Второй период – зрелая, зогаритская каббала (XIII – XIV вв.).

Синтезом каббалистических теории и практики стала книга «Зогар» - «Сияние» («И мудрецы воссияют сиянием тверди небесной» - Дан. 12: 3). Эту книгу считают энциклопедией каббалы. Книга «Зогар» появилась в XIII века благодаря Моисею Леонскому. Но согласно еврейской традиции ее автором считается Симон бен-Иохай – таннай II в., записавший откровение со слов явившегося ему пророка Ильи. До сих пор этот текст считается самым авторитетным изложением каббалы.

Третий период – лурианская каббала (XV – XVI вв.)

Всплеск интереса к каббале, причем к практической ее стороне, происходит в XV – XVI вв., и связан он с изгнанием евреев в 1493 году из Испании. Это бедствие (а во время исхода из Испании от болезней, голода, насилия погибло множество евреев, этот вынужденный исход имел катастрофический характер и до сих пор сохраняется в коллективной памяти евреев) стало причиной роста эсхатологических настроений в еврейской среде. Изгнание трактовалось, в соответствие с пророческими образами, как «родовые муки истории».

Эти эсхатологические настроения выразил в каббалистическом ключе испанский еврей Исаак Лурия (1534 – 1572). Он переключил внимание адептов каббалы с начала времен, с размышлений о творении, на конец времен. Теперь целью каббалы становится осмысление конца истории и подготовка к нему еврейской общины.

В долурианский период каббалисты ставили перед собой задачу сохранить космическую гармонию путем ритуально-магического воздействия на сефиры, поддерживать мир в первозданном состоянии или по крайней мере, близким к этому состоянию. С XV – XVI вв. задача меняется. Теперь считается, что цель каббалы – приблизить конец времен для избавления евреев от галута (изгнания). Изгнание евреев при этом трактуется не только историософски, но и богословски. Изгнание евреев – избранного народа – это момент в судьбе самого Бога, которому тоже не чуждо состояние изгнания – цим-цум. Бог как бы «изгоняется» внутрь себя, чтобы дать место своему творению. Затем начинается новая фаза – расширение Бога, связывание всего сотворенного воедино, соединение Бога и творения – тиккун (восстановление, избавление). Эта идея дала толчок мессианскому движению в иудаизме позднего средневековья и раннего нового времени. Самого Лурию некоторые его ученики считали мессией. На основании лурианской каббалы возникло одно из самых крупных мессианских движений в истории раввинистического иудаизма – саббатианство, движение сторонников объявленного мессией Саббатая Цви (XVII в.).

Гаскала и реформизм в иудаизме.

Переход от средневековья к Новому времени был связан с глубокими культурными изменениями. Во-первых, феодальный способ организации общественных отношений, основанный на прямом принуждении и идеологическом контроле (который осуществляли институты церкви), и обеспечиваемый двумя господствующими сословиями – дворянством и духовенством, уступил место новому – буржуазному, где главным «механизмом» управления социальными отношениями становится экономика, промышленный и финансовый капитал и, соответственно, гегемония в обществе постепенно переходит к буржуазии. Во-вторых, завершается процесс становления наций и национальных государств. В-третьих, начался процесс секуляризации – обмирщения культуры, снижения влияния религии в сознании человека, церкви – в обществе. Интеллектуальным двигателем секуляризации было Просвещение.

Все эти процессы не могли не затронуть жизнь еврейских общин в Европе, они стали очередным историческим вызовом, на который нужно было найти ответ приверженцам иудаизма.

По оценке еврейских историков, иудаизм и еврейская культура в целом после разгрома испанской еврейской общины (1492 г.), находились в упадке. Евреи утрачивают интеллектуальные и экономические позиции в Европе. Если ранее, в силу принципов церковного права, банковское дело было в Западной Европе уделом преимущественно евреев, на которых не распространялся запрет на ростовщичество (в то же время Тора не запрещает давать деньги в рост неевреям), то на рубеже средневековья и Нового времени в банковское дело включаются представители национальной буржуазии Европы (например, семейство Фуггеров в Германии). Если в Средние века евреи выступали в роли интеллектуальных посредников, переводя для западноевропейских философов-схоластов античных авторов с арабского языка (именно так в обиход средневековых европейских философов попал Аристотель), то начиная с эпохи Возрождения, знакомство с греческим, арабским и древнееврейским языком становится распространенным явлением среди интеллектуалов.

Утрата былого влияния склоняет большинство еврейских общин к обособлению. И, как следствие, связи евреев с иноверцами ослабевают, что еще усугубляет отрыв евреев от европейской культуры.

Попытки оживить иудаизм принимают уродливые, конвульсивные формы лже-мессианства (Саббатай Цви в XVII в., Яков Франк в XVIII в.). Провал мессианских ожиданий, связанных в раввинистическом иудаизме с надеждой на восстановление Израильского царства, привел к еще большему упадку религиозности, вырождению иудаизма.

Поэтому в еврейской среде возникает движение в сторону ассимиляции с европейскими народами. Идейным оправданием ассимиляции стало т.н. «еврейское Просвещение» - гаскала.

У истоков гаскалы стоял немецкий еврей Моисей Мендельсон (1729 – 1786), вошедший в историю как философ, современник и корреспондент Канта, просветитель. Он, сохраняя приверженность иудаизма, выступал за очищение этой религии от предрассудков, за согласование веры и разума.

Порицая религиозную нетерпимость, отстаивал необходимость сохранения монотеизма как единой для европейских народов системы ценностей и воззрений.

Мендельсон был сторонником встраивания евреев в национальные культуры тех государств, на территории которых проживали еврейские общины. Более того, он считал, что еврей должен быть патриотом государства, в котором он живет. Будучи германским подданным, он призывал евреев изучать язык государствообразующего народа, сам писал по-немецки. Выдающийся немецкий драматург еврейского происхождения Лессинг вывел Мендельсона в образе Натана Мудрого в одноименной драме.

На рубеже XVIII – XIX вв. гаскала стала распространяться и в других странах Европы: во Франции, Италии, Австрии, России. В России поддержку гаскале оказывал Николай I и министр народного просвещения граф Уваров. Была предпринята попытка введения европейского костюма у евреев, учреждения еврейских школ, где обучение велось на русском языке.

Однако гаскала затронула лишь верхушку общества. Рядовые евреи оказались вне гаскалы, и их духовные потребности удовлетворял хасидизм.

Хасидизм.

Вторая, наряду с гаскалой, реакция на кризис иудаизма – движение хасидов, превратившееся в самобытную форму иудаизма. Хасидизм (от «хасид» - благочестивый) зародился в конце 1730-х годов в Западной Украине, в Подолии. Он быстро распространился среди украинского и польского еврейства, а затем проник в Литву и Белоруссию.

Польско-украинское еврейство отличалось крайне низким уровнем жизни и образования, а также слабой сплоченностью. Преимущественно в его состав входили мелкие арендаторы-земледельцы, коробейники, содержатели питейных заведений (шинков), мельники. Низкий уровень жизни препятствовал выходцам из еврейских семей этого региона получать талмудическое образование. В то же время, украинские евреи жили далеко от раввинистических центров, что затрудняло надзор за их (украинских евреев) религиозной жизнью. Вместе с тем, страдания, вызванные не только общей нищетой, но и гонениями на евреев при гетмане Богдане Хмельницком, возбуждали религиозные чувства, никак не оформлявшиеся иудейской ортодоксией; украинские евреи были предоставлены сами себе и выражали свои религиозные чувства в меру своего разумения, зачатую не оглядываясь на строгие рамки талмудизма. Все вместе это обусловило рождение хасидизма.

Родоначальник хасидизма – Израиль бен Элиезер по прозвищу Бешт (1698 – 1760). Бешт – сокращение «Баал Шем Тов», что означает «Обладающий добрым именем». Это прозвище имеет двоякое толкование. Во-первых, оно указывает на репутацию Бешта как целителя. В то же время, бештами называли целителей вообще, так как среди необразованных евреев бытовала легенда, что целители лечат магическим способом, используя на каббалистический манер тайное имя Бог (Это и есть то «Доброе имя», «обладателем» которого был Бешт).

Бешт был знаменит среди евреев Западной Украины тем, что не только исцелял людей молитвой, но и отличался мудростью, рассудительностью. Поэтому к нему обращались не только за врачебной помощью, но и за советами в разных житейских ситуациях.

Ко второй половине 1730-х годов он стал так хорошо известен среди украинских евреев, что его дом в местечке Междибож стал местом паломничества. А сам Бешт стал в глазах евреев его округи ребе – наставником, не имеющим на это формального права, то есть не прошедшим талмудического образования, но заслужившим этот титулом своими праведностью и мудростью.

В основе его учения лежал доморощенный пантеизм: Бог присутствует в каждой вещи и в каждом существе. Связь человека с Богом поддерживается не столько знанием и исполнением Торы (Бешт проповедовал среди необразованных евреев), сколько искренней, эмоциональной молитвой и добрым отношением к ближним, живым существам и всему миру, ведь все это – ни что иное, как теофании, проявления Бога. Бешт призывал своих последователей к восторженности, радости, не смотря ни на что. Он верил, что проявление радости богоугодно. Поэтому общая молитва евреев должна проходить в атмосфере радости, с песнями и танцами. Бешт учил, что в каждом человеке нужно видеть праведника, искать доброе начало даже в злодее. Доброжелательное отношение к окружающим, считал Бешт, радостная молитва, бодрое соблюдение заповедей делают любого еврея, даже малообразованного, выше самого образованного раввина.

Последователи Бешта подвели солидное богословское основание под бесхитростное учение основателя хасидизма. Они воспользовались мистической идеей о присутствии «искры божьей», нетварной частичке божества в каждом человеке. Эта искра томится в плену тела и пытается вырваться наружу, чтобы соединиться с Божеством. Именно жаром этой искры объясняется экстатический восторг хасида во время молитвы, а также стремление к благочестивой жизни.

Бешт положил начало новому типу наставничества в иудаизме. На смену раввинам, которых отличало от рядовых евреев талмудическое образование, пришли цадики – праведники, мудрецы, чудотворцы. Малообразованные, но ищущие живого, непосредственного выражения своих религиозных чувств, евреи, стали больше доверять цадикам, чем раввинам. Правда, по мере развития и распространения хасидизма и вовлечения в него образованного круга еврейства, грань между неформальными цадиками и раввинами стиралась. Многие цадики сами были выходцами из образованной раввинистической среды. Чаще всего статус цадика передавался по наследству, поэтому сформировались целые династии цадиков; они нередко соперничали друг с другом.

В конце XVIII века хасидизм из Западной Украины проник в Литву и Белоруссию, где не было недостатка в образованных раввинах, но молодые талмудисты попадали под обаяние нового, живого религиозного движения. В условиях преследования хасидов со стороны раввинистической верхушки, белорусские и литовские хасиды создавали тайные общества, состоявшие преимущественно из учеников иешив. Молодые раввины придавали хасидизму богословскую основу.

С начала 1780-х годов литовско-белорусских хасидов возглавил ребе Шнеур-Залман Борухов. Он стал основателем цадикской династии Шнеерсонов. При нем литовско-белорусский хасидизм оформился в особое течение – хабад. Это слово представляет собой сокращение от «хокма» - мудрость, «бина» - понимание и «даат» - познание. Если украинский хасидизм отличался ярко выраженной эмоциональностью, то хабад – интеллектуальностью. В основу учения хабада было положено представление о том, что весь чувственно воспринимаемый мир – это лишь предсатвление, порожденное в сознании человека Богом (кантовский мотив различения трансцендентального субъекта и вещи самой по себе).

Это различие хасидизма и хабада сохранилось по сей день. Если хасиды сосредотачивают внимание на организации жизни общин, то хабад предлагает широкомасштабные образовательные программы для евреев.

В конце XIX в. отношение к хасидизму со стороны ортодоксального иудаизма (митнагдим) смягчилось, хотя вплоть до ХХ века многие евреи называли хасидизм не иначе как «кат» - секта. И это не смотря на то, что примерно половина евреев Восточной Европы исповедовала иудаизм хасидского образца. Интерсно, что в то время, когда в иудаизме началось движение за религиозное обновление, именно хасиды выступили консервативной силой, сопротивляющейся любым новшествам.

В ХХ веке в рамках хасидизма возникло т. н. «Любавическое движение». Лидером его стал ребе Менахем-Мендл Шнеерсон. Он вел широкомасштабную миссионерскую работу среди ассимилированных евреев, стремясь вернуть их к исповеданию традиционного иудаизма. Некоторые из его последователей считают его Мессией и верят в его воскрешение (после того, как он умер в 1996 году).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: