Сделай Сам Свою Работу на 5

Детские пособия, социальные пособия





В США не предусмотрены компенсации многодетным семьям и также отсутствует политика в области семьи, хотя 25 % детей рождается там от матерей, живущих в относительной бедности. Лишь 6,4 % женщин, рожающих ребёнка, живут на государственную поддержку{525}. Проведённая в 1996 г. реформа системы вэлферов{526} предоставила штатам существенные возможности в собственном формировании. При этом всячески главенствовало желание снизить коэффициент рождаемости «вэлферных матерей», а вэлферные карьеры в целом ограничить. Это явно удалось (правда, те женщины, которые всё ещё получают денежные пособия из системы вэлферов, имеют коэффициент рождаемости в три раза выше среднего национального).

Как следствие этой реформы, расхождение в рождаемости по уровню образования в США ниже, чем у нас. Женщины с университетским образованием рожают в среднем 1,6–1,7 ребёнка. Из них 27 % остаются бездетными{527} против 40 % в Германии. На 7,2 % женщин с университетским образованием в детородном возрасте приходится, тем не менее, 8,7 % рождаемости.

У женщин, не закончивших школу, коэффициент рождаемости выше среднего. Эта группа охватывает 19 % женщин в детородном возрасте и достигает в рождаемости доли в 23 %. Сильно упрощая, можно сказать: США не занимаются общим поощрением семьи, для которого в Германии предусмотрены такие меры, как детские пособия или компенсация многодетным семьям. Тем не менее у них ощутимо больший коэффициент рождаемости, который имеет гораздо меньший разброс в зависимости от уровня образования. В противоположность немецкой политике повышенную рождаемость нижнего слоя там тормозят тем, что большинство матерей с низким доходом не получают денежных пособий системы вэлферов.



Германия расходует в год 37 млрд евро на детские пособия{528}. Но это не фактические нетто-расходы. Если бы — чисто умозрительно — совсем не выплачивать детские пособия, то возникли бы дополнительные налоговые недоимки из-за налоговых льгот для многодетных в 19,5 млрд евро. Итак, нетто-сумма немецких детских пособий равна округлённо 17,5 млрд евро{529}. Для детей тех, кто получает основное обеспечение, предусмотрено более высокое возмещение расходов — в форме доплат на жильё и в форме социальных пособий. В основном обеспечении на каждого ребёнка выделяется суммарно 322 евро нетто (см. табл. 4.1, с. 96). Безработная супружеская пара с пятью детьми достигает, таким образом, нетто-дохода в 2700 евро, а если к этому добавить немного нелегальной подработки, то легко набирается 3500 евро и больше.



Интересно было бы сравнить размер детского пособия и норму покрытия потребности детей в основном обеспечении с фактическими расходами семьи,{530}.

• Детские пособия на первого и второго ребёнка составляют ежемесячно по 185 евро, итак, на двоих детей это будет 370 евро. Излишек в основном обеспечении на одного ребёнка составляет 322 евро, то есть на двух детей 644 евро.

• Супружеская пара без детей имеет в Германии средние месячные потребительские расходы в 2398 евро, потребительские расходы пары с детьми составляют 2820 евро, то есть на 422 евро в месяц больше. В семьях, где есть дети, в среднем с родителями живёт по двое детей, это как была, так и осталась обычная величина семьи, если в ней вообще есть дети.

• Домохозяйства из четырех человек (без детей) расходуют в среднем 2964 евро, то есть на 566 евро больше, чем пара.

Итак, в основном обеспечении на детей предусмотрен избыток, превышающий дополнительные расходы, которые все немецкие домохозяйства в среднем тратят на детей. Вполне можно потратить на своих детей и меньше, чем в среднем, и они при этом не умрут с голоду. Это значит, в конечном счёте, что получатели трансфертных выплат могут повысить стандарт своей жизни, производя на свет детей. Тем самым естественный порядок вещей, заведённый в мире, ставится с ног на голову. Сами по себе детские пособия сегодня уже настолько высоки, что средние дополнительные расходы на детей практически покрываются, а на маленьких детей — с избытком.



Другими словами, дети, особенно если их много, облегчают нижнему слою возможность обустроить жизнь самым приятным образом и без регулярной работы, ибо денежные пособия на детей могут с лихвой покрыть все расходы взрослых на их жизненный стандарт, используясь не по назначению. Эту практику, к сожалению, часто наблюдаемую, можно пресечь, если понизить в системе основного обеспечения долю, предназначенную на потребности детей, а сэкономленные таким образом средства вложить в полнодневное обслуживание и питание в школах и детских садах. Введение школьной формы могло бы к тому же сократить расходы на одежду. Детям при этом больше достанется.

В здоровых жизненных обстоятельствах нормально, если жизненный стандарт и потребительские возможности взрослых понижаются, когда они со своих доходов обеспечивают и детей. Эта норма жизни должна принципиально распространяться и на родителей, которые получают основное обеспечение, в противном случае возникают структуры ложных стимулов, которые находят выражение в повышенном коэффициенте рождаемости у этой группы людей.

В Германии есть детские пособия, не зависящие от дохода родителей; они тоже приобретают свою привлекательность только в среде с низким доходом, то есть не у тех, у кого надо. Было бы лучше целенаправленно разгружать тех родителей, которые зарабатывают себе на жизнь трудовой деятельностью. Для этого подходит дополнительное освобождение от налогов, но также и не облагаемый налогом минимум, доплаты или иные разгрузки, затрагивающие взносы трудящихся на социальное страхование.

Целью всех мер должно быть правило: тот, кто зарабатывает себе на жизнь трудом, не должен впадать в бедность с появлением детей. Но тех, кого содержит государство, не следует искушать возможностью повышения пособий за счёт детей.

В немецкой системе семьи с низкими или вовсе отсутствующими доходами получают премии за своих детей, поэтому социальный перекос в немецкой структуре рождаемости не удивителен. США уже давно предприняли меры против высоких показателей рождаемости в нижнем слое — и успешно: 22 августа 1996 г. президент Клинтон подписал «Закон о личной ответственности и возможностях трудоустройства» (Personal Responsibility and Work Opportunity Reconciliation Act). Тем самым была пресечена простая возможность добиться через детей выплат по вэлферу. На Билла Клинтона обрушились обвинения в расизме, поскольку среди многодетных «матерей велфера» (Welfare Mothers) преобладали афро - и латиноамериканки{531}.

Налогообложение семей

В немецком налоговом праве существует разделение налога на совместный доход супругов. Это значит, что супруги при желании облагаются налогом вместе, и он исчисляется так, как будто оба получают одинаковый доход. Это понижает налоговую нагрузку супружеской пары. Против разделения налога на совместный доход супругов то и дело возобновляется борьба на том основании, что оно потворствует «браку с домохозяйкой». Оно действительно благоприятствует в тех случаях, когда доход партнёров сильно различается, в большинстве случаев это пары с детьми. Как минимум в нынешней жизненной реальности женщины широко пользуются полной занятостью, пока они (ещё) бездетны, и в это время разделение налога на совместный доход супругов им не приносит существенных преимуществ. Наряду со льготами, предоставляемыми «браку с домохозяйкой», это обстоятельство наталкивается на недовольство тем, что преимущество разделения налога увеличивается при прогрессивном налогообложении. Это системно-имманентная оборотная сторона прогрессивного налогового тарифа.

Нарастающая с доходом разгрузка тоже была постоянным основным возражением против налоговых освобождений родителей, поскольку ведь государству любой ребёнок должен быть «одинаково ценен» независимо от доходов родителей. Было много политических попыток совсем ликвидировать налоговые освобождения в пользу детских пособий. Эти попытки не удались, когда Федеральный конституционный суд вынес решение от 10 ноября 1998 г., согласно которому необлагаемый налогом минимум для налогоплательщиков и их супругов, равно как и необлагаемые суммы для детей, должны покрывать хотя бы социальный прожиточный минимум{532}. Выход к унификации посредством детских пособий находили в том, чтобы назначать детские пособия, не зависимые от доходов, на таком уровне, чтобы это было для 95 % населения выгоднее, чем при налоговом освобождении. На 2010 г. это означает, например, что необлагаемый налогом минимум для первого и второго ребёнка проявляет своё действие лишь при маржинальной ставке налога[72] в 31,5 %{533}. Семья с двумя детьми, имеющая доход 3600 евро в месяц, вообще не облагается налогом, если произвести взаимозачёт выплаченного налога с детскими пособиями.

Общая система из детских пособий, разделения налога на общий доход супругов, освобождения от налогов некоторой суммы доходов родителей, выплат родителям называется «уравнивание бремени семейных расходов». Система с её 64 млрд евро в год чрезвычайно дорогая{534}. В последние 45 лет она постоянно дорожала, но так и не смогла позитивно повлиять на нетто-коэффициент воспроизводства, напротив: при неизменном коэффициенте рождаемости доля нижнего слоя в рождаемости заметно увеличилась. Как общая система, измеренная по количеству рождаемости и качеству социоэкономической структуры, немецкое «уравнивание бремени семейных расходов» оказалось большой неудачей.

Расходы на ребёнка возникают на трёх уровнях.

1. Непосредственные расходы на питание, одежду и жильё.

Они держатся в обозримых рамках и, как показывает статистика расходов на потребление, могут с лихвой покрываться уже детскими пособиями. При основном обеспечении останутся даже свободные излишки, которые получатели трансфертов могут употребить на что-то другое.

2. Нотеря заработка, возникающая из-за того, что один из супругов, как минимум, частично отказывается от оплачиваемой работы или ограничивает её.

Здесь издержек неиспользованных возможностей меньше всего у безработных получателей трансфертов. У работающих они повышаются с размером зарплаты, от которой частично отказываются ради детей. В этом отношении правильно, что выплаты родителям зависят от уровня предыдущей заработной платы.

3. Расходы, возникающие из-за того, что дети участвуют в принятом стандарте жизни родителей.

Каждый, кто время от времени водит свою семью в ресторан или едет с детьми на горнолыжный курорт, знает, что имеется в виду. И дом на одну семью с детьми должен быть больше.

Пункты 2 и 3, разумеется, никак не возместить за счёт детского пособия, не зависимого от доходов. Во-первых, это было бы слишком дорого, а во-вторых, завело бы в неверном направлении получателей трансфертов и людей с низким доходом.

В то время как немецкая система «уравнивания бремени семейных расходов» нацелена главным образом на перераспределение, во французской системе более высокий вес имеет аспект в области политики населения. Детского пособия на первого ребёнка там нет вообще, на второго ребёнка оно гораздо ниже, чем у нас. Зато есть разделение налога на совместный доход супругов{535}, и оно устроено так, что налоговая нагрузка понижается с ростом числа детей. Французское разделение налога на совместный доход супругов социально несправедливо, но функционально действенно, причём в двойном смысле: во Франции растёт число детей, в особенности третьего и четвёртого, и растёт число детей из верхних слоёв.

Такую систему можно градуировать как угодно, в зависимости от того, какой вес в разделении налогов придаётся рождению первого, второго или следующего ребёнка. Избыток в перераспределении при очень высоком доходе можно было бы устранить при помощи «границы отсекания», то есть процентуальной границы повышения. Если формировать перестройку системы так, чтобы она обеспечивала неизменность текущих доходов при любом изменении бюджета, это будет означать, что налоговая нагрузка на бездетных относительно повысится. Но и это может тоже оказаться действенным эффектом регулирования.

Разделение налога на совместный доход супругов подошло бы и для того, чтобы устранить один существенный изъян детского пособия, независимого от доходов, а именно: недостаточное направляющее и стимулирующее воздействие в слоях с более высоким доходом и образованием. Однако это средство бессильно против другой существенной причины малодетности этих слоёв: первый ребёнок появляется, если вообще появляется, поздно, и вследствие этого общее число детей у людей с высоким уровнем образования невелико{536}. Речь во многом касается «часа пик» жизни: учёба, вступление в трудовую жизнь, поиск партнёра, первый ребёнок — всё это должно быть завершено до исполнения 30, самое позднее 35 лет. При этом создание семьи охотнее всего откладывается на потом. Ведь это можно перенести ещё на год, полагают многие, но зачастую оказывается, что уже поздно, и если всё же удаётся, то дело ограничивается одним или двумя детьми.

Возможно, здесь помог бы один чувствительный стимул — установление срока. Например, по окончании учёбы за каждого ребёнка, рождённого матерью до того, как ей исполнилось 30 лет, назначать от государства вознаграждение в размере 50 тыс. евро. Можно было бы варьировать эту возрастную границу для первого, второго и третьего ребёнка. Вознаграждением за двух детей для молодых родителей мог бы быть, например, необходимый собственный капитал на жилую собственность. Вознаграждение не обошлось бы дороже, чем сегодняшние детские пособия. Если посчитать за 25 лет, то детское пособие обходится в 55,5 тыс. евро на ребёнка.

Всё более поздние роды первого ребёнка как раз у женщин с высоким уровнем образования — существенная причина малодетности в этой группе. Вознаграждение могло бы помочь запустить эффект «тяни-толкай». Опыт показывает, что последующие дети появляются в том случае, если первый ребёнок родился не в очень поздние годы. Правда, вознаграждение — а это будет политический подводный камень — можно вводить лишь селективно, а именно для тех групп, в которых более высокая фертильность особенно желательна для улучшения социоэкономического качества структуры рождаемости.

Нет ничего неизменного

Описанные отправные пункты показали, что вполне себе есть инструменты, смелое внедрение которых могло бы улучшить в целом как коэффициент рождаемости, так и структуру рождаемости. Франция и Соединённые Штаты — два примера больших стран нашего уровня развития, в которых цифры рождаемости близко подходят к обеспечению постоянства численности. Примечательно, что обе эти страны располагают существенно лучшими статистическими данными, чем мы{537}. Пути, которыми шли обе эти страны, чтобы справиться с проблемами, очень разные: США не имеют семейной политики в нашем понимании, но у них нет и иммиграции в систему трансфертов. Тем самым их мигранты совсем другого качества. Также у них не столь сильно выражена разница в рождаемости в зависимости от уровня образования. Франция, как и Германия, имеет проблему с мигрантами мусульманского происхождения, но во Франции коэффициент рождаемости заметно выше, чем в Германии, и французские образованные слои вносят в это гораздо больший вклад.

Есть необходимость действовать. Есть инструменты для этого. Будем ли мы что-то делать? Интересно было бы взглянуть.

Глава 9 МЕЧТА И КОШМАР ГЕРМАНИЯ ЧЕРЕЗ 100 ЛЕТ

Горные вершины Спят во тьме ночной;

Тихие долины Полны свежей мглой;

Не пылит дорога,

Не дрожат листы…

Подожди немного,

Отдохнёшь и ты.

Иоганн Вольфганг фон Гёте.

Ночная песнь странника (пер. М. Ю. Лермонтова)

В предыдущих главах было приведено множество цифр, дан анализ сложившейся ситуации, и даны определённые оценки. Теперь остановлюсь на двух моментах:

1) каждое государство имеет право решать, кого привлекать в свои пределы, а кого нет;

2) западные и европейские ценности и культурное своеобразие народов Европы стоят того, чтобы их сохранять. Датчане и через 100 лет должны иметь возможность жить среди датчан, а немцы — среди немцев, если они этого хотят.

Против ценностей гражданского общества, выраженных в этих двух положениях, в Германии вот уже несколько десятилетий ведётся борьба — частью публичная, частью скрытая. Тех, кто согласен с этими положениями, оттесняют в «правый» угол. Распространённая в Германии якобы либеральность с часто неосознанной социализацией в традиции 1968 г. находит одиозной любую политику в области населения, одобряя при этом любой приток иммигрантов. Регулирование или ограничение притока считается в этих кругах нелегитимным либо аморальным, к тому же, по их мнению, оно является выражением затхлого национального чувства, желающего сохранить немецкий характер Германии.

Но я хотел бы, чтобы мои потомки через 50, а также через 100 лет всё ещё жили в Германии, где языком общения был бы немецкий, а люди ощущали себя немцами в стране, которая сохраняет и развивает свои культурные и интеллектуальные возможности, в стране, укоренённой в Европе наших отчизн. Я нахожу, что это, с вашего позволения, важнее, чем вопрос о том, поднимется ли уровень Северного моря в ближайшие 100 лет на 10 или на 20 сантиметров. Я уверен, что и наши восточные соседи в Польше через 50 или 100 лет тоже хотят оставаться Польшей, равно как и французы, датчане, голландцы, чехи, которые желают того же для своих народов и стран.

Речь идёт о правильном сохранении и дальнейшем развитии идентичности народов и государств. Переходы при этом размыты: немецкие швабы и швейцарцы немецкого происхождения сходны во многих аспектах. Эльзасу никогда не отречься от своих немецких корней, точно так же, как в Ницце можно заметить присутствие Италии в далёком прошлом. Архитектурный стиль и градообразование показывают общие культурные корни народов, населяющих Северо-Европейскую низменность — от Брюгге до Таллина (в старину Ревеля).

Швейцария — прекрасный пример того, как различные идентичности могут сохраняться в непосредственной близости тысячу лет: в кантоне Валлис (Вале), где восток говорит по-немецки, а запад по-французски, языковая граница за последнее тысячелетие смещалась туда и обратно лишь незначительно: если резиденция епископа находилась в Бриге, то она смещалась на запад, если же в Сьоне (Зиттен), то — на восток. Город на полдороге между Сьоном и Бригом назывался то Сиерром, то Сидерсом.

Миграция через границы существовала во все времена. Мои предки по отцу странствовали через Лион в Женеву и затем через Базель в Германию, где они в итоге стали вестфальцами. Мои предки со стороны матери в 1920 г., будучи померанскими землевладельцами, вдруг оказались в польском коридоре, став так называемыми «фольксдойче» — немцами, проживающими за пределами Германии, и то, что от них осталось, очутилось в 1945 г. в Вестфалии. Возможно, их дальние предки в XII в. пустились в путь именно оттуда.

Миграция может и должна быть и в будущем. Мобильные, энергичные и дельные люди должны в любое время иметь возможность отправиться в путь и зарабатывать себе на хлеб там, где им понравится, — при условии, что они встроятся в культуру принявшей их страны и станут, в конце концов, её частью, если осядут надолго. Хорошо образованные специалисты и эксперты, которые приедут не ради немецких социальных пособий, Германии нужны всегда, будь они хоть из Турции, хоть из Египта. Однако их мало везде, как показывает относительная неудача немецкой грин-карты[73]. Мы рады каждому, кто приедет и останется. Но основную часть специалистов, мастеров и потенциальных нобелевских лауреатов, которые должны формировать Германию и обеспечивать её будущее через 50 или 100 лет, мы должны родить сами, а затем вырастить и обучить. Если мы и впредь будем действовать так, как в последние 40 лет, то наше население не только демографически сократится, но и интеллектуально захиреет.

Дальнейшая массовая иммиграция малограмотных и малокультурных групп из стран Африки, Ближнего и Среднего Востока не решит никаких проблем, но создаст множество новых. Многие не хотят даже слышать об этом. Но если мы и дальше оставим всё как есть, то каждое следующее поколение немцев будет на треть меньше предыдущего, причём образованные слои будут сокращаться особенно сильно. То, чего нам не хватает, мы уже частично восполняем анатолийскими крестьянами, палестинскими беженцами и различными поколениями мигрантов из зоны Сахеля.

Германия не погибнет внезапно и скоропостижно. Она будет тихо угасать вместе с немцами и демографически обусловленным истощением их интеллектуального потенциала. Немецкое в Германии всё больше иссякает, а интеллектуальный потенциал исчезает быстрее всего. Кто через 100 лет ещё будет знать «Ночную песнь странника»? Школьники, изучающие Коран в медресе при мечети, уж точно этого знать не будут.

С будущим Германии может случиться то же, что и с трагическим героем в фильме Джека Арнольда «The incredible Shrinking Man»[74]. Он правит парусником. Над ним проплывает облако. Его жена выходит из каюты на палубу, и тут он начинает незаметно сокращаться, пока наконец не становится микроскопичным настолько, что исчезает из мира.

Даже если немцев больше не будет, Северо-Германская низменность не опустеет. Люди всегда будут жить в Центральной Европе. Климат приятный, географическое положение даёт много преимуществ, а унаследованная инфраструктура хорошо развита. Вот только немецкие островки в том объединении областей, которое сохранит название «Германия», будут всё сокращаться, если не произойдёт каких-то радикальных перемен. Эти времена не так уж далеки от нас, наши внуки и правнуки их застанут. Немецкий язык может исчезнуть из Центральной Европы, как греческий исчез когда-то из Малой Азии. Только случится это быстрее и, вероятно, без кровопролития. Мы, немцы, не будем изгнаны со своей земли, мы просто потихоньку самоустранимся из истории в полном соответствии с закономерностями таблицы смертности Федеральной службы статистики.

Не так уж это и долго — 100 лет. Большинство людей имеет представление о 50 годах до своего рождения по рассказам родителей и дедов. Их внуки, в свою очередь, переживут их на 60 лет, поэтому каждый «плавает» во временном окне размером в 200 лет, которое касается его лично.

Переместимся на 100 лет назад, в 1910 г. Тогда немецкий рейх с его 65 млн жителей тоже был довольно большой страной даже в мировом масштабе после Китая, России, колонии британской короны — Индии, США, а с его рождаемостью в 1,4 млн человек в год ещё и очень молодой. Немецкий язык был lingua franca[75] в Центральной, Восточной и Северной Европе. Свыше половины мировой научной литературы выходило в свет на немецком языке. О будущих катастрофах Первой и Второй мировых войн ещё никто и не догадывался. Адольф Гитлер, которому в то время был 21 год, перебивался в Вене случайными заработками, 40-летний Ленин ковал планы государственного переворота за столиками женевских кафе, а 31-летний Иосиф Сталин соблазнял женщин в сибирской ссылке в Сольвычегодске. Стоило произойти минимальным историческим случайностям — промахнулся бы террорист в Сараево, подвернулся бы под разрыв гранаты пехотный связной Гитлер, а немецкий Генеральный штаб не переправил бы Ленина в Россию в запломбированном вагоне, — и были бы предотвращены многие катастрофы ХХ в. Может, на их месте были бы другие катастрофы, этого мы не знаем. В таком случае не было ли в те времена бессмысленным занятием задумываться о будущем? Не бессмысленно ли это и сегодня? Разумеется, нет. Все заложенные в те времена и обозримые технологические тренды действуют и поныне. Но такие переломные события, как войны и катастрофы, предвидеть нельзя.

В 1910 г. были электрифицированы крупные европейские города, проложена канализация, и проточная вода появилась в каждом доме. В Берлине и ещё кое-где появились подземка и электрический трамвай. Каждая фирма и все состоятельные частные домохозяйства были оборудованы телефонной связью. В небе показались первые самолёты, а против головной боли принимали аспирин. Было изобретено кино, которое привлекло массового зрителя. В большой политике ещё действовал император. В 1907 г. Австро - Венгрия аннексировала Боснию и Герцеговину и тем самым восстановила против себя Сербию. В 1911–1912 гг. Балканская война привела к окончательному изгнанию из Европы Османской империи, если не считать маленького плацдарма.

Времена столетней давности и близки, и вместе с тем далеки, но то же самое можно сказать и о будущем, которое наступит через 100 лет. Многое будет непрерывно развиваться в это столетие, что-то изменится путём резкого переворота: никто 100 лет назад не смог бы предсказать, что коммунизм просуществует 70 лет, но никто не возьмётся и утверждать, что он не возникнет 70 лет спустя. Человек, который интересуется своим происхождением и судьбой своих потомков, живёт в отрезке мировой истории, который, в зависимости от личного возраста, простирается в будущее на 80—150 лет. Приблизительно таков горизонт его интереса к будущему. Сегодня нашу обеспокоенность вызывает климат. Мейнстрим климатических прогнозов исходит из того, что температура в Центральной Европе в ближайшие 100 лет вырастет на 2–4 градуса. Уровень Северного моря к тому времени поднимется на 10–12 сантиметров, а жизнь в Центральной Европе в климатическом отношении станет благоприятнее. Правда, часть средств, сэкономленных на отоплении, придётся вложить в строительство дамб.

Конечно, невозможно составлять серьёзные научные прогнозы относительно Германии на 100 лет вперёд. Мы не знаем, какие войны грядут. Мы не знаем, как изменят мир ещё не сделанные открытия и изобретения. Однако о естественном развитии населения мы можем судить вполне уверенно, если примем в качестве допущения, что нетто-коэффициент воспроизводства останется таким, каков он вот уже 40 лет. Но и нетто-коэффициент воспроизводства до известной степени политически зависимый показатель, как, например, миграция и интеграция.

Если посмотреть на ужасные ошибки, глупости и упущения европейской политики за последние 100 лет, то можно сделать следующий вывод: политика играет существенную роль, и политические решения могут изменить мир как к лучшему, так и к худшему. Судьба и условия жизни наших детей, внуков и правнуков находится в наших руках в гораздо большей степени, чем мы думаем. Но мы можем и обезобразить их будущее. Политические катастрофы и технологии нового типа совершенно непредсказуемы, а вот последствия политических решений в том или ином направлении поддаются предвидению.

В двух нижеследующих сценариях я дал волю своей фантазии. Они заострены и сатиричны, но чуждыми реальности их не назовёшь. В этих сценариях описаны два из многих мыслимых путей развития Германии. Все элементы, которые в них проявляются, заложены в современности.

Кошмар…

В Германии 2017 г. политика была вполне довольна собой. Последствия мирового экономического спада, начавшегося в 2008 г. банкротством компании «Леман», были преодолены. Уровень производства 2008 г. снова был достигнут в 2013 г., экономика росла хотя и медленно, но всё же непрерывно.

С осени 2017 г. чёрно-зелёное федеральное правительство возглавила Ангела Меркель[76]. Статья коалиционного соглашения, касающаяся миграции и интеграции, была особенно длинной. В ней было закреплено, что Федеративная Республика Германия является страной иммиграции, ибо растущее влияние чужих культур служит обогащению страны. Всем мигрантам предоставляется муниципальное избирательное право вместе с видом на жительство. Коалиционное соглашение выдвинуло законодательную инициативу: считать поддержку ксенофобии и исламофобии уголовно наказуемым деянием. Общественный резонанс вызвало высказывание Юргена Триттина[77] в ходе предвыборной борьбы: «По мне так пятьдесят процентов арабов лучше, чем пять процентов правых радикалов». Правила воссоединения семей должны быть упрощены.

Вопреки ожесточённому противодействию ЕС были отменены курсы немецкого языка в качестве условия для въезда в страну членов семей мигрантов. В коалиционных переговорах Зелёные представили экспертное заключение профессора Гидеона Боча из Центра Моисея Мендельсона при Потсдамском университете. В экспертизе было научно доказано, что если немцы требуют преимущественного употребления немецкого языка, это представляет собой выражение латентных фашизоидных убеждений с расистским уклоном. Принуждать мигрантов к изучению немецкого языка против их естественного желания, да ещё и делать из этого условие въезда или получения вида на жительство, — всё равно что демонстрировать немецкую манию превосходства, которая однажды уже чуть не довела мир до гибели. Это прошлое как раз и отличает Германию от Франции и Голландии и не позволяет ей ужесточать языковые предписания для мигрантов, как это было сделано в этих странах.

Новый министр по делам семьи и миграции — молодая женщина из левого крыла ХДС земли Северный Рейн-Вестфалия — дала понять, что политику в области семьи не следует путать с политикой в области населения, напротив: в аспектах всемирной перенаселённости, защиты окружающей среды, а также с учётом сомнительного немецкого прошлого Германия с её низким коэффициентом рождаемости вносит положительный вклад в будущее человечества. Поскольку сокращение численности населения освобождает место, Германия тем самым способствует облегчению нужды во всём мире. Если немецкие вузы впредь будут выпускать меньше инженеров, то это тоже не так уж плохо, поскольку их в достаточном количестве выпускают Индия и Китай.

В 2020 г. государственный министр культов в своей прославленной программной речи в Институте исследования ислама Мюнхенского университета заявил, что федеративное государство отныне будет следить за тем, чтобы поддержка культуры опиралась на равноправие различных культур. Новообразованная головная организация деятелей исламской культуры на основании этого предложила распределять поддержку в области культуры пропорционально доле жителей с тем или иным родным языком. Федеральный кабинет министров принял соответствующее решение.

Новое направление прошло первое испытание на практике в Дуйсбурге. Там муниципальное объединение исламских верующих набрало в 2021 г. на муниципальных выборах 35 % голосов. Оно было готово уступить партии СДПГ (17 % голосов) службу городского казначейства, если само получит участок работы в области культуры и уборки мусора. Так и произошло. Однако уже через несколько дней дело дошло до скандала. Новый заведующий отделом культуры был шокирован программой городского театра. В публичной дискуссии, которая несколько недель продолжалась в отделах культуры республиканских газет, он требовал от художественного руководителя городского театра убрать из репертуара спектакль по пьесе Уильяма Шекспира «Укрощение строптивой», поскольку правоверная мусульманка никогда бы не смогла и не стала так вести себя по отношению к мужу. Мол, в учреждении, которое субсидируется государством, подаётся дурной пример и нарушается запретная граница межкультурной толерантности.

В публичных дебатах решающую гирю на чашу весов положил Патрик Банерс, руководитель отдела культуры FAZ[78]. В высокоинтеллектуальной статье, которую никто не понял, он убедительно показал: только культурное самоотречение немецких граждан может стать доказательством того, что они действительно всерьёз считают себя либералами. К тому же он повторил свою фразу, пришедшуюся публике по вкусу ещё в 2010 г., что «критику ислама фактически можно сравнить с антисемитизмом образованных людей в немецком рейхе»{538}. А уж быть задвинутым в этот угол вряд ли кому захочется.

В Дуйсбурге в конце концов было достигнуто компромиссное решение: представления спектаклей городского театра поделить в соответствии с местным соотношением родных языков, на настоящий момент времени это значит: 55 % — турко - и арабоговорящих, 45 % — немецкоговорящих. Каждые пять лет следует заново пересматривать эти пропорции в соответствии с динамикой населения. «Дуйсбургский компромисс» явился хорошим уроком для всей федерации. Всё больше городов стали перенимать эту модель в последующие десятилетия.

Начиная ещё с 2015 г. ежегодный приток иммигрантов заметно увеличился; приблизительно половина иммигрантов прибывала в рамках закона о воссоединении семей, другую половину составляли преимущественно беженцы из стран Африки, а также Ближнего и Среднего Востока, ищущие лучших условий жизни. Право на убежище и другие барьеры для въезда больше не представляли собой большого препятствия вследствие правила терпимости: те, кому удалось въехать в Германию и в течение шести месяцев не быть уличённым в криминальной деятельности, автоматически получали бессрочный вид на жительство и могли претендовать на социальные пособия, как и все немецкие граждане.

Большой прогресс произошёл в интеграции в области образования. В 2030 г. на Конференции министров культов решили не использовать результаты тестов PISA для оценки знаний учащихся с миграционной историей и не публиковать их. Такое решение горячо приветствовалось. Различия, правда, не сократились, а даже существенно увеличились с новым ростом притока мигрантов, начиная с 2015 г. «Союз прогрессивных учителей» повторно выразил своё неодобрение по поводу публичной дискуссии о различиях в успеваемости; мол, это есть не что иное, как «объективная дискриминация» мигрантов. Дескать, созданная таким образом самоидентификация мешает им поверить в свои силы, следовательно, низкую успеваемость можно предсказать заранее, и такие пророчества исполняются наверняка. Мол, следует наконец прекратить разговоры о различиях в успеваемости, тогда они исчезнут сами собой. Публичная дискуссия о различиях в успеваемости, независимо от того, реальны эти различия или нет, способствует расистским настроениям и потому, мол, должна быть пресечена. Конференция министров культов примкнула к этой аргументации, убедительной как с моральной, так и с педагогической точки зрения.

Следующей вехой на пути политики в области образования в 2035 г. стало введение квот при numerus clausus — приёме определённой категории лиц в учебные заведения, — соответствующее американскому «Affirmative action»: по всем предметам с numerus clausus для претендентов с турецкой, арабской или африканской миграционной историей устанавливаются квоты, которые соответствуют их доле в населении данного возраста. К сожалению, после этого значительно выросла доля отсева в некоторых группах специальностей ещё на этапе вводного курса. Особенно большим фактором дискриминации оказалась математика в инженерных специальностях. На это пришлось ответить переработкой учебной программы, которая была завершена к 2040 г. После этого доля отсева по математике снизилась до приемлемого уровня в 10 %.

Злопыхатели из числа наших современников усмотрели в этих реформах причину нарастающих с 2050 г. трудностей, с которыми сталкивались выпускники немецких инженерных вузов на национальном и международном рынке труда. Другие небезосновательно указывали на то, что настоящей причиной проблем инженеров на рынке труда является спад немецкой обрабатывающей промышленности, который, начавшись около 2030 г., непрерывно продолжается. Вследствие большой и всё возрастающей нехватки квалифицированной рабочей силы, начиная с рабочих специалистов и кончая инженерами, всё больше высокоценных производств выводится в другие страны, особенно на Дальний Восток.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.