Сделай Сам Свою Работу на 5

Вечер в Бенден-Вейре – пир после Запечатления 7 глава





Глаза госпожи Бендена сверкнули странным огоньком, и арфист понял: у нее свои соображения.

– Надеюсь, нам не придется ждать до конца Прохождения, – брюзгливо заметил Сангел.

– Нет, мы не нарушим своего слова, – ответил Ф'лар. – Ты же помнишь, Вейры решили начать исследование Южного материка…

– А еще Вейры решали покончить с Нитями, а заодно и с Алой Звездой! – все больше распаляясь, отрезал Сангел.

– У Ф'нора и Кант'а еще не зажили раны от встречи со Звездой, – с негодованием напомнила ему Лесса. Надо же, этот умник вздумал критиковать Вейры!

– Госпожа, Ф'лар, Ф'нор, я никого не хотел обидеть, – с плохо скрытым недовольством пробубнил Сангел.

– Вот вам еще один повод занять молодежь – пусть ищут новые пути, – поспешно вставил Робинтон, стараясь отвлечь Сангела.

Мастер-арфист был совершенно удовлетворен – Сангел повел себя наилучшим образом. Ведь еще недавно старые правители холдов упрямо твердили: будь у всадников желание, они наверняка сумели бы выжечь Нити в самом зародыше – на Алой Звезде, и таким образом навсегда покончить с бедствием, которое привязывало людей к скалам и пещерам. Но пока хватит об этом. И арфист быстро перевел разговор на другую тему.



– Мастер Арнор, мой архивариус скоро совсем ослепнет в своих стараниях расшифровать рассыпающиеся в прах Записи. Он справляется неплохо, но иногда мне приходит в голову мысль, что он понятия не имеет, о чем в них говорится, а потому беспощадно перевирает непонятные слова. Фандарел тоже предупреждал, что мы столкнемся с искажениями. Он твердо уверен: многие несообразности в старых Архивах – следствие ошибок при переписке. Будь у нас переписчики, знакомые с содержанием записей…

– Я хотел бы, чтобы Джексом этому поучился, – перебил его Лайтол.

– Я очень надеялся, что ты это предложишь.

– Не забудь, что ты обещал взять к себе моего сына, – напомнил Грож.

– Но если Джексом…

– А почему бы не сделать и то и другое? – предложил Робинтон. – Можно взять несколько мальчиков того же возраста и положения, что и Джексом, пусть воспитываются здесь, в Руате, где он должен учиться управлять холдом. Но парню полезно также ознакомиться с разными ремеслами в иной компании, вместе с молодыми подмастерьями, к примеру.



– Пир после голодной зимы? – заметил Н'тон так тихо, что его услышали только Робинтон и Менолли. – Кстати, о пирах – вот и наш виновник торжества!

Джексом в нерешительности остановился на пороге, но потом, вспомнив о правилах хорошего тона, отвесил гостям поклон.

– С Рут'ом все в порядке, Джексом? – приветливо спросила Лесса, жестом приглашая мальчика подойти поближе.

– Да, моя госпожа.

– А мы тут без тебя кое-что придумали, – с улыбкой продолжала она, поймав его непонимающий взгляд.

– Ты ведь знаком с моим сыном Хороном? Ему столько же лет, сколько и тебе, – спросил Грож.

Джексом удивленно кивнул.

– Он будет воспитываться у вас, так что у тебя появится приятель.

– А может быть, и не один, – добавила Лесса. – Ты рад?

Робинтон заметил, как недоверчиво расширились глаза мальчика. Он перевел взгляд с Лессы на Грожа, потом на Лайтола и не спускал глаз с опекуна, пока тот не соблаговолил торжественно кивнуть.

– Как насчет того, чтобы наведаться в мою мастерскую, когда Рут' освоит все премудрости полета? – спросил Робинтон. – Вот увидишь, я научу тебя таким вещам, о которых твой Лайтол знать не знает!

– О! – Джексом снова остановил взгляд на Лайтоле. – Неужели все это – правда?

В голосе мальчика звенели облегчение и неподдельная радость.

 

Глава 2

 

 

Бенден-Вейр.
Тринадцатый оборот с начала Прохождения

 

Над Бенденом сгущались сумерки. Робинтон взбирался по лестнице, ведущей в королевский вейр, – этот путь за последние тринадцать оборотов он проделывал бессчетное количество раз. Арфист остановился передохнуть, а заодно и перемолвиться словом со своим спутником.



– Мы правильно рассчитали время, Торик. Вряд ли кто-нибудь заметил наше появление. А Н'тона, конечно, расспрашивать не станут, – сказал он, кивнув в сторону едва различимого в полумраке силуэта вождя Форта – Н'тон пересекал чашу Вейра, направляясь к освещенным нижним пещерам.

Но Торик смотрел в другую сторону. Взгляд его был прикован к карнизу, где восседал бронзовый Мнемент'. Мерцающие в полумраке фасетчатые глаза дракона пристально разглядывали прибывших. Увидев бронзового гиганта, Заир, файр Робинтона, вцепился острыми коготками в ухо хозяина и крепко обвил хвостом его шею.

– Не бойся, Заир, он тебя не тронет, – шепнул Робинтон, надеясь, что его слова успокоят и правителя Южного холда; судя по выражению лица, Торик был совершенно ошеломлен.

– Да ведь он почти вдвое крупнее любого дракона Древних, – почтительно понизив голос, произнес Торик. – А я-то думал, что больше Н'тонова Лиот'а не бывает!

– Пожалуй, Мнемент' – самый крупный из бронзовых, – сказал Робинтон, одолевая последние ступеньки. Он снова почувствовал знакомую боль в груди. А он-то надеялся, что вынужденный отдых на море поможет одолеть эту хворь! Нет, придется все же посоветоваться с мастером Олдайвом…

– Добрый вечер, Мнемент'! – поднявшись на верхнюю площадку, арфист поклонился бронзовому. – Мне всегда кажется, что как-то невежливо прошмыгнуть мимо, не поздоровавшись, – шепнул он Торику. – А это мой друг Торик – Ф'лар и Лесса ожидают его.

«Знаю. Я уже передал им, что вы идете».

Робинтон откланялся. Он никогда заранее не рассчитывал, что дракон пожелает ответить ему, но, если это случалось, испытывал почти детское чувство боязливого и восторженного удивления. Сейчас он не стал передавать Торику слова дракона. Парень и без того оробел.

Глава Южного шел к широкому короткому проходу, ведущему в Вейр, прячась за спиной у Робинтона.

– Пожалуй, лучше предупредить тебя заранее, – сказал арфист, стараясь не рассмеяться. – Рамот'а еще больше!

Раздавшееся было в ответ ворчание Торика перешло в возглас изумления – проход открывался в огромную, высеченную в скале пещеру, служившую спальней королеве Бендена. Она почивала на своем каменном ложе, вытянув узкую клиновидную голову по направлению к вошедшим. В отблесках озарявшего вейр света ее шкура сияла расплавленным золотом.

– Хвала небесам, Робинтон, ты вернулся в добром здравии! – воскликнула Лесса, подбегая к арфисту. Ее лицо, живое, подвижное, осветилось радостной улыбкой. – А как загорел-то!

И вдруг, к удивлению и восторгу Робинтона, она порывисто обняла его.

– Стоит, пожалуй, почаще исчезать в морских просторах! – ему удалось произнести это довольно непринужденно, сопровождая слова бесшабашной улыбкой, хотя сердце так и норовило выпрыгнуть из груди – он еще ощущал трепет припавшего к нему стройного тела Лессы.

– Только попробуй! – она наградила его взглядом, в котором слились воедино гнев, облегчение и обида; и тут же ее лукавое личико приняло выражение поистине королевского достоинства – Лесса обратилась ко второму гостю. – Рада видеть тебя, Торик, и поблагодарить за спасение нашего славного мастера.

– Но я ничего особенного не сделал, – удивленно проговорил Торик. – Просто ему здорово повезло. Редкая удача – уцелеть в таком шторме.

– Не зря же Менолли выросла в Морском! – арфист откашлялся, вспоминая часы сурового испытания. – Только благодаря ей нам удалось удержаться на плаву. Хотя бывали минуты, когда я предпочел бы расстаться с жизнью!

– Выходит, Робинтон, моряк из тебя не получился! – посмеиваясь, заметил Ф'лар. Пожимая руку южанину, он другой радостно хлопнул арфиста по плечу.

Робинтон внезапно сообразил, что здесь, в Бендене, о его приключении уже известно всем. Это льстило ему, и в то же время он был слегка уязвлен. Спору нет, во время шторма взбунтовавшийся желудок позволял думать лишь о том, как бы пережить очередной вал, готовый сокрушить легкое суденышко. Тогда, наблюдая за уверенными действиями Менолли, он не понимал, сколь бедственным было их положение. Только потом до Робинтона дошло, что они чудом избежали гибели. Неужели Менолли скрывала свой страх, чтобы не упасть в его глазах? Ее рыбацкие навыки спасли их; она умудрилась почти целиком сохранить основательно потрепанный белый парус, в нужный момент выбросила якорь, крепко-накрепко привязала Робинтона к мачте, когда он совсем ослаб от изнурительных приступов морской болезни.

– Да, Ф'лар, мореход из меня никудышный, – вздрогнув от невеселых воспоминаний, согласился арфист. – Пусть этим занимаются люди, рожденные для мореплавания.

– А ты впредь следуй их советам, – буркнул Торик. Он кивнул в сторону арфиста. – Оказывается, у него начисто отсутствует предчувствие погоды. Ну а Менолли недооценила силу Западного течения в это время года. – Он пожал плечами, искренне возмущенный подобной непредусмотрительностью.

– Вот почему вас отнесло так далеко от Южного! – воскликнул Ф'лар, жестом приглашая гостей к круглому столу в углу просторного помещения.

– Во всяком случае, мне так объяснили, – пробормотал Робинтон, морщась при одном воспоминании о долгих нотациях, которые ему пришлось выслушать. Течения, приливы, дрейфы, ветры – его так напичкали этими морскими премудростями, что и до конца жизни не переварить!

Услышав ворчливые интонации арфиста, Лесса рассмеялась и налила ему вина.

– А вот известно ли вам, – спросил он, бережно покачивая в ладонях вместительную чашу, – что на борту не оказалось ни капли вина?

– Не может быть! – в комическом ужасе вскричала Лесса. Ей вторил смех Ф'лара. – Как же ты перенес такие лишения?

Робинтон с наслаждением сделал глоток и перешел к непосредственной цели своего визита.

– Наше приключение принесло свои плоды. Южный материк, дорогие мои предводители, гораздо обширнее, чем мы предполагали.

Он взглянул на Торика, и тот достал копию большой карты своего холда. Ф'лар с Лессой предупредительно взялись за углы, помогая расправить жесткую кожу. Северный материк был изображен во всех подробностях, как и исследованная часть Южного. Робинтон указал на выступающий рог полуострова, на котором располагались Южный Вейр и холд Торика, потом провел рукой направо и налево от этого ориентира, где побережье и значительная часть материка, ограниченная двумя реками, пестрели топографическими пометками.

– Торик не дремал. Видите, сколько новых сведений о местности собрано здесь со времени последних разведок Ф'нора?

– Я спросил у Т'рона разрешения продолжить эту работу, – на лице южанина мелькнули неприязнь и презрение. – Он, едва выслушав меня, заявил: можешь делать все, что угодно, лишь бы Вейр получал вдоволь мяса и свежих фруктов.

– Получал? – воскликнул Ф'лар. – Да ведь там достаточно отойти от хижин на несколько длин дракона, чтобы самому взять что душе угодно!

– Иногда они так и поступают. Но я предпочитаю, чтобы их снабжали мои люди… тогда они нас не трогают.

– Не трогают? – возмущенно переспросила Лесса.

– Вот именно, госпожа, – в ответе Торика явственно прозвенел металл. Он снова обратился к карте. – Моим людям удалось проникнуть в глубь материка до сих пор, – глава Южного чиркнул ногтем по карте. – Продвигаться дальше очень трудно. Везде непролазные заросли, самый острый нож через час работы никуда не годится. В жизни не видел столько зелени! Мы знаем, что где-то здесь начинаются холмы, а за ними тянется горный хребет, – он снова постучал по карте, указывая нужное место, – но я просто не представляю, сколько времени пришлось бы туда пробиваться по суше. Так что мы стали вести разведку вдоль побережья, обнаружили вот эти две реки и поднялись вверх по течению, насколько было возможно. Западная река заканчивается низменным заболоченным озером, а юго-восточная – водопадом высотой в шесть или семь длин дракона, – Торик выпрямился, сумрачно обозревая узкую полоску исследованной суши. – Думаю, что не ошибусь, если скажу: пусть даже к югу от этого хребта ничего нет, все равно – только разведанные земли вдвое больше Южного Болла или Тиллека!

– Разве самим Древним не интересно изучить свои владения? – Робинтон чувствовал, что Ф'лар не одобряет их равнодушия.

– Нет, мой господин, им все равно. А у меня, честно говоря, не хватает ни людей, ни сил, чтобы заниматься этим, – Торик похлопал по пергаментной карте, – если мы не найдем более доступного способа преодолеть непроходимые заросли. Сейчас у меня ровно столько земли, сколько я могу обрабатывать; к тому же я должен быть уверен, что все мои люди надежно защищены от нападения Нитей.

Он помолчал. Хотя Робинтон догадывался, чего недоговаривает Торик, арфист хотел, чтобы предводители Бендена узнали о заботах предприимчивого южанина от него самого.

– Наших всадников Нити не волнуют, – продолжал хозяин Южного.

– Что ты сказал? – взорвалась Лесса, но Ф'лар незаметно коснулся ее руки и кивнул головой:

– Я так и думал.

– Да как они смеют? – не унималась Лесса, ее серые глаза сверкали гневом. Рамот'а пошевелилась на своем ложе.

– Вот так и смеют, – ответил Торик, с опаской косясь на королеву.

Робинтон видел, что Торик доволен тем, с каким возмущением восприняла Лесса весть о преступной небрежности Древних.

– Но что… что… – она даже захлебнулась от негодования.

– И ты справляешься, Торик? – спросил Ф'лар, твердым пожатием руки успокаивая подругу.

– Научился, – ответил южанин. – Огнеметов у нас хватает – Ф'нор позаботился, чтобы их оставили нам. Мы уничтожаем всю траву в холдах, а во время Падения загоняем скот в каменные конюшни. – Он неуверенно пожал плечами и едва заметно усмехнулся, увидев пылающее гневом лицо госпожи Бендена. – Пусть от них нет никакого прока, но ведь и вреда тоже нет. Не тревожься, Лесса. Мы с ними справимся.

– Не в этом суть, – сердито бросила Лесса. – Ведь они всадники, они дали клятву защищать…

– Вы потому и отправили их на юг, что они не сдержали своей клятвы, – напомнил Торик. – И еще чтобы они не могли здесь вредить людям.

– Все равно, это не дает им никакого права…

– Я уже сказал, Лесса: они нам не мешают. И мы прекрасно обходимся без них!

Скрытый вызов, прозвучавший в словах Торика, заставил Робинтона затаить дыхание. Он знал крутой нрав Лессы.

– Может ли Север вам чем-нибудь помочь? – спросил Ф'лар, чтобы как-то разрядить обстановку.

– Я надеялся, что вы спросите об этом, – усмехнувшись, сказал южанин. – Знаю, вы не можете нарушить слово чести и попытаться как-то повлиять на Древних в Южном. Я и не собирался просить об этом, – поспешно добавил он, увидев, что Лесса снова собралась взорваться. – Просто у нас многого не хватает… например, кованого металла и частей к огнеметам. Наш кузнец говорит, что только сам Фандарел может их изготовить.

– Я позабочусь, чтобы вы получили все, что нужно.

– Еще я хотел бы, чтобы моя сестра Шарра поучилась у лекаря, про которого мне рассказывал арфист, у мастера Олдайва. У нас встречаются странные виды лихорадок и неизвестные инфекции.

– Конечно, пусть приезжает, – не раздумывая, согласилась Лесса. – А наша Манора прекрасно разбирается в лечебных отварах.

– И еще… – Торик в нерешительности посмотрел на Робинтона; тот, ободряюще улыбнувшись, сделал ему знак продолжать. – Если у вас есть предприимчивые люди, желающие перебраться в мой холд, я, пожалуй, смог бы их принять, не ставя в известность Древних. Только для начала немного – места у нас хватит на всех, но некоторые чувствуют себя не в своей тарелке, если не видят в небе драконов, когда Нити начинают падать.

– Ну что ж, – произнес Ф'лар так бесшабашно, что арфист с трудом удержался от смеха, – надеюсь, найдется несколько смельчаков, готовых присоединиться к тебе.

– Вот и отлично. Если все пойдет как надо, то с наступлением холодного сезона можно будет подумать о том, чтобы провести исследования обеих рек в верхнем течении.

– Но ты, кажется, говорил, что это невозможно… – начал Ф'лар.

– Нет, почему же… Просто нелегко, – ответил Торик и с улыбкой добавил: – У меня найдутся желающие продолжить дело, несмотря на все трудности. Да я и сам хотел бы знать, что там, дальше.

– Наши желания совпадают, – сказала Лесса, – тем более что Древние не бессмертны.

– Эта мысль меня часто утешает, – заметил Торик. – Вот только… – он замолчал и, прищурившись, оглядел предводителей Бендена.

До сих пор смелость Торика восхищала Робинтона. Арфист был очень доволен, что убедил южанина предложить как раз то, в чем Север больше всего нуждался, – место, куда могли бы переселиться независимые и способные люди, не имевшие никаких шансов получить холды в родных краях. Манеры рослого южанина приятно удивили и арфиста, и предводителей Бендена: в них не чувствовалось ни приниженности, ни раболепства, ни требовательной агрессивности. Торик стал независимым – и весь секрет заключался в том, что рядом не оказалось людей, которым он мог бы передоверить ответственность, – ни всадников, ни цеховых мастеров, ни властителей холдов. И поскольку он выжил, то стал верить в свои силы; теперь он знал, чего хочет и как добиться желаемого результата. Он обращался к Лессе и Ф'лару как к равным.

– Есть одно обстоятельство, которое мне хотелось бы выяснить.

– В чем же дело? – подбодрил его Ф'лар.

– Что будет с Южным, со мной, с моими людьми, когда не останется никого из Древних?

– Я бы сказал, что вы вполне заслужили право распоряжаться своим холдом, – не спеша проговорил Ф'лар, сделав заметное ударение на последних словах. – То, что вам удалось отвоевать у джунглей, – несомненно, ваше!

– Отлично! – одобрительно кивнул Торик, по-прежнему не спуская глаз с Ф'лара. Внезапно его дочерна загорелое лицо расплылось в улыбке. – Я уж и забыл, какие вы, северяне. Буду ждать пополнения…

– А они тоже получат в собственность то, что отвоюют? – вставил Робинтон.

– Получат столько земли, сколько смогут поднять, – сдержанно ответил Торик. – Только не нужно заваливать Южный добровольцами. Им надо будет пробраться туда тайком, чтобы не заметили Древние.

– И сколько же человек смогут прошмыгнуть к вам таким образом?

– Ну, на первый раз – шесть-восемь. Потом, когда мы отведем и расчистим для них землю, сделаем второй заход. – Он ухмыльнулся. – Первые должны построить жилища – до того, как прибудут остальные. Но в Южном места хватит всем.

– Это утешает – ведь у меня самого есть виды на Южный, – сказал Ф'лар. – Напомни-ка, Робинтон, как далеко на восток вам с Менолли удалось забраться?

– Хотел бы я знать! Помню, где мы были, когда разразился шторм. Более красивого места я еще не встречал. Правильный полукруг, образованный белым песчаным берегом, и далеко-далеко в глубине – огромная бурая гора в самом центре бухты…

– Но ведь вы возвращались вдоль берега, не так ли? – теряя терпение, настаивал Ф'лар. – И что же вы видели?

– Берег, – туманно ответил Робинтон. – Вот и все, что я могу сказать… – он оглянулся на Торика, посмеивавшегося над его растерянностью. – У нас было две возможности: плыть у самого берега – но Менолли заявила, что это опасно, поскольку мы не знаем ни рифов, ни мелей, – либо подальше, придерживаясь Западного течения, чтобы оно принесло нас обратно в бухту. Так что судно шло вдоль берега, но он был слишком далеко, чтобы я мог что-нибудь разглядеть.

– Обидно! – Ф'лар был явно разочарован.

– И да, и нет, – ответил Робинтон. – Нам потребовалось девять дней на обратный путь. Целых девять дней, подумай только! Там действительно хватит земли на всех… Торику надо лишь исследовать эти места.

– Я готов выступить, как только получу все необходимое…

– А как мы отправим тебе груз? – спросил Ф'лар. – Не стоит, пожалуй, посылать его с драконами, хотя так было бы легче и удобнее всего.

Фыркнув, Робинтон подмигнул собеседникам:

– Если дело за этим, то разве не может еще какой-нибудь корабль заблудиться к югу от Ист-холда? Недавно я перемолвился словом с мастером Идароланом, и он сетовал, что в этот Оборот часто штормит.

– Так вот, значит, каким манером вы оказались на юге? – осведомилась Лесса.

– А как иначе? – с невинным видом ответил Робинтон. – Менолли решила научить меня управляться с парусом, а тут совершенно неожиданно налетел шторм и унес нас прямехонько в гавань к Торику. Разве не так, а, Торик?

– Тебе виднее, арфист!

 

Глава 3

 

 

Утро в холде Руат.
Утро в мастерской кузнецов холда Телгар.
Пятнадцатый Оборот с начала Прохождения.
Девятый день пятого месяца

 

Джексом с такой силой стукнул кулаком по тяжелому деревянному столу, что подпрыгнула посуда.

– Хватит, – произнес он посреди ошеломленной тишины и, поднявшись, расправил широкие, но худые плечи. – Хватит, я вам сказал!

Как Джексом с удовольствием вспоминал позже, он не унизился до крика, но голос его, усиленный долго сдерживаемым гневом, гулко прокатился под сводами зала. Служанка, появившаяся в дверях с кувшином горячего кла, в изумлении застыла на месте.

– Я – лорд этого холда, – продолжал Джексом, смерив взглядом своего молочного брата Дорса. – И еще я – всадник Рут'а, а он, как известно, дракон, – Джексом перевел взгляд на Бранда, старшего дворецкого, у которого от неожиданности даже челюсть отвисла. – Рут', – взгляд юноши скользнул по озадаченному лицу Лайтола, – с самого Рождения неизменно пребывает в добром здравии, – Джексом оглянулся на четверых воспитанников, но они слишком недавно прибыли в Руат, чтобы иметь собственное мнение. – Так что сегодня, – сказал он, в упор глядя на свою кормилицу Дилану, от чего у бедняжки мелко задрожала нижняя губа, – я отправляюсь в мастерскую кузнецов, где, как вам всем прекрасно известно, мне будут обеспечены питание и уход, отвечающие моим потребностям и званию. А потому, – он обвел взглядом всех собравшихся за столом, – прошу в моем присутствии больше не поднимать вопрос, возникший во время нашей сегодняшней беседы. Надеюсь, я выразился достаточно ясно?

Не дожидаясь ответа, он вышел из зала. В душе его боролись ликование (наконец-то он сказал свое слово!) и недовольство собой (все-таки дал волю гневу). Джексом услышал голос Лайтола – тот просил его вернуться, – но сегодня призыв опекуна впервые не возымел действия.

На этот раз Джексом не вздумает приносить извинения. Обид накопилось слишком много, и до сих пор он мужественно сносил все издевательства или старался их не замечать – на что были свои причины. Но сегодня его терпению пришел конец! Сейчас Джексом хотел только одного: расстаться наконец со своим унизительным положением, со своим слишком разумным и ревностным опекуном и всей этой несносной публикой, злоупотребляющей тем, что он вынужден постоянно находиться в их кругу.

Уловив недовольство своего всадника, Рут' стремительно появился на пороге старой конюшни, служившей ему вейром. Расправляя просвечивающие на солнце крылья, белый дракон бросился к другу, готовый утешить и ободрить.

Со вздохом, в котором звучало сдавленное рыдание, Джексом взобрался ему на шею и велел взлетать. Как раз в этот миг в массивных дверях холда появился Лайтол, и подросток поскорее отвернулся. Теперь, не особенно погрешив против истины, он может сказать, что не видел опекуна.

Сильными взмахами крыльев Рут' стремительно набирал высоту. Более легкий, чем большие драконы, он взлетал гораздо быстрее их.

– Ты – лучший из драконов, Рут'! Слышишь? Самый лучший! Ты опережаешь их во всем!

Крамольные мысли захлестывали Джексома, и, отвечая его настроению, Рут' дерзко затрубил.

С огненных высот ему ворчливо ответил потревоженный сторожевой дракон, и сразу же вокруг Рут'а невесть откуда возникли все руатанские файры. Кружась и кувыркаясь в воздухе, они взволнованно чирикали, приветствуя своего любимца.

Поднявшись над руатанскими скалами, Рут' нырнул в Промежуток, безошибочно держа курс на горное озеро, их тайное прибежище.

Пронизывающий холод Промежутка, каким бы коротким он ни был, остудил пыл Джексома. Юноша поежился – на нем была только легкая куртка без рукавов, – но Рут' уже плавно снижался к берегу.

– Полнейшая и совершеннейшая несправедливость! – воскликнул Джексом и с такой силой стукнул кулаком себя по бедру, что даже Рут' почувствовал удар и фыркнул.

«Да что с тобой сегодня?» – спросил дракон, приземляясь у самой воды.

– Все! Нет, ничего!

«В смысле?» – рассудительный Рут' хотел знать подробности. Он повернул голову, разглядывая всадника.

Джексом соскользнул с бархатистой белой спины и, обняв дракона за шею, притянул к себе его клиновидную голову, ища у друга утешения.

«Почему ты позволил им вывести себя из терпения?» – спросил Рут', глаза его вращались, сияя любовью и преданностью.

– Хороший вопрос, – ответил Джексом, немного поразмыслив. – Они, знаешь ли, большие мастера в таких делах, – он засмеялся. – Пожалуй, у меня должна была проявиться объективность, о которой любит говорить Робинтон, но она почему-то не работает!

«Главного арфиста все уважают – он такой мудрый…» Ощутив неуверенность в тоне Рут'а, Джексом рассмеялся.

Ему всю жизнь твердили, что драконы не способны усваивать абстрактные понятия и прослеживать сложные взаимосвязи событий. Однако Рут' так часто ставил его в тупик своими замечаниями, что Джексом начал сомневаться в правоте своих учителей. Было очевидно, что драконы, особенно Рут' – к своему другу Джексом относился пристрастно, – понимали гораздо больше, чем принято было думать. Всадники заблуждались – даже такие, как Ф'лар и Лесса, вожди Вейра, и даже такие, как Н'тон… Вспомнив о нем, Джексом решил, что теперь у него есть особый повод навестить Фандарела, мастера-кузнеца. Там будет Н'тон – он никогда не пропускал докладов мастера Вансора. И Джексом чувствовал, что из всех всадников только предводитель Форта может помочь ему.

– Клянусь Скорлупой! – Джексом яростно пнул камешек; подняв волны, тот скользнул по водной глади и исчез в глубине.

Робинтон часто использовал этот пример – волны на воде, – чтобы показать, как самое ничтожное действие порождает множество разнообразных последствий. Джексом фыркнул – интересно, сильное ли волнение поднялось сегодня утром после того, как он умчался из холда? Шторм, буря или даже тайфун? Но почему он так разошелся на этот раз? День начинался как обычно – с порядком надоевших шуточек Дорса по поводу файров-переростков, с традиционных расспросов Лайтола о здоровье Рут'а – как будто за ночь оно могло катастрофически ухудшиться – и с нелепых россказней Диланы – мол, в Телгаре, в мастерской кузнецов, гостей морят голодом.

Докучливая опека кормилицы стала с недавних пор раздражать Джексома, особенно когда эта добрая душа изливала на него свои заботы на глазах у родного сына, Дорса, которого это неизменно злило. Словом, вполне обычная, набившая оскомину тягомотина, с которой начиналось в Руате каждое утро. Почему же сегодня все это заставило его в ярости выскочить из-за стола, покинуть холд, которым он по праву владел, бежать от людей, находившихся – теоретически – в полной его власти?

Рут' здесь был ни при чем, совершенно ни при чем.

«Со мной все в порядке, – заявил Рут' и, помолчав, печально добавил: – Только вот поплавать я не успел».

Снисходительно улыбнувшись, Джексом погладил мягкие надбровья.

– Извини, тебе я тоже испортил утро.

«Вовсе нет – я искупаюсь в озере. Здесь гораздо спокойнее, – дракончик подтолкнул Джексома носом. – И тебе здесь будет лучше».

– Будем надеяться, – Джексом не был гневлив, и теперь он досадовал на себя за столь бурное проявление чувств – как и на тех, кто довел его до взрыва. – Давай лучше поплаваем. Ты же знаешь, нам надо успеть в мастерскую кузнецов.

Не успел Рут' расправить крылья, как в воздухе над его головой возник целый выводок огненных ящериц. Файры оглушительно чирикали, их простенькие мысли выдавали самодовольную радость: вот, мол, какие они находчивые, так быстро обнаружили беглецов! Одна из ящерок сразу же исчезла, и Джексом снова ощутил прилив негодования. Значит, за ними следят! Так… Он уже знал, каким будет его следующий приказ, когда они вернутся в холд. За кого они его принимают – за несмышленого младенца или за одного из Древних?

И тут же юноша виновато вздохнул. Конечно, они там волнуются – ведь он выскочил из зала, как бешеный. Как будто он мог улететь еще куда-нибудь, кроме этого озера! Как будто с ним или с Рут'ом может что-то случиться! Как будто хоть где-то на Перне можно скрыться от файров!

В нем снова заговорил гнев, на этот раз – из-за глупых файров. Почему из всех драконов именно Рут'а они избрали мишенью для своего неутолимого любопытства? Куда бы они ни направились, каждая ящерица в округе тут же заявляется поглазеть на белого дракона. Обычно их настырность забавляла Джексома – файры показывали Рут'у самые невероятные изображения вещей и событий, которые они помнили, и наиболее интересное дракон передавал своему всаднику. Но сегодня их проделки отнюдь не забавляли Джексома; он чувствовал только раздражение.

«Рассуждай логически, – любил наставлять его Лайтол, – и будь объективен. Нельзя повелевать другими, пока не научишься владеть собой, пока не сможешь мыслить широко, перспективно».

Юноша дважды глубоко вздохнул. Лайтол советовал делать так перед любым публичным выступлением – чтобы лучше сформулировать то, что собираешься сказать.

Рут' парил над голубой гладью озерца, огненные ящерицы повторяли его изящные пируэты. Неожиданно белый сложил крылья и нырнул. Джексом поежился – что за удовольствие плескаться в обжигающей, студеной воде, которую подпитывали снеговые вершины Плоскогорья? Джексом и сам был не прочь освежиться в удушливую летнюю жару, но теперь, когда едва минула зима… Он снова поежился. С другой стороны, если драконы не ощущают куда более свирепого холода Промежутка, купанье в ледяной воде озера Рут'у явно не повредит.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.