СТЕРТЫЕ ПОСЛАНИЯ ИЗ ПРОШЛОГО

Пирамида Солнца, Теотиуакан

Поднявшись по маршам каменных ступеней на высоту более 60 метров, я добрался до вершины и обратил свой

взор в зенит. Был полдень 19 мая, и солнце стояло прямо над головой; то же повторится 25 июля. Именно в эти два дня (и не случайно) западная сторона пирамиды обращена точно к закату.

Более удивительный (но тоже умышленно созданный) эффект можно наблюдать в дни равноденствия, 20 марта и 22 сентября. В это время солнечные лучи, направленные с юга на север, вызывают в полдень постепенное исчезнове­ние абсолютно прямой тени на одной из нижних ступеней западного фасада. Весь процесс перехода от полной зате-ненности до полной освещенности занимает точно 66,6 се­кунды. Так происходило всегда с момента постройки пира­миды, год за годом, и будет происходить до тех пор, пока гигантское сооружение не рассыплется в прах.

Это означает, что, по крайней мере, одно из многих назначений пирамиды — служить "вечными часами", даю­щими точный сигнал о наступлении равноденствия, облег­чая корректировку календаря по мере необходимости тем,. кого, как майя, особенно волнует ход времени и его изме­рение. Кроме того, отсюда следует, что создатели Теотиуа-кана обладали значительной базой данных в области астро­номии и геодезии и прибегали к ней, решая вопрос о такой ориентации пирамиды Солнца, которая могла бы гаранти­ровать необходимый эффект в дни равноденствия.

Это требовало высочайшего уровня проектирования и строительства. Возникшее в итоге архитектурное сооруже­ние пережило тысячелетия и даже перенесло капитальную перестройку большей части внешней оболочки, которую предпринял в начале XX века реставратор-самоучка Лео-польдо Бартрес. Мало того, что он уничтожил драгоценное вещественное свидетельство, которое могло бы помочь по­нять назначение этого загадочного сооружения, сей при­служник мексиканского продажного диктатора Порфирио Диаса додумался снять внешнюю облицовку (камень, из­весть, гипс) с северного, восточного и южного фасадов на глубину более 6 метров. Результат был катастрофический:

расположенная внутри кладка из необожженного кирпича стала размываться сильными дождями, и началась ее хао­тическая деформация, грозившая гибелью всему сооруже­нию. Этот процесс, правда, удалось остановить срочными защитными мерами, но пирамиду Солнца лишили почти всего первоначального покрытия.

С точки зрения современных археологических стандар­тов этот акт является не чем иным, как непростительным

осквернением. В результате мы уже никогда не узнаем о значении многих скульптур, надписей, барельефов и дру­гих изделий, которьу бьши бездумно удалены вместе с ше­стью метрами облицовки. И это, к сожалению, не един­ственное последствие вандализма Бартреса. Есть основания предполагать, что неизвестные зодчие пирамиды Солнца сознательно включили ряд научных данных в ключевые размеры великого сооружения. Об этом можно судить хотя бы по нетронутому западному фасаду с его эффектами в период равноденствия. Однако благодаря Бартресу, произ­вольно переделавшему три остальные стороны, изменив их первоначальную форму и размер, мы лишились возможнос­ти узнать, не должен ли был Теотиуакан преподать нам и другие важные уроки.

ВЕЧНЫЕ ЧИСЛА

Число "пи" является в математике одним из основопо­лагающих, выражая отношение длины окружности к ее ди­аметру и равняясь бесконечной дроби я=3,14... Зная его, мы всегда можем по диаметру (или радиусу) круга найти длину его окружности, неважно, мал круг или велик. Ана­логичные расчеты можно проделать для сферы и полусфе­ры. Задним числом все это представляется сравнительно простым, однако открытие соответствующих расчетных со­отношений справедливо считается одним из революцион­ных прорывов в математике, произошедшим, к слову, в относительно поздний период человеческой истории. При­нято считать, что Архимед был первым человеком, кто предложил для числа "пи" значение 3,14; это было в III веке до н.э. Ученые считают, что в Новом Свете до появления там европейцев в XVI веке математики и близко не подхо­дили к этому понятию. Но оказывается, что в размерах Великой пирамиды в Гизе (построенной за 2000 лет до рож­дения Архимеда) и пирамиды Солнца в Теотиуакане, пост­роенной задолго до конкисты, замешано число "пи". Связь эта по обеим сторонам Атлантики оформлена схожим обра­зом, не оставляя сомнения в том, что тамошние зодчие были хорошо знакомы с этим трансцендентным числом.

Основные характерные размеры пирамиды — это, во-первых, ее высота от основания до вершины и, во-вторых, периметр основания на уровне земли. Например, первона­чальная высота Великой пирамиды составляет 147 метров, периметр основания — 920 метров; соответственно отноше­

ние этих величин 6,28 == 2л, то есть равно отношению дли­ны окружности к ее радиусу. Таким образом, чтобы найти периметр основания пирамиды, надо умножить ее высоту на 2я; и наоборот, чтобы определить высоту, следует пери­метр основания разделить на это число.

Поскольку это совпадение (с хорошей математической точностью!) трудно признать случайным, приходится сде­лать вывод, что создатели пирамиды бьши знакомы с чис­лом "пи" достаточно, чтобы использовать его для взаимной увязки размеров своего монумента.

Рассмотрим теперь пирамиду Солнца в Теотиуакане. Угол наклона ее боковых граней составляет 43,5 ° (по срав­нению с 52 ° у Великой пирамиды), то есть форма мекси­канского монумента более пологая. Периметр его основа­ния 895 метров, не намного меньше, чем у египетского собрата, но зато высота существенно меньше (до "реставра­ции" Бартреса она составляла примерно 71 метр).

Здесь уже "работает" формула не 2я, как в случае с Великой пирамидой, а 4я! То есть отношение периметра основания пирамиды Солнца к ее высоте равняется 4ж.

Это обстоятельство столь же не случайно. Более того, сам факт, что размеры обоих сооружений связаны подоб­ными соотношениями, свидетельствует не только о суще­ствовании в древности развитых математических знаний, но и о некоторой общей цели. Кстати, ни в одной другой пирамиде но обе стороны Атлантики подобного не обнару­жено.

Выбор заданных соотношений между высотой и пери­метром основания привел, как было указано выше, к не очень объяснимым с других позиций значениям углов на­клона боковых граней обоих пирамид. Ясно, что древнееги­петским и мексиканским архитекторам проще было бы ис­пользовать угол 45 °, который легко получается и проверя­ется делением прямого угла пополам.

Возникает вопрос, какая общая цель побудила зодчих по обеим сторонам Атлантики выбирать соотношение раз­меров своих замечательных монументов именно таким об­разом? И опять, поскольку во времена строительства пира­мид прямые контакты между мексиканской и египетской цивилизациями отсутствовали, не предположить ли, что когда-то, в далекие времена, их питали некие идеи из об­щего источника?

Возможно ли, что общая идея, выраженная в Великой пирамиде и пирамиде Солнца, имела отношение к сферам, поскольку они, подобно пирамидам, являются трехмерны­ми объектами (в отличие, например, от двумерной окруж­ности)? Да, желание символически выразить сферу с помо­щью трехмерных монументов с плоскими поверхностями могло бы объяснить попытку ввести при этом соотноше­ния, связанные с использованием числа "ни". Более того, складывается впечатление, что строители обоих монументов намеревались символизировать не абстрактные "сферы во­обще", а привлечь внимание к одной конкретной сфере — планете Земля.

Пройдет много времени, прежде чем ортодоксальные археологи смогут согласиться с тем, что некоторые народы Древнего Мира имели достаточно развитую науку, чтобы обладать достоверной информацией о форме и разменах Зем­ли. Однако, согласно расчетам Ливио Катулло Стеккини, американского профессора истории науки и признанного специалиста по древним системам измерений, свидетель­ство существования в древности такого "аномального" зна­ния бесспорно. Выводы Стеккини, которые относятся в ос­новном к Египту, особенно впечатляют, поскольку они де­лаются на основе математических и астрономических дан­

ных, в которых, как, в общем, признано всеми, сомневать­ся не приходится. Более подробное рассмотрение этих вы­водов и природы данных, на которые они опираются, пред­ставлено в части VII книги. А сейчас некоторый свет на сто­ящую перед нами загадку могут пролить следующие слова Стеккини:

"Основная идея Великой пирамиды — олицет­ворять северное полушарие Земли, проектируя полусферу на плоскости как в картографии... Великая пирамида является проекцией на че­тыре треугольных грани. Вершина представ­ляет полюс, а периметр основания — эква­тор. Вот почему отношение периметра к вы­соте равняется 2л. При этом Великая пира­мида моделирует северное полушарие в масш­табе 1:43200"²⁴.

В части VII нам предстоит узнать, почему был избран именно этот масштаб.

МАТЕМАТИЧЕСКИЙ ГОРОД

Я шел к северному концу Улицы мертвых. Впереди высичась пирамида Луны, сохранившая по милости рестав­раторов первоначальную форму четырехступенчатого зик-курата. Пирамида Солнца тоже некогда была четырехсту­пенчатой, но по капризу Бартреса ей подарили еще и пятую ступень — между третьей и четвертой.

Была, правда, у пирамиды Солнца одна первоначальная особенность, которую Бартресу не удалось исказить: под­земный переход из природной пещеры под западным фаса­дом. Случайно обнаруженный в 1971 году, этот проход был тщательно обследован. Имея чуть больше двух метров в высоту, он тянется примерно на 100 метров в восточном направлении, пока не достигает точки, близкой к геометри­ческому центру пирамиды. Здесь он выходит во вторую, более просторную пещеру, которая была искусственно рас­ширена так, что приобрела очертания четырехлистника. "Ли­стья" — камеры, каждая около 28 метров в окружности, а в них — разнообразные изделия, в том числе диски из сланца с прекрасной гравировкой и отлично отполированные зер­кала. Имелась также сложная дренажная система из соеди­ненных друг с другом трубчатых каменных сегментов.

Последнее обстоятельство казалось особенно загадоч-

ным, так как в пирамиде не был обнаружен источник воды. Но обследование шлюзовых устройств показало, что вода в древности была, причем, возможно, в больших количествах. Это заставило вспомнить о воде, которая некогда текла по Улице мертвых, о шлюзах и плотинах, которые я ранее видел к северу от Цитадели, и о гипотезе Шлеммера, посвя­щенной отражательным бассейнам и прогнозированию зем­летрясений.

И действительно, чем больше я об этом думал, тем яс­нее становилось, что вода была доминирующим мотивом в Теотиуакане. Хотя утром я и не обратил на это особенного внимания, но храм Кецалькоатля был украшен не только изображениями пернатого змея, но и несомненной симво­ликой воды: волнистым орнаментом, напоминающим, есте­ственно, волны, и большим количеством прекрасно выре-занньк морских раковин. Подходя к широкой площадке у основания пирамиды Луны, я представил себе ее заполнен­ной водой до уровня трех метров. Ввд бьш бы великолеп­ный, безмятежный...

Кстати, пирамида Акапана в далеком Тиауанако тоже была окружена водой — преобладающий мотив — совсем как здесь, в Теотиуакане.

Я стал взбираться на пирамиду Луны. Она примерно вдвое меньше пирамиды Солнца: по оценкам, на ее пост­ройку пошло около миллиона тонн камней и грунта — по сравнению с двумя с половиной миллионами тонн пирами­ды Солнца. Иными словами, общая масса обоих монумен­тов достигает трех с половиной миллионов тонн. Маловеро­ятно, чтобы с таким количеством материала работало мень­ше 15000 человек; но даже с таким количеством рабочей силы для завершения этой грандиозной работы потребова­лось бы не менее тридцати лет.

А рабочая сила, похоже, была под рукой: в материалах проекта составления карт Теотиуакана содержатся оценки, по которым в лучшие времена население города достигало 200 тысяч человек — больше, чем в Риме времен Цезаря. Было также установлено, что видимые сегодня основные монументы занимали лишь малую часть общей площади Теотиуакана. Максимальная площадь, которую город ког­да-либо занимал, превышала 30 квадратных километров. В это время в его состав входило около 50 тысяч индивиду­альных домов в двух тысячах жилищных поселков, 600 бо­лее мелких пирамид и храмов и 500 "фабричных" районов, которые специализировались на изготовлении керамики, статуэток, огранке камней, обработке раковин, базальта, сланца, производстве щебня.

На вершине пирамиды Луны я остановился и не спеша огляделся. Внизу передо мной в полого спускавшейся к югу долине раскинулся весь Теотиуакан — геометрический город, спроектированный и построенный безвестными зод­чими в доисторические времена. С востока над прямой как стрела Улицей мертвых высилась пирамида Солнца, вечная "распечатка" математического послания, программа которо­го была заложена в нее много веков назад, послания, кото­рое должно было привлечь наше внимание к форме Земли. Можно подумать, что цивилизация, которая построила Тео­тиуакан, сознательно решила закодировать сложную инфор­мацию при помощи долговечных памятников, используя при этом язык математики.

Почему — язык математики?

Может быть, потому что, какие бы радикальные изме­нения и преобразования не претерпевала человеческая ци­вилизация, радиус круга, умноженный на 2я, всегда даст длину окружности. Иными словами, язык математики мог быть выбран из практических соображений: в отличие от словесного языка, такой код может быть всегда расшифро­ван даже людьми неродственной культуры, которые будут жить через тысячи лет.

Не в первый раз мне стало не по себе от того, что забыт целый эпизод из истории человечества. Глядя на математи­ческий город богов с вершины пирамиды Луны, я подумал, что мы были поражены какой-то ужасной амнезией и что темный период, легкомысленно окрещенный "доисторичес­ким", вполне может скрывать невообразимую информацию о нашем прошлом.

Что такое предыстория, в конце концов, если не забы­тое время, о котором не сохранилось свидетельств? Что та­кое предыстория, если не эпоха непроницаемого мрака, че­рез которую прошли наши предки, но о которой у нас не сохранилось воспоминаний? Именно из этой эпохи мрака нам был адресован Теотиуакан со всеми своими загадками, за которыми стоит математический код в форме астрономи­ческих и геодезических линий. И из той же эпохи пришли скульптуры ольмеков, невообразимо точный календарь, ко­торый майя заимствовали у своих предшественников, непо­стижимые "геоглифы" Наска, загадочный город в Андах Тиауанако... и столько других чудес, о происхождении ко­торых мы ничего не знаем.

Похоже, что мы внезапно пробудились от долгого и беспокойного сна, перед глазами день, а нас все беспокоят неясные, но навязчивые отзвуки наших снов...

ЧАСТЬ IV ТАЙНА МИФОВ

ЛЮДИ, ПОТЕРЯВШИЕ ПАМЯТЬ

ГЛАВА 24 ОТЗВУКИ НАШИХ СНОВ

В ряде мифов, которые достались нам в наследство от древних времен, мы, похоже, сберегли искаженную, но звуч­ную память об ужасающей глобальной катастрофе.

Откуда идут эти мифы?

Почему пришедшие от несвязанных друг с другом куль­тур они даже текстуально так похожи? Почему в них фигу­рирует одинаковая символика? И почему в них нередко фигурируют тот же набор персонажей и сюжетные ходы? Если это действительно память, то Почему же не сохрани­лось записей о планетарной катастрофе, с которой они свя­заны?

Возможно ли, чтобы сами мифы были историческими записями? Возможно ли, чтобы эти чарующие и бессмерт­ные истории, сочиненные анонимными гениями, служили средством записи такой информации и пересылки ее в бу­дущее из доисторических времен?

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: