После того как я работал с катарсическими техниками несколько лет, я чувствую, что во мне воцарилась глубокая внутренняя гармония, я нахожусь в равновесии, я пришел в центр.

Не создавайте проблем; позвольте этому произойти. Ум сует свой нос. Ум говорит: "Как это могло произойти? Сначала я должен пройти через хаос". Эта идея может создать хаос. Я замечал это: что люди жаждали молчания и когда оно начало случаться, они не могли в это поверить. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. И, в частности, люди, которые осуждают самих себя, никогда не могут поверить, что это случилось с ними: "Невозможно! Это могло случиться с Буддой или с Иисусом, но со мной? Нет, это невозможно". Они приходят ко мне; они так сильно взбудоражены молчанием, тем, что оно случилась: "Это правда, или я только воображаю это?" Зачем беспо­коиться? Даже если это воображение, это лучше, чем во­ображать злость, это лучше, чем воображать секс, вож­деление.

И я говорю вам, никто не может вообразить молча­ние. Для воображения нужна некоторая форма; молчание лишено формы. Воображать — значит думать в образ­ах, а молчание лишено образа. Вы не можете вообразить это. Это невозможно. Вы не можете вообразить просветле­ние, вы не можете вообразить сатори, самадхи, молчание, нет. Для воображения вам нужна некоторая основа, неко­торая форма, а молчание бесформенно, неопределенно. Ни­кто никогда не изображал его на картине; никто не может его нарисовать. Никто не может высечь из камня его образ; никто не может этого.

Вы не можете вообразить молчание. Это проделки ума. Ум скажет: "Это, должно быть, воображение. Как это может оказаться возможным для вас, такой глупый чело­век, как вы, и молчание случилось с вами? — вы, должно быть, воображаете". Или: "Этот парень Раджниш загип­нотизировал вас? Вас, должно быть, обманули". Не созда­вайте таких проблем. В жизни достаточно проблем. Когда молчание случается, наслаждайтесь им, празднуйте его. Это значит, что хаотические силы были выброшены нару­жу. Ум играет в свою последнюю игру. Он играет в по­следний раз; в самый, самый последний раз. В последний момент перед просветлением, когда оно только собирается произойти, тогда тоже ум играет в последний раз, потому что это его последняя битва.

Не беспокойтесь о том, реально это или нереально, наступит ли впоследствии хаос, или нет. Потому что, бла­годаря тому, что вы думаете таким образом, вы уже прив­несли хаос, это ваша идея может создать хаос. И когда он создан, ум скажет: "Послушай, я же говорил тебе".

Ум очень самоуверен. Сначала он дает вам семя, и когда оно прорастает, ум говорит: "Посмотри, я же гово­рил тебе, что ты обманулся". Хаос наступил, и он был вы­зван этой идеей. Так зачем беспокоиться о будущем, нас­тупит ли еще хаос, или, миновала ли стадия хаоса? Прямо сейчас вы в молчании — почему не праздновать это? И я говорю вам, если вы празднуете, это растет.

В этом мире сознания, ничто не помогает так, как празднование. Празднование это как поливка растения. Беспокойство прямо противоположно празднованию; это то же самое, что обрубить корни. Чувствуйте себя счастливы­ми! Танцуйте вместе со своим молчанием. Этот момент на­ступил — достаточно. Зачем просить о большем? Завтра само о себе позаботится. Этот момент уже слишком много; почему не любить его, празднуйте его, делитесь им, на­слаждайтесь им? Пусть он будет песней, танцем, поэзией; пусть он будет созидательным. Позвольте вашему молча­нию быть созидательным, делайте с ним что-то.

Миллионы вещей возможны, потому что ничто не яв­ляется более созидательным, чем молчание. Не нужно ста­новиться великим художником, всемирно известным, Пикассо. Не нужно становится Генри Муром; не нужно становиться великим поэтом. Эти амбиции быть великими исходят из ума, не из молчания. По-своему, как можете, рисуйте. По-своему, как можете, сочиняйте хайку. По-своему, как можете, пойте песню, немного танцуйте, праз­днуйте, и вы обнаружите, что следующий момент принесет еще большее молчание. И поскольку вы познали, что, чем больше вы празднуете, тем больше вам дается, чем больше вы делитесь, тем большей становится возможность принять это. С каждым моментом оно все увеличивается и увеличи­вается. И следующий момент рождается из этого момента, так зачем о нем беспокоиться? Если этот момент полон молчания, как следующий момент может быть погружен в хаос? Откуда он возьмется? Он должен быть рожден из этого момента. Если я счастлив в этот момент, как я смогу быть нечастным в следующий момент?

Если вы хотите, чтобы следующий момент был несча­стным, вы должны будете стать несчастными в этот момент, потому что несчастье порождает несчастье; счастье порож­дает счастье. Все, что вы хотите пожать в следующий мо­мент, вы должны посеять прямо сейчас. Если вы позволили прийти беспокойству и начали думать, что наступит хаос, он наступит; вы уже привнесли его. Теперь вы должны будете пожинать его плоды; он уже наступил. Не нужно ждать следующего момента; он уже наступил.

Помните это, и в этом действительно есть нечто странное: когда вы грустны, вы никогда не думаете, что это, возможно, воображение. Я никогда не встречал ни одного грустного человека, который бы говорил, что это, должно быть, воображение. Грусть совершенно реальна. Но счастье? — немедленно что-то происходит неправиль­но, и вы начинаете думать: "Может быть, это воображе­ние". Когда вы напряжены, вы никогда не думаете, что это воображение. Если вы сможете думать, что ваше напряже­ние и беспокойство это воображение, они исчезнут. И, если вы думаете, что ваше молчание и счастье это воображение, они исчезнут.

Все, что вы считаете реальным, становится реальным. Все, что вы считаете нереальным, становится нереальным. Вы создаете весь тот мир, который окружает вас; помните это. Это такая редкость достичь момента счастья, блажен­ства — не тратьте его на думание. Но если вы ничего не делаете, существует возможность для беспокойства. Если вы ничего не делаете... если вы не танцуете, если вы не по­ете, если вы не делитесь, возможность существует. Та са­мая энергия, которая могла бы стать созидательной, создаст беспокойство. Она начнет создавать внутри новые напряжения.

Энергия должна быть созидательной. Если вы не ис­пользуете ее для счастья, та же самая энергия будет ис­пользована для несчастья. Ваша привычка быть несчас­тными, настолько глубоко укоренена, что поток энергии очень прост и естественен. Для счастья она должна идти в гору.

Поэтому, на несколько дней, вы должны стать посто­янно осознанными, и когда бы не наступил момент, по­звольте ему охватить вас, завладеть вами, и наслаждайтесь им в его тотальности... как следующий момент может быть другим? Откуда ему взяться другим? Откуда он придет?

Ваше время создается внутри вас. Ваше время это не мое время. Существует много параллельных времен, как и умов. Это не одно время. Если бы было только одно время, тогда возникла бы трудность. Тогда среди всего несчастно­го человечества никто не мог бы стать Буддой, потому что мы принадлежим к одному и тому же времени. Нет, оно не одно и то же. Мое время приходит из меня — это мое творчество. Если этот момент прекрасен, следующий мо­мент рождается еще более прекрасным — это мое время. Если этот момент для вас исполнен грусти, следующий мо­мент рождается еще более грустным — это ваше время. Существуют миллионы параллельных линий времени. И есть некоторые люди, которые существуют вне времени — те, кто достиг не-ума. У них нет времени, потому что они не думают о прошлом; оно ушло, поэтому только дураки думают о прошлом. Когда что-то ушло, оно ушло.

Есть буддийская мантра: Гате, гате, пара гате — сваха, "Ушло, ушло, совсем ушло; пусть оно сгорит в ог­не". Прошлое ушло, будущее еще не пришло. Зачем бес­покоиться о нем? Когда оно придет, мы посмотрим. Вы должны быть здесь, для того чтобы встретить его, так зачем о нем беспокоиться? То, что ушло, ушло, то, что еще не пришло, еще не пришло. Остался только этот момент, чис­тый, исполненный энергии. Живите его! Если это молча­ние, будьте благодарны. Если он блаженен, благодарите Бога, верьте в это. И если вы можете верить, он будет рас­ти. Если вы не верите, вы уже отравили его.

Третий вопрос:

Вы сказали, что все, что мы делаем, порожда­ет еще большие проблемы, и мы должны на­блюдать, и ждать, и расслабиться, и пусть все решиться само собой. Тогда, как так вышло, что йога содержит сотни методов и упражне­ний?

Из-за вас! Это произошло не из-за Патанджали, это произошло из-за вас. Вы не можете поверить, что высшее может случиться с вами без каких-либо уси­лий с вашей стороны — вы не можете поверить! Вам нужно что-то делать. Точно так же как детям нужны игрушки, с которыми они могли бы играть. И так как вы не можете поверить, что достичь Бога так просто, и что это возможно прямо сейчас, должны были быть разработаны методы. Эти методы не приведут вас к Богу. Эти методы не помогут вам достичь высшего. Тогда зачем они нужны? — они просто показывают вам вашу глупость, и однажды, когда вы вне­запно понимаете, что вы делаете, методы отбрасываются, и Бог — здесь. Бог всегда был здесь. Это из-за вас; вы тре­бовали этого.

Ко мне приходят люди, и если я говорю им, что им не нужно ничего делать, они говорят: "Все же... что-то. Может быть, вы можете дать мантру, чтобы мы могли ее петь". Они говорят: "Просто сидеть в молчании невозмож­но — мы должны что-то делать". Что прикажете делать с такими людьми? Если я говорю им: "Сидите в молчании", они не могут сидеть. Тогда должно быть разработано что-то приемлемое. Я дал им нечто, что они могли делать. Де­лая это, по крайней мере, они находили себе занятие на несколько часов. Они будут сидеть, и петь "Рам, Рам, Рам". По крайней мере, при помощи мантры они ни никому не причинят никакого вреда. Они будут сидеть: они не смогут причинить никакого вреда. И повторяя это "Рам, Рам, Рам" постоянно, однажды они поймут, что они дела­ют.

Один Дзенский Мастер пошел к своему ученику. Его ученик был действительно подлинным искателем, он по­стоянно медитировал и достиг последней точки, где меди­тация должка была быть отброшена. Все методы должны быть отброшены. Это просто игрушки, потому что вы не можете жить без игрушек. Они дают вам надежду, что в один прекрасный день вы поймете, что это просто игрушки. Вы сами выбросите их, и будете сидеть в молчании.

Мастер пошел, потому сейчас наступил подходящий момент, а ученик все еще продолжал повторять мантру. Он привык. Теперь он стал одержимым. Он не мог оставить это. Подобно тому, как иногда вы обнаруживаете, что ка­кая-то песня постоянно крутится в вашей голове. Даже ес­ли вы хотите выбросить ее, вы не можете сделать этого. Она засела внутри; она приходит снова и снова. Это нечто, чего вы не знаете. Когда человек повторяет мантру годами, ее практически невозможно отбросить — она становится очень крепко укорененной — он даже не может спать. Ко­гда он спит, вы можете видеть, что его губы повторяют: "Рам, Рам, Рам". Это становится подземным потоком. Ко­нечно, это игрушка, плюшевый мишка, но он становится настолько близким, что ребенок не может без него спать.

Мастер пошел и просто сел перед учеником, он си­дел подобно Будде, повторяя свою мантру. Мастер захва­тил с собой кирпич и стал тереть его об камень: "Гр-р-р, гр-р-р, гр-р-р". Он все продолжал и продолжал делать это подобно мантре. Сначала ученик сопротивлялся искуше­нию посмотреть на того, кто ему мешает, он все продолжал и продолжал; прошло много часов. Ученик открыл свои глаза и сказал:

— Что вы делаете?

— Я пытаюсь отполировать этот кирпич для того, чтобы сделать из него зеркало.

— Вы — глупец. Я никогда не думал, что вы, чело­век, который обладает репутацией просветленного, может заниматься такой глупостью. Кирпич никогда не станет зеркалом, как бы вы ни старались отполировать его кам­нем. Он может полностью стереться, но он не станет зер­калом. Прекратите заниматься этой чепухой!

Мастер засмеялся и сказал:

— Ты тоже прекрати, потому что, как бы сильно ты не тер кирпич своего ума, он никогда не станет внутрен­ней сущностью. Ты можешь продолжать полировать его, но он все же не станет твоей внутренней реальностью.

Ум должен быть отброшен. Медитация, техники, это приспособления, необходимые для того, чтобы отбросить его, но затем медитация тоже должна быть отброшена. Иначе, это становится твоим умом. Это подобно занозе в вашей ноге, и вы берете другую занозу, для того чтобы вы­тащить занозу из своей ноги. Другая заноза помогает, но другая заноза в такой же степени является занозой, как и первая. Другая заноза это не цветок. И когда вы вынули первую при помощи второй, что вы будете делать? Остави­те ли вы другую занозу в ране, потому что она вам так по­могла, и эта заноза была такой великой, что вы должны поклоняться ей? Будете ли вы поклоняться другой занозе? Нет, вы выбросите обе.

Запомните это: ум это заноза; все методы это занозы, предназначенные для того, чтобы вытащить первую занозу. Медитация тоже заноза. Когда первая заноза вытащена, тогда вам нужно выбросить и то и другое вместе. Если вы промедлите хотя бы еще одну секунду, тогда вторая заноза будет на месте первой, и вы столкнетесь с той же самой проблемой.

Вот почему нужен Мастер, тот, кто может сказать вам: "Теперь наступил момент. Отбросьте медитацию и это глупое занятие". До тех пор пока медитация не исчезнет, вы не достигнете медитации. Когда медитация становится бесполезной, только тогда вы впервые становитесь медитирующими. Методы были изобретены для вас, потому что у вас уже есть заноза. Заноза уже здесь. Нужно некоторое приспособление, для того чтобы вытащить ее. Но всегда помните, никогда не забывайте: вторая заноза настолько же является занозой, как и первая, и обе должны быть вы­брошены .

Вот почему я придаю так много важности Мастеру и тому, что вы должны жить вместе с Мастером, потому что вы не сможете узнать. Когда ваш ум отбрасывается, тот час же медитация становится умом, и вы снова заняты. В со­стоянии незанятости, когда вы ни в уме, ни в медитации, в этом состоянии абсолютной незанятости, случается высшее — но не прежде.

Случилось так, что Мастер Дзен, перед тем, как он стал просветленным и Мастером Дзен и пребывал в поис­ке, пошел к своему Мастеру, а Мастер всегда говорил лю­дям: "Медитируйте больше, медитируйте больше". Кто бы ни приходил, получал тот же самый совет: "Медитируйте больше, привнесите в это больше энергии". Поэтому этот ученик сделал все, что мог. Он пошел к Мастеру; увидев его, Мастер пожал своими плечами, его лицо не выглядело счастливым. Ученик спросил:

— В чем дело? Если вы скажете делать это усерднее, я попытаюсь. Но почему вы так погрустнели, взглянув на меня? Вы что, считаете, что мой случай безнадежен?

— Нет, как раз наоборот — вы делаете это слишком усердно. Уменьшите свое усердие. Вы слишком сильно пе­реполнены медитацией и Дзен. Просто делайте это с чуть меньшим усердием.

Вы можете быть одержимыми медитацией, а одержи­мость это проблема. Вы были одержимы деньгами, теперь вы одержим медитацией. Деньги это не проблема, одержи­мость — проблема. Вы были одержимы миром, теперь вы одержимы Богом. Мир не проблема... одержимость. Вы должны быть простыми и естественными и не одержимыми ничем, ни умом, ни медитацией. Только тогда, незанятые, неодержимые, когда вы просто плывете, с вами случается высшее.

Четвертый вопрос:

Вы говорили о любви и о том, как хорошо медитировать на нее, но страх намного более близок моей реальности. Не могли бы вы рас­сказать о страхе, и о том, как мы должны к нему относиться?

Первое: страх это обратная сторона любви. Если вы любите, страх исчезает. Если вы не любите, возникает страх, огромный страх. Только влюбленные бес­страшны. Только в момент глубокой любви нет страха. В момент глубокой любви существование становится домом — вы не чужой, вы не посторонний, вы приняты. Вы при­няты, пусть даже одним-единственным человеческим суще­ством, в вашей глубине открывается нечто — явление, подобное цветку в вашей глубочайшей сути. Вы приняты кем-то, вас ценят; вы не ничтожны. Вы представляете не­кую важность, значение. Если в вашей жизни нет любви, тогда вы начинаете бояться. Тогда страх будет возникать повсюду, потому что вы повсюду окружены врагами, не друзьями, и все существование кажется чужим; вам кажет­ся, что вы здесь случайно, что вы не укоренены, вы не до­ма. Даже одно-единственное человеческое существо может дать вам такое глубокое чувство, что вы дома, что уж го­ворить о том, когда человек достигает молитвы?

Молитва это высшая любовь; любовь к тотальному, любовь к целому. И те, кто не любил, не могут достичь молитвы. Любовь это первый шаг, а молитва — последний. Молитва значит, что вы любите целое, и целое любит вас. Если даже одна-единственная индивидуальность может пробудить внутри вас такое цветение, что уж говорить о том, когда вы воспринимаете целое, как любящее вас? Мо­литва это ваша любовь к Богу и Бога к вам. И если лю­бовь и молитва отсутствуют в вашей жизни, тогда только страх...

Поэтому страх это факт отсутствия любви. И если страх является для вас проблемой, это говорит мне о том, что вы смотрите не туда. Проблемой должна быть любовь, не страх. Если проблемой является страх, это значит, что вы должны искать любовь. Если проблемой является страх, на самом деле, проблема состоит в том, что вы должны быть более любящими, чтобы кто-то мог быть более любя­щим по отношению к вам. Вы должны быть более откры­тыми по отношению к любви.

Но это проблема: когда вы чувствуете страх, вы за­крыты. Вы начинаете так бояться, что вы прекращаете свое движение в сторону человеческого существа. Вы хоте­ли бы остаться одни. Когда кто-то присутствует, вы начи­наете нервничать, потому что другой кажется врагом. И если вы настолько одержимы страхом, это замкнутый круг. Отсутствие любви создает в вас страх, и теперь, из-за страха вы становитесь закрытыми. Вы становитесь подоб­ными замкнутой камере, где нет окон, потому что вы бои­тесь, что кто-то может проникнуть через окно, а вы окру­жены врагами... боитесь открыть дверь, потому что, когда вы открываете дверь, возможно все. Поэтому, даже тогда, когда любовь стучится в вашу дверь, вы не доверяете.

Мужчина или женщина, которые настолько глубоко укоренены в страхе, всегда бояться влюбиться, потому что тогда сердце откроет дверь, и другой войдет в вас, а дру­гой это враг. Сартр говорит: "Другой — это ад".

Любящие знают другую реальность: другой это небе­са, сам рай. Должно быть, Сартр жил в глубоко укоре­ненном страхе, мучениях, беспокойстве. И Сартр стал очень, очень влиятельным на западе. На самом деле, его нужно избегать подобно болезни, опасной болезни. Но он апеллирует, потому что многие люди чувствуют, что все, что он говорит, приходит и в их жизни. Это его призыв. Депрессия, грусть, беспокойство, страх: таковы категории Сартра, категории всего движения экзистенциалистов. И люди чувствуют, что это их проблемы. И когда я говорю о любви, вы, конечно, чувствуете, что это не ваша проблема; страх — ваша проблема. Но я хотел бы сказать вам, что ваша проблема это любовь, не страх.

Это точно также как: в доме темно, а я говорю о све­те, и вы говорите: "Вы постоянно говорите о свете. Лучше бы вы говорили о тьме, потому что нашей проблемой явля­ется тьма. Дом окутан тьмой. Наша проблема не свет". Но, понимаете ли вы, что вы говорите? Если ваша пробле­ма это тьма, разговоры о ней не помогут. Если вашей про­блемой является тьма, вы ничего не сможете сделать прямо с ней. Вы не можете выбросить ее наружу, вы не можете вытолкать ее наружу, вы не можете выключить ее. Тьма это отсутствие. Вы ничего не можете сделать с ней непо­средственно. Если вы и должны что-то сделать, вы должны что-то сделать со светом, не с тьмой.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: