Одиннадцатое правило волшебника, или Исповедница

Глава 1

Второй раз за ночь женщина нанесла удар кинжалом Ричарду. Полностью придя в себя после шока от боли, он тут же схватил её за костистое запястье, препятствуя ей разорвать ему бедро.

Перепачканное платье, полностью застёгнутое до самого горла, облегало её костлявую фигуру. В тусклом свете отдалённых походных костров Ричард видел, что квадратный клок ткани поверх её головы завязанный под её костлявой челюстью был из оторванного куска старой мешковины.

Несмотря на её хрупкое строение, впавшие щёки и сутулость, в ней явно угадывался выраженный хищник. Другая женщина, которая ткнула в него ножом ранее этой же ночью, была покрупней и более сильной. И точно также её глаза горели ненавистью.

И тонкий клинок, которым орудовала эта женщина, тоже был меньшего размера. Однако болезненная рана могла иметь гораздо худшие последствия.

Судя по тому, как она держала в руке нож, она явно намеревалась рассечь мышцы бедра поперек волокон. Армия Имперского Ордена не потрудится побеспокоиться о покалеченных рабах; они его просто бы убили. Вероятно, это и было её наипервейшей целью.

Со скрежетом в зубах и вспыхнувшим гневом, зажав, как в тиски, запястье борющейся женщины, Ричард вывернул ей руку, пытаясь разжать её кулак побелевшими от напряжения костяшек пальцев и извлечь лезвие из ноги. Капли крови капали с кончика ножа.

Он легко скрутил её и взял ситуацию под свой контроль. Она не была матёрым убийцей, какой показалась ему поначалу. И всё же, её желание, намерение, её жажда, были столь же порочными, как у любого из вторгшейся орды, за которой она следовала.

Задыхаясь и охая от боли, с каждым выдохом она выпускала пар, растворявшийся в холодном ночном воздухе. Ричард знал, что если дать ей послабление, то это только даст ей очередную возможность довершить задуманное.

Освободить её и получить вот такой сюрприз — он не настолько глуп, чтобы предоставить ей второй шанс. Продолжая жестко удерживать её запястье, он вывернул нож из её захвата.

Он не ослабевал захват её руки до тех пор, пока не завладел её оружием. Скорее всего, он сломал ей руку, но она не заслужила меньшего, да и было не к месту и не ко времени переживать по этому поводу. Он просто хотел, чтобы она убралась подальше от него. Как только он её разоружил, он толкнул её в спину.

Спотыкаясь, она наконец остановилась и плюнула в него.

— Ты никогда не будешь биться с командой великого и восхитительного Императора Джеганя. Ты подонок, так же, как и все вы! Все вы здесь из Нового Мира — язычные дикари!

Ричард впился в неё взглядом, наблюдая за тем, чтобы она не вытянула другой нож и не возобновила нападение. Он посмотрел по сторонам в поисках сообщников.

Хотя неподалёку были солдаты прямо за ограждением обоза снабжения, все они были озабочены своими собственными делами. Кажется, вместе с женщиной никого не было.

Когда она попыталась плюнуть на него снова, Ричард сделал выпад в её сторону. Дёрнувшись назад, она захлебнулась от испуга.

Утратив храбрость для поножовщины с человеком, который бодрствует и в состоянии защититься, она бросила напоследок на него выразительный ненавистный взгляд, после чего развернулась и растворилась в ночи.

Ричард прекрасно понимал, что длина тяжёлой цепи, что пристёгнута к ошейнику вокруг его шеи не была достаточной, чтобы дать возможность добраться до неё, но она об этом не знала, потому рывок в её сторону был достаточно убедительной угрозой, чтобы отпугнуть её.

Даже посреди ночи обширная армейская лагерная стоянка, в которой она затерялась, была непрерывно чем-то занята. Со стороны выглядело, будто огромный взбаламученный зверь поглотил её.

В то время, как многие из солдат спали, другие, казалось, всегда были заняты делами: ремонтировали снаряжение, занимались оружием, готовили еду, ели или пьянствовали вокруг костров и бурно обсуждали, как времена прошедшие, так и будущие, в которых им представится возможность убивать, насиловать и грабить.

Казалось всю ночь напролёт эта солдатня мерилась силой друг против друга, когда мускулами, когда ножами. Время от времени собирались небольшие толпы, чтобы поглазеть на эти споры и сделать ставки на победителя.

Патрулирующие охранники в поисках каких-нибудь признаков серьёзной неприятности, блуждающие солдаты в поисках развлечений и бродяги, следующие за лагерем и вымаливающие милостыню, бродили по лагерной стоянке в течение всей ночи.

Иногда солдаты набредали оценить Ричарда и его собратьев по плену.

В промежутках между фургонами Ричард мог видеть некоторых из бродяг, питающих надежду добыть пищу или даже мелкие монеты, переходя от группы к группе, предлагавшие сыграть на флейте и спеть для солдат.

Другие предлагали побрить солдат, постирать и починить их одежды, или нанести татуировку. Множество тёмных фигур после кратких переговоров, исчезали в палатках с мужчинами.

Другие блуждали по лагерю, высматривая, что можно украсть. И несколько из этих приспешников ночи были одержимы убийством.

В центре всего этого, на тюремном острове, окаймлённом кольцом фургонов снабжения, закованный в цепи лежал Ричард вместе с другими пленниками, доставленными для игры Джа-ла д`Йин.

Большинство его команды составляли солдаты из регулярных войск Имперского Ордена, но они спали не здесь, а в своих собственных палатках.

Редко какой город, который был под правлением Ордена, не имел команды Джа-ла. Как и дети, эти солдаты играли в неё почти с того момента, как научились ходить.

Все они ожидали, что после того, как война окончится, они все посвятятся Джа-ла. Для многих солдат Ордена, Джа-ла д`Йин — Игра Жизни — как раз и была непосредственным вопросом жизни и смерти, почти приравненный самой идее Ордена.

Даже для костлявой старухи, что следует за своим императором по войне и живёт за счёт объедков его завоевания, убийство является вполне подходящим средством для того, чтобы помочь её привилегированной команде победить.

Наличие команды-победителя Джа-ла было источником огромной гордости для армейского подразделения, равно, как и для любого города. Коммандер Карг, офицер ответственный за команду Ричарда, был также полон решимости победить.

Команда-победитель могла принести намного больше материальных выгод непосредственно вовлечённым, чем простая слава. Те, кто управлял главными командами, стали влиятельными людьми.

Одержавшие победу игроки Джа-ла стали героями, вознаграждённые богатством любого вида, включая легионы женщин, которым не терпится уединиться с ними.

Ночью Ричард был прикован к фургонам, снабжённым клеткой, в которых перевозили его и других пленников, но в играх, что устраивались по пути, он был ключевым участником команды, которому доверили воплощение амбиций коммандера Карга торжествовать на турнирах в главной лагерной стоянке Императора Джеганя.

Жизнь Ричарда зависела от того, как хорошо он делал свою работу. До настоящего времени он был вознаграждён тем, что коммандер Карг вверился ему.

С самого начала у Ричарда был выбор либо присоединиться к усилиям коммандера Карга, либо сгинуть самым ужасным образом.

У Ричарда, тем не менее, имелись другие причины стать «добровольцем». Эти причины были гораздо более важны для него, чем что-либо ещё.

Он огляделся вокруг и заметил, что Джон-Камень, прикованный к тому же самому транспортному фургону, лежал на спине и крепко спал. Мужчина — торговец мукой — был сложен, как дуб.

В отличие от ключевых игроков других команд, Ричард настаивал на бесконечных тренировках всякий раз, когда они не были в движении. Не каждый из его команды любил это, но они следовали его указаниям.

Даже в их клетке, во время их поездки к главным силам Имперского Ордена, Ричард и Джон-Камень анализировали возможности, как им добиться большего успеха, изобретали и фиксировали систему правил игры, и бесконечно делали зарядку и другие упражнения для наращивания силы.

Видно изнеможение превозмогло шум и суету лагеря и Джон-Камень спал мирно, как ребенок, не сознавая, что их репутация побудила бродяг ночи, которые намеревались разрушить судьбу команды до того, как они дойдут до турниров.

Несмотря на то, что Ричард был утомлён не меньше других, ему удавалось только вздремнуть время от времени. Ему было трудно заснуть. Что-то было неправильно, кое-что не вязалось во всех бесчисленных неприятностях, кружащих вокруг него.

Причём это никак не связано с житейскими опасностями пленника. Что-то другое, кое-что внутри него, кое-что затаённое очень глубоко в нём. Чем-то это напоминало те времена, когда он был болен лихорадкой, и всё же, это было чем-то совсем другим.

И как бы тщательно он не пытался проанализировать, природа этого чувства оставалась за пределами понимания. Он был настолько озадачен непостижимостью этого ощущения внутри, что его ни на мгновение не оставляло назойливое чувство беспокойного предчувствия.

Кроме того, он был слишком озабочен мыслями о Кэлен, чтобы быть в состоянии уснуть. Будучи непосредственной пленницей самого Императора Джеганя, она была совсем неподалёку.

Иногда, когда он оставался наедине с Никки поздними ночами перед костром, Никки смотрела на языки пламени и откровенничала с ним по поводу того, какие жестокости учинял над ней Джегань. Эти истории раздирали душу Ричарда.

У него нет возможности разглядеть резиденцию императора, но когда они до этого пересекали растянувшийся лагерь в тот день, он заметил внушительные командные палатки.

Ощущения от взгляда в зеленые глаза Кэлен после всего пережитого, даже в течение мимолетного мгновения, переполнило его радостью и облегчением. Он всё-таки нашел её, в конце концов, и она — была жива! Теперь ему нужно найти способ вызволить её.

Окончательно убедившись, что женщина, нанёсшая ему удар ножом, не прячется в тени для очередной попытки, Ричард наконец отнял руку от бедра, чтобы осмотреть рану.

Оказалось, что всё не так плохо, как могло бы быть. Если бы он спал так же крепко, как Джон-Камень, то, скорее всего, сейчас все выглядело намного хуже.

Он полагал, что разрозненные переживания, которые не давали ему покоя, фактически оказали ему хорошую услугу. Та острая боль, что причиняла рана на ноге, всё же была незначительной.

То, что он сильно зажал рану ладонью, смогло остановить кровотечение. Рана, что была получена ранее этой ночью тоже была болезненной, но, также оказалась не такой страшной, как могла бы быть. Остриё ножа женщина наткнулась на лопатку и тем помешала попытке убить его.

Дважды за эту ночь смерть наведывалась к нему, но ушла не с чем. Ричард помнил старое высказывание, что беда породится третьим дитём. Он надеялся не встретить третье дитя.

Стоило ему лечь на бок и попробовать ещё раз немного вздремнуть, как вдруг он заметил скользнувшую тень среди фургонов. Тем не менее, походка идущего выглядела скорее уверенной, нежели крадущейся. Ричард сел, когда коммандер Карг остановился перед ним.

В тусклом свете Ричард мог явно разглядеть чешуйчатую татуировку покрывавшую правую сторону лица.

Поскольку коммандер был без кожаных наплечников и нагрудников, которые он обычно носил и даже был без рубашки, Ричард заметил, что татуировка с наколкой чешуи продолжалась по плечу и даже покрывала часть его груди.

Татуировка ярко придавала ему вид рептилии. Между собой Ричард и Джон-Камень именовали коммандера «Змее-морда». Имя, которое больше всех других возможных соответствовало ему.

— Рубен, как ты думаешь, чем ты сейчас занят?

Как Рубена Рыбника знали Ричарда Джон-Камень и все остальные из его команды. Так представил своё имя Ричард когда его захватили в плен. Если существовало хоть одно место, которое убило бы только за настоящее имя, то именно в самом эпицентре этого места и находился Ричард сейчас.

— Пытаюсь немного поспать.

— У тебя нет никаких прав, чтобы вынуждать женщину лечь с тобой, — Коммандер Карг обличительно указал пальцем. — Она прибежала ко мне и рассказала всё про то, что ты пытался с ней сотворить.

Ричард повёл бровью:

— Вообще-то, сотворила она.

— Ранее я тебя предупреждал, что если вы побьёте команду императора — только после того, как вы побьёте их, только тогда вы получите возможность выбрать женщин. Но до этого времени у вас нет никакой подобной роскоши. Я не допущу какое-нибудь неповиновение моим подобным приказам, тем более, с вашей стороны.

— Понятия не имею, что она наговорила вам, коммандер, но она пробралась сюда с намерением убить меня. Она хотела удостовериться, что команда императора не проиграет нам.

Коммандер присел на корточки, облокотившись локтями о колени, и уставился на ключевого игрока своей команды Джа-ла. Вид у него был такой, словно он был готов убить Ричарда своими руками.

— Ничтожная ложь, Рубен.

Нож, который совсем недавно он отнял у женщины, был зажат с внутренней стороны ладони Ричарда. С такого расстояния он, скорее всего, распотрошил бы коммандера прежде, чем тот понял бы, что произошло.

Но это пришлось бы не ко времени и не к месту. И никак не помогло бы Ричарду вернуть Кэлен.

Не отрывая своего пристального взгляда от глаз коммандера, Ричард перекувырнул нож через пальцы и поймал его точно между первым и большим пальцами. Обладание ножом в руке, любым ножом, даже таким маленьким, придавало уверенности в себе. Он протянул рукоять ножа коммандера.

— По этой причине моя нога кровоточила. Она ткнула в меня этим. Как, по-вашему, где-нибудь ещё я смог бы раздобыть нож?

Многозначительность и опасность ножа в руках Ричарда не осталось без внимания коммандера. Он оглядел рану на бедре Ричарда, после чего забрал нож.

— Если вы хотите, чтобы мы выиграли этот турнир, — сказал Ричард с предусмотрительной осторожностью, — то у меня должна быть возможность немного отдохнуть. И было бы намного легче получить такую возможность, если бы были приставлены охранники.

Достаточно одной костлявой старухи, которая вероятно делает ставки на команду императора, и если она меня убьёт в то время, как я буду спать, то ваша команда потеряет ключевого игрока и останется без всяких шансов на победу.

— Слишком печёшься о себе, Рубен?

— Это вы переживаете за меня, коммандер, в противном случае вы давно убили бы меня ещё в Тамаранге после того, как я перебил дюжины ваших солдат.

С его чешуйчатой татуировкой, в слабом отражении света походных костров, коммандер смахивал на змею, рассматривающую пищу.

— Оказывается, быть ключевым игроком опасно не только на поле Джа-ла, — наконец он поднялся от Ричарда. — Я приставлю охрану. Только имей в виду, много людей не считает, что вы так уж хороши после того, как вы потерпели неудачу в одной из наших игр.

Они проиграли ту игру, потому что Ричард пытался защитить одного из его игроков, пленника по имени Йорк, сразу после того, как команда противника сломала ему ногу в яростной атаке.

Он был стоящим и хорошим игроком, именно поэтому стал объектом нападения. Правила дозволяли подобные вещи в способах ведения игры Джа-ла в Ордене.

С ужасно переломанной ногой, Йорк внезапно стал бесполезным, как в качестве игрока, так и раба. После того, как его вынесли с поля, коммандер Карг просто перерезал горло мужчины.

За то, чтобы вместо того чтобы продолжать игру и вести брок к воротам противника, Ричард стал защищать побежденного игрока — судья оштрафовал их команду, наложив запрет Ричарду продолжать игру. В результате они проиграли.

— Как я слышал, говорят что команда императора тоже проиграла игру, — произнёс Ричард.

— Его Превосходительство казнило ту команду. Его новая команда была отобрана из самых лучших игроков со всего Древнего мира.

Ричард пожал плечами.

— Мы тоже, по тем или иным причинам, теряли игроков и их заменяли. Непредсказуемое количество игроков может быть выведено из строя и не сможет продолжить игру. Недавно один из наших игроков сломал ногу. Вы обошлись с ним не лучше того, как император поступил с его проигравшими.

— Как мне представляется, такие детали как то, кто входит в состав его команды, не имеют такого уж определяющего значения. Каждая из наших команд проиграла по игре. А это делает нас равными. И только это обстоятельство действительно имеет значение. Мы вступим в это сражение с равными итогами. Они — не лучше, чем мы.

Коммандер выгнул бровь.

— Ты думаешь, что вы им ровня?

Ричард не отринулся от гневно брошенного взора коммандера.

— Я собираюсь выиграть шанс для нас играть против команды императора, коммандер, а там посмотрим, что произойдёт.

Хитрая улыбка скривила чешую.

— Питаешь надежду избрать женщину, Рубен?

Ричард кивнул, не отвечая на его улыбку.

— Именно этого и хочу.

Коммандер Карг не имел ни малейшего представления о том, какую женщину он выбрал. Он добивался Кэлен. Он нуждался в ней больше чем в самой жизни. Он намеревался, невзирая ни на что, увести свою жену, как можно дальше от этого кошмара пребывания в плену Джеганя и его Сестёр Тьмы.

Уставившись на Ричарда, коммандер Карг, наконец, уступил и вздохнул.

— Я дам понять охранникам, что их жизни зависят от того, сможет ли кто-нибудь подобраться к игрокам моей команды, в то время когда они спят.

После того, как коммандер исчез в ночи, Ричард откинулся назад, наконец, позволяя расслабиться своим ноющим мышцам. Он заметил, как охранники неподалёку спешно выстраивали плотное кольцо по периметру вокруг пленных участников команды.

Угроза того, чего можно лишиться благодаря таким ничтожествам, как коварные лагерные бродяги, побудила коммандера Карга к действию.

Хотя бы благодаря нападению, Ричард получил покой, в котором он так нуждался. Совсем нелегко уснуть, зная, что любой, кто пожелает, может прокрасться и перерезать тебе горло.

Теперь, по крайней мере, он был во временной безопасности, и ради этого стоило пожертвовать ножом. Тем более, что у него остался другой, тот, что он захватил у первой нападавшей. Его он просунул в ботинок.

Ричарду пришлось свернуться клубком прямо на голой земле, чтобы хоть как-то сохранять тепло и попытался заснуть. Земля давно утратила полученное тепло прошедшего дня.

Без скатки или одеяла, он подобрал в кучу ослабленные звенья цепи, чтобы сделать некое подобие подушки. Очередной восход солнца был недалеко. Тепло на Равнину Азрит в ближайшее время не собиралось приходить.

С рассветом наступит первый день зимы.

Вокруг монотонно разносился гул лагеря. Он так устал. Он погрузился в размышления о Кэлен, о том первом случае, когда он встретил её, о том, как это окрылило его сердце и том, что, наконец, вновь увидел её живой, о том, какое это счастье снова увидеть её красивые зелёные глаза. Все эти мысли мягко перенесли его во власть спокойного сна.

Глава 2

Раздался мягкий, потусторонний звук, словно распахнулась дверь из мира мёртвых, который и пробудил Ричарда от его глубокого сна.

Пред ним предстала фигура, облачённая в мантию с накинутым капюшоном. Что-то в её манере держать себя, да и просто от самого её присутствия волосы на его руках стали дыбом.

На этот раз перед ним оказалась не какая-то робкая, хилая женщина. Что-то в её поведении подсказывало ему, что она явно не из числа тех, что нападают с ножом в руках.

Он встретился кое с чем намного худшим.

Без всякого сомнения, опасения Ричарда сбылись — это и был третий предвестник беды.

Он выпрямился и быстро отскочил немного назад, запасаясь некоторым драгоценным расстоянием. Каким-то образом, охранники коммандера Карга не смогли остановить незваного гостя. Он посмотрел в их сторону и увидел, что они продолжают патрулировать, небрежно расхаживая.

Они расположились настолько близко один от другого, что Ричард не заметил какой-нибудь бреши по их периметру, чтобы была возможность незаметно проскользнуть мимо них, и всё же последний посетитель как-то это проделал.

Покрытая капюшоном фигура скользнула поближе.

«Очищение началось».[1]

Поражённый, Ричард моргнул. Жуткий голос эхом отозвался в его разуме, более того, он не был уверен, что эти слова он воспринял посредством слуха. Казалось, будто слова появились в самой голове.

Предельно осторожно он просунул два пальца в ботинок и нащупал деревянную ручку ножа. Схватив за неё, он медленно начал вытягивать нож.

«Очищение началось», — фигура произнесла вновь.

Этот голос ничем не походил на реальный голос. Он был ни мужским, ни женским. Слова, казалось, озвучивались не голосом — скорее походили на тысячу объединённых шёпотов. Словно они доносились из потустороннего мира. Ричард не мог вообразить, как что-нибудь мёртвое может говорить, но именно так воспринималось это известие — будто оно исходило от чего-то неживого.

Он боялся даже вообразить, что предстало перед ним.

— Кто Вы? — спросил он, выдержав паузу для оценки происходящего.

Быстрый взгляд по сторонам не встретил никого в поле видимости; насколько он мог судить, гость пришёл один. Охранники смотрели в другую сторону.

Они высматривали любого, кто смог бы проникнуть к спящим пленникам извне; они не видели причин ожидать возможную причину беспокойства в пределах круга фургонов.

Неожиданно Фигура оказалась на расстоянии вытянутой руки. Ричард не имел ни малейшего представления, каким образом оно оказалась так близко от него. Он не видел, как оно переместилось.

Он бы просто не позволил бы такому произойти, если б заметил, что оно двинулось в его сторону. И, тем не менее, оно было прямо перед ним.

Цепь, прикованная к его ошейнику, не дала бы ему достаточной свободы для манёвра, если ему придётся бороться. Пальцами свободной руки он аккуратно подобрал звенья цепи. Если ему предстоит борьба, он затянет цепь в петлю и воспользуется ей, как арканом. Другой рукой он тайком выуживал нож.

«Отсчёт твоего времени начинается с сегодняшнего дня, Ричард Рал».

Пальцы Ричарда, что были на ноже, замерли. Оно произнесло его настоящее имя. Никто в лагере не знал его реального имени. Сердце в груди Ричарда заколотилось.

Поскольку фигура была чёрной и накрытой капюшоном, лица внутри не было видно. Ричард мог созерцать лишь темноту, как саму смерть собственной персоной, уставившуюся прямо на него.

Вдруг, словно молнией, его озарило, что, скорее всего, это она и есть.

Он напомнил себе, что нельзя позволять воображениям овладевать собой. Он воззвал к своей храбрости.

— О чём это вы толкуете?

Рука под тёмным плащом указала на него. Он не видел саму руку, только ниспадающую складку ткани.

«Отсчёт твоего времени начинается с сегодняшнего дня, Ричард Рал, с первым днём зимы. В твоём распоряжении ровно один год, чтобы завершить очищение».

Тревожный образ чего-то слишком знакомого пришёл на ум: шкатулки Одена. Словно читая его мысли, тысяча шепотов мертвецов произнесло:

«Ты — новый игрок, Ричард Рал. В связи с этим, сроки игры вновь переустановлены. Новый отсчёт пойдёт с этого дня, первого дня зимы»

Чуть меньше трёх лет назад, Ричард жил своей мирной жизнью в Вестландии. Вся цепочка событий началась, когда его реальный отец Даркен Рал, наконец, коснулся своими руками шкатулок Одена и был первым, кто ввёл их в игру. Это случилось в первый день зимы четыре года назад.

Ключом, что мог поведать о трёх шкатулках Одена, а главное — какую именно из них нужно открыть, была «Книга Сочтённых Теней». Ричард выучил наизусть эту книгу, будучи юношей.

Но, поскольку он потерял свою связь с Даром, он не помнил слова книги; чтобы быть в состоянии прочесть, а более того — запомнить — магическую книгу требовалось обладание магией.

Однако, хотя он и не помнил слов книги, всё же он продолжал помнить свои собственные действия по некоторым основополагающим элементам, на которых, собственно, и была построена книга.

Одним из самых важных элементов использования «Книги Сочтённых Теней», была проверка, правильно ли Ричард излагал то, что хранил в своей памяти, подтверждение правильности того ключевого звена, который укажет на то, какую шкатулку Одена открыть.

В самой книге оговаривались и средства проверки. И это средство проверки предполагало участие Исповедницы. Кэлен была последней живой Исповедницей.

Только после того, как Ричард приложил неимоверные усилия над собой, ему удалось воспользоваться своим голосом:

— То, о чём Вы говорите — невозможно. Мною ничего не вводилось в игру.

«Ты назван игроком»

— Назван? Назван кем?

«Только то, что ты назван новым игроком, имеет значение. Ты предупреждён, что в твоём распоряжении ровно год с сегодняшнего дня — и ни днём больше — для того, чтобы завершить очищение. Используй правильно своё время, Ричард Рал. Твоя жизнь будет тому ценой, если ты потерпишь неудачу. Вообще любая жизнь будет тому ценой, если ты потерпишь неудачу»

— Но это невозможно! — закричал Ричард и рванулся вперёд, обеими руками обхватывая горло фигуры.

Плащ обвалился. Внутри была пустота. Он услышал слабый, мягкий звук, словно закрылась дверь, ведущая в мир мёртвых.

Всё что он мог увидеть, так это небольшое облако пара от его задыхающегося дыхания, поднимавшегося в чёрную зимнюю ночь.

После того, как казалось, прошла целая вечность, Ричард, наконец, откинулся назад, и, пытаясь укрыть своё дрожащее тело, он накинул плащ, но он так и не смог заставить себя закрыть глаза.

Вдалеке на западе, на горизонте сверкали молнии. Со стороны востока быстро приближался рассвет первого дня зимы.

Между молнией и рассветом, в самом центре врага, исчисляющегося миллионами, лежал Ричард Рал, лидер Империи Д`Хары, прикованный к фургону, поглощённый мыслями о его пленной жене, и о той самой настигшей его третьей беде.

Глава 3

Практически в полном мраке, Кэлен лежала на полу, не способная заснуть. Она могла слышать ровное дыхание Джеганя, который спал на ложе выше.

На декоративном резном деревянном сундуке напротив дальней стены горела единственная масляная лампа, и поскольку её фитиль лишь слегка был опущен, давала блеклое свечение сквозь мрак внутренних покоев императора.

Горящее масло слегка заглушало вонь лагеря: запах сажи костров, зловонного пота, протухшего мусора, уборных, лошадей и других животных, и навоза — всё это смешалось в одну вездесущую вонь.

Почти тем же способом, каким зловонное дыхание смерти ассоциируются, с неизбежно ярким и незабываемым отпечатком в памяти всех тех кишащих личинок и гниющих трупов, что довелось ей повидать по дороге — воспоминания о которых всегда наводят ужас, таким же способом такую мерзкую вещь, как сам Имперский Орден — невозможно вообразить без лагеря с его исключительной всепропитанной вонью, точно также отложившейся в памяти.

С самого начала, как она попала в лагерь, она всегда с большой неприязнью и усилием над собой делала глубокие вдохи. Запах, который остаётся на всем, чего коснутся солдаты Имперского Ордена, для неё навсегда останется связанным с болью, страданием и смертью.

Кэлен была весьма обеспокоена тем, что люди, поддерживающие, воюющие, верящие в истинность убеждений Имперского Ордена, не принадлежат к числу тех, кто ценит мир живых.

Сквозь марлевую ткань, которой были покрыты отдушины на куполе палатки, Кэлен наблюдала неистовые вспышки молний на западе, которые, озаряя небо над головой, предвещали приближающийся шторм.

В палатке императора, с её драпировками, коврами и обитыми стенками, было относительно тихо, и принимая во внимание однообразный шум растянувшегося лагеря, просачивающегося снаружи, было практически не слышно грома, правда, временами рокот грома доносился из-под земли.

Предстоящий дождь собирался ухудшить то ненастье, которое и без того установилось холодной погодой.

Несмотря на то, что Кэлен вымоталась, ей всё же не удавалось прекратить раздумья о том человеке, который ей встретился вначале этого дня, о мужчине, который смотрел на неё из той проезжающей вдоль лагеря клетки, о мужчине с серыми глазами, о человеке, который видел её — смотрел прямо на неё — и окликнул её по имени. Это факт просто взбудоражил её.

Было на грани сверхъественного, если кто-нибудь был в состоянии видеть её. Кэлен была невидимкой практически для всех.

На самом деле, определение Невидимка не совсем подходило ей — её можно видеть. Но стоило кому-нибудь посмотреть на неё — и, спустя мгновение, он тут же забывал, что видел её. Потому выходило так, что, хотя она вполне созерцаема, тем не менее, оказывалось, что она невидима.

Кэлен по себе могла прекрасно судить, что означает ледяное прикосновение забвения.

То же самое заклинание, которое вынуждало людей забывать её сразу после того, как они отводили взгляд от неё, оно же и стерло всю её память о прошлом. Всё, что она знала о своей жизни до встречи с Сёстрами Тьмы, теперь было полностью утрачено из её памяти.

Среди миллионных войск, растянувшихся на протяжении обширной, бесплодной равнины, захватившие её в плен смогли вычленить лишь горстку солдат, которые могли видеть её — сорок три, если быть точным.

Эти сорок три солдата, равно, как и ошейник вокруг шеи, наряду с Сёстрами и самим Джеганем, были барьером между ней и свободой.

Кэлен поставила перед собой задачу познать каждого из этих сорока трёх мужчин, оценить их силу, найти их слабые стороны. Она изучала их незаметно, примечая и запоминая малейшие подробности.

Каждый обладал присущим ему характером в походке, способе наблюдать за происходящим вокруг, приметить или наоборот не заметить, способе выполнять задания. Она узнала всё что могла, об их индивидуальных особенностях.

Сёстры полагали, что именно благодаря аномалии в заклинании, которое они применили, горстка человек могла видеть и знать Кэлен.

Вполне вероятно, что среди многочисленной армии Ордена водились те, кто мог видеть и помнить её, но таковых Джеганю больше не удавалась пока обнаружить. Потому, эти сорок три солдата были единственными, кто был способен быть в её страже.

Несомненно, Джегань мог видеть её, так же, как и те Сёстры, которые с самого начала запустили заклинание. К неописуемому ужасу Сестёр, они были захвачены Джеганем и, в итоге, наряду с Кэлен и к своему несчастью, оказались в расположении лагеря Имперского Ордена.

В отличие от Сестёр, Джеганя и ещё тех некоторых, что могли по-настоящему видеть её — знали о ней ещё из позабытого прошлого — прошлого, которого не знала даже Кэлен.

Но тот человек, заключённый в клетку, был другим. Он знал её. Поскольку она не помнила, что когда-нибудь видела его до этого, то это могло означать только одно — он был из тех, кто знал её с прошлых времён.

Джегань обещал ей, что, когда к ней, наконец, вернётся её прошлое и она узнает, кем она была, когда она вспомнит всё, вот тогда для неё и начнётся реальный кошмар. Он наслаждался пылким и детальным пояснением того, что он намеревается совершить над ней, как он сделает её жизнь одним бесконечным страданием.

Поскольку она не помнила своего прошлого, его обещания расправы не имели для неё такого большего значения, как для него самого. Однако, то, что он угрожал проделать над ней, как по смыслу, так и по содержанию было весьма ужасающе.

Всякий раз, когда Джегань излагал план очередной мести, Кэлен отвечала на него бессмысленным взглядом. Таким способом она скрывала свои эмоции от него. Она не собиралась предоставлять ему удовольствие наблюдать её эмоции, её страхи.

Пренебрегая тем, чем это обернётся для неё в будущем, Кэлен гордилась своими поступками, что смогли вызвать подобное презрение у этого мерзкого типа.

Независимо оттого, что она совершила в прошлом, всё это лишь прибавляло ей уверенности в том, что её убеждения были прямо противоположны устремлениям Ордена.

Кэлен страшно опасалась вспомнить своё прошлое из-за ужасных клятв Джеганя, но после того, как Кэлен увидела полные чувственностью и переполненные эмоциями глаза того пленника, больше всего на свете ей хотелось узнать всё о её прошлом.

Его выраженная счастьем реакция оттого, что он смотрел на неё, остро контрастировала со всеми теми взглядами окружающих, что презирали и оскорбляли её. Она обязана узнать, кем она была, кем была та женщина, на которую так выразительно смотрел тот мужчина.

Она очень сожалела, что ей представился лишь краткий миг, чтобы иметь возможность смотреть в глаза того человека. Не отвернись она от него, продолжая проявлять интерес к тому пленнику, Джегань несомненно убил бы его.

Она не собиралась по такой неосторожности доставлять неприятности тому, кто знал её, тому, кто совершенно осмысленно устремил на неё свой взор.

В очередной раз Кэлен попыталась приостановить гонку мыслей в своей голове — ей нужно отдохнуть. Наблюдая за вспышками молний на небольшой части мрачного неба, Кэлен зевнула. Скоро наступит рассвет, а ей ещё нужно поспать.

Тем временем, вместе с рассветом наступит первый день зимы. Она не понимала почему, но у неё было назойливое тревожное предчувствие, связанное с наступлением этого первого дня зимы.

Ей даже не удавалось предположить о причине. Казалось, что внутренние ощущения тревоги как-то связаны с первым днём зимы. Словно на подсознательном уровне за гранью её воспоминаний скрывалась та опасность, до которой она не могла добраться.

Её головы коснулся грохот какого-то падения. Источник шума располагался в другой комнате, комнате, которая была соседней со спальней Джеганя. Кэлен приподнялась на локте, — она не осмелилась встать со своего места, что находилось на полу поблизости ложа императора.

Она хорошо знала последствия неповиновения его распоряжениям. Если ей и придётся перенести боль, которую он причинит ей посредством ошейника, то это должно быть что-то намного более стоящее, чем простой проступок сойти с ковра.

В темноте Кэлен расслышала, как Джегань сел на ложе выше неё.

Неожиданно по другую сторону обитой стены спальни, разразились крики и безнадёжные стоны. Смахивало на то, что они принадлежали Сестре Улиции.

Начиная с того момента, как Кэлен была захвачена Джеганем, ей достаточно часто представлялись случаи слышать рыдания и крики Сестры Улиции. Да и саму Кэлен часто вынуждали проливать слёзы, и всё из-за этих Сестёр Тьмы, но всё же, особенно доставалось Сестре Улиции.

Джегань отшвырнул покрывало.

— Что там происходит?

Кэлен знала, что за подобный проступок, потревоживший Императора Джеганя, у Сестры Улиции появится повод весьма посущественней, чтобы стонать.

Джегань ступил на пол в пространство между ковриком Кэлен и своим ложем. В тусклом освещении горящего фонаря, что стоял на крышке сундука, он пристально посмотрел вниз, чтобы убедиться в том, что она не вооружена и по-прежнему беззащитна.

Удовлетворившись увиденным, с безмолвной и скрытой угрозой он стянул свои штаны со стоящего неподалёку стула. Перепрыгивая с одной ноги на другую, он натянул их и направился в сторону входа. Он не побеспокоился о том, чтобы натянуть что-нибудь ещё.

Остановившись перед толстой занавесью, что огораживала проход в спальню, он повернулся и пальцем поманил Кэлен. Он хотел, чтобы она оставалась в поле зрения. Как только Кэлен поднялась на ноги, Джегань отодвинул в сторону тяжёлый покров у входа.

Кэлен поглядела в ту сторону и увидела ту последнюю пленницу, что была доставлена в качестве подношения императору; женщина съежилась на постели и натянула зажатое в кулаках одеяло под самый подбородок.

Почти, как и все, эта женщина не видела Кэлен и то обстоятельство, что Джегань вёл разговор с призраком в той же самой комнате, ещё больше смутило и перепугало её этим предыдущим вечером. Хотя это была лишь маленькая толика тех событий, что навели на неё страхов той ночью.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: