Сделай Сам Свою Работу на 5

Вечер в Бенден-Вейре – пир после Запечатления 8 глава





Его белый вынырнул на поверхность – по озеру заходили волны, разбиваясь у ног Джексома. Юноша лениво обрывал с ветки толстые иглы, бросая их одну за другой в набегающие волны.

Вот, значит, одна из волн, последовавших за его утренней выходкой, – файрам отдали приказ их разыскать.

А вот и другая – невероятное изумление, застывшее на лице Дорса. Ведь Джексом в первый раз обрезал молочного брата. Лишь мысль о том, что Лайтол будет недоволен, заставляла его терпеть так долго. Во имя Первого Яйца! Сколько лет Дорс с наслаждением, без устали дразнил Джексома тем, что Рут' – такой маленький! Причем он неизменно скрывал свои злобные выпады под маской дружеского подтрунивания, отлично зная, что Джексом не сможет ответить как подобает, не получив от Лайтола взбучки за то, что ведет себя недостойно своего титула и положения. А Дилана, мать Дорса… Джексом давным-давно вырос и не нуждался в ее хлопотливой опеке, но по доброте душевной и из благодарности к ней никак не решался попросить Лайтола, чтобы тот удалил кормилицу.

Почему же именно сегодня он так взвился?

Голова Рут'а снова показалась из воды, его фасетчатые глаза сверкали на солнце зеленью и сияющей голубизной. Огненные ящерицы набросились на спину дракона, шершавыми языками и острыми коготками они выскребали мельчайшие комочки грязи, а взмахами крыльев поливали белого водой; их кожа быстро намокла и потемнела.



Вот зеленый файр, обернувшись, подтолкнул носом одного из пары синих, потом шлепнул крылом коричневого, чтобы тот не отлынивал от работы. Джексом невольно рассмеялся. Зеленая ящерка принадлежала Дилане и поведением так напоминала его кормилицу, что Джексому припомнилась распространенная в Вейре поговорка: каков всадник, таков и дракон.

Кстати, в этом смысле Лайтол Джексому никогда не мешал. Рут' – лучший дракон на всем Перне. Если только – ему, наконец, открылась истинная причина утреннего мятежа, – если Рут'у когда-нибудь позволят стать драконом. И сразу же Джексома вновь охватил беспомощный гнев, разрушив все его старания мыслить беспристрастно, все то немногое, чего он добился на берегу мирного озерца. Ведь ни ему, Джексому, лорду Руатанскому, ни Рут'у, белому дракончику из выводка Рамот'ы, до сих пор не позволяли быть теми, кем они, по сути своей, являлись.



Джексом только назывался лордом, на самом деле Руатом управлял Лайтол; он принимал все решения и выступал в Конклаве от имени холда. Джексому еще только предстояло войти в права властителя Руата, если его назначение утвердят другие лорды. Конечно, это всего лишь дань обычаю – ведь на Перне больше не было наследников руатанского рода. К тому же Лесса, единственная чистокровная руатанка, уступила Джексому свое право на холд в день появления мальчика на свет.

Джексом знал: ему не бывать всадником, потому что он должен стать лордом Руата. Но ведь не может же он подойти к Лайтолу и сказать: «Я уже вырос и способен вести дела сам. Спасибо тебе за все и счастливого пути!» Слишком долго и самоотверженно трудился Лайтол на благо Руата, чтобы по первому требованию неопытного юнца передать холд в его руки. Для него Руат – вся жизнь. Ведь он так много потерял: сначала дракона, потом близких, ставших жертвой алчности Фэкса. Теперь все его помыслы сосредоточены на Руате, на его нивах и садах, на стадах, угодьях и мастерских…

Нет, если уж быть справедливым до конца, придется подождать, пока Лайтол, обладающий отменным здоровьем, закончит свой век, и только тогда вступить в свои законные права.

Но если пока он не претендует на власть над Руатом, продолжал размышлять Джексом, почему бы им с Рут'ом не пройти обучение, необходимое всаднику и дракону? Ведь теперь, когда Нити падают с Алой Звезды в неурочное время, каждый боевой дракон на счету! Зачем же таскаться по полям с неуклюжим огнеметом, когда можно биться с Нитями куда более эффективно – пусть только Рут'у позволят жевать огненный камень! Хотя Рут' вдвое меньше остальных драконов, это вовсе не значит, что он уступает им в других отношениях!



«Конечно же, нет», – ответил с озера Рут'.

Джексом поморщился – он не хотел, чтобы его горькие размышления расстроили и дракончика.

«Я услышал твои чувства, а не мысли, – спокойно заметил Рут'. – Ты огорчен и раздосадован, – он приподнялся над водой, отряхивая крылья, и поплыл к берегу. – Ведь я – дракон. А ты – мой всадник. И с этим никто не может ничего поделать. Оставайся самим собой. А я – и так я!»

– Легко сказать! – воскликнул Джексом. – Они не разрешают нам быть теми, кто мы есть на самом деле! Они не допустят, чтобы я стал всадником! Кем угодно – только не всадником!

«Но ты – всадник. У тебя есть дракон. А еще, – Рут' говорил медленно, словно сам старался во всем разобраться, – ты владыка холда. Ты – ученик мастера-кузнеца и мастера-арфиста. Ты – друг Менолли, Миррим, Ф'лессана и Н'тона. Рамот'а знает твое имя. И Мнемент' тоже. И меня они тоже знают. Тебе приходится быть сразу многими людьми. Это трудно».

Джексом смотрел на Рут'а, а тот, в последний раз взмахнув крыльями, аккуратно сложил их на спине.

«Теперь я чистый. Мне хорошо», – заявил дракон таким тоном, как будто это должно было разрешить все снедавшие Джексома сомнения.

– Что бы я делал без тебя, Рут'?

«Не знаю. Тебя хочет видеть Н'тон. Он был в Руате и отправился в Телгар. Коричневый малыш, который только что прилетал сюда, принадлежит Н'тону».

У Джексома перехватило дыхание. Уж Рут'-то лучше всех знает, какой файр – чей. Сам он решил, что коричневый принадлежит кому-то из обитателей Руата.

– Что же ты мне раньше не сказал? – Джексом торопливо взгромоздился на шею Рут'а. Н'тон уже в Телгаре! Как раз сейчас, когда он так хотел поговорить с ним! Неудобно получилось, он заставляет ждать предводителя Вейра… У Н'тона наверняка не слишком много свободного времени.

«Мне хотелось поплавать, – ответил Рут'. – А в Телгар мы не опоздаем, – едва Джексом уселся, белый сразу же взмыл ввысь. – Мы не заставим Н'тона ждать».

Джексом раскрыл рот, собираясь напомнить Рут'у, что им еще не разрешается путешествовать во временном Промежутке, – но они уже висели в мрачной бездонной пустоте.

– Послушай, Рут', а вдруг Н'тон поймет, что мы сделали скачок во времени? – стуча зубами, спросил Джексом в тот миг, когда они вынырнули из Промежутка прямо в жаркий телгарский полдень и повисли над массивными зданиями кузнечной мастерской.

«Он не спросит».

«До чего же самоуверен! – подумал Джексом. – Конечно, ведь не ему Н'тон устроит головомойку! Каждый всадник знает, как опасны такие путешествия…»

«А я всегда знаю, в какое время отправляюсь, – без малейшего смущения ответил Рут'. – Мало кто из драконов обладает моим чутьем».

Не успели они сделать круг над владениями Фандарела, как огромный бронзовый Лиот' возник из воздуха прямо над ними.

– Вот это точность! – восхитился Джексом. – Как ты ухитрился так рассчитать время?

«Совсем просто, – с нарочитой небрежностью заявил Рут'. – Я узнал, когда коричневый файр вернулся к Н'тону, и полетел прямо в это когда».

Джексома уверяли, что драконы не умеют смеяться, но исходившие от Рут'а эмоции невозможно было истолковать по-другому. Белый веселился – словно мальчишка, стянувший самый спелый плод с кухонного стола.

Лиот' парил в воздухе рядом с Джексомом, и юный лорд мог рассмотреть выражение лица бронзового всадника – Н'тон улыбался во весь рот. Странно… Кажется, Рут' говорил, что предводитель Форта сначала завернул в Руат. Тут Н'тон поднял руку и тряхнул чем-то темным. Джексом покраснел – несомненно, это была его собственная полетная куртка. Кто же постарался? Дилана или сам Лайтол?

Спускаясь, Джексом заметил, что они прибыли далеко не первыми. Он насчитал пять драконов; среди них были бронзовый Голант' Ф'лессана и зеленая Пат'а Миррим (она приветливо закурлыкала). Рут' легко опустился на лужайку перед главной мастерской, и в следующий миг рядом сел Лиот'. Пока Н'тон слезал со своего бронзового, Трис, его коричневый файр, ринулся прямо к Рут'у, уселся ему на гребень и самодовольно зачирикал.

– Дилана сказала, что ты забыл вот это, – сказал Н'тон, бросив куртку Джексому. – Надеюсь, тебя не так морозит в Промежутке, как мои старые кости. А может, ты тренируешься перед полетом в Пустынные Земли?

– И ты туда же, Н'тон!

– Что значит «туда же», молодой человек?

– Сам знаешь…

– Да нет, не знаю, – Н'тон в упор посмотрел на Джексома. – Неужели сегодня обычные причитания Диланы означали нечто большее?

– Разве ты не видел Лайтола?

– Нет, я просто спросил первого попавшегося, где ты. А Дилана обливалась слезами, потому что ты улетел без куртки, – подражая кормилице, Н'тон смешно оттопырил нижнюю губу. – Не выношу вида плачущих женщин – во всяком случае, женщин столь почтенного возраста… Пришлось мне поклясться скорлупой Лиот'а, что я собственноручно натяну эту шкуру на твои нежные плечи. Я послал Триса разведать, где Рут', – и вот мы встретились. Скажи-ка, что же приключилось сегодня утром? Рут' выглядит великолепно.

Джексом в замешательстве отвернулся и, стараясь не встречаться с вопросительным взглядом предводителя Форта, стал нарочито медленно застегивать пуговицы.

– Рут' ни при чем. Просто я сегодня послал всех в холде куда подальше.

– Я говорил Лайтолу, что это скоро случится.

– Как?! – Джексом был потрясен.

– Ну и что же переполнило чашу терпения? Неужели хныканье Диланы?

– Если бы… Скажи, ведь Рут' – дракон?

– Само собой! – с таким жаром ответил Н'тон, что Лиот' удивленно повернул голову. – А что, разве кто-то сомневается?

– Да все они! Весь Руат! Они считают, что он просто файр-переросток! Да ты и сам знаешь…

Лиот' зашипел. Трис испуганно вспорхнул, но Рут' просвистел что-то успокаивающее, и файр снова уселся ему на спину.

– Знаю, слышал, – ответил Н'тон, обнимая Джексома за плечи. – Но я уверен, любой всадник найдет, что возразить шутникам – и не только словом.

– Но если ты считаешь его драконом, почему же он не может вести себя, как дракон?

– Неужели он разучился летать? – Н'тон с испугом посмотрел на Рут'а, словно белый дракончик у него на глазах должен был превратиться в бескрылого мясного бычка из руатанских стад.

– Я хотел сказать: чем он отличается от боевого дракона?

– Ах, вот оно что, – поморщился Н'тон. – Послушай, малыш…

– Это все Лайтол, да? Это он настоял, чтобы ты не разрешал нам с Рут'ом сражаться с Нитями?

– Дело не в этом, Джексом…

– Тогда в чем же? Нет такого места на Перне, куда бы мы с ним не попали в единый миг, с первого раза. Да, Рут' маленький, но зато он быстрее всех, проворнее поворачивается, гораздо легче…

– Дело не в его способностях, Джексом, – сказал Н'тон, слегка повысив голос, – а в том, что благоразумно, а что нет.

– Снова отговорки!

– Нет! – резкий ответ Н'тона заставил Джексома на миг забыть обиду. – Друг мой, боевые вылеты и отражение атак Нитей – чрезвычайно опасное занятие. Я вовсе не сомневаюсь в твоей храбрости, однако пойми: несмотря на весь твой задор, на всю быстроту и хитрость Рут'а, в бою вы станете обузой для крыла. Ведь вы не обучены, а уж насчет дисциплины…

– Если все дело только в дисциплине…

Н'тон сжал плечи Джексома, чтобы прервать поток возражений.

– Не только, – всадник глубоко вздохнул. – Я ведь уже сказал: дело не в ваших с Рут'ом способностях – дело в благоразумии. Перн не может рисковать ни тобой, молодым лордом Руата, ни Рут'ом, единственным в своем роде драконом.

– Никакой я не лорд Руата – во всяком случае, пока. Холдом управляет Лайтол. Он принимает все решения… а я только слушаю да киваю головой, как разомлевший на солнце страж порога, – Джексом запнулся, сообразив, что осмеливается критиковать Лайтола. – Я хочу сказать, что отлично понимаю: Лайтол должен управлять Руатом, пока меня не утвердят в Конклаве… И потом, я вовсе не хочу, чтобы Лайтол покинул Руат навсегда. Стань я всадником, дело до этого никогда и не дойдет, понимаешь?

Встретив взгляд Н'тона, Джексом обреченно понурился.

– Да, понимаешь. И все равно не позволишь! Это привело бы к лишним сложностям… слишком большим, да? Значит, я должен всю жизнь сидеть меж двух стульев? Ни лорд, ни всадник – никто, сплошная обуза. Обуза для всех!

«Только не для меня», – отчетливо и уверенно промолвил Рут', ласково подтолкнув своего всадника носом.

– Вовсе ты не обуза, Джексом, – сочувственно проговорил Н'тон, – не стоит так кипятиться. Сам-то я думаю, что тебе пошло бы только на пользу полетать с крылом и научить Рут'а жевать огненный камень. Это сразу поставило бы тебя на голову выше любого лорда.

На какой-то мимолетный миг Джексом подумал было, что Н'тон предлагает ему столь долгожданный шанс; сердце его замерло.

– Но решать, как ты знаешь, не мне, – Н'тон пожал плечами, помедлил, вглядываясь в лицо юноши. – Однако этот вопрос стоило бы обсудить. Ты уже достаточно взрослый, чтобы вступить в права лорда или, во всяком случае, заняться чем-нибудь полезным. Я поговорю с Лайтолом, да и с Ф'ларом тоже.

– Лайтол скажет, что я уже и так правлю холдом, а Ф'лар – что Рут' маловат для полетов с боевым крылом…

– Если ты будешь вести себя, словно капризный ребенок, я им вообще ничего не стану говорить.

С небес грянул рев. Еще два дракона кружили в вышине, явно собираясь приземлиться. Н'тон, поспешив уступить им место, зашагал вместе с Джексомом по направлению к главной мастерской. На пороге он обернулся и тронул юношу за локоть.

– Я не забуду о своем обещании… Но и ты, Джексом, поклянись Первым Яйцом, что ни одна живая душа не увидит, как ты даешь Рут'у огненный камень. А когда полетишь, будь осторожен, очень осторожен!

Не веря своим ушам, Джексом уставился вслед предводителю Форта; тот, войдя в дом, уже окликал приятеля. Настроение Джексома резко подскочило.

Перешагнув порог, он слегка замешкался, пока глаза, привыкшие к яркому весеннему солнцу, приспосабливались к более мягкому освещению. С головой погрузившись в собственные горести, Джексом забыл, какое важное событие ожидается сегодня. За длинным верстаком, освобожденным по такому случаю от всякого хлама, уже сидел мастер-арфист Робинтон, рядом с ним – Ф'лар, предводитель Бендена. Поодаль Джексом увидел еще троих предводителей Вейров и Бриарета, нового мастера-скотовода. Там были и другие лорды, добрая половина крыла бронзовых всадников, наиболее уважаемые мастера кузнечного цеха и шумная компания арфистов – их было больше, чем представителей других цехов, насколько Джексом мог судить по цвету одежд собравшихся в зале слушателей.

Кто-то громким шепотом настойчиво звал его по имени. Взглянув налево, Джексом увидел Ф'лессана и молодых учеников, робко жавшихся у дальнего окна. Парни стояли, девушки ерзали на табуретках.

– Здесь собралась половина Перна, – с довольным видом заметил Ф'лессан, освобождая Джексому место у стены.

Джексом кивнул молодым людям, которые с любопытством глазели на каждого из вновь прибывших.

– Вот уж не думал, что столько народа заинтересуется Вансоровыми звездами и формулами, – тихо сказал он Ф'лессану.

– Неужели кто-нибудь упустит случай прокатиться на драконе? – добродушно съязвил тот. – Я сам привез четверых.

– Очень многие помогали Вансору в работе, – как всегда, назидательным тоном произнес Бенелек. – Конечно, им хочется услышать, к чему привели их усилия и затраченное время.

– Понятно, что они тут не ради местного угощения, – давясь от смеха, проговорил Ф'лессан.

«Интересно, почему его шуточки совсем меня не раздражают?» – подумал Джексом.

– Глупости, Ф'лессан, – ответил Бенелек, который был слишком прямодушен, чтобы понимать шутки. – Здесь очень хорошо кормят. Ты и сам здесь часто ешь.

– Я – вроде Фандарела, – сказал Ф'лессан. – Не глядя, уничтожаю все съестное, – он ухмыльнулся и махнул в сторону двери: – Тише, он идет! Клянусь Скорлупой! Неужели никто не мог заставить его переодеться?

– Для такого человека, как Вансор, одежда не имеет значения! – как ни старался Бенелек приглушить голос, пренебрежение к словам Ф'лессана угадывалось безошибочно.

– И все же сегодня Вансор мог бы выглядеть поопрятнее, – возразил Джексом. – Ф'лессан хотел сказать только это.

Бенелек что-то проворчал себе под нос, но спорить не стал. Ф'лессан подмигнул приятелю и толкнул его в бок.

Перешагнув порог, Вансор неожиданно для себя обнаружил, что зал набит битком. Он застыл на месте, робко озираясь по сторонам. Потом, завидев кого-то из знакомых, кивнул и неуверенно улыбнулся. Со всех сторон его встречали ободряющие улыбки и приглушенные приветствия. Собравшиеся жестами приглашали его пройти на середину.

– Ну и ну! И это все из-за моих звезд? Из-за звездочек? Надо же! – он выглядел так забавно, что по залу прокатился смешок. – Польщен, весьма польщен… Кто бы мог подумать… О, Робинтон, и ты здесь!

– А где же мне еще быть? – Лицо мастера-арфиста сохраняло полнейшую серьезность, но Джексому показалось, что он заметил, как подрагивают губы Робинтона от усилий спрятать улыбку. Арфист поднялся с места и, подталкивая Вансора в спину, подвел его к возвышению в дальнем конце зала.

– Давай, Вансор, начинай, – громыхающим басом произнес Фандарел.

– Да-да, прошу прощения. Мне очень жаль, что я заставил вас всех ждать. А, вот и лорд Асгенар! Я очень польщен, что ты пришел, мой господин… А Н'тон – он тоже здесь? – Вансор стал обходить зрителей. Он был близорук и потому заглядывал людям в лицо, стараясь обнаружить Н'тона. – Он ведь должен быть…

– Я здесь, Вансор, – Н'тон поднял руку.

– А, вон ты где! – нахмуренное круглое лицо «звездных дел мастера» – как едко, но точно прозвала его Менолли – сразу разгладилось. – Н'тон, дорогой, ты должен сидеть впереди. Ты помог мне больше всех – вел наблюдения в самые глухие ночные часы. Иди же скорее сюда…

– Вансор, – рявкнул Фандарел, приподнявшись, чтобы его было лучше слышно, – не можешь же ты всех посадить в первый ряд – а ведь тебе помогало немало людей! Потому-то они здесь и собрались – узнать, что дали все их наблюдения. А теперь залезай сюда и приступай-ка к делу. Не трать время попусту.

Бормоча возражения и извинения, Вансор стал пробираться к столу. «И правда, – подумал Джексом, – вид у него такой, как будто он даже спит в одежде. Судя по тому, как засалился камзол на спине, он не снимал его с последнего Падения Нитей».

Но в звездных картах, которые Вансор развесил на стене, не было и следа неряшливости. И где он только взял такую огненную красную краску для Алой Звезды? Казалось, она так и пылает. Джексом слушал глуховатый голос ученого и постепенно приходил к выводу, что ничего сногсшибательного в докладе нет. Все это он слышал уже не раз, и, хотя старался не отвлекаться – из уважения к Вансору, – мысли его неуклонно возвращались к прощальному напутствию Н'тона: постарайся, чтобы ни одна живая душа не увидела, как ты даешь Рут'у огненный камень!

Что он, дурак, что ли? Но тут Джексом призадумался. Теоретически он знал, как надо обучать дракона жевать огненный камень, однако не сомневался, что между теорией и практикой случаются большие расхождения. Возможно, стоит попросить помощи у Ф'лессана?

Он взглянул на друга детства, который два года назад запечатлил бронзового дракона. В глубине души Джексом полагал, что Ф'лессан так и остался мальчишкой, относящимся к своим обязанностям бронзового всадника не слишком серьезно. Однако он был благодарен приятелю, который ни словом не обмолвился о его проступке – там, на площадке Рождений, где он потрогал скорлупу Рут'ова яйца. В Вейре эту историю могли бы раздуть до небес… И все же Ф'лессан – слишком молодой и слишком легкомысленный, чтобы считать его достойным доверия наставником.

Миррим? Джексом перевел взгляд на девушку. Лучи утреннего солнца, лаская ее каштановые волосы, отбрасывали золотистые блики. Юноша никогда не замечал их раньше. Казалось, она забыла обо всем на свете, кроме Вансоровых формул. Скорее всего Миррим посоветует Джексому не отягощать Вейр новыми заботами, а потом напустит на него своих файров – пусть следят, чтобы он себя не подпалил. Что касается Т'рана, еще одного юного всадника из Исты, то в глубине души Джексом был уверен, что тот считает Рут'а просто файром-переростком. От него толку не больше, чем от Ф'лессана.

О Бенелеке и думать нечего. Он был так же равнодушен к драконам и огненным ящерицам, как и они к нему. Но попадись Бенелеку какой-нибудь чертеж, или прибор, или отдельные части старинного механизма, обнаруженного в одном из древних холдов, – и он будет сидеть дни и ночи напролет, стараясь отгадать, что это было и как работало. Обычно он ухитрялся починить любой прибор, даже если приходилось разобрать его до последнего винтика, чтобы найти поломку. Бенелек с Фандарелом понимали друг друга с полуслова.

Менолли? Пожалуй, Менолли – как раз тот человек, который ему нужен, несмотря на ее несносную привычку перекладывать все услышанное на музыку. Но именно эти способности помогли ей стать прекрасной арфисткой – по сути дела, первой девушкой в цехе арфистов за всю историю Перна. Джексом украдкой посмотрел на нее – губы Менолли едва заметно подрагивали. «Уж не решила ли она положить на музыку формулы Вансора?» – подумалось ему.

– Звезды в небесах Перна отсчитывают для нас время, помогая отличать один Оборот от другого, – говорил в это время Вансор, и Джексом, виновато опустив взгляд, заставил себя вновь сосредоточиться на выступлении ученого. – Звезды вели за собой Лессу, когда она устремилась в прошлое, чтобы привести к нам Древних, – Вансор слегка поперхнулся, неосторожно упомянув событие, разделившее всадников на два лагеря. – И в будущем звезды всегда останутся нашими проводниками. Моря, материки, люди – все может изменяться, и только звезды, постоянно следующие своими путями, вселяют надежду и уверенность.

Джексому припомнился некогда услышанный разговор о попытке изменить путь Алой Звезды, отвести ее в сторону от Перна. Неужели Вансор доказал, что это возможно?

Тем временем ученый заговорил о том, что, однажды установив орбиту и скорость любой звезды, можно в любое время рассчитать ее положение в небе, вычислив предварительно силы, которые влияют на нее со стороны прочих светил в момент сближения.

– Итак, не сомневаюсь, что мы сможем точно предсказывать время атак Нитей, наблюдая Алую Звезду в момент ее сближения с соседними звездами. И я уверен: как только яркая голубая звезда избавится от влияния желтой, что видна на небе весной, и появится высоко на востоке, Нити снова будут падать по графику, впервые составленному Ф'ларом.

– Используя это уравнение, – Вансор стал стремительно набрасывать на доске цифры, и Джексом снова отметил, что записи этого неряшливого человека отличаются удивительной четкостью, – мы можем рассчитать все последующие сближения, которые будут влиять на падение Нитей до самого конца этого цикла. Мы также сумеем предсказать, где каждая из звезд находилась в любой момент прошлого и где она окажется в будущем.

Он стал с невероятной скоростью покрывать доску математическими значками, объясняя, как они соотносятся с каждой из звезд. Потом повернулся к зрителям; его круглое лицо светилось торжеством.

– Зная все это, мы даже можем точно предсказать начало следующего Прохождения! Конечно, до него еще столько Оборотов, что волноваться рано. Но, по-моему, о неприятностях лучше знать заблаговременно.

По залу прокатился смех; Вансор заморгал и неуверенно улыбнулся, с опозданием сообразив, что, сам того не желая, развеселил слушателей.

– К тому же мы должны быть уверены, что за время долгого Интервала никто об этом не забудет, – провозгласил Фандарел. После дребезжащего тенорка Вансора его зычный бас прогремел столь оглушительно, что все вздрогнули. – Вот почему мы собрали вас тут, – добавил кузнец, обводя рукой зал.

Несколько Оборотов назад, когда мало кто сомневался, что Рут' не жилец на этом свете, Джексому казалось, что его приглашают на подобные собрания с определенной целью: наверно, для того, чтобы после скорой смерти Рут'а у него, Джексома, остался хоть какой-то интерес в жизни. Однако сегодняшнее сборище затеяли явно не ради него. Он даже фыркнул, припомнив свои детские фантазии. Теперь он понимал, к чему стремятся Ф'лар и Фандарел. Чем больше людей в каждом Вейре и холде будут знать, что происходит в цехах, над какими проблемами трудятся главные мастера и их ближайшие помощники, тем меньше опасность, что планы защиты Перна от нашествия Нитей снова канут в забвение.

И главное – чтобы молодые не забывали об этом! За последние Обороты уже сложилось ядро постоянно действующей школы при цехах кузнецов и арфистов, которое составили Джексом, Ф'лессан, Бенелек, Миррим, Менолли, Т'ран, Пьемур и другие молодые люди, будущие наследники лордов и подмастерья. Каждый учился ценить дело, которым занимались другие.

«Вам надо общаться, – любил повторять Робинтон. – Вы должны обмениваться знаниями, учиться выражать свои мысли, усваивать новые идеи, обдумывать их, анализировать. Пусть ум ваш устремится в будущее!»

Оглядывая зал, Джексом размышлял: кто же из собравшихся способен воспринять идеи Вансора? Конечно, эти люди хорошо подготовлены – многие из них сами наблюдали за звездами и видели, как светила изо дня в день, из месяца в месяц меняют свое положение. Бессонные ночи, которые они провели у треножника дальновидящего прибора, позволили Вансору отразить движение звезд в хитроумных схемах и формулах. И они собрались здесь именно потому, что жаждали услышать новые идеи, испить из источника знания. Но те, кому эта живительная влага была бы полезней всего, Древние всадники, и поныне оставались в изгнании на Южном материке. И они не услышали ничего.

Джексом не без оснований подозревал, что за всем происходящим на втором материке ведется негласный надзор. Как-то Н'тон ненароком обмолвился о своих полетах над Южным холдом. В цехе кузнецов Джексом видел очень подробную карту его окрестностей; он с удивлением понял, что материк гораздо обширнее, чем предполагали всего пять Оборотов назад. Однажды Робинтон в беседе с Лайтолом случайно обронил неосторожное слово, и навострившему уши Джексому стало ясно, что мастер-арфист недавно вернулся из длительного и опасного путешествия. Он терялся в догадках – знают ли сами Древние, что творится на Перне? Ведь за последнее время произошло столько перемен, что только слепой мог бы их не заметить. Чего стоят одни только леса, появившиеся на Перне, – теперь деревьями покрыто огромное пространство. Древние так не хотели брать лес под защиту! Теперь эти земли охраняют личинки – те самые, которых фермеры беспощадно изводили раньше, считая смертельным врагом… А ведь эти белые червячки воистину спасали Перн!

Грянули аплодисменты, и Джексом свалился с небес на землю. Он захлопал в ладоши, лихорадочно соображая, не упустил ли чего-нибудь по-настоящему важного. Нужно будет потом спросить у Менолли – она-то наверняка запомнила все от слова до слова.

Восхищенный гул не стихал так долго, что Вансор порозовел от смущения. Наконец поднялся Фандарел и, воздев к потолку могучие руки, потребовал тишины. Но ему не дали сказать ни слова. Внезапно вскочил один из наблюдателей из Исты и потребовал, чтобы Вансор объяснил странное поведение трех звезд, известных как Рассветные Сестры. Ученый приготовился было ответить, но тут кто-то из зала крикнул, что только глупцы ищут загадки там, где их нет. Парень из Исты тоже оказался остер на язык, и через минуту в зале бушевал яростный спор.

– Интересно, нельзя ли с помощью Вансоровых закорючек перенестись в будущее? – задумчиво проговорил Ф'лессан.

– Ты что, бредишь? Разве можно очутиться во временах, которые еще не наступили? – язвительно затрещала Миррим, опередив остальных. – Откуда тебе знать, что там случится? Вот напорешься на какой-нибудь утес или угодишь прямиком в стадо быков… Или – еще хуже – окажешься посреди Нитей! Путешествовать в прошлое тоже опасно, но тут мы хотя бы можем узнать, что происходило в нужный момент… И все равно легко влипнуть в какую-нибудь историю! Так что, милый Ф'лессан, забудь про свои фантазии.

– Сегодня у нас нет никаких разумных причин, чтобы отправиться в будущее, – как всегда назидательно, произнес Бенелек.

– Зато как было бы здорово туда попасть! – не сдавался Ф'лессан. – Мы бы разведали, что замышляют Древние. Ф'лар уверен, они что-то готовят. Слишком уж подозрительно тихо на Южном…

– Закрой рот, Ф'лессан! – набросилась на него Миррим. – Это не твоего ума дело!

Девушка тревожно оглянулась – не услышал ли болтуна кто-нибудь из взрослых.

– А еще говорят: общайтесь и делитесь мыслями! – припомнил Ф'лессан излюбленную сентенцию Робинтона.

– Есть же разница между общением и пустой болтовней, – заметил Джексом.

Ф'лессан смерил друга детства долгим взглядом.

– Знаешь, раньше я думал, что эта идея, которую Робинтон вдолбил нам, и вправду хороша. А теперь вижу: из-за нее все мы превратились в никчемных болтунов. И в бесплодных мыслителей, – он возмущенно поднял глаза к небу. – Мы все болтаем и болтаем, все думаем и думаем – ну просто до посинения… И ничего не делаем! Хвала Яйцу, что во время сражения с Нитями мне приходится сначала делать, а уж потом – думать! – он повернулся на каблуках и, неожиданно повеселев, объявил: – Ура! Кушать подано!

Хлопнув себя по животу, Ф'лессан начал резво пробираться через толпу к огромному столу посреди зала. Служанки уже тащили туда подносы, заставленные мисками и кувшинами.

Джексом покачал головой… Совсем мальчишка! Мог бы уже и поумнеть!

– Ох уж этот Ф'лессан, – шепнула ему Менолли, – все старается поддержать славу рода. Лесса посетила прошлое, а ему подавай будущее. Но уж слишком он… безрассудный, – в лазурных глазах девушки запрыгали смешинки, – чтобы попасть в герои Баллады, – закончила она. Неожиданно арфистка вздохнула. – Да, совершенно не подходит – думает только о себе. Правда, сердце у него все-таки доброе. Ну, пошли, а то нам ничего не достанется!

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.