Радуга: зарисовки с секс-вечеринки

Это была акция по сбору средств в пользу благотворительной организации, незаконная вечеринка, ради проникновения на которую пришлось сделать массу телефонных звонков. Билеты мы раздобыли заранее, но чтобы найти место тусовки, понадобилось какое-то время. Той ночью я был с подругой К. и другом М.

Дом, где все происходило, был замечателен в том смысле, что выглядел исключительно уродливо и вместе с тем очаровательно неряшливо, словно дом из порнофильма семидесятых годов. На улице начался дождь, и с потолка кухни капает вода. Мы проглатываем по колесику экстази, а М. отправляется в сортир, чтобы втянуть дорожку кокаина. Возвращается он характерной упругой походкой.

У этой компании есть особый кодекс поведения, действующий на всех встречах. Вот его пункты.

1. Стюарды готовы помочь или дать совет нашим гос-тям, чтобы они могли расслабиться и вести себя естественно, поэтому не стесняйтесь.

2. Никого не трогайте и не навязывайтесь без приглашения, но идите навстречу, если вас о том попросят.

3. Незаметно указывайте стюардам на гостей, неуважительно ведущих себя по отношению к другим, чтобы избежать серьезных проблем с безопасностью.

4. Только безопасный секс. Стюарды с радостью предложат вам бесплатный презерватив, если вас застали врасплох.

5. Никаких свастик или расистских символов, даже в качестве эксцентричного фетиша. Они могут кого-нибудь обидеть или стать причиной неприятных недоразумений.

6. Никакой съемки и прессы: это частное мероприятие.

7. Старайтесь не мусорить, пользуйтесь урнами.

8. Не шумите, когда приезжаете или убываете, чтобы не потревожить живущих по соседству людей.

Толпа разношерстная: белые, черные, азиаты; натуралы, геи, бисексуалы, транссексуалы, трансвеститы; молодые, пожилые и даже прикованные к креслу-каталке инвалиды — все веселятся на славу. Мы устраиваемся в одной из комнат, предназначенных для танцев, где пока что довольно пусто. На полу постелен какой-то древний ковер, танцевать на котором весьма непривычно, потому что ноги постоянно прилипают к нему. Мы выпиваем пивка и начинаем танцевать и дурачиться втроем, радуясь, что нам удалось попасть на вечеринку. К нам присоединяются еще несколько человек, вот появились знакомые лица, и мы почти совсем раскрепостились.

Пора осмотреться. Соседняя комната побольше, в центре нее арена в форме неглубокой ямы. Это тантрический секс-театр. В яму может вступить всякий, кто согласен подчиниться правилам, а те написаны на стене: «Не дрочить, не хамить, разуваться». Люди здесь в той или иной степени оголены, они поглаживают друг друга, обмениваются нежностями, целуются. Все это выглядит трогательно невинно и непринужденно, а народ вокруг болтает, наблюдает и улыбается.

Наверху четыре главные комнаты: танцзал, чилл-аут, темница и комната для парочек, куда не позволяется входить в одиночку. Рядом с чилл-аутом находится крошечная коморка для геев, забитая до отказа. Мы решаем потанцевать. Играет латиноамериканская мелодия, и в комнате не протолкнуться. Две женщины в звездно-полосатых бикини упоенно зажигают в подчеркнуто игривой манере. Экстази начинает цеплять, и мы с К. и М. двигаем телами в такт ритму. Мне начинает досаждать одетый школьным учителем мужчина в шапочке и мантии, пытающийся шлепнуть меня указкой по заднице. Очевидно, его слишком возбудил мой роскошный наряд с блестками, и я вежливо, но решительно прошу его отвалить. К. начинает болтать с парочкой женщин. Они сильно татуированы, носят очень тугие корсеты и яркие туфли на высоком каблуке, словно кричат: «Трахни меня!» Им смешно, потому что на своих высоченных каблуках они едва могут стоять, не говоря уже о том, чтобы ходить, а корсеты не дают им сесть, и все же они отлично проводят время и чувствуют себя сексуальными и счастливыми. У обеих есть постоянная работа, и свои честно заработанные деньги они предпочитают тратить именно так — в компании «веселых и безмятежных людей». Я треплюсь с сидящим рядом абсолютно голым парнем, что в этом месте кажется совершенно естественным, хотя большинство людей одеты. Выясняется, что он уже много лет ходит на подобные вечеринки и любит их за дружелюбие и сексуальность. Безусловно, здесь есть что-то от социальной атмосферы домашней вечеринки; многие знакомы друг с другом, и не возникает чувства, будто ты окружен чужаками.

Мы продолжаем осматриваться. Кругом толчея, люди пробираются сквозь толпу, образуя непрерывный человеческий поток, в котором каждый чего-то ищет: секса, общения, радости, веселья, любви. Атмосфера начинает становиться менее напряженной: как и в случае всякой другой вечеринки, для этого требуется время. Мы натыкаемся на «Невероятное пип-шоу бриллиантовой Лил». Оно стоит фунт, собранные средства идут в казну фонда ветеранов. Я решаю глянуть. Шоу состоит из ящика, в переднюю стенку которого встроено увеличительное стекло. Платишь деньги, занавес поднимается, и Лил с гордостью демонстрирует свои прелести, которые увеличиваются до размеров телевизионного экрана. У нее очень симпатичная киска, и я делаю то, что сделал бы всякий джентльмен, доведись ему насладиться таким зрелищем: аплодирую и издаю звучный вопль восхищения. Ее щелка такая красивая. Лил высовывает голову из ящика, чтобы взглянуть, кто реагирует с таким энтузиазмом, и за мой энтузиазм награждает исполнением на бис. К моменту завершения шоу за моей спиной выстраивается целая очередь. К. умирает со смеху. Пожалуй, я мог бы стать неплохим пиарщиком.

Тем временем М. вышел из темницы — он был таким плохим мальчиком, что заработал наказание. Мы вновь отрываемся в танце, окруженные другими людьми. На одной из женщин надет костюм кошки, открытый на груди и паху. Ее спутник сверкает лайкрой. Мимо проходит пожилой мужчина лет этак семидесяти в прелестной резиновой набедренной повязке. М. танцует с женщиной в крохотном, прямо-таки кукольном, белом просвечивающем платьице и выглядит совершенно счастливым. Мы садимся, чтобы выкурить косячок. Рядом с нами целуется пара, затем является парень девушки и хлопает ее по плечу, чтобы разжиться сигаретой. Ребята разговаривают, пока женщина роется в сумочке, хвалят ее умение целоваться, потом она дает парню сигарету и тот с улыбочкой уходит, оставляя их в объятиях друг друга.

Напротив страстным утехам предается еще одна парочка. Он выглядит довольно крутым в прикиде от Armani; она — восхитительная блондинка — похожа на порно-графическую версию Барби в своих туфлях со стальными набойками и резиновых шортах с разрезом внизу. Она сидит верхом на его довольно внушительных размеров члене, трахая парня с энергией разогнавшегося товарного поезда, пока он, закатив глаза, мнет ее груди. Во-круг идет оживленная беседа; несколько человек наблюдают и млеют, остальные не обращают на происходящее ровным счетом никакого внимания. В таком духе они продолжают, наверное, минут пятнадцать, затем она слезает с него. Он так и не кончил и просто прячет своего братца за ширинкой, после чего они отправляются в бар, расслабленные и вдохновленные.

Вокруг театральной ямы возникает небольшая суматоха, когда один из гостей пытается влезть туда, не сняв обуви. Хиппи в сетчатом купальнике, как видимо, заведующий этим пятачком, пресекает его поползновение и требует покинуть яму. Тот брюзжит, но в итоге наглеца удается выпроводить. Изложенные в хартии тусовки правила устанавливают определенные границы, в рамках которых люди могут взаимодействовать. Так как данное пространство по сути своей является сексуальным, некоторые могут чувствовать себя в нем дискомфортно, поэтому важно создать такую модель социального взаимодействия, которой им захочется придерживаться и через которую они смогут спокойно контактировать с другими. Наиболее важное правило, конечно, — принцип обоюдного согласия, право отклонить предложение или остановить происходящее в любой момент, что неоднократно подчеркивается в листовках организаторов. Это особенно важно на сексуальной арене, где люди могут испытывать смущение или чрезмерное возбуждение, если не имеют привычки к такому поведению.

Мы останавливаемся в чилл-ауте, скручиваем косяк, треплемся. Ди-джей раздет. Это мягкая комната, какими обычно и бывают чилл-ауты; музыка скорее успокаивает, чем подгоняет, все выглядят обдолбанными в труху. Мы решаем, что здесь слишком уж вяло, и отправляемся на поиски движухи. На лестнице проходим мимо беленькой девушки-куколки, которая широко нам улыбается и машет ручкой. Двое парней лижут ее груди, а третий, стоя на коленях, трется носом о прикрытую трусиками киску и гладит ее бедра. Ее улыбка похожа на неоновую рекламу плотских удовольствий.

Темница занята: две женщины в дорогом белье используют столб для порки. Одна из них стоит, раздвинув ноги, а другая искусно обрабатывает ее влагалище и бедра, заставляя кричать от удовольствия. Они смотрятся прекрасно. В углу творится еще более впечатляющее действо: в клетке на коленях мужчины восседает женщина, затянутая во что-то вроде кожаной сбруи. Их окружает толпа. Ее «господин» умело контролирует происходящее. Люди, составляющие разношерстную толпу, просовывают сквозь прутья клетки руки, трогают ее тело, пощипывают соски, поглаживают ноги, киску и попку, а она стонет и просит еще. Глаза ее закатились, пот течет ручьем, все мускулы подергиваются в узнаваемых спазмах оргазма. Она наслаждается вниманием; ее фантазия стала реальностью, а порождаемая ею страсть облучает окружающих словно радиация, заряжая пространство обжигающей сексуальной энергией.

В ходе данного мероприятия секс как таковой случается либо в чулане геев, либо в комнате для парочек. Последняя сначала кажется несколько пугающим местом. Это затемненное помещение охраняется стюардом, который не пускает сюда одиночек. Однако внутри обстановка весьма непринужденная: нарядные тусовщики нежатся на подушках и ласкают друг друга, купаясь в сладкой истоме. Сексом занимаются в основном парами, иногда втроем или вчетвером. Сперва мы просто сидим там, немного стесняясь, но заразительная сладост-ная атмосфера этого пространства втягивает нас и разжигает страсть, одновременно позволяя расслабиться и перестать смущаться. Рядом с нами парень лижет анус своей супруги, пока та ищет в сумочке смазку и презерватив. Другая женщина в огненно-красных шляпе и чулках нежно трахает себя с помощью дилдо, устраивая интересное шоу для своего партнера-инвалида. Руки залезают под юбки и ремни. Это сладострастное мамбо наполненных желанием тел, наслаждающихся друг другом и присутствием окружающих. Мне сосут член; становится горячо, смешно, и я расслабляюсь, смакуя приятное зрелище. Взор скользит по лицам вокруг, ловя на них отблески страсти. Я чувствую, как искры сексуального желания и дружеское тепло удовлетворения наполняют меня силами.

Внизу театральное представление закончилось, гости просто тусуются и разговаривают, шутят, смеются. В углу комнаты госпожа в кожаном прикиде потягивает шампанское, а трансвестит посасывает пальчики ее ног, изгибаясь, как игривый котенок, — его это явно заводит. Госпожа принимает ласки спокойно, но затем вдруг отдергивает ножку и прогоняет трансвестита прочь. Он не забывает сказать «спасибо» и покидает комнату, вероятно, отправившись искать пальчики с лучшим педикюром. Все выглядят такими расслабленными и очаровательными; в этом месте действительно царит толерантность. Я чувствую характерный кайф, который неоднократно испытывал во время полевых исследований, причем независимо от того, принимал я наркотики или нет. Он порождается общением с людьми, которые предстают перед тобой в своем лучшем виде, образуя социальную среду, отличающуюся нежностью, взаимной поддержкой и радостью.

Выползаем на воздух примерно в восемь часов утра. Все трое чувствуем себя просто обалденно и, оказавшись дома, падаем в гостиной, курим дурь, травим байки и хохочем еще часа три, пока, наконец, не добираемся до кровати изможденные, но счастливые. После хорошей вечеринки, как после дня тяжелой физической работы, появляется гордое чувство, что ты славно потрудился и чего-то добился. Это что-то наполняет вашу плоть и служит телесным напоминанием о том, что вам удалось, пусть и всего на несколько часов, вознестись над земными делами.

Секс-клубы

Секс-клуб как явление возник за пределами рейв-культуры, обсуждаемой в большинстве текстов о клаббинге. Сексуальные пространства всегда существовали в нашем обществе, однако их рост в качестве социальной арены резко ускорился после того, как в 1986 году открылся первый в Лондоне коммерческий секс-клуб. У клубного опыта появилось новое измерение. Толпы людей приходят в секс-клубы, чтобы насладится откровенной публичной сексуальностью, и здесь они готовы воспринять гораздо более радикальные формы сексуальной демонстрации, чем те, что встречаются в обычных клубах. Правила поведения заключают основные социальные практики клубной среды в более жесткие рамки, одновременно защищая и освобождая сексуальную природу мероприятия, а строгие требования к одежде имеют целью отсеять зевак. Такая исключительность необходима, поскольку пространство сексуального клуба находится еще дальше от повседневного мира. Некоторым это может показаться чрезмерным: они пугаются, чувствуют, будто они сами и их нравственные принципы подвергаются некой опасности, или же могут просто возбудиться и потерять голову настолько, что начнут буянить, хамить и докучать окружающим.

Секс-клубы — это не место оргий, куда достаточно проникнуть, чтобы с кем-нибудь переспать. В таких пространствах действуют те же социальные правила, что и в остальной части клубной среды. Не каждый из посетителей желает перепихнуться или выпороть кого-нибудь плеткой. Многие просто наслаждаются возможностью открыто выразить эротическую сторону своей лично-сти — носить соблазнительную одежду, вести себя развратно, воплощать фантазии и демонстрировать желания. Они делают это ради самих себя и отнюдь не всегда хотят привлечь кого-то еще.

Я встречал в клубах немало пар, находивших особое удовольствие в возможности вычурно нарядиться, чтобы насладиться соблазнительным шармом друг друга. Они обращали внимание на те грани личности своего партера, о которых легко забыть, если сводить досуг к просмотру телевизионных программ в гостиной и бродить по дому в растянутом трико. Наблюдая за тем, как ваш партнер изгибается в возбуждающем наряде на танцполе, и пожирая глазами его тело, можно испытать огромную радость. Это мощный акт обновления ощущений, способный заново разжечь огонь страсти, едва не угасший в чувственном вакууме повседневности. Послушаем, что говорит об этом мой информант:

Мне нравится, когда мы [он и его жена] наряжаемся и выходим в свет. Она выглядит потрясающе, но подобные места — единственные, где у нас хватает смелости появиться в таком облачении. Зато в такой одежде она меня чертовски заводит. Это своего рода предлог, чтобы вести себя по-настоящему сексуально, и повод, чтобы приложить усилия. Вы возбуждаетесь, флиртуете, танцуете и просто наслаждаетесь общением со страстными сексуальными людьми. Когда мы возвращаемся домой, то всегда трахаемся, словно кролики — так сильно это нас возбуждает.

За этим не обязательно должно следовать что-либо еще. Уже само пребывание в таком месте, где люди славят секс и наслаждаются им, где они одеваются, чтобы волновать как себя, так и окружающих, имеет особую чувственную прелесть. И все же многие на этом не останавливаются; им нравится обмениваться партнерами и экспериментировать с сексуальным влечением. Приведу в пример высказывание Таппи Оуэна — организатора «бала сексуальных маньяков»:

В тот год у нас было много места, и мы решили выделить площадку под открытый кинотеатр на несколько автомобилей. На экране демонстрировали порнофильмы. Одна парочка забралась в машину и так увлеклась, что вокруг собралась целая толпа. Они явно не на шутку завелись и трахались, не обращая внимания на окружающих. Это продолжалось несколько часов. Люди в толпе менялись, а те никак не могли угомониться. Короче говоря, я видел их уже под утро, и они все еще были возбуждены. Они подошли ко мне, поблагодарили за вечеринку, сказали, что все было здорово, а затем добавили, что им и в голову не приходило, как они могут отрываться. «Сексуальные маньяки» была первой сексуально ориентированной вечеринкой, на которой они побывали. Они думали, что это будет просто небольшой забавой, а получили роскошный сюрприз. В общем, несколько месяцев спустя я вновь о них услышал. В своем родном городе они основали клуб, который стал пользоваться популярностью, и они были исполнены в связи с этим энтузиазма. Таким образом, один-единственный опыт навсегда перевернул всю их жизнь. Они открыли в себе нечто такое, о чем раньше и не подозревали.

Таков секс как совместное приключение или процесс открытия, превращающий смутные, часто потаенные желания в санкционированные обществом реалии. В секс-клубах можно обнаружить самые разные желания или стать свидетелем новых возбуждающих сексуальных сценариев, о которых вы раньше не задумывались. Данная среда позволяет рассматривать секс как игру приходящих к согласию взрослых людей, а не как практику, скованную ограничениями моногамии и приличий.

Одно из замеченных мною качеств секс-клубов кратко можно описать так: к ним очень быстро привыкаешь. Достаточно побыть в их среде двадцать минут, и происходящее перестает казаться диковинным, поскольку социальная атмосфера кажется исключительно легкой. Характер участия людей в процессе может различаться: нарядно или соблазнительно одеты все, потому что таково предъявляемое к гостям требование, однако той или иной публичной формой секса занимается не каждый. Некоторые тусовщики устраивают для других шоу в темнице. Другие наслаждаются собственной сексуально-стью, которую являют миру. Третьи занимаются сексом. На одной из вечеринок я оказался по соседству с парой за сорок. Мужчина был обнажен, если не считать прикрывавшего член ремешка и жакета из змеиной кожи. Женщина в нижнем белье сидела рядом со мной и делала своему партнеру минет. Они купались в лучах всеобщего внимания около десяти минут, а затем направились в бар за выпивкой. Это не был жесткий секс: они посмеи-вались, когда шли к бару, ведь для них это была сексуальная игра в безопасном месте.

Большинство тусовщиков не склонны заниматься сексом на людях. Они приходят в соответствующие клубы, чтобы насладиться чувственной атмосферой заведения, покрасоваться в своем наряде и получить удовольствие от иной сексуальной реальности. Это мир соблазнительных взглядов и манящих улыбок, мир тел, открыто заявляющих о своей сексуальности на жарком танцполе, мир радующихся, смеющихся и возбуждающихся людей. Кроме того, в таких местах все очень вежливы и обходительны. Чувственная общность не менее важна, чем секс. Она создает ощущение причастности к тайному братству, старающемуся отгородиться от нравственного влияния повседневного мира, и таким образом является социальным оправданием особой этической позиции, в соответствии с которой краеугольным камнем данной среды является согласие. Секс перестает быть тайным, частным актом. Ему не обязательно «говорить» (Фуко 1981]) 1, чтобы получить оправдание, достаточно служить воскресным ночным досугом, а собравшиеся будут радоваться порождаемой им страсти и игре.

Помимо прочего, секс-клубы посещают лица самого разного возраста. В них нередко можно встретить людей лет семидесяти, наслаждающихся прелестями этой среды, и в целом публика обычно бывает старше, чем в прочих клубах. Тому есть ряд причин. Во-первых, зрелые тусовщики чувствуют себя увереннее и оттого осмеливаются вести себя на людях более откровенно. Во-вторых, они богаче и могут позволить себе потратить пару сотен фунтов на кошачий костюм из латекса и фунтов двадцать пять на билет. В-третьих, как объясняет Таппи Оуэн: «Многие начинают открывать для себя фетиш-клубы или клубы свингеров тогда, когда их дети взрослеют и покидают родительский дом. Это опыт, который супруги могут приобретать вместе, как только они перестают уделять все внимание детям, это эротическое приключение».

Возрастные различия посетителей, которым может быть от двадцати до семидесяти лет, придают таким клубам пестрый вид и свидетельствуют о том, что социаль-ные-чувственно удовольствия не исчерпываются по до-стижении двадцати шести лет, а длятся до тех пор, пока люди стремятся в такие места.

Секс и наркотики

Последний аспект клубного секса, который мне бы хотелось рассмотреть — это взаимосвязь секса и наркотиков. Так или иначе она присутствует во всех областях клаббинга. Секс-клубы, впрочем, часто казались мне менее пропитанными наркотиками, чем прочие, поскольку основное внимание в них уделяется сексу. Наркотики способны радикально преобразовать восприятие секса посредством изменения чувственных и социальных параметров сексуальных контактов.

Разумеется, секс под сильными наркотиками резко отличается от секса в состоянии алкогольного опьянения, который подчас сводится к двадцати минутам плохо скоординированной возни с сомнительным итогом. Секс под действием наркотиков, как правило, существенно продолжительнее. Занимаясь им, вы можете лучше расслабиться, и у вас в запасе оказывается больше энергии. Экстази не снижает сексуальное влечение, последнее лишь направляется по другому чувственно-социальному руслу. Оно иначе проявляется и воспринимается: можно испытывать огромное удовольствие, даже если просто целуешься и смотришь. Кроме того, клубным наркотикам присуще коммуникативное свойство, выражающееся в том, что если сексуальный контакт изменяет характер разговора людей о сексе, то они высказывают свои желания честнее. Секс становится менее дерганым и напряженным.

Некоторые мужчины признаются, что из-за наркотиков им бывает трудно достигнуть эрекции; у других такой проблемы не возникает. Все зависит от свойств конкретных наркотиков, а также от того, как долго партнеры занимаются сексом. Вот что говорит один из них:

Когда занимаешься сексом под экстази и вообще под любым наркотиком, эрекция может то появляться, то исчезать. Это отчасти объясняется действием препаратов, но также и тем, что ты занимаешься любовью очень долго и просто физиче-ски устаешь. Но это не проблема, ведь можно сделать паузу или на время заняться чем-то еще: покурить травку, например, посмеяться. Секс уже не ограничивается банальным «вставил—вынул»; начинаешь пользоваться воображением и проявлять изобретательность. Пожалуй, благодаря пропаданию эрекции я узнал о сексе много такого, что ускользнуло бы от меня, когда б мой член все время стоял колом. В самом деле, даже если у тебя не стоит, все равно можно веселиться. Когда тебя прет, чувствуешь себя так, будто все тело превратилось в один большой член, поэтому временная неисправность твоей шестидюймовой гордости не имеет значения

(34 года, шестнадцать лет опыта).

Другой сказал следующее:

Мне нравится трахаться под кокаином, но иногда я не могу кончить; кажется, что член стал искусственным. Он может стоять, но немеет и достичь оргазма очень трудно. Раньше это меня бесило, но теперь я отношусь к этому спокойно и просто наслаждаюсь происходящим. Я всегда могу разрядиться утром, когда чувствительность придет в норму.

Конечно, чрезмерное употребление наркотиков может лишить вас способности заниматься или наслаждаться сексом, особенно с возрастом. Упомянутое информантом онемение является распространенной реакцией, но если наркотиками не злоупотреблять, они могут весьма существенно изменить чувственно-социальный опыт, переживаемый во время секса. Кокаин и амфетамины могут придать вам энергию секс-динамо, а порой сопровождающее это онемение вовсе не означает, что эрекция обязательно пропадет. Она может сохраниться, но субъективно потерять в остроте. Зато секс продолжается намного дольше, поскольку преждевременной эякуляции не случается. Вот мнение информанта:

Мне нравится секс под экстази, потому что он такой расслабленный. Из пятнадцатиминутного перепихона он превращается в длительную и мощную серию предварительных ласк. Вы трогаете друг друга, гладите, трахаетесь, снова трогаете, смеетесь и трахаетесь. Процесс становится менее однообразным, обретает гибкость, длится дольше и воспринимается острее, да и вообще по-другому

(женщина, 34 года, шестнадцать лет опыта).

Секс и наркотики могут дополнять друг друга, радикально обостряя чувственность сексуальных контактов на телесном уровне, а также на социальном уровне, меняя характер общения во время секса. Несколько информантов говорили мне, что им нравится перед сексом покурить марихуаны, поскольку, как и бокал вина, она расслабляет. Одна из женщин также красочно описывала то, как ей нравится секс под LSD. Ее мнению вторят слова Тимоти Лири:

Я просто хочу сказать, что секс под LSD чудесным образом усиливается и больше впечатляет. Я не имею в виду, что наркотик добавляет вам половой энергии или автоматически обеспечивает более длительную эрекцию. Вместо этого он десятикратно обостряет вашу чувствительность. Скажу так: по сравнению с сексом под LSD обычное занятие любовью (какое бы удовольствие оно не доставляло) все равно, что секс с манекеном

[Leary T. 1990:127].

Судя по собственному опыту, добавлю, что во время таких сексуальных контактов высокая степень доверия между партнерами и знание действия LSD столь же важны, сколь и сам наркотик. Без них человек может прийти в замешательство, так как LSD способен искажать воспринимаемые объекты. Это подтверждает один из моих информантов:

Секс под кислотой иногда кажется странным: не разберешь, где заканчивается твое тело, а где начинается тело партнера. Кроме того, сам партнер как будто может меняться на глазах — становится похожим на скелет или на волка, так что и не сразу его узнаешь. Но если доверяешь тому, с кем занимаешься любовью, то возникающие ощущения раскрашивают секс, так как не пугают, а возбуждают

(женщина, 41 год, девятнадцать лет опыта).

Большинство клабберов исследуют связь между сексом и наркотиками в стороне от клубов, но, как бы то ни было, она является важной составляющей клубно-наркотического опыта, радикально меняющего чувственно-социальные параметры секса. Сочетаясь, секс и наркотики преобразуют и усиливают друг друга, но, как напоминает мой информант:

…Трах и наркотики — это классно, однако нужно соблюдать меру, ведь порой становишься легкомысленным. Однажды я так забалдел, что забыл натянуть резинку, а это риск. Теперь я стараюсь держать при себе эти маленькие штучки, чтоб не суетиться, когда подвернется момент. Просто я не хочу на утро проснуться в панике

(мужчина, 32 года, четырнадцать лет опыта).

Вывод

Секс является важной частью клаббинга, пропитывая и эротизируя среду. В секс-клубах этот элемент оказывается видимой и публичной чувственной практикой, стержнем, скрепляющим клубное пространство. Правила секс-клубов имеют целью освободить и в то же время защитить сексуально-выразительную природу мероприятия. Секс становится открытой и веселой игрой взрослых людей, основанной на честном согласии между тусовщиками. В секс-клубах эротичная атмосфера не менее важна, чем секс как таковой, поскольку она является чарующей силой, объединяющей толпу и противопо-ставляющей чувственность клубного пространства тем сексуальным ограничениям, которые действуют в повседневном мире. Если секс и наркотики сочетаются (как правило, уже после посещения клуба), то они могут субъективно усиливать друг друга, коренным образом меняя чувственно-социальные параметры интимного контакта. Мои информанты высоко ценят эти свойства и наслаждаются сексом под действием наркотиков, потому что он расширяет их сексуальный мир.

Одетые, чтобы возбуждать

Красота выше чувства долга.

Эпитафия на могиле Трансформера

Истинно модные стоят выше моды.

Сесил Битон

Одежда играет важную роль во всех областях клаббинга. Для многих клабберов ношение эффектных вещей является одним из способов отграничить клубы от повседневного мира. В клубной среде люди наряжаются по-разному: одним достаточно нового платья или рубашки, в то время как другие хотят выглядеть шикарно и готовы ради одной ночи полностью сменить свой имидж. Можно говорить о частичном совпадении отношения к одежде в фетиш-клубах и наиболее экстремальных дресс-клубах 1: там и там подчеркивается важность выразительности и воображения, действует дресс-код, а сами подобные заведения строятся на идее терпимости и без-опасности самовыражения, позволяющей тусовщикам свободно экспериментировать.

Клубное отношение к нарядам порождает интересный парадокс: посетители клубов, в которых не применяется отсев по внешнему виду, одеваются примерно одинаково, тогда как в клубах с дресс-кодом толпа часто оказывается очень пестрой. В условиях полной свободы выбора люди придерживаются традиций, а требование участвовать в создании зрелища порождает различия. Рассматриваемые в настоящей главе дресс-клубы не превращаются в показы мод, ведь их исключительность не навязана экономической конкуренцией дизайнерских брэндов (в подобных дресс-клубах, если они существуют, мне не доводилось бывать). Те дресс-клубы, что я посещал, являли собою места, требовавшие от гостей тратить не столько деньги, сколько усилия. В них импровизация и выразительность предпочтительнее бездумному поклонению идолам-лейблам.

Чистка перышек

Всякий раз, отправляясь развлекаться, я надеваю что-нибудь обтягивающее, безумно танцую и от этого начинаю лучше себя чувствовать. Сбрасывая скучную рабочую одежду, понимаешь, что этот вечер особенный. Приготовление — это целый ритуал: нужно прийти в хорошее настроение, одеться, накраситься, навести блеск, если хотите. У меня есть специальный гардероб для вечеринок, и для меня это важно, хотя не все вещицы из него можно носить с комфортом. Мне не нравится являться в клуб сразу после работы и в той же одежде, потому что веселье получается уже не то. Раньше я надевала под деловой костюм маленький топик и благодаря этому могла трансформироваться. Кроме того, если идешь в клуб, хорошо иметь вещи, святящиеся в ультрафиолете. Мне это нравится: перестаешь воспринимать себя серой

(женщина, 32 года, девять лет опыта)

Приведенная цитата интересна по ряду причин. Во-первых, она проливает свет на процесс личной трансформации, играющей важную роль в выделении клубной ночи как особого события. Во-вторых, она показывает, что такая трансформация уводит эту женщину от «серого» повседневного к «блестящему» праздничному эго и так позволяет ей почувствовать себя иной. В-третьих, мы видим, что появление в обтягивающей одежде на вечеринках является для нее приятным и ценным опытом, позволяющим получать большее удовольствие от клаббинга. В-четвертых, информант упоминает об одежде для клаббинга, которая не всегда удобна, но зато эстетически привлекательна. Все это свидетельствует о том, что клубное эго моего информанта строится с опорой на процесс чувственной объективизации. Она создает особый образ, противопоставляя его своему «серому», «удобному» деловому эго.

Э. Гофман пишет о влиянии мира нашей работы на то, как мы себя подаем:

Во-первых, действия людей зачастую призваны выразить параметры выполняемой задачи, а не личностные качества ее исполнителя. Так, в манере поведения всякого рода работников, будь то служащие, чиновники, бизнесмены или ремесленники, можно заметить характерные движения, удостоверяющие их опытность и честность. Что бы такая манера поведения ни говорила о них самих, ее главной целью часто является создание благоприятной репутации их продукта или оказываемых услуг

[Goffman E. 1990].

Клаббинг предлагает упомянутому выше информанту возможность иначе подать себя на людях, и телесное самовыражение женщины тесно связано с той одеждой, которую она надевает. Освободившись от предъявляемых работой требований к внешнему виду, она может подчеркивать различные стороны своей личности, всякий раз демонстрируя себя в качестве нового социального объекта. Данный процесс имеет скорее чувственную, нежели символическую природу. Женщина ощущает трансформацию, спровоцированную выбором одежды, которая, в свою очередь, воздействует на ее отношения с другими посетителями клубов. Она упоминает «ритуал» «наведения блеска», процесс повышения собственной привлекательности, соблазнительности и заметно-сти, надевает обтягивающую откровенную одежду, становится более роскошной, даже дикой, словом, готовится к вечеринке.

Однако это нельзя назвать актом символического противостояния ее деловому эго. Такое понимание является слишком упрощенным. Скорее здесь можно гово- рить о процессе чувственного расширения, позволяющего ей пребывать в альтернативном чувственно-социальном ландшафте клаббинга. Такие зримые эго создаются посредством изменения особенностей восприятия и выражения людьми собственных тел. В частности, это касается того, как они формируют свое тело в качестве объекта, модифицируя его взаимодействие со взглядами окружающих. На работе, дома, на улице или в клубе люди объективируют себя по-разному. Они усиливают или ослабляют свое физическое присутствие, чередуя анонимность с публичной демонстрацией в зависимости от текущей социальной ситуации.

В фетиш-клубах часто имеются раздевалки для посетителей, чтобы те могли сохранить относительную анонимность до прибытия на место, а затем трансформироваться в свои клубные образы. Многие тусовщики считают, что показывать себя во всей красе на улице слишком опасно. Защищенность клубной сцены позволяет им рисковать и творчески играть с различными выразительными средствами. Одежда посетителей является частью эстетики заведения, отделяет его от повседневного мира. В этом отношении, как отмечает информант, в клубных пространствах возможны существенные различия:

На некоторых тусовках люди выглядят так, будто собрались за покупками или что-то вроде этого, а на других все скорее похожи на инопланетян. Второй вариант мне больше по душе. По-моему, это имеет смысл, поскольку клубы — те немногие места, где можно без стыда и страха разодеться и покрасоваться. Тут клубы предлагают ценную свободу действий, хотя в некоторых заведениях она может быть ограничена, и, как мне кажется, напрасно, ведь наряжаться так весело, это добавляет вечеринкам прелести

(мужчина, 33 года, семнадцать лет опыта).

Данное утверждение проливает свет на еще один важный аспект клубной одежды, свидетельствуя о том, что это само по себе весело и люди могут наслаждаться игрой со своим внешним видом. Вот что говорит об этом очередной информант:

Для меня важно переодевание, смена образа. Я не всегда иду в клуб в обычном обличии, мне нравится временами превращаться в другую. Был такой период, когда я наряжалась балериной, причем не забывая никаких деталей. Слава Богу, это продолжалось не слишком долго. Тот образ мне не особенно нравился, но некоторое время я наслаждалась его причудливостью. Нельзя сказать, что я всегда стараюсь выглядеть как можно лучше. Иногда я даже поступаю наоборот

(женщина, 30 лет, десять лет опыта).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: