму-третьему уровням истеблишмента имитационной демократии. Они не повязаны с правящей кликой намертво кровными интересам и совместно совершенными преступлениями. И их отношения с ней – это не прямая безусловная зависимость, а все же договор, хотя, конечно, и неравноправный.

Договор этот основан на трех «не»: не поднимать наиболее болезненные для власти темы, не использовать «улицу», не дружить с несистемной оппозицией. Все эти три «не» по большому счету сводятся к одному: не делать режиму больно, не оспаривать власть правящей клики всерьез. Так вот, в ситуации острого политического кризиса думская оппозиция вполне может этот договор расторгнуть. Прежде всего потому, что она зависит не только от режима, но и от своих избирателей. И в обстановке роста гражданской активности эта последняя зависимость резко усиливается.

Хоть эта часть политического класса и не входит в состав господствующей олигархии, определенным властным ресурсом она все же обладает. В ее силах превратить Думу в «место для дискуссий» и наполнить информационное пространство совсем другим содержанием. Парламентские фракции могут делать запросы, инициировать расследования, в том числе и через действующие думские комитеты и комиссии. Этот ресурс значительно возрастает в период президентской избирательной кампании, когда центральные телеканалы просто обязаны предоставлять время кандидатам. И только от них будет зависеть, как они воспользуются этим ресурсом.

Да, участники выборов отбирались мафией. Но отбирались на роли второго плана для совсем другой постановки, для подтанцовки в шоу в совершенно другой стране. И не так тщательно, не с такой системой страховок, как люди ближнего круга. Да, «конформисты с благими намерениями» могут быть малосимпатичны в пору глухого застоя. Но когда начинается распад системы, именно они могут оказаться той силой, которая оставит режим без прикрытого тыла. И в конце концов даже среди убежденных монархистов находились люди, способные бросить в Думе в лицо правительству Его Величества: «Воровать нехорошо!»

Именно в партиях думской оппозиции, а не в якобы либеральных приближенных Путина и Медведева следует искать ту здравомыслящую, «прогрессивную» (и, кстати, более честную) часть политической элиты, с которой можно и необходимо налаживать диалог протестному движению. Результатом этого диалога может стать своеобразный контракт кандидатов в президенты с обществом: соперники Путина обязуются в случае победы ограничиться миссией технического президента переходного периода, то есть подготовкой условий для честных перевыборов, протестное движение же оказывает им максимально возможную поддержку в ходе избирательной кампании.

В этом случае первый тур превращается в своеобразные праймериз для кандидата «Антипутин» во втором туре. Главное в первом туре – побудить как можно больше разочарованных и рассерженных граждан преодолеть скепсис и недоверие к системным политикам. Для этого нужно «больше кандидатов, хороших и разных», чтобы были на любой вкус. Но рационально мыслящим гражданам стоит уже в первом туре думать прежде всего не о том, кто из кандидатов им милее, а о том, какой из них сможет собрать наибольшее число голосов сторонников других кандидатов во втором туре (мне таковым представляется Сергей Миронов).

Идея контракта кандидатов в президенты с обществом уже начала приобретать реальные очертания. Это и ответ Сергея Миронова на обращение Левого фронта, и соглашение, подписанное только что Геннадием Зюгановым и Сергеем Удальцовым.

Поддержка партий системной оппозиции со стороны оппозиции несистемной может выражаться не только в поддержке зарегистрированных соперников Путина на президентских выборах. Именно думским оппозиционным партиям сегодня принадлежит моральное право на формирование переходного коалиционного правительства. Именно эти партии представляют значительное большинство наших граждан по состоянию на 4 декабря 2011 года. Да, часть голосовавших за КПРФ и «Справедливую Россию» не являются их сторонниками. Они так выразили свой протест против действующей власти. Но это значит, что они вполне сознательно поручили этим партиям хотя бы временно представлять их интересы. В любом случае за этими партиями стоит весьма значительная часть нашего народа, без союза с которой Путина не победить.

Понятно, что на будущих свободных и честных досрочных перевыборах нелегитимной Думы наши либералы будут политическими конкурентами КПРФ. Но если они хоть чуточку демократы, сегодня они должны поддержать требование немедленной передачи мандата на формирование «правительства народного доверия» партиям думской оппозиции. Несистемная оппозиция должна ясно продемонстрировать системной, что она не претендует на немедленный перехват власти в момент падения путинского режима, что она признает системные партии «первыми в очереди». Ну а как системные партии этим своим приоритетным правом на власть сумеют воспользоваться и со стоящими перед страной задачами справиться – все это уже будет зависеть от них. Общество в состоянии не дать им «замотать» демонтаж режима.

Такой сценарий смены власти предполагает, что основные законодательные условия будущих честных перевыборов должны быть созданы существующей нелегитимной Думой и президентом, который будет избран на нелегитимных выборах 4 марта. Это ни в коем случае не означает, что протестному движению следует отказаться от требования признания думских выборов недействительными и переноса выборов президентских. Как раз наоборот. Кампанию за отмену результатов выборов надо не ослаблять, а наращивать. Именно эта кампания будет заставлять все большее количество депутатов-заединщиков голосовать за предложения оппозиции. Остерегайтесь тех, кто будет говорить, что пересмотр итогов выборов невозможен, а потому не стоит и поднимать этот вопрос.

Остерегайтесь также тех, кто будет говорить, что возвращение Путина в Кремль неизбежно, а потому надо не усиливать конфронтацию с ним, а налаживать диалог. Все прекрасно понимают, какого рода либерализацию будет проводить «обновленный Пахан» в случае своего возвращения в Кремль. Все также уже знают, что нужно делать, чтобы поймать его за руку на фальсификациях и весомо оспорить итоги этих фальсификаций.

Остерегайтесь и скептиков, твердящих, что передача власти любому «человеку системы» систему изменить не может. Никакая новая команда сейчас не сможет просто овладеть рычагами машины манипуляций и беззакония и опереться на эту машину против общества. Отодрать от этих рычагов прилипшую к ним клику и значит сломать машину в самой ее сердцевине. На ее восстановление в любом случае понадобится несколько лет, а удастся ли предотвратить такое восстановление – это уже будет зависеть от общества.

У нас очень популярны рассуждения о повторяемости русской истории. Андрей Пионтковский недавно обратил внимание на интересную закономерность: раз в 200 лет Россия оказывается перед острейшей необходимостью выскребать из Кремля засевшую там нечисть. Нечисть, которая каждый раз рядится в одежды европеизаторов дикой и отсталой страны, на самом деле являясь отребьем европейской цивилизации и злейшим врагом ее базовых принципов. Сегодня есть все необходимые предпосылки, чтобы продолжить добрую русскую национальную традицию «грозы Двенадцатого года».

Красен наш союз. 25.01.2012

На днях на одном из «круглых столов» (их количество в связи с последними события-ми резко возросло) один из журналистов задал участникам вопрос: если во втором туре против Путина выйдет Зюганов, готовы ли вы проголосовать за него? Большинство присутствовавших, как бы оправдываясь друг перед другом, стали рассказывать, с какими внутренними мучениями и при каких оговорках они готовы будут это сделать. Я тогда сказал: хватит рассказывать друг другу про наши внутренние мучения, про которые и так мы все знаем. Пришло время просто отвечать «да» или «нет». Я отвечаю «да».

Все понимают, что Геннадий Андреевич остается наиболее вероятным кандидатом на выход во второй тур. И тогда, как пишет Евгений Ихлов, образованные и зажиточные граждане миллионников окажутся перед мучительным выбором: либо возвращение динамики погрязшему в социальном некрозе обществу – правда, ценой весьма вероятных потрясений, которые несет обещающий пересмотреть итоги приватизации Зюганов, – либо устоявшееся зло «четвертьфашистского» путинизма, при котором все-таки самые главные злодейства уже случились и «есть надежда на диалог».

Действительно, во фрондирующей части элиты и ориентирующейся на нее части среднего класса весьма распространено мнение, что худшее в путинизме уже позади, режим ослаблен массовыми протестами и вынужден будет покупать у общества «умиротворение», постепенно ослабляя вожжи. Между тем путинский «недоавторитаризм» либерален ровно настолько, насколько вообще может быть либерален авторитарно-олигархический режим при условии выполнения своей главной функции – обеспечении принципиальной несменяемости власти.

Не хочу пугать читателя ужасами военных диктатур пиночетовского типа с их «стадионами», пытками электротоком и массовым «исчезновением» политических оппонентов. Но и любая из существующих сегодня «управляемых демократий» жестче и репрессивнее путинизма. Представьте себе хотя бы, что за то, за что сейчас дают в среднем по пять суток, стали давать в среднем по пять лет. Или кто-то думает, что у режима нет физической возможности ликвидировать «Эхо Москвы», «Новую газету» и перекрыть доступ к большинству оппозиционных интернет-ресурсов для большей части пользователей? А ведь при нашей управляемости судов и широкой свободе властей в истолковании законодательных норм для этого даже не понадобится менять правовую базу или в массовом порядке подбрасывать наркотики.

Путинская клика обходилась без всего этого только потому, что общество отдалось ей без особого сопротивления. Большинство граждан в обмен на вполне ощутимый рост материального благополучия вполне добровольно готово было мириться с «издержками» путинщины: с воровством, жульничеством, ложью, потерей возможности влиять на власть, унизительной зависимостью от «начальства». Если же готовые прощать власти все эти ее «маленькие шалости» перестают быть большинством, любое «ослабление вожжей» грозит режиму потерей контроля над политическим процессом. То есть потерей способности обеспечивать несменяемость власти.

Это не к тому, что при нашем «бархатном Пиночете» вполне можно жить, а к тому, что у Путина нет свободы маневра в сторону либерализации режима. Он может эволюционировать только в сторону дальнейшей «ползучей фашизации». Никакого диалога с «обновленным Путиным» не будет. Из этого должны исходить те, кто мучительно размышляет над «выбором между неопостсталинистом Зюгановым и постнеофашистом Путиным».

Многие сравнивают происходящие в стране процессы с буржуазной революцией. Когда-то буржуазия, выросшая и окрепшая под крылышком абсолютистской бюрократии, решила, что дальше она может обходиться без обременительной опеки с ее стороны. Сегодня против Путина восстал тот самый «новый средний класс», который весь предшествующий период и обеспечивал стабильность его режима либо своей прямой поддержкой, либо хотя бы «непротивлением». Как и молодая европейская буржуазия, этот класс политически неопытен и излишне самонадеян. Ему кажется, что раз его собратья играют решающую роль в развитых странах, он вполне в состоянии играть такую же роль в России. Самостоятельно. И никакие союзники из социальных лузеров ему не нужны.

Это чувство превосходства начинающего осознавать себя среднего класса над «отсталым, тупым, патерналистским совковым быдлом» умело культивируют идеологи фрондирующей части олигархии. Их интерес элементарен. Высокомерно отмахнувшись от социальных низов, средний класс окажется в полной зависимости от крупного капитала, будет у него на подтанцовке. Но как бояре сами не могли победить опричников, так российская буржуазия начала XX века не могла сама победить царскую бюрократию. Об этом неплохо помнить тем, кто все еще надеется на диалог с «обновленным Путиным».

Вся деморализующая оппозицию концепция «неизбежности Путина» построена на посылке, что западнически настроенная часть среднего класса никогда не проголосует за Зюганова. На это и рассчитывает Кремль. Расчет этот не в последнюю очередь основывается на уверенности, что и сам Зюганов никогда не предпримет шагов навстречу несистемной оппозиции, в особенности ее либеральной части. Между тем такие шаги Геннадий Андреевич уже сделал. КПРФ направила своих представителей во все оргкомитеты намеченных на 4 февраля шествий в Москве и Петербурге. Она намерена активно участвовать в этих шествиях. Ее лидеры заговорили о том, что вопрос о премьер-министре президента Зюганова будет обсуждаться с другими оппозиционными силами. Сам Зюганов подписал с делегацией Левого фронта документ, в котором обязался в случае победы освободить политзаключенных, провести досрочные перевыборы Думы по новым правилам при участии всех политических сил, обеспечить независимость суда.

Не согласился Зюганов только с одним предложением Левого фронта – взять на себя обязательство самому через год уйти в отставку. Его аргумент: в период, когда будут серьезно реформироваться и законодательная, и судебная власть, хоть один государственный институт должен оставаться стабилен. Между тем первым выдвинувший концепцию технического президента переходного периода Андрей Пионтковский считает обязательство уйти в отставку после досрочных перевыборов Думы ключевым моментом всей концепции.

По мнению Пионтковского, если бы такое обязательство взяли на себя все зарегистрированные соперники Путина, это сделало бы несущественной разницу в их идеологической ориентации. А вот нежелание Зюганова обозначить пределы переходного периода, после которого он будет готов досрочно уйти в отставку, гарантированно лишает его нескольких миллионов потенциальных голосов сторонников либералов во втором туре, а значит, обрекает на поражение. Либерально настроенная часть среднего класса готова будет согласиться на годичное техническое президентство Зюганова, но категорически не захочет видеть его президентом шесть лет.

Однако, по словам Сергея Удальцова, консультации Левого фронта с Зюгановым о сроках переходного периода будут продолжены. И ничто не мешает кандидату КПРФ обозначить эти сроки позже – даже после первого тура. Уже сделанные им шаги навстречу достаточны как минимум для того, чтобы лидеры либерального общественного мнения громко заявили о возможности прямой поддержки Зюганова в случае его выхода во второй тур.

Разумеется, это не значит, что либерально настроенные граждане автоматически послушаются советов авторитетных в их среде фигур. Это во многом будет зависеть от поведения КПРФ, от того, как она будет расставлять акценты в ходе избирательной кампании. Никто не ждет, что Зюганов вдруг начнет одобрять «политику Ельцина-Гайдара». Но стилистика критики «лихих 90-х» будет иметь большое значение. И именно поэтому либеральной оппозиции очень важно показать КПРФ, что посылаемые ею сигналы слышат, что делать шаги навстречу выгодно.

Западная культура рационального голосования развита в России пока очень слабо. В принципе «образованный средний класс» более восприимчив к этой культуре, чем более консервативный традиционный электорат Зюганова. Но и в этой среде еще сильны предрассудки и стереотипы. Сильны опасения, что «бархатный Сталин» не ликвидирует, а лишь перешерстит опричную машину государственного рэкета и рейдерства, на которую опирается наш «бархатный Пиночет». Между тем эта опричная машина (являющаяся сердцевиной всей путинской системы жульничества и беззакония) построена на принципах личной верности. И смена «коллективного хозяина» неизбежно эту машину парализует – хотя бы на тот самый «переходный период».

Было бы хорошо, если бы лидеры либеральной оппозиции уже сейчас начали моральную подготовку своих сторонников к самой возможности поддержки Зюганова во втором туре. И помнили: в случае выхода Зюганова во второй тур каждый не отданный за него голос – это голос за Путина.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: