Десятое правило волшебника, или Призрак 45 глава

Расстояние до цели от того места, с которого они начинали, обескураживало. Для достижения необходимой высоты требовалась огромная протяженность этой дороги, по которой в конечном счете к стенам Народного Дворца пройдут люди и техника.

Поначалу это казалось безумной затеей, невозможным проектом, но то, что он может быть реализован при участии миллионов людей, у которых нет иного выбора, и настаивающего на этом императора, которого почти не заботит их жизнь и судьба, не вызывало ни малейшего сомнения. Теперь непрерывно, при свете дня, а иногда и при свете факелов, длинные извивающиеся колонны людей то несли емкости с землей и камнями к месту начинавшей подниматься дороги, то выкапывали эти материалы. Другие простыми тяжелыми трамбовками прессовали свеженаваленные кучи земли.

Почти все люди в лагере были задействованы в этом предприятии. И хотя задача стояла обескураживающая, результат достигался за счет постоянного участия огромного количества людей. Холм неумолимо продолжал расти. Разумеется, чем выше он становился, тем медленнее рос, потому что требовалось больше и больше материалов.

Кэлен находила вполне уместным, что такие люди собирались атаковать столь величественное сооружение из мрамора с помощью земли. Это вполне соответствовало философии Ордена: рыть землю, чтобы уничтожить прекраснейшее творение.

Кэлен не представляла, как долго еще до завершения подобного проекта, но Джегань не намеревался отказываться от своего плана, пока не добьется успеха. «Победа уже видна», — часто напоминал он своим офицерам — и требовал полной преданности и жертвенности от всех ради этой священной цели. Он был неумолим в стремлении свергнуть этот последний бастион свободы.

Стоя на краю императорского лагеря, откуда они осматривали растущее сооружение, Кэлен заметила направившегося в их сторону верхового гонца. Глянув на юг, она разглядела и далеко растянувшийся пыльный шлейф, поднимающийся от приближавшегося каравана, доставляющего припасы. Она заметила их несколько часов назад, теперь он стал заметно ближе, и передовые повозки уже начинали въезжать в лагерь.

Джегань испытал облегчение, увидев, что караван наконец-то прибыл. Армия, да еще такая огромная, постоянно нуждается во множестве вещей, но главным образом в продовольствии. На равнинах Азрита армии негде добывать пищу: здесь нет ферм, нет полей, нет стадных животных, нет домашнего скота. Поэтому требовалось постоянное снабжение из Древнего мира, чтобы сохранять жизнеспособность армии и продолжать строить уходящую в небо дорогу для императора.

Соскочив с лошади, гонец подошел ближе и теперь терпеливо ждал. Наконец Джегань дал знак нескольким офицерам приблизиться вместе с этим только что прибывшим человеком.

Тот поклонился.

— Ваше превосходство, я доставил припасы, которые послали сюда с нашей родины добропорядочные люди. Многие из них шли на жертвы, чтобы быть уверенными, что наши доблестные войска имеют все необходимое для разгрома врага.

— Мы применим с пользой все, что прислали эти добрые люди. Наши солдаты много и напряженно работают, и мне необходимо поддерживать их силы.

— Наш караван привез еще и несколько команд Джа-Ла Д’Йин, которые горят желанием участвовать в турнирах, в надежде получить возможность однажды встретиться с прославленной командой вашего превосходительства.

— И что это за команды? — рассеянно спросил Джегань, продолжая просматривать декларацию доставленного груза, переданную ему гонцом.

— Большую часть команд составляют солдаты из различных частей нашей армии. Одна команда принадлежит командиру нашего каравана. В дополнение к своим людям он набрал еще и людей из Нового мира во время нашего продвижения на север. Он надеется, что с такими людьми из Нового мира, какие собраны в его команде, он может устроить отличное зрелище для развлечения вашего превосходительства.

Джегань кивнул, продолжая читать список.

— Это позволяет невежественным варварам лучше усвоить наш образ жизни. Джа-Ла Д’Йин — хороший способ приобщить других людей к нашей культуре и к нашим обычаям. Она отвлекает простые умы от того пустого, бездарного существования, которое нам приходится терпеть в этой бессмысленной жизни.

Человек поклонился.

— Да, ваше превосходительство.

Наконец Джегань закончил чтение и поднял глаза.

— До меня доходили слухи. Эта команда из пленников — действительно такая хорошая, как я слышал?

— Похоже, достаточно сильная, ваше превосходительство. Нанесла поражение командам, о которых никто и не думал, что их можно победить. Сначала все решили, что простая удача. Но сейчас уже никто так не считает. У них есть нападающий, про которого говорят, что он лучший из всех, кого только видели.

Джегань скептически хмыкнул.

— Самый лучший — в моей команде.

Человек поклонился, будто принося извинения.

— Да, ваше превосходительство. Разумеется, вы правы.

— Какие вести ты привез с нашей родины?

Человек колебался.

— Ваше превосходительство, боюсь, что вынужден сообщить несколько тревожных новостей. Как только следующий караван, который должен двигаться вслед за нами, был собран в путь, он, еще в Древнем мире, подвергся нападению и оказался уничтожен. Все рекруты, которые должны были прибыть с этим караваном на север, чтобы усилить нашу армию… ну, боюсь, ваше превосходительство, что они все убиты. Их головы были насажены на колья вдоль дороги. Цепь этих кольев протянулась от одного города до следующего… а оба города были сожжены дотла. Также было выжжено несколько городов, вместе с окружавшими их лесами и возделанными полями. Огонь был очень сильным, и когда ветер дул в нашу сторону, мы могли ощущать запах дыма, даже находясь далеко на севере. Очень трудно понять точно, что происходит, за исключением того, что все нападавшие, как надежно подтверждают сообщения, были солдатами Нового мира.

Джегань взглянул на Кэлен. Она подозревала, что он хотел увидеть, не улыбается ли она, как в прошлый раз. Ей не было необходимости улыбаться. Она сумела сохранить каменное лицо и радовалась внутри. Она ощущала, как радуются там, далеко, все те неизвестные люди, которые начали досаждать Джеганю тем, что наносят ему подобный вред.

Почти так же плохо, как и сам причиненный вред, было то, что по лагерю поползли слухи. Нападение на родные места выбивало из колеи людей, привыкших считать, что Древний мир не только недоступен для подобного нападения, но еще и непобедим. По мере того, как слухи распространялись, они влияли на людей все сильнее. Джегань уже казнил нескольких человек за их распространение. Поскольку Кэлен мало общалась с людьми — большинство просто не видело ее, — она не знала, ослабли ли эти слухи после казней, но, так или иначе, сомневалась в этом. Если одни лишь слухи о подобном выбивали из колеи и расстраивали солдат, можно вообразить, какой страх должен охватывать тех, кто находится в Древнем мире. В то время как армия где-то очень далеко занималась завоеваниями, люди, находившиеся в тылу, были совершенно беззащитны.

— В сообщениях отмечается, ваше превосходительство, что эти мародеры уничтожают на своем пути все. Жгут посевы, убивают домашний скот, разрушают мельницы и плотины, превращают в развалины любые ремесленные цеха, производящие продукцию для наших благородных усилий по распространению владычества Ордена.

Особенно тяжело достается тем, кто проявляет заботу о наших людях, донося до них идеи и жизненные цели Ордена. Тем, кто внушает им необходимость идти на жертвы ради наших общих стремлений, чтобы сокрушить варваров на севере.

Джегань оставался внешне спокойным, но Кэлен, как и наблюдавшие за ним офицеры, знала, что внутри он кипит от ярости.

— Есть какие-нибудь соображения о том, кто уничтожает наших просветителей, наших лидеров? Это что, какой-то особый отряд наших врагов?

Человек поклонился, очередной раз принося извинения.

— Ваше превосходительство, мне очень больно сообщать, но все наши просветители и Братья, те, кто старался учить путям Создателя и Ордена… ну, труп каждого из них был лишен правого уха.

Лицо Джеганя покраснело от ярости. Кэлен даже заметила, как напряглись мышцы на челюсти и на висках, когда он стиснул зубы.

— Не кажется ли вам, — спросил один из офицеров, — ваше превосходительство, что это могли быть те же самые люди, что досаждали нам на пути в Срединные земли?

— Разумеется, это так! — проревел Джегань. — Я хочу, чтобы с этим что-то сделали, — сказал он приказным тоном. — Вы понимаете?

— Да, ваше превосходительство, — ответили они в один голос, склоняя головы и продолжая держать их так.

— Я хочу избавиться от этой столь досадной неприятности. Нам нужно, чтобы снабжающие нас караваны прибывали сюда регулярно. Мы близки к тому, чтобы завершить эту войну великой победой. И я не позволю, чтобы наши усилия пропали даром. Поймите это!

— Да, ваше превосходительство, — снова, все вместе, сказали они. Склоняясь еще ниже.

— Тогда отправляйтесь и займитесь этим… займитесь все!

Как только все удалились выполнять полученные приказы, Джегань решил проехаться за пределы своего лагеря. Кэлен ощутила вспышку боли от кольца на шее, понуждавшую ее держаться рядом с ним. Как обычно, люди с оружием из его окружения тут же присоединились к нему, играя роль и королевского эскорта, и охраны.

Глава 57

Ричард обозревал сквозь толстые прутья, которыми было зарешечено небольшое окошко с его стороны железной клетки, широко раскинувшийся лагерь, через который, подпрыгивая на ходу, катилась повозка.

— Рубен, только взгляни на это, — сказал Джон-Камень. Вцепившись руками в железные прутья, он улыбался, словно человек на экскурсии, всему, что только видел.

Ричард оглядел своего компаньона по клетке.

— Неплохое зрелище, — согласился он.

— Думаешь, здесь найдется кто-то, кто побьет нас?

— Предполагаю, рано или поздно мы это узнаем, — сказал Ричард.

— Скажу тебе, Рубен, что мне очень хотелось бы разбить несколько голов из императорской команды. — Он бросил на Ричарда косой взгляд. — Думаешь, если мы победим императорскую команду, они отпустят нас домой?

— Ты это серьезно?

Человек обиженно рассмеялся.

— Всего лишь шутка, Рубен.

— Плохая шутка, — сказал Ричард.

— Согласен, — со вздохом сказал Джон-Камень. — До сих пор все уверяли, что императорская команда самая лучшая. Мне не хотелось бы очередной раз испробовать эту плеть.

— И для меня хватило одного раза.

Они делили вдвоем эту клетку с тех самых пор, как Ричарда схватили в Тамаранге. Джон-Камень к этому времени уже был пленным. Его схватили раньше Ричарда. Это был человек огромного роста, мельник из южной окраины Срединных земель. Как раз перед тем, как этот караван прошел через его маленькую деревню, там появились солдаты передового патруля, которые и решили, что, благодаря своему росту, Джон-Камень может стать хорошим дополнением к их команде.

Ричард не знал настоящего имени Джона-Камня. Всем он рассказывал, что его прозвали Джон-Камень из-за роста и мощных и твердых мускулов, ставших такими, пока он таскал мешки с зерном. Ричарда он знал под именем Рубен Рыбник. И хотя Джон-Камень был его приятелем по заточению, Ричард полагал, что не стоит выдавать кому-то свое настоящее имя.

Джон-Камень рассказал Ричарду, что сломал руки трем из тех солдат, что пытались схватить его, прежде чем его скрутили. Ричард же лишь сказал, что на него направили стрелы, и поэтому он был вынужден сдаться. Джон-Камень, казалось, был слегка озадачен, потому что, на его взгляд, Ричарду просто не хватило храбрости.

Несмотря на скорее глупую, кривую улыбку, частенько не сходившую с его лица, и невзирая на прочие обстоятельства, Джон-Камень был очень сообразителен и имел аналитический склад ума. Ричард ему понравился именно тем, что был единственным, кто не считал его глупым и не относился к нему снисходительно. Джон-Камень был кем угодно, но только не дураком.

В конечном счете он пришел к выводу, что ошибался насчет того, что Ричарду не хватает смелости, и напросился быть его правым ведомым при игре в джа-ла. Это была скорее неблагодарная роль в игре, подвергающая игрока постоянным нападениям и ударам со стороны противника. Джон-Камень видел ценность этой позиции в том, что она позволяет ему разбивать головы людей Ордена — что он делал с удовольствием. При своих крупных габаритах Джон-Камень оказался еще и проворным. Такая комбинация делала его отличным напарником Ричарда в этой игре. Ему нравилось быть рядом с Ричардом во время игр, потому что при этом он мог видеть, как Ричард изливает свою ярость на игровом поле, да таким образом, каким команда противника не могла и ожидать. Вместе они стали грозной парой на поле. И хотя вслух это никогда не произносилось, оба знали, что каждый из них дорожил этой достойной возможностью реализовать хотя бы маленькую частицу мести, направляя ее на тех, кто захватил их в плен.

Лагерь, тянувшийся за решеткой из железных прутьев, казался бесконечным. Ричарду было тяжело видеть, где они находятся — на границе равнин Азрита, поблизости от Народного Дворца. Он больше не хотел смотреть на это и уселся в глубине, прислонившись спиной к другой стене клетки, положив руку на колено, в то время как повозка, раскачиваясь и дергаясь, тащилась через эту бесконечную орду.

У него было спокойно на душе, что основные силы д’хариан давным-давно ушли, иначе сейчас они были бы превращены в ничто. Вместо этого у армии будет время, чтобы проделать то же самое со Древним миром, превращая его в ничто. Возможно, они уже начали превращать его в пустыню.

Ричард надеялся, что они следуют его плану — быстрые и яростные атаки, обособленные отряды и удары произвольно по всему Древнему миру, после которых не оставалось ничего. Он хотел, чтобы никто в Древнем мире не чувствовал себя в безопасности. Требовалось, чтобы все они ощутили последствия тех действий, что вытекали из их верований.

Все люди этого лагеря наблюдали за караваном повозок, пробирающимся через него. Караван встречали с радостью, вероятно из-за того, что он доставил продукты. Ричард предвкушал, что скоро эти воины начнут ощущать последствия на себе. Зная, какие он отдал распоряжения, это, скорее всего, один из последних караванов, покинувших Древний мир. Без припасов, на безжизненном пространстве, в условиях надвигающейся зимы армия Джеганя, неожиданно для нее самой, обнаружит, что наступили тяжелые времена.

Почти все люди, близ которых они проезжали, пристально вглядывались в клетку Ричарда, пытаясь хоть мельком увидеть его. Он ожидал, что слухи уже ползли по всему лагерю, и о нем, и обо всей команде. Он уже усвоил, что, когда они, во время этого путешествия, останавливались в военных лагерях, чтобы сразиться с местными командами, слава опережала их. Эти люди были фанатами жестокой игры и ждали турниров, и прибытие команды Ричарда — или «команды Рубена», как ее попросту называли, — вызывало повышенный интерес. Команда на самом деле принадлежала тому командиру, с лицом рептилии. А других развлечений для солдат почти и не было — не считая пленных женщин; Ричард старался не думать о них, потому что от этого становился только злее, а в этой клетке его злости не было выхода.

Однажды, после особенно жестокой игры, которую им удалось очень ловко выиграть, Джон-Камень заметил, что не понимает, почему Ричард смог позволить захватить себя в плен. Тогда наконец-то Ричард рассказал ему всю правду о том, как это было. Поначалу Джон-Камень не поверил. Ричард посоветовал, чтобы он как-нибудь расспросил об этом «змеиное лицо». Тот так и сделал. И узнал, что Ричард говорил правду. Джон-Камень выше всего ценил свободу и считал, что за нее стоит бороться. Именно после того случая Джон-Камень и напросился быть игровым напарником Ричарда.

Когда-то Ричард давал выход своей ярости через Меч Истины, и теперь он делал это через мяч и игру джа-ла. Поэтому все игроки его команды, любившие Ричарда, как своего лидера, в то же время и боялись его. Джон-Камень был единственным исключением. Он не боялся Ричарда. Он разделял ту манеру игры, которой придерживался Ричард — как будто в игре каждое мгновение решалось: или жизнь, или смерть.

Для некоторых из их противников, из числа войск Имперского Ордена, кто был очень высокого мнения о себе, так оно и оказывалось. Для игроков, особенно противников команды Ричарда, не считалось чем-то необычным получать тяжелые увечья или даже расставаться с жизнью во время игры. Один из людей в команде Ричарда умер прямо на поле: тяжелый мяч попал ему в голову, когда он чуть отвлекся, и сломал шею.

Ричард помнил, как, прогуливаясь с Кэлен по улицам Эйдиндрила, наблюдал, как дети играли в джа-ла. Он выдавал им официальные мячи, если они соглашались поменять свои тяжелые броки на более легкие, которые Ричард был готов им предоставить. Он не хотел, чтобы они покалечили друг друга просто так, занимаясь этой игрой. Теперь все эти дети уже покинули Эйдиндрил.

— Похоже, мы попали в плохое для нас место, Рубен, — тихим голосом сказал Джон-Камень, продолжая наблюдать, как лагерь, словно на волнах, проплывает мимо маленького окна. И тон его был непривычно мрачным. — Очень плохое место для таких рабов, как мы.

— Если ты считаешь, что ты раб, тогда ты раб, — сказал ему в ответ Ричард.

Джон-Камень, обернувшись, долгое время пристально смотрел на Ричарда.

— Тогда я тоже не раб, Рубен.

Ричард кивнул.

— Тем лучше для тебя.

Джон-Камень вернулся к созерцанию бескрайнего лагеря, простирающегося перед ним. Возможно, он никогда не видел ничего подобного. Ричард вспомнил и собственное удивление, когда впервые покинул леса Хартленда и открыл для себя, что же находилось за их пределами.

— Советую тебе тоже посмотреть, — тихим голосом сказал Джон-Камень, пристально вглядываясь через решетку.

Ричард не испытывал желания глазеть на эту армию.

— Что там?

— Много людей… солдат… но не таких, как везде. Эти все выглядят одинаково. У них гораздо лучше оружие, они хорошо организованы. Все крупнее. И у них очень жестокий вид. Каждый уступает им дорогу.

Джон-Камень обернулся через плечо, глядя на Ричарда.

— Могу поспорить, это сам император пришел взглянуть, пока мы проплываем мимо, — пришел посмотреть, что за соперники его команды заявились на турниры. По тем описаниям, что я слышал, могу спорить, что тот малый, охраняемый всей этой стражей в кольчугах, и есть сам Джегань.

Ричард вернулся к маленькому оконцу, чтобы взглянуть. Он вцепился в железные прутья, приближая к ним лицо, чтобы лучше видеть, пока они проезжали достаточно близко мимо охраны и их подопечного.

— Ты прав, похоже, это и в самом деле сам император Джегань.

Император смотрел в другую сторону, разглядывая одну из других команд, составленных из солдат Имперского Ордена. И они, разумеется, не были заперты в железных клетках на повозках. Джегань наблюдал, как они гордо шли стройными рядами, высоко держа флаги своей команды.

И тут он увидел ее.

— Кэлен!

Она повернулась на его голос, не понимая, откуда он исходит. Ричард вцепился в железные прутья изо всех сил, едва не сгибая их. И хотя она была совсем недалеко, он осознал, что, вероятно, она просто не услышала его сквозь весь этот шум. Люди вокруг аплодировали и кричали, приветствуя прибывшие команды.

Ее длинные волосы рассыпались по плащу. Ричард испугался, что его сердце вот-вот взорвется — так оно колотилось в его груди.

— Кэлен!

Она повернулась еще больше, теперь прямо к нему.

Их взгляды встретились. Он пристально смотрел прямо в ее зеленые глаза.

Когда Джегань начал поворачиваться, она тут же отвернулась и стала глядеть строго туда же, куда и император. Он тоже, как и она, отвернулся.

А затем она исчезла, скрытая за людьми, повозками, лошадьми и палатками. Растворилась вдали.

Ричард привалился спиной к стене, задыхаясь. Джон-Камень присел рядом с ним.

— Рубен… что-то не так? У тебя вид, будто ты увидел призрака, бродившего среди всех этих людей.

Ричард только смотрел, широко открыв глаза, и продолжал тяжело и часто дышать.

— Да. Это была моя жена.

Джон-Камень позволил себе самоуверенный смех.

— Хочешь сказать, что видел женщину, которую желаешь заполучить, когда мы победим? Командир говорил, что если мы разобьем императорскую команду, то сможем заполучить одну. Так ты видел ту, которую хочешь?

— Это была она…

— Рубен, ты похож на человека, который только что влюбился.

Ричард осознал, что с его лица не сходит идиотская улыбка.

— Это была она. Она жива. И выглядит точно так же. Добрые духи, это Кэлен. Это была она.

— Думаю, тебе бы лучше последить за дыханием, Рубен, лучше замедлить его, если ты не собрался умереть до того, как мы получим возможность разбить еще несколько голов.

— Мы будем играть с императорской командой, Джон-Камень.

— Чтобы получить такой шанс, нужно выиграть еще множество игр.

Ричард едва слышал его. Он ликующе смеялся, не в силах сдержать себя.

— Это была она. Она жива. — Ричард раскинул руки и крепко обнял Джона-Камня. — Она жива!

— Как скажешь, Рубен.

Кэлен тщательно контролировала свое дыхание, стараясь унять мчавшееся галопом сердце. Она не понимала, почему так потрясена. Она не знала того человека, в клетке. Ей довелось лишь на короткое время увидеть его лицо, пока повозка катилась мимо, но это почему-то потрясло ее до глубины души.

Когда тот человек второй раз выкрикнул ее имя, Джегань повел себя так, будто ему показалось, что он что-то услышал. Кэлен повернулась в другую сторону, чтобы он не мог ничего заподозрить. Она так и не поняла, почему это показалось ей до отчаяния важным.

Но нет, неправда. Она знала, почему. Тот человек сидел в клетке. Если он знал ее, Джегань мог навредить ему и даже убить.

Впрочем, было в этом и нечто большее. Этот человек знал ее. Должно быть, он как-то связан с ее прошлым. С прошлым, которое она хотела забыть.

Но когда она заглянула в его серые глаза, за одно биение сердца все переменилось. Ее оцепенелое неприятие прошлого покачнулось. Она больше не хотела, чтобы ее прошлое было погребено. Внезапно ей захотелось узнать все.

Выражение глаз этого человека было настолько удивительно мощным — настолько заполнено чем-то исключительно важным, жизненно важным, — что довело до ее сознания мысль, какой важной на самом деле была ее жизнь.

Под взглядом его серых глаз Кэлен вдруг осознала, что ей просто необходимо знать, кем она была. И какие ни будут последствия, какой ни окажется цена, она должна узнать правду. Она должна вернуть себе свою жизнь. Правда — вот единственный путь.

Угрозы Джеганя о том, что он сделает с ней, могут иметь очень реальные последствия, но она внезапно поняла, что реальная опасность заключалась в том, что на нее подействовали его запугивания, побуждающие отречься от собственной жизни, лишиться воли, прекратить личное существование — и полностью оказаться под его контролем. Угрожая ей тем, что сделает с ней, как только она узнает, кем была, он навязывал ей условия жизни, порабощал ее. И если она продолжает вести себя сообразно его желаниям, то только потому, что сдалась.

Она не могла позволить себе мыслить подобным образом. Ее жизнь значила нечто большее, чем это. Она не могла стать его рабом. Раб — это состояние разума. Она не была рабом.

Она не позволит, чтобы ее воля сдалась перед ним. Она должна вернуть себе свою жизнь. Ее жизнь принадлежит только ей, и она вернет ее назад. Никакие действия Джеганя, никакие его угрозы не смогут отобрать у нее ее жизнь.

Кэлен ощутила, как по ее щеке скатилась слеза радости.

Этот человек, которого она даже и не помнила, вот так, просто, вернул ей волю к жизни, желание вернуть себе эту жизнь, саму искру ее. Это ощущалось как первый настоящий вдох, сделанный с тех пор, как она потеряла память.

И сейчас у нее было лишь одно желание — поблагодарить его.

Глава 58

Никки шла размеренным шагом через громадный зал Народного Дворца, увлекая за собой Кару, Натана и группу стражей. Всякий раз, когда кто-нибудь называл Натана «Лорд Рал», нервы ее натягивались до предела. Она знала, что так надо, но в ее сердце единственным Лордом Ралом был Ричард.

Она отдаст что угодно, лишь бы вновь увидеть его серые глаза. Находясь во дворце, она испытывала такое чувство, будто могла ощущать его присутствие рядом с собой. Она предполагала, что в этом виновата магия, выстроенная вокруг этого места. Дворец был построен так, что усиливал магию Лорда Рала. И то же самое происходило в ее мыслях.

Справедливости ради, она знала, что были и другие — Кара, например, — кто чувствовал то же самое. Когда она бывала наедине с Карой, а случалось это довольно часто, они обе, казалось, разделяли это понимание без всяких слов. Обе разделяли ту же боль, те же страдания. Обе хотели вернуть Ричарда.

Кара вырвалась вперед и вела их через путаницу узких служебных коридоров к железной лестнице, поднимающейся будто через темный колодец. Добравшись до самого верха, она толкнула дверь. Холодный свет встретил их, когда они вышли на смотровую площадку. Находиться на самом краю внешней стены, на гребне плато, было словно стоять на краю самого мира.

Далеко внизу, расползшаяся, словно черное пятно порока, почти до самого горизонта, находилась армия Имперского Ордена.

— Видишь, что я имел в виду? — сказал Натан, подходя к ней и указывая в сторону видневшегося вдали сооружения. Поначалу его было трудно различить, но теперь оно начинало обретать смысл.

— Да, ты прав, — сказала она. Это действительно выглядит как поднимающаяся вверх дорога. Думаешь, они действительно могут построить дорогу через все это пространство прямо сюда?

Натан пристально вглядывался в сооружение, с минуту изучая его.

— Не знаю, но следует иметь в виду, что если Джегань собирается пойти на все трудности, сооружая подобное, то только потому, что у него есть основание верить, что он сможет завершить это.

— Если они поднимут на эту высоту холм, — сказала Кара, — мы окажемся в беде.

— Которой более подходит название «смерть», — заметил Натан.

Никки продолжала изучать, что делают люди Ордена, оценивая расстояние до места их работ.

— Натан, ты Рал. Это место усиливает твою силу. Ты наверняка способен наслать туда какой-нибудь магический огонь и разнести все это на части.

— Я задумывался об этом, — сказал он. — Не сомневаюсь, там, внизу, у них есть сестры, которые уже установили щиты, чтобы обезопаситься от подобных попыток. Я еще не проверял их защиту, как не пытался делать и что-нибудь еще. Хочу подождать, пока они не продвинутся в этом строительстве на достаточную длину — чтобы потешить их самодовольство. Затем, когда они сделают еще часть своей работы и начнут приближаться, вот тогда я наконец-то ударю по ним. Тогда у меня будет более реальная возможность устроить им настоящие разрушения. Если я сделаю это сейчас, они потеряют не слишком много. Лучше все-таки подождать, пока они вложат в это строительство побольше времени и труда.

Никки нахмурилась, глядя на высокого пророка.

— Натан, ты все же хитрый человек.

Его лицо озарилось улыбкой Рала.

— Я предпочитаю, чтобы меня считали изобретательным.

Никки продолжила внимательный осмотр лагеря, раскинувшегося позади возводившегося сооружения. Он располагался достаточно далеко, чтобы те из них, у кого есть дар, имели достаточно времени, чтобы отреагировать на возможную атаку. Никки провела достаточно много времени с армией Джеганя, чтобы понять, как они думали и рассуждали. Она знала обо всех тех уровнях защиты, которые создавались и офицерами Джеганя, и обладающими даром, вокруг этой армии. И некоторые из этих обладавших даром были сестры Тьмы.

— Взгляни вон туда, — сказала она, указывая рукой. — Похоже, будто только что прибыл один из караванов с припасами.

Натан кивнул.

— Скоро здесь наступит зима. Судя по армии, они не собираются никуда отсюда уходить, так что им понадобится огромная масса припасов, чтобы сохранить живыми все это множество людей во время холодов.

Никки обдумывала, что же можно будет сделать, и наконец решила, что с того места, где они стоят, — очень немногое.

— Ну, Ричард отправил армию на юг, в Древний мир, в том числе для того, чтобы нападать на их караваны. Будем надеяться, что они действуют достаточно эффективно и справятся со своей задачей. Если все эти люди умрут с голода, это решит многие наши проблемы. А я тем временем собираюсь обдумать кое-какие мысли насчет того, что мы можем сделать, чтобы помочь им умереть.

Она отвернулась от гнетущего вида лагеря и каравана с припасами, доставившего этим людям все, что им необходимо, чтобы оставаться на месте и продолжать осаду дворца.

— Идем, — сказала она Натану. — Мне нужно возвращаться, но почему бы и не глянуть перед уходом?

Натан провел их вниз, через дворец, через скромные служебные помещения, а не через залы. Это был очень быстрый спуск сквозь каменную структуру дворца, уводящий их вниз, в темные помещения под дворцом, которых большинство людей никогда не видели. Была своего рода элегантность даже в исполнении этих простых каменных залов, даже в этих, не посещаемых никем местах. Без сложных и тщательно исполненных узоров и украшений, но местами из полированного камня, а иногда из дорого дерева. Это были недоступные для посторонних коридоры и залы, используемые только Лордом Ралом и его приближенными.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: