Десятое правило волшебника, или Призрак 17 глава

— Не знаю, Ричард, действительно не знаю, но такое вполне возможно. Это может не иметь никакого значения до самого того момента, пока и на самом деле не поможет тебе. Я не всегда понимаю то, что вижу в событиях в потоке времени, или, наоборот, смыслов бывает слишком много. Это могли быть просто слова, ничего больше.

Я могу быть полезной, только если безошибочно передаю информацию, и так я и поступаю. Вот информация, которую я получила и в точности передаю тебе: твоя мать была не единственная, кто погиб в том огне.

Ричард почувствовал, как слеза скатилась по его щеке.

— Шота, я чувствую себя таким одиноким. Ты привела сюда Джебру, чтобы рассказать мне все то, что вызывает у меня лишь ночные кошмары. Я не знаю, что делать дальше. Не знаю. Так много людей верит в меня и полагается на меня. Нет ли чего-нибудь такого, что ты можешь сказать, что хотя бы укажет мне направление, прежде чем мы все пропадем?

Шота одним пальцем смахнула слезинку со щеки Ричарда. Это простое действие каким-то образом приободрило его.

— Извини. У меня нет ответов, способных спасти тебя. Поверь, будь они, я бы непременно передала их тебе. Но я знаю, что в тебе есть доброе начало. Я верю в тебя. И знаю, что в тебе есть то, что должно привести к успеху. Настанет время, когда ты усомнишься в самом себе. Не поддавайся этому. Помни: я верю в тебя и знаю, что ты способен завершить то, что должен. Ты — уникальная личность. Так поверь в себя. Знай: я верю, что ты тот самый, кто способен сделать это.

Стоя снаружи, прежде чем начать спускаться по гранитным ступеням, она повернулась и замерла черным силуэтом на фоне угасавшего дня.

— Была ли Кэлен реальностью или нет, не имеет большого значения. На карту поставлен весь мир живого, жизнь каждого из нас. Тебе следует забыть об этой отдельной жизни, Ричард, и думать обо всех остальных.

— Это что, тоже пророчество, Шота? — Ричард был слишком печален, чтобы повышать голос. — Нечто, полученное из наблюдения событий в потоке времени?

Она покачала головой.

— Просто совет ведьмы. — Она направилась к загону, чтобы забрать лошадь. — Слишком много поставлено на карту, Ричард. Тебе следует прекратить охоту за призраком.

Когда Ричард вернулся внутрь, все стояли вокруг Джебры, сочувственно обсуждая суровые испытания, выпавшие на ее долю.

Зедд неожиданно прервался на середине фразы, когда Ричард присоединился к ним.

— Это несколько странно. Ты не находишь, мой мальчик?

Ричард оглядел недоумевающие выражения лиц окружающих.

— Что странно?

Зедд развел руками.

— Что где-то посреди рассказа Джебры Шота просто поднялась и исчезла.

— Исчезла? — осторожно повторил Ричард.

Никки согласно кивнула.

— Мы думали, что она задержится здесь и скажет еще что-то, после того как Джебра закончит свой рассказ.

— Может быть, она торопилась на поиски кого-то, кого будет пугать или шантажировать? — заметила Кара.

Энн вздохнула и добавила:

— Может быть, она решила отправиться по следам той, другой ведьмы.

— Может быть, будучи ведьмой, она предпочитает обходиться без прощаний, — предположил Натан.

Ричард промолчал. Он помнил, что Шота поступала так и раньше, например, когда появилась на свадьбе, его и Кэлен, и подарила Кэлен ожерелье. Никто даже и не заметил, как она беседовала с Ричардом и Кэлен. И никто не заметил, как она ушла.

Все вернулись к прерванной беседе, кроме его деда. Зедд выглядел отчужденным и встревоженным.

— В чем дело? — спросил Ричард.

Зедд покачал головой, обнял Ричарда руками за плечи, наклонился ближе к нему и заговорил:

— Моя голова по какой-то причине полна мыслями о твоей матери.

— Моей матери?

Зедд кивнул.

— Я действительно скучаю по ней.

— Я тоже, — сказал Ричард. — Мы с тобой никогда об этом не говорили, но я тоже скучаю по ней.

Зедд смотрел вдаль.

— Часть меня умерла вместе с ней в этот день.

Ричарду потребовалась минута, чтобы справиться с голосом.

— Ты что-нибудь знаешь о том, почему она вернулась в горящий дом? Не думаешь, что там могло оставаться что-то важное? Может, там был кто-то, о ком мы не знаем?

Зедд упорно покачал головой.

— Совершенно уверен, что для этого должна быть какая-то очень важная причина, но я сам разгребал тот пепел. — Глаза его наполнились слезами. — Там были только ее кости, больше ничьи.

Ричард глянул в сторону двери и увидел очертания Шоты, сидевшей верхом на лошади и уже начавшей двигаться по дороге, ведущей вниз, даже не обернувшись.

Глава 21

Рэчел нерешительно замерла в глубине темной пещеры. Видеть что-либо становилось все труднее. Хотя при этом хотелось, чтобы она не смогла разобрать, что изображено на стенах, но беда в том, что это-то как раз она видеть могла.

Идя по этой пещере, она старалась не приглядываться к странным картинам, покрывавшим каменные стены. Некоторые из них вызывали оторопь. Она не могла даже вообразить, почему кому-то захотелось нарисовать столь ужасные и жестокие сцены, но, несомненно, могла понять, почему их поместили в глубине пещеры и почему кому-то хотелось скрыть столь темные мысли от света дня.

Этот человек неожиданно толкнул ее. Рэчел споткнулась и упала лицом вниз. Она с трудом вдохнула, хватая ртом воздух, восстанавливая дыхание после внезапного падения. Приподнимаясь на руках, сплюнула грязь. И была слишком зла, чтобы плакать.

Бросив через плечо короткий взгляд назад, она увидела, что вместо того чтобы следить за ней, он своими беспокойными золотистыми глазами пристально вглядывается вперед, в темноту, как будто его мысли блуждают где-то далеко-далеко и он попросту забыл о ней. Рэчел оглянулась в сторону света, задумываясь, не дать ли стрекача? Она прикинула, что может притвориться, будто отклоняется к одной стороне пещеры, а затем обманным движением броситься в другую. Это, наверное, удастся. Но он крупнее, чем она, и, без сомнения, способен бежать быстрее, даже если бы ее ноги и не заплетались от усталости. Если бы он не отобрал у нее все ножи… И все же, ей казалось, что если хватит проворства, то, пожалуй, можно и попробовать.

Но прежде чем ей удалось использовать такой шанс, этот человек снова обратил внимание на нее. Он ухватил ее за воротник и поставил на ноги, а затем подтолкнул вперед, в черную утробу пещеры. Рэчел с трудом успевала отыскивать точки опоры для ног среди выступающих камней и перепрыгивать трещины. Заметив какое-то движение впереди, она остановилась.

— Ну-ну… — раздался из темноты впереди тонкий, режущий слух голос. — Посетители.

Последнее слово было растянуто так, что звучало как шипение змеи.

Рэчел ощутила, как по коже пробежал мороз, пока она вглядывалась округлившимися глазами в темноту, заранее перепуганная владельцем столь ужасного голоса.

Из этой темноты, словно из самой преисподней, материализовалась тень и скользнула вперед, к тусклому свету.

Впрочем, Рэчел сразу осознала, что тени не улыбаются. Это была высокая женщина в длинной черной одежде. Длинные жесткие волосы тоже были черными. И, по контрасту, коже ее была такой бледной, что создавалось впечатление, будто лицо плавает в этой темноте само по себе. Она напомнила Рэчел кожу саламандры-альбиноса, которая днем прячется в лесу под листьями на земле и никогда не выходит на солнечный свет. Вся она, от грубой черной ткани одежды до иссушенной кожи, туго обтягивающей суставы пальцев, и жестких волос напоминала высушенный на солнце скелет.

На ее лице застыло некое подобие улыбки, которая, в представлении Рэчел, скорее подходила волку, перед которым неожиданно появился обед.

Хотя ее глаза и были голубыми, но голубизны такой же выбеленной, как и кожа, из-за чего казалось, что она могла быть слепой. Но по тому, как эти глаза внимательно и осторожно осмотрели ее, не оставалось никаких сомнений, что перед ней женщина, которая не только прекрасно видит все на свету, но, вероятно, с таким же успехом и в кромешной тьме.

— Дорого обошлась, — сказал мужчина позади Рэчел. — Эта маленькая дрянь ранила меня ножом в ногу.

Рэчел бросила взгляд назад, через плечо. Она не знала имени мужчины. Он так и не потрудился сообщить ей, как его зовут. С самого момента похищения говорил он очень мало, фактически вел себя так, будто она была не кем-то, а чем-то — неодушевленным предметом, который он просто подобрал для коллекции. То, как он обращался с ней, вынуждало ее чувствовать, что она не более чем мешок с зерном, переброшенный сзади его седла. Но сейчас, в этот самый момент, горе, страх, жажда и голод, не отпускавшие ее в течение долгого путешествия, уступили место гневу, затаившись в глубине сознания.

— Ты убил Чейза, — сказала она. — Ты заслуживаешь большего, чем я смогла сделать.

Женщина нахмурилась.

— Кто это?

— Человек, который был с ней.

— Ах этот, — сказала женщина в черном. — И ты убил его? — В ее голосе присутствовало лишь спокойное любопытство. — Уверен? Ты его похоронил?

Он пожал плечами.

— Полагаю, он мертв… Люди не выживают после таких ран. Магия вполне неплохо укрыла меня, как раз так, как ты и обещала, так что он даже и не заметил, что я был там. Я не стал задерживаться для похорон, поскольку знал, что ты хочешь, чтобы я вернулся как можно скорее.

Ее слабая улыбка стала шире. Подойдя еще ближе, она протянула руку и пробежалась длинными костлявыми пальцами по его густым волосам. Ее призрачные голубые глаза пристально изучали его.

— Очень хорошо, Самюэль, — проворковала она. — Очень хорошо.

Самюэль выглядел как гончая, которую чешут за ухом.

— Благодарю вас, госпожа.

— И ты привез все остальное?

Он с готовностью кивнул. Улыбка сделала его лицо добрым и приятным. Рэчел всегда думала о нем как о недружелюбном человеке, может быть, из-за странных золотистых глаз, но когда он улыбался, это, казалось, маскировало его истинную натуру. С этой улыбкой он выглядел лучше, чем многие, хотя для Рэчел был и будет всегда сущим чудовищем. Живительная улыбка не меняла того, что он совершил.

У Самюэля же, казалось, внезапно улучшилось настроение. Рэчел еще не видела его таким счастливым. Хотя большую часть времени она провела в мешке, переброшенном через спину его лошади, так что на самом деле не знала, в хорошем он был настроении или нет. Но на самом деле это ее не интересовало.

Она желала ему лишь смерти. Он убил Чейза, самое лучшее, что встретилось Рэчел за всю ее жизнь. Чейз был лучшим из людей, живущих на свете. Чейз подобрал ее, когда она сбежала от королевы Милены, из дворца Тамаранг, и от этой ужасной принцессы Виолетты. Чейз любил ее и заботился о ней. Он учил ее многому, в том числе и тому, как постоять за себя. У него была семья, которую он любил и которая любила его и нуждалась в нем.

А теперь они все потеряли его.

Чейз был такой большой и так ловко обращался с оружием, что Рэчел и не думала, что кто-то способен победить его, особенно какой-то одиночка. Но Самюэль появился, словно призрак, и проткнул Чейза, когда тот спал, проткнул его тем прекрасным мечом, о котором Рэчел знала только одно: он не мог принадлежать ему. Она не хотела даже думать о том, как он заполучил этот меч и кого еще поразил им.

Самюэль стоял с видом идиота, свесив руки, опустив плечи, в то время как женщина проводила пальцами по его волосам, нашептывая успокаивающие, ласковые слова. Это казалось совершенно непохожим на него. До сих пор Самюэль всегда казался собранным и уверенным в себе. Он всегда старался ясно показать Рэчел, что он во всех делах главный. Он всегда и вполне определенно знал, чего хотел. Тем не менее в присутствии этой женщины он казался совершенно другим. Рэчел уже была готова увидеть, что у него вывалится язык и начнется слюнотечение.

— Ты сказал, что привез все остальное, Самюэль, — произнесла она своим шипящим голосом.

— Да. — Он поднял руку, указывая в сторону света. — Это там, на лошади.

— Ну так не оставляй это там, — сказала женщина, в ее голосе стали проскальзывать нетерпеливые нотки. — Иди и принеси это сюда.

— Да… да, сейчас, немедленно. — Казалось, он только и дожидался, чтобы получить ее приказание, и тут же поспешил исполнять его.

Рэчел наблюдала, как он бежит назад, через пещеру, прямо по камням, которые встречались на его пути, время от времени помогая себе руками, отталкиваясь ими, и вот так, спешно, миновал жуткую галерею с рисунками, направляясь к выходу из пещеры. Затем она заметила на темных стенах отблески света. А когда услышала фонтанирующее шипение, то поняла, что это свет от факела. Она повернулась, чтобы посмотреть, кто это еще появился из темноты, неся перед собой огонь.

У Рэчел отвисла челюсть.

Это была принцесса Виолетта.

— Ну и ну, уж не сиротка ли Рэчел вернулась к нам, — сказала Виолетта, вставляя факел в кронштейн на каменной стене, прежде чем занять место рядом с женщиной в черном.

Рэчел чувствовала, что глаза ее вот-вот вылезут из орбит. Ей никак не удавалось закрыть рот. Голос проваливался куда-то в глубину живота.

— Виолетта, дорогая, мне кажется, ты напугала ребенка. Что, язык проглотила, малышка?

Принцесса Виолетта оказалась когда-то лишена языка. Но теперь он к ней вернулся. Каким-то образом, каким невозможным это ни казалось, но он вернулся.

— Принцесса Виолетта…

Виолетта расправила плечи и выпрямила спину. Казалось, она стала в полтора раза больше, чем когда Рэчел видела ее последний раз. Выглядела более упитанной и более взрослой.

— Теперь королева Виолетта.

Рэчел заморгала от удивления.

— Королева?..

От улыбки Виолетты заледенел бы костер.

— Да, именно так. Королева. Моя мать, видишь ли, оказалась убита, когда сбежал тот человек, Ричард. Это он во всем виноват. Он в ответе за смерть моей матери, за смерть нашей бывшей возлюбленной королевы. Он принес нам всем бедствие и ужасные времена. — Она вздохнула. — Все изменилось. И теперь королева я.

У Рэчел это никак не укладывалось в голове. Королева. Такое казалось попросту невозможным. И совершенно ошеломляющим был тот факт, что Виолетта снова способна говорить, после того как «лишилась языка».

Сухая улыбка скользнула по губам Виолетты, тогда как выражение ее лица помрачнело.

— Так что встань на колени перед своей королевой.

Рэчел словно не понимала смысла произнесенных слов.

Рука Виолетты, протянувшаяся будто ниоткуда, ударила Рэчел с такой силой, что заставила ее потерять равновесие.

— Встань на колени пред своей королевой!

Крики Виолетты отразились эхом в окружающей их темноте.

Задыхаясь от потрясения и боли, Рэчел прижимала одну руку к щеке, в то же время пытаясь опуститься на колени. Она чувствовала, как теплая кровь стекает по подбородку. Виолетта стала намного сильнее, чем прежде.

С этим болезненным ударом на нее словно обрушилось все прошлое, будто все недавнее оказалось сном, а теперь она проснулась в кошмаре прошлой жизни. Она снова была одна, без Джиллера, без Ричарда, без Чейза, и никто не мог ей помочь. Она снова была абсолютно беспомощна перед Виолеттой, без единого друга в целом мире.

Улыбка Виолетты исчезла. Пока она смотрела вниз, на Рэчел, стоявшую перед ней на коленях, ее глаза так сузились, что Рэчел с трудом выдержала этот взгляд.

— Он напал на меня, ты знаешь. В те времена, когда Ричард еще был Искателем Истины, он напал на меня и причинил вред без всякой на то причины. — Она уперла кулаки в бедра. — Он тяжело ранил меня. Напал на ребенка! Сломал мне челюсть. Выбил мне все зубы. У меня был порван язык, как раз так, как он однажды обещал это. И я стала немой.

Ее голос понизился до рычания, от которого Рэчел пробрал до костей мороз.

— Но это были наименьшие из моих страданий.

Виолетта вздохнула, чтобы успокоиться. Ладони ее рук разглаживали на бедрах розовый атлас платья.

— Ни один из советников моей матери не смог хоть чем-то помочь. Они все оказывались лишь самодовольными дураками, когда доходило до того, чтобы сделать хоть что-то стоящее. Они предлагали бесчисленные зелья и снадобья, припарки и заклинания. Они читали молитвы и делали подношения добрым духам. Применяли пиявок и горячие банки. И ничего из этого не помогало. Мою мать похоронили без меня. Некоторое время я была без сознания.

Даже звезды не могли ничего сказать о моем состоянии и шансах на жизнь. А советники просто стояли вокруг, заламывая руки… И, вероятно, загадывали, кто завладеет короной, когда я наконец-то умру. Подозреваю даже, что кое-кто из них наверняка был готов помочь мне отправиться в загробный мир, вслед за матерью. Я слышала их беспокойные перешептывания по поводу того, что я не могу стать королевой.

Виолетта сделала очередной успокаивающий вздох.

— Среди этого боли и страданий, тоски и горя, растущей убежденности, что я скоро буду убита — среди этого кошмара появилась Сикс и помогла мне. — Она жестом указала на женщину, стоявшую рядом с ней. — Как раз в тот момент, когда я нуждалась в этом больше всего, Сикс и помогла мне спастись, помогла спасти корону и сам Тамаранг, когда никто больше не мог или не хотел делать этого.

— Но… но… — запинаясь, проговорила Рэчел, — ты еще недостаточно взрослая, чтобы быть королевой.

Едва слова слетели с ее языка, прежде чем здравый смысл успел остановить их, она поняла, что это ошибка. Теперь другая рука Виолетты понеслась к ней по дуге, чтобы с силой врезаться в другую щеку. Затем Виолетта ухватила ее за волосы и грубо осадила назад, вновь опуская на колени. Рэчел прижала ладонь к месту новой пульсирующей боли, а другой рукой вытерла кровь около рта.

Виолетта лишь пожала плечами, совершенно равнодушная и к боли, и к крови, которые сама же и вызвала.

— Я все-таки выросла за последние несколько лет. И больше не ребенок, каким была прежде, не ребенок, как ты думала обо мне в то время, когда жила здесь, наслаждаясь нашей добротой и великодушием.

Рэчел не думала, что Виолетта достаточно подросла, чтобы быть королевой, но знала, что говорить это еще раз не стоит. Как знала и то, что под «добротой» она понимает рабство.

— Сикс помогла мне выздороветь и возродиться. Она спасла меня.

Рэчел пристально вгляделась в улыбающееся бледное лицо.

— Я всего лишь предложила свои услуги. Виолетта пригласила меня в свой дворец. Советники ее матери и в самом деле не сделали ничего для нее.

— Сикс использовала свою магию, чтобы излечить мою покалеченную челюсть. Я была совсем слабой из-за того, что могла лишь с трудом цедить бульон. Благодаря Сикс я наконец-то стала способна снова есть, и силы вернулись ко мне. И даже выросли новые зубы. Не думала, что у кого-то может появиться третья смена зубов, и тем не менее у меня они выросли.

Но я все еще не могла говорить, так что, когда вполне поправилась и окрепла, Сикс использовала свои удивительные силы, чтобы отрастить мне новый язык. — Ее свисавшие по бокам руки напряженно сжались в кулаки. — Язык, которого я лишилась по милости Искателя Истины.

— Бывшего Искателя Истины, — едва слышно поправила ее Сикс.

— Бывшего Искателя Истины, — подтвердила Виолетта значительно спокойней. Самодовольная улыбка вернулась на ее пухлое лицо. Рэчел очень хорошо знала эту улыбку. — А теперь и тебя тоже вернули нам. — Ее тон выражал угрозу, не оформленную в словах.

— А что же остальные? — спросила Рэчел, пытаясь выиграть время для раздумий. — Все те советники королевы?

— Королева — я! — Казалось, заметно выросла не только сама Виолетта, но и ее крутой нрав.

Мягкое прикосновение Сикс к спине Виолетты вызвало короткий взгляд вверх и последующую улыбку на лице. Она снова сделала успокаивающий вздох, почти так, будто получила напоминание следить за своими манерами.

Наконец она ответила на вопрос Рэчел.

— Я не нуждаюсь в советниках моей матери. К тому же все они были совершенно бесполезны. Теперь вместо всех них Сикс, и она справляется с этим куда лучше, чем любой из тех дураков.

И, в конце концов, ведь никто из них не смог тогда вырастить мне новый язык, да и теперь не смог бы.

Рэчел взглянула на Сикс. Волчья улыбка снова проступила на ее лице. А призрачно-голубые глаза, казалось, заглядывали прямо в обнаженную душу Рэчел.

— Сделать такое — превосходит их возможности, — сказала женщина тихим голосом, но таким, что скрывал отзвуки глубочайшей силы. — Однако мне это оказалось вполне под силу.

Рэчел задалась вопросом, приказала ли Виолетта казнить всех этих советников? Когда она последний раз была во дворце, Виолетта, сидевшая рядом с матерью, только начинала отдавать приказы о смертных казнях. Теперь же, будучи королевой и имея Сикс за спиной, она ничем не ограничена в своих прихотях.

— Сикс вернула мне язык. И вернула мне голос. Искатель Истины думал, что забрал все это у меня, но теперь оно вернулось ко мне. Тамаранг в полной безопасности в моих руках.

Не будь это столь пугающим, столь ужасающим, Рэчел рассмеялась бы от одной мысли, что Виолетта будет королевой. Рэчел была подругой детства Виолетты, ее компаньонкой — а на практике всего лишь ее личным рабом. Мать Виолетты, королева Милена, взяла Рэчел из сиротского приюта, чтобы Виолетта на ней училась управлять, училась на ком-то, кто ее моложе, чтобы легче было манипулировать и принуждать к чему-то.

Рэчел не просто сбежала, но прихватила с собой самую ценную вещь Милены, шкатулку Одена, которую в итоге передала Ричарду, Зедду и Чейзу.

Это было много лет тому назад. Сейчас Виолетта выглядела почти повзрослевшей, хотя Рэчел плохо разбиралась в оценке возраста людей. Но она была намного крупнее, чем в последний раз, когда девочка видела ее, это можно сказать с уверенностью. Ее блеклые волосы стали еще длиннее. Кости окрепли и стали основательнее. Как и вся фигура, ее лицо по-прежнему оставалось округлым и пухлым, но с присутствием этих маленьких, темных, расчетливых глаз утратило детские черты. Грудь больше не была плоской, а увеличилась до размеров, свойственных взрослой женщине. Она выглядела как взрослая особь, только что вывалившаяся из кокона. Она всегда была заметно старше Рэчел, но сейчас, казалось, сделала резкий рывок и увеличила этот разрыв. И даже при всем этом далеко не казалась достаточно взрослой, чтобы быть королевой.

Но была ею.

Рэчел испытывала страшную боль, опираясь на камни голыми коленями. И все же не отважилась попросить разрешения встать. Напротив, она поинтересовалась:

— Виолетта?..

Последовал звонкий шлепок.

Прежде, чем у нее нашлось время подумать, Виолетта ударила ее, совершенно неожиданно, как будто так и не дождалась извинения. У Рэчел все поплыло в глазах. Ей показалось, что этот удар выбил зуб, и она с большой осторожностью ощупала весь рот языком, убеждаясь, что все зубы пока на месте.

— Королева Виолетта, — прорычала Виолетта. — Только сделай еще раз подобную ошибку, и тебя отправят на пытки, как подстрекателя к государственной измене.

Рэчел ничего не оставалось, как проглотить застрявший в горле комок ужаса.

— Да, королева Виолетта.

Виолетта улыбнулась, переживая очередной триумф. Несомненно, она была королевой.

Рэчел знала, что Виолетта имеет склонность только к наиболее изысканным вещам, к тонкой работы отделке, будь то драпировка или посуда, к самым красивым платьям и самым лучшим драгоценным камням. Она всегда требовала, чтобы ее окружало все только самое дорогое — так было в те времена, когда она была всего лишь принцессой. И казалось совсем для нее неподобающим, что она находится в пещере.

— Королева Виолетта, а что ты делаешь в этой пещере?

Виолетта с минуту пристально разглядывала ее, затем помахала чем-то, напоминавшим кусок мела, перед лицом Рэчел.

— Мое наследство. Наследие предков.

Рэчел ничего не поняла.

— Твое что?

— Мой дар. — Она небрежно пожала плечами. — Ну, не совсем дар, но нечто подобное. Понимаешь, у меня довольно длинная генеалогическая линия, состоящая из художников. Ты помнишь Джеймса? Художника при дворе?

Рэчел кивнула.

— Он был однорукий.

— Да, — растягивая слова, проговорила Виолетта, — он несколько завысил оценку своих достоинств. Просто потому, что был родственником королевы, он думал, что нескромность может сойти ему с рук. И убедился, что все не так.

Рэчел в удивлении захлопала ресницами.

— Родственник?

— Дальний кузен или что-то в этом роде. Наследник небольшого ответвления королевской линии. А именно наша родословная включает уникальную способность… к живописи. Семья правителей Тамаранга все еще сохраняет по наследству этот древний талант. Моя мать не имела таких способностей, но, как оказалось, она передала этот талант мне. Хотя в то время единственным, кого мы знали в качестве обладателя такого таланта, был Джеймс. Именно поэтому он и служил в качестве художника при дворе, служил короне, то есть моей матери, королеве Милене.

Искатель Истины… бывший Искатель Истины, тот самый Ричард, прежде чем вызвать все те неприятности, что привели к убийству моей матери, убил Джеймса. И наша земля, впервые в истории, осталась без особого художника… защитника короны.

Тогда еще не было известно, что я действительно обладаю этим древним талантом. — Она указала на высокую женщину рядом с собой. — Это Сикс помогла мне раскрыть его. Она рассказала мне о моих удивительных способностях. И она же помогала научиться использовать его, руководя моими… упражнениями в живописи.

Множество людей были против того, чтобы я стала королевой. Среди них даже высшие советники короны. К счастью, Сикс вовремя рассказала мне об этих тайных планах. — Она подняла мел перед лицом Рэчел. — Предатели обрели свои портреты на этих стенах. Я позаботилась, чтобы каждый узнал, что случается с предателями. С помощью этого, с помощью Сикс и с помощью ее мудрости я стала королевой. И люди больше не смеют выступать против меня.

Еще живя во дворце, Рэчел думала, что Виолетта крайне радикальна. В то время она не имела и представления о том, насколько опасной та станет впоследствии. И Рэчел охватило чувство сокрушительной беспомощности.

Виолетта и Сикс подняли глаза, услышав, что Самюэль возвращается. Опасаясь, что Виолетта может захотеть ударить ее еще раз, Рэчел решила не поворачиваться и не смотреть, хотя и слышала пыхтение Самюэля, когда тот подошел ближе.

Виолетта взмахнула рукой, приказывая Рэчел отойти в сторону и освободить дорогу. И Рэчел тут же поспешила исполнить это, будучи счастлива оказаться подальше от рук Виолетты, если уж не от ее власти.

Самюэль принес кожаную сумку, затянутую шнурком. Очень осторожно опустил ее и открыл. Только после этого поднял глаза на Сикс. Та шевельнула рукой, поторапливая его с этим делом.

Внутри оказалось что-то типа ларца. Когда он был извлечен из сумки, Рэчел увидела, что он черный, как конец света. Ей даже подумалось, что их всех вполне может втянуть в эту черную пустоту, и они окажутся где-то в преисподней.

Удерживая на одной руке эту пагубную вещь, Самюэль протянул ее Сикс. Улыбаясь, ведьма сняла шкатулку с его руки.

— Как и было обещано, — сказала она Виолетте, — я дарю тебе эту шкатулку Одена, шкатулку королевы Виолетты.

Рэчел припомнила, что королева Милена брала в руки эту же самую шкатулку и с тем же самым выражением благоговейного почитания. За тем исключением, что сейчас шкатулка не покрыта серебром, золотом и драгоценными камнями. Зедд рассказал Рэчел, что настоящая шкатулка Одена как раз и находилась под теми самыми камнями и украшениями. Это, должно быть, та самая шкатулка, что была спрятана под украшениями, когда Рэчел тайно похитила ее из дворца, сделав все в точности так, как ее просил волшебник Джиллер.

Теперь Джиллер мертв, Ричард давным-давно лишился своего меча, а Рэчел снова вернулась в лапы Виолетты. А сама Виолетта теперь владеет той бесценной шкатулкой Одена, так же, как ею владела ее мать.

Виолетта самодовольно улыбалась.

— Вот видишь, Рэчел? Какая нужда мне в тех старых бесполезных советниках? Способны ли они довести до конца хоть что-то из того, что смогла я? Видишь, в отличие от безвольных, нерешительных людей, которых ты упомянула, я всегда, упорно и настойчиво стремилась к цели, пока не добивалась успеха. Вот что значит быть королевой.

Я получила назад шкатулку Одена. И я вернула тебя. — Она вновь помахала мелом. — И я верну назад и Ричарда, чтобы увидеть, как он будет наказан.

Сикс вздохнула.

— Ну, довольно этих встреч и воспоминаний о прошлом. Ты получила все, о чем просила. Самюэлю и мне необходимо поговорить о следующем задании, а тебе нужно продолжить уроки рисования.

Виолетта заговорщически улыбнулась.

— Ах да, мой урок. — Она вновь пристально взглянула на Рэчел. — Во дворце тебя дожидается железный сундук. Вопросом о твоем наказании займемся чуть позже.

Сикс чуть наклонила голову.

— Тогда я пойду, моя королева.

Виолетта жестом руки подтвердила разрешение. Сикс, подхватив Самюэля под руку, отправилась с ним куда-то. Ему приходилось следить за равновесием, когда ступал по камням или перешагивал через них. Сикс же, казалось, легко скользила в сумрачном свете, без малейших затруднений.

— Иди за мной, — сказала Виолетта притворно веселым тоном, от которого у Рэчел едва не застыла кровь. — Можешь понаблюдать, как я рисую.

Как только Виолетта быстрым движением схватила факел, Рэчел поднялась на нетвердых ногах, а затем последовала за своей королевой. Свет от мерцающего пламени освещал стены, покрытые бесконечными рисунками самых ужасных вещей, проделываемых над людьми. На стенах не оставалось ни единого места, не занятого какой-нибудь такого рода ужасающей сценой. Рэчел очень не хватало Чейза, не хватало его утешения и его улыбки, появляющейся всякий раз, когда ей что-то хорошо удавалось, и его ободряющей руки на ее плече. Она так любила его. И вот Самюэль убил его, убил все ее надежды и мечты. Она чувствовала тупое отчаяние, следуя за Виолеттой, все дальше и дальше углубляясь в темноту и безумие.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: