Тактика действий следователя с использованием фактора внезапности

Анализу тактики использования фактора внезапности должно пред­шествовать выяснение его правомерности, поскольку некоторые авто­ры не только сомневаются, но и прямо отрицают законность подобной тактики. Особенно резкие возражения вызывает, например, такой так­тический прием допроса, как постановка вопросов, неожиданных для допрашиваемого. М. С. Строгович считал, что этот и подобные ему при­емы, "основанные на предвзятом отношении к допрашиваемому и на отсутствии элементарного уважения к человеку, виновность которого еще не установлена, не признана, заслуживают самого решительно­го осуждения, а никак не одобрения и рекламирования"². Позицию М. С. Строговича решительно поддержал И. Ф. Пантелеев³. "Приемы, ос­нованные на внезапности, — пишет С. Г. Любичев, — некоторыми авто­рами рекомендуются как при производстве допроса, в результате чего у допрашиваемого возникает стрессовое состояние, лишающее его

¹ Котов Д. П., Шиханцев Г. Г. Психология следователя. Воронеж, 1976. С. 92.

² Строгович М. С. Проблемы судебной этики. М., 1974. С. 18. •

³ См.: Пантелеев И. Ф. Некоторые вопросы психологии расследования преступлений //
Труды ВЮЗИ. Вып. XXIX. М, 1973. С. 224.

Глава 32. Использование фактора внезапности в расследовании

возможности быстро сориентироваться и в котором он может сообщить сведения, которые в другой ситуации он попытался бы скрыть, так и при производстве других следственных действий, например обыска... Не­допустимо использование внезапности при воздействии на интеллекту­альную сферу человека, когда результаты следственного действия за­висят от состояния психики лица, способности его оценивать обстоя­тельства и давать правильные ответы на поставленные вопросы. Ис­пользование в этих случаях внезапности может привести к дезорганиза­ции психических процессов. Внезапная постановка вопроса вне всякой связи с предыдущими действиями следователя оказывает определенное воздействие на допрашиваемого, нередко приводит к недостоверности его показаний"¹. А. Н. Васильев считал замаскированным обманом одну из форм этого тактического приема, "когда допрашиваемому внезапно, после того как он даст по какому-то вопросу категорический отрица­тельный ответ, вновь, спустя некоторое время, неожиданно задается этот же вопрос. В результате иногда получают желательный для следо­вателя ответ. Но при этом забывают, что подобная проговорка может и не иметь никакого доказательственного значения... допрашиваемый мо­жет заявить, что его не так поняли, или он не понял вопроса, или он сознательно попался "на удочку", чтобы разоблачить следователя, ве­дущего с ним "нечестную игру", и т. п., и проговорка потеряет всякое значение"².

Как видно из изложенного, аргументы противников использования фактора внезапности лежат преимущественно в нравственной сфере; с нравственных позиций толкуются и воздействия на психические про­цессы внезапных действий следователя. Но такой критерий допустимос­ти, например, тактического приема — это вопрос факта, если прием не противоречит общепризнанным принципам законности, закону. Действи­тельно, проговорка, допущенная допрашиваемым под влиянием внезап­ного вопроса, может не иметь доказательственного значения, из чего отнюдь не следует вывод о противоправности или безнравственности примененного приема. Это лишь свидетельство либо неправильного выбора следователем самого приема, либо неумения тактически гра­мотно реализовать полученный с его помощью результат. Рассуждения же о "дезорганизации психических процессов" подследственного, недо­пустимости "вторжения" в его интеллектуальную сферу, недопустимо­сти "нарушения морального суверенитета личности"³ и пр. представля­ются бесплодным морализированием с позиции "коммунистической" нрав­ственности, в отношении которого в свое время Б. Г. Розовский саркас­тически заметил: "Не скатываемся ли мы на позиции ультраморалис­тов, которые на всякий случай даже книги писателей мужчин и жен­щин ставят на разные полки?"⁴

Итак, с позиции нравственности допустимость использования фак­тора внезапности в расследовании — вопрос факта. Что же касается

¹ Любичев С. Г. Этические основы следственной тактики. М., 1980.

² Васильев А. Н. Тактика отдельных следственных действий. М., 1981. С. 21.

³ См.: Звонков Б. Н. Проблемы этики и психологии расследования // Актуальные
проблемы государства и права. Кн. I. Краснодар, 1976. С. 127.

⁴ Розовский Б. Г. Допрос обвиняемого. Pqbho, 1969. С. 9.

§ 2. Действия следователя с использованием фактора внезапности 523

законности его использования, то достаточно заметить, что по дей­ствующему процессуальному законодательству он не подпадает ни под один из установленных запретов (насилие, пытки, жестокое или уни­жающее человеческое достоинство обращение (ч. 2 ст. 9 УПК РФ). И законными, и "вполне этичными являются такие приемы, как ис­пользование внезапности, неподготовленности заинтересованных лиц ко лжи"¹. В. Е. Коновалова резонно замечает: "На каком основании внезап­ность постановки вопроса как нарушение продуманной логики изложе­ния, в том числе "логики лжи", можно считать безнравственной?.. Это не хитрость, не уловка, а проявление избранной позиции, системы правомерных действий для достижения цели, продуманная логика по­ведения в конкретной ситуации общения"².

Внезапность представляет собой одно из главных средств преодоле­ния противодействия расследованию. Аналитические данные говорят, что противодействие оказывалось по 88% изученных уголовных дел; об оказании противодействия расследованию заявили 90,7% осужденных³. Уже одно это свидетельствует о необходимости разработки и активно­го применения тактических приемов преодоления такого противодей­ствия. Учитывая типичность противодействия расследованию, А. М. Ла­рин замечает, что "теория уголовного процесса и тактика расследова­ния позволяют выделить следующие условия, предотвращающие дей­ствие указанных факторов при розыске и обнаружении доказательств:

а) быстрота расследования и внезапность производства следствен­
ных действий;

б) осведомленность следователя о действиях и намерениях обвиня­
емого как при совершении преступления, так и во время его расследо­
вания;

в) следственная тайна"⁴. К этому можно добавить, что внезапность —
действенное средство реализации такого требования закона (ст. 38 УПК
РФ), как своевременное проведение следственных действий, а своевре­
менность — залог быстроты расследования (ст. 6 УПК РФ).

Целью внезапности действий следователя является достижение эффекта их неожиданности. Неожиданными могут быть:

1) время действия;

2) место действия;

3) содержание действия;

4) участники следственного действия.

Иногда эти компоненты сочетаются, как это бывает, например, при неожиданном для подозреваемого — по времени и месту — задер­жании с поличным.

Рассмотрим варианты использования фактора внезапности.

Неожиданность времени действия.Тактической целью следователя при этом служит достижение неожиданности путем выбора такого мо-

¹ Леоненко В. В. Профессиональная этика участников уголовного судопроизводства.
Киев, 1981. С. 61.

² Коновалова В. Е. Нравственные начала советского судопроизводства // Социалис­
тическая законность. 1984. № 5. С. 35.

³ См.: Вахин В. П. и др. Указ. соч. С- 12.

⁴ Ларин А. М. Работа следователя с доказательствами. М., 1966. С. 46.

524 Глава 32. Использование фактора внезапности в расследовании

мента, когда субъект либо вообще не ожидает каких-либо действий следователя, либо полагает, что они будут осуществлены позднее, либо считает, что не будет проведено именно данное действие.

В рассматриваемой ситуации действия следователя нередко носят упреждающий характер. Как отмечают В. П. Бахин и его коллеги, "наи­более благоприятная ситуация для использования данного приема обыч­но складывается на первоначальном этапе расследования, когда внезап­ность (действий по времени. — Авт.), как правило, связана с быстротой и неотложностью следственных действий, а также одновременно их осу­ществлением (обыск, допрос и т. д.) в отношении нескольких лиц. Так, 78,4% проинтервьюированных следователей отметили зависимость реа­лизации внезапности от этапов расследования. По данным анализа уго­ловных дел, проведение обысков в день возбуждения уголовного дела было результативным в 82% случаев, а затем результативность данно­го следственного действия резко сокращалась: в течение трех дней — до 25%, в течение десяти дней — до 15%'^п.

Прежде чем подробнее рассмотреть данный вариант фактора вне­запности, следует отметить, что неожиданным по времени может быть не только следственное, но и любое процессуальное действие, реали­зующее принятое решение: возбуждение уголовного дела, привлече­ние в качестве обвиняемого, избрание меры пресечения и др.

По факту недостачи материальных ценностей на значительную сум­му, выявленную внезапной ревизией, для дачи объяснений к следовате­лю был вызван бухгалтер В., убежденный в том, что в процессе реви­зии ему удалось убедительно обосновать свою непричастность к недо­стаче. По прошлому опыту Б. полагал, что проверка материалов ревизии будет продолжаться достаточно долго, а привлечение к уголовной от­ветственности ему во всяком случае не грозит.

Следователь, извинившись перед Б., на несколько минут вышел из кабинета, оставив на своем столе постановление о возбуждении уголов­ного дела по факту недостачи, в тексте которого Б. увидел и свою фа­милию. Это явилось для него настолько неожиданным, что он в волне­нии забыл, что его допрашивают в качестве свидетеля, и на первый же вопрос следователя дал уличающие себя показания.

Столь же сильное воздействие может оказать неожиданное изме­нение меры пресечения.

Неожиданность действий следователя по времени типична для ряда тактических и оперативно-тактических комбинаций, особенно в тех слу­чаях, когда реализуются оперативные материалы. Это, как правило, характерно для задержания с поличным.

В ряде случаев неожиданное задержание с поличным представляет собой заключительный этап оперативно-тактической комбинации. Так, при получении органами внутренних дел информации о вымогательстве взятки от лица — объекта вымогательства получают подробные сведе­ния о характере и процедуре передачи взятки, предмет взятки марки­руют, организуют наблюдение за процедурой ее передачи, а затем осуще-

¹ Бахин В. П. и др. Указ. соч. С. 22.

§ 2. Действия следователя с использованием фактора внезапности 525

ствляют задержание с поличным, немедленный обыск места передачи взятки, ее осмотр и допрос взяткополучателя. Все эти действия неожи­данны для преступника, что оказывает сильное психологическое воз­действие.

Действие может быть неожиданным даже в тех случаях, когда субъект, против которого оно направлено, в принципе готов к чему-либо подобному, но не знает, когда это произойдет. В изложенной си­туации успех обеспечивается таким поведением следователя, которое создают у субъекта представление о неизбежной отсрочке или вообще об отказе от проведения данного действия. При таких условиях фактор внезапности дает должный эффект.

Неожиданность места действия. Впоследнем примере таким нео­жиданным было место производства повторного обыска да и сам обыск. Наиболее сильное воздействие на преступника оказывает неожидан­ность места действий органа расследования при задержании с полич­ным. Внезапность самого задержания, причем в таком месте, которое представлялось преступнику безопасным в силу тех или иных специ­ально осуществленных им мер, способна парализовать его сопротив­ление и не дать возможности выстроить систему оправдательных ар­гументов. С подобной ситуацией можно часто встретиться при задер­жании вымогателей (рэкетиров), когда принятые ими меры безопасно­сти неожиданно оказываются безрезультатными, а сами они — задер­жанными на месте преступления. Психологический шок вызывает у них не только сам факт задержания, но и то, что их расчет на безопас­ность места, несмотря на принятые меры, не оправдался. Задержан­ный испытывает острую потребность в получении информации о том, как, каким образом правоохранительным органам стало известно о месте его встречи с жертвой преступления, в чем заключалась его ошибка при планировании финальной стадии вымогательства и т. п. Задача следователя заключается в том, чтобы умело использовать это состояние, тактически правильно построить немедленный после задер­жания допрос.

Как следует из сказанного, неожиданность места действия часто сочетается с неожиданностью времени его производства. Такое сочета­ние типично, когда, например, во время допроса задержанного в каби­нете следователя проводится обыск его жилища, о чем допрашиваемый ставится в известность.

Неожиданность самого действия.Вариантами подобной тактики могут быть:

неожиданное проведение следственного действия вообще или ка­кого-либо конкретного его вида;

неожиданное применение тактического приема — как такового или как элемента тактической комбинации;

неожиданное предъявление объектов, приобретающих доказатель­ственное значение.

Уже отмечалось, какое воздействие может оказать реализация того или иного процессуального решения на субъекта, к которому это реше­ние относится: акта возбуждения уголовного дела, привлечения в каче-

526 Глава 32. Использование фактора внезапности в расследовании

стве обвиняемого и т. п. Не менее важен выбор момента проведения следственного действия, которого субъект явно не ожидал.

По одному из эпизодов группового дела по фактам мошенничества путем производства самочинных обысков один из тех, у кого был произ­веден самочинный обыск, упорно отрицал сам факт его производства, поскольку в противном случае вынужден был бы назвать источник полу­чения значительной суммы денег, изъятой у него мошенниками. Между тем преступники по этому эпизоду дали полные и правдивые показания. Возникла сложная ситуация: для подтверждения и уточнения показа­ний преступников нужны были показания потерпевшего, он же вообще отрицал событие преступления.

Естественно, что при подобных обстоятельствах потерпевший не допускал и мысли, что ему могут предъявить для опознания кого-либо из участников преступления. Но следователь, рассчитывая на психоло­гический эффект этого действия, в процессе которого он допускал и возможность "встречного" опознания преступником потерпевшего, ре­шил его провести.

При очередном вызове потерпевшего на допрос следователь нео­жиданно объявил о предъявлении для опознания. В соседней комнате все уже было подготовлено для проведения этого следственного дей­ствия. Потерпевший настойчиво возражал, убеждая в вымышленное™ расследуемого эпизода, но ему было предложено принять участие в опознании, хотя от внимания присутствующих не ускользнуло, что потерпевший избегает встречаться взглядом с одним из предъявляе­мых. Последний неожиданно сказал: "Хватит дурочку-то валять, не узнаешь, как же! Глянь-ка еще раз на того, кого водой поил, когда тебя шмонали!" Окончательно растерявшийся потерпевший через силу выдавил: "Это ложь, я вас не знаю", чем вызвал взрыв хохота многих присутствующих.

Немедленно после опознания следователь — опять-таки неожидан­но для потерпевшего — провел очную ставку его с участником преступ­ления. Тот в своих показаниях привел настолько убедительные доказа­тельства присутствия потерпевшего при самочинном обыске, что пос­леднему ничего не оставалось, как признать факт случившегося. Впос­ледствии это стало одним из оснований доказательства причастности его самого к хищению денежных средств в крупных размерах.

Неожиданным может быть проведение любого следственного дей­ствия. При задержании сбытчиков фальшивых денег с поличным они обычно заявляют, что деньги изготовили сами и соучастников не име­ют. Средством изобличения их во лжи часто.служит следственный экс­перимент: неожиданно задержанному предлагают изготовить с помо­щью предоставляемых инструментов и материалов фрагмент фальшиво­го денежного знака, что чаще всего и выявляет его полную неспособ­ность это сделать.

Значительное психологическое воздействие может оказать сам факт допроса, которого субъект не ожидал, считая, что ему удалось ока­заться вне сферы внимания следственного органа. Это в первую оче­редь, разумеется, относится к участникам преступления, но может ка­саться и свидетелей и даже потерпевших, по каким-то причинам не

§ 2. Действия следователя с использованием фактора внезапности 527

желающих огласки. С последним обстоятельством следователю иногда приходится сталкиваться по делам об изнасиловании несовершеннолет­них или групповых изнасилованиях, которые закон относит к делам не частно-публичного, а публичного обвинения. Стремиться всячески избе­жать огласки может как сама потерпевшая под угрозой молвы о том, что она теперь "опозорена навсегда", так и ее родственники по той же причине или боясь, что следственные процедуры ухудшат состояние потерпевшего ребенка. При неожиданном допросе таких лиц необходи­мо иметь в виду все, что говорилось о травмирующем воздействии по­добной тактики на психику допрашиваемых и возможных негативных последствиях внезапного вызова на допрос.

Внезапность применения тактического приема обусловлена созда­нием необходимой ситуации, способствующей его эффективности. Наи­более популярной в следственной практике разновидностью такого при­ема является неожиданно задаваемый вопрос. Это достигается в свою очередь применением других тактических приемов, которые в сочета­нии с внезапным вопросом образуют тактическую комбинацию.

В криминалистике разработан ряд тактических приемов, исполь­зование которых способно содействовать эффективности внезапного воп­роса. Одним из них служит прием, условно называемый допущением легенды. Следователь внимательно слушает ложные объяснения по пред­мету допроса, создавая у субъекта впечатление, что они убедительны. Это впечатление после свободного рассказа усугубляется задаваемыми следователем вопросами, характер которых должен укрепить допраши­ваемого во мнении, что его показания произвели требуемый эффект. Удовлетворенный достигнутым, допрашиваемый эмоционально расслаб­ляется, и в этот момент ему задается такой вопрос, который свидетель­ствует, что он обманулся в своих ожиданиях. Естественно, что неожи­данность этого вопроса, опрокидывающего все построения и надежды допрашиваемого, может решающим образом изменить его позицию, по­будить к даче правдивых показаний.

Другим тактическим приемом, преследующим те же цели, служит так называемый косвенный допрос. Сущность его заключается в том, что следователь задает 'ряд вопросов, "неопасных" с позиции допраши­ваемого. Когда внимание отвлечено, следует неожиданный вопрос, отно­сящийся к главному моменту допроса.

Этот прием — косвенного допроса — сочетают иногда с другим, который именуют форсированием темпа допроса. Вопросы задаются во все ускоряющемся темпе, по-прежнему "неопасные", не требующие обдумывания. Выбрав нужный момент, следователь задает неожидан­ный для допратпиваемого вопрос.

Может быть использован другой тактический прием: после выслу­шивания ложных показаний следователь описывает реальную картину события, демонстрируя тем самым свою полную осведомленность о про­исшедшем и тщетность попыток допрашиваемого ввести его в заблуж­дение. Этот прием особенно эффективен, если весь предыдущий ход допроса формирует у субъекта убеждение в неосведомленности следо­вателя.

18 Криминалистика

528 Глава 32. Использование фактора внезапности в расследовании

Рассказ следователя может описывать события без приведения под­тверждающих фактов, но может содержать и указание на них. Так, В., обвиняемому в нескольких убийствах и изнасилованиях, следователь подробно описал его действия, причем сделал это внезапно, перебив излагавшего свою легенду допрашиваемого. В ходе своего рассказа сле­дователь сообщил, что при обыске квартиры В. были обнаружены вещи и ценности потерпевших, опознанные их родственниками. И хотя других доказательств на момент допроса не было, ему удалось создать у В. впечат­ление, что все рассказанное следователем подтверждено уже собран­ными доказательствами. Допрашиваемый был явно удручен, но замк­нулся и перестал отвечать на вопросы. Тогда следователь прервал допрос и внезапно для В. предъявил его для опознания оставшимся в живых потерпевшим. Он был уверенно опознан всеми. Это произвело на В. сильнейшее впечатление, и он признался не только в совершении расследуемых преступлений, но и рассказал о других, которые след­ствию были не известны¹.

Не меньшее, а иногда и более сильное воздействие на допрашива­емого может оказать внезапное предъявление ему вещественных дока­зательств или иных объектов, имеющих доказательственное значение. Неожиданность может быть следствием его убеждения, что этих объек­тов уже не существует, они уничтожены им или кем-то по его просьбе, что их вообще никогда не было или что с их помощью ничего нельзя доказать.

О. Я. Баев описал группу тактических приемов, неожиданное ис­пользование которых позволяет добиться должного результата. Он на­звал их приемами "демонстрации возможностей расследования" и под­разделил их на приемы, демонстрирующие возможности: а) получения доказательств, изобличающих допрашиваемого, путем производства оп­ределенных следственных действий (допросов тех или иных лиц, очных ставок, осмотров и т. п.); б) применения научных методов расследования и производства различных видов экспертиз². Для иллюстрации он приво­дит пример из практики прокурора-криминалиста Э. Б. Межиковского о раскрытии двух убийств.

Не имея к моменту допроса подозреваемого А. заключений назна­ченных экспертиз, следователь решил сам изучить вещественные дока­зательства, а подозреваемого сделать "участником". Это неожиданное известие вызвало заметное напряжение с его стороны. "Мы взяли плащ, — пишет автор статьи, — изъятый при осмотре квартиры А., и в его при­сутствии стали тщательно его осматривать. При этом мы обратили вни­мание на то, что в области правой лопатки мел настолько глубоко про­ник в ткань, что отчистить его не удалось. Показывая плащ А., мы рас­суждали о механизме образования этого пятна. Включившись в наш разговор, А. подтвердил, что он действительно пытался вычистить мел на плаще, но это ему не удалось... Однако А. заявил, что испачкал плащ

¹ См.: Станкевич И. С. Формы и методы помощи прокурора-криминалиста следовате­
лям при расследовании убийств и изнасилований // Следственная практика. Вып. 149.
М., 1986. С. 71—75.

² См.: Баев О. Я. Тактические приемы "демонстрации возможностей расследования" //
Следственная практика. Вып. 120. М., 1978. С. 85—90.

§ 3. Учет влияния фактора внезапности на деятельность следователя 529

мелом у себя в коридоре, когда пьяный возвращался домой. Здесь же, при А., было принято решение о немедленном изъятии соскобов мела в коридоре и комнате его квартиры. На вопрос А., зачем все это дела­ется, ему объяснили, что соскобы мела с забора, где было совершено убийство, уже взяты, а в его квартире образцы мела не отобраны, и разъяснили возможности судебно-химической экспертизы, которая смо­жет определить, откуда происходит мел на его плаще — из его квар­тиры или с места происшествия. Затем лист растения из кармана его плаща сопоставили с образцами листьев акации с места убийства. А. спросил: "Для чего это?" Ему объяснили возможности биологической экспертизы. Далее ему рассказали о том, что могут выявить судебные экспертизы ряда других вещественных доказательств, фигурирующих по делу. Демонстрация столь широких возможностей сыграла свою роль: А. изменил позицию и своими показаниями способствовал установ­лению истины"¹.

Варианты использования тактического приема, основанного на факторе внезапности, различны. Особенно эффективным может быть неожиданное участие живого потерпевшего, или задержанного соуча­стника, или неизвестного подозреваемому очевидца в следственном дей­ствии, проводимом в присутствии или с участием подозреваемого. Та­ким действием может быть очная ставка, предъявление для опознания, проверка и уточнение показаний на месте, следственный эксперимент и др.

Выбор тактически верного момента для использования фактора вне­запности, обеспечивающего неожиданность воздействия, может быть результатом превосходства следователя над преступником в ранге реф­лексии. Именно с такой ситуацией мы встречаемся при розыске скрыв­шегося обвиняемого или подозреваемого, при организации засад и за­держаний. Следователь моделирует ход мыслей обвиняемого и его ре­шение, ставя себя на его место и представляя, как бы он вероятнее всего поступил в этом случае.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: