Глава двадцать девятая. Нотт.

* * *

Проводив Скорпиуса за порог, Теодор прислоняется спиной к двери и задумчиво трёт ладонями щёки с отросшей за день щетиной…

Он не собирался целоваться с этим мальчишкой. Никогда не собирался. Как же это могло получиться?. .

Вот Пэнси он бы с большим энтузиазмом и зацеловал, и уложил в постель, и, может быть, даже согласился бы в конце концов пойти на эту дурацкую свадьбу – всё равно Алекса уже не переубедить.

Тео не ожидал, что общение с бывшей женой так на него подействует. Кровь в голове бурлит, как шампанское, и места для разумных мыслей там уже не остаётся. Вот если бы она так возбуждала его, когда они были ещё женаты… Но тогда Нотт воспринимал её как что-то само собой разумеющееся, как законную добычу, отбитую у Малфоя. А потом Паркинсон забрала трёхлетнего Алекса и ушла. И если по сыну Тео искренне скучал, то его энергичная и порой чересчур экспрессивная мамочка у него таких чувств не вызывала.

И только в этом году, каждый день встречая Пэнси в Большом зале и коридорах Хогвартса, Нотт смог наконец увидеть в ней не давнее воспоминание, а яркую, эффектную и интересную женщину. А на недавнем балу, танцуя с Паркинсон, Нотт осознал, что был бы совсем не против познакомиться с ней заново.

Но одно дело – Пэнси. А пятнадцатилетние сопляки его не интересовали даже тогда, когда он сам был пятнадцатилетним сопляком.

Так чего же он на мальца-то так набросился? Что за внезапная всеядность: не удалось с желанной женщиной, так любое тёплое тельце подойдёт? Тем более, что тот сам так и напрашивается…

Нет. Не складывается что-то. Тео и в школьные годы не отличался взрывным темпераментом – в отличие, например, от того же Забини. А в сорок лет это и вовсе должно быть для него нехарактерно.

Предположим, что Паркинсон с какой-то только ей ведомой целью ухитрилась подсунуть ему Амортенцию… Но при чём тут тогда Скорпиус?

Над этим стоит серьёзно подумать. Но сперва нужно успокоиться – в голове до сих пор словно хлопушки взрываются.

Тео идёт в ванную, долго умывается холодной водой, пытаясь причёсать растрёпанные мысли. Потом выходит обратно в кабинет и открывает небольшой секретер. Пожалуй, глоток коньяку ему сейчас не повредит. Или даже два…

Но, едва Тео успевает опрокинуть в себя рюмку обжигающего нутро алкоголя и удобно устроиться в кресле, в дверь опять стучат. Да что же за проходной двор сегодня сделали из его кабинета… Ну, и кто на этот раз решил почтить его своим присутствием? Кому вздумалось навестить Теодора Нотта в двенадцатом часу ночи?

Может быть, Пэнси решила вернуться и продолжить беседу, успевает понадеяться он, выбираясь из кресла и направляясь к двери.

…Вот так сюрприз. На пороге его кабинета стоит директор МакГонагалл. Чуть позади – так ожидаемая им профессор Паркинсон, а из-за её спины выглядывает мисс Дебора Флинт.

– Вот это неожиданный визит, – только и может выдавить из себя Тео.

Но, наткнувшись на мрачный, ничего хорошего не предвещающий взгляд МакГонагалл, предпочитает замолкнуть. Отходит от двери и пропускает эту странную процессию в кабинет.

* * *

– Я надеюсь, это шутка?.. – недоверчиво переспрашивает Нотт, переводя взгляд поочерёдно с одной незваной гостьи на другую. – Впрочем, это совершенно не смешно. Я приставал к мисс Флинт с непристойными предложениями?.. Вы это всерьёз?

– Вы правы, мистер Нотт, это совсем не смешно, – сухо подтверждает директриса. – А вот насколько это серьёзно, я хотела бы узнать у вас.

– Да это… полная чушь! – не выдерживает он. – На что мне может быть нужна эта пацанка? Третьекурсница!..

Но он тут же замолкает, пожалев о своей вспышке. МакГонагалл недобро хмурится и раздувает ноздри: кажется, запах коньяка от неё тоже не укрылся.

– Не стоит кричать, мистер Нотт, – предостерегающе говорит она. – У меня пока нет оснований для того, чтобы обвинить вас в подобных действиях. Но если вы всё же замешаны в чём-то подобном, вам придётся покинуть школу. Я не потерплю в Хогвартсе таких вольностей.

Теодор, устало вздохнув, откидывается на спинку стула. Оба кресла пришлось уступить дамам. Дебора, исподлобья поглядывая на Нотта, сидит на краешке другого стула – в углу комнаты, за столом.

– Но… если мисс Флинт предъявляет мне такие нелепые обвинения, – медленно начинает он, – то она наверняка может предоставить и доказательства? Или же вы, директор МакГонагалл, готовы выгнать меня из школы и лишиться преподавателя, а целый факультет оставить без декана просто на основании слов этой мисс?

Директор МакГонагалл бесстрастно сообщает:

– Я надеялась, вы мне сможете доказать, что не делали этого. Я понимаю, что презумпция невиновности на вашей стороне. Но безопасность учеников для меня на первом месте.

– Что я должен сделать для того, чтобы вы мне поверили? – уточняет Нотт. – Выпить веритасерум? Пожалуйста, я готов, совершенно добровольно.

– Профессор Паркинсон, у нас есть веритасерум? – не отводя взгляда от Нотта, интересуется старшая из дам.

– У нас есть веритасерум, – соглашается Пэнси, тоже неотрывно разглядывающая Тео. – А у моего бывшего мужа есть к нему устойчивый иммунитет. Да, я об этом ещё помню, дорогой… Какая жалость, правда? Но попытка была хороша.

– Какой иммунитет?!. – яростно взвивается Теодор. – Что за чушь? Ты это сама придумала?..

– А напоить веритасерумом мисс Флинт мы просто не имеем права, – не слушая его, продолжает Паркинсон. – Что же нам остаётся?

Тео тоже это интересует. Он никак не может понять: что за игру затеяла его бывшая жена? Неужели она всерьёз надеется, что это надуманное, ни на чём не основанное обвинение сможет убедить МакГонагалл?

– Мисс Флинт, – директор поворачивается к сумрачной Деборе, бесшумно сидящей в своём углу. – А когда, вы говорите, мистер Нотт делал вам подобные предложения?

– Сегодня вечером. После ужина, – коротко говорит бессовестная лгунья.

– Сегодня вечером, после ужина, у меня было дополнительное занятие с мистером Малфоем, – возражает Тео. – Если вы пожелаете, директор, он сможет вам это подтвердить.

Пэнси демонстративно смотрит на круглые часы над камином.

– Я полагаю, мистер Малфой уже давно спит. И я не вижу оснований его будить. Думаю, мы вполне можем обойтись думосбором. Покажите профессору МакГонагалл ваши последние два часа после ужина, и этого будет вполне достаточно.

Тео приоткрывает рот, ещё не сообразив, что на это ответить, но директор успевает раньше него. Стальным тоном, не терпящим возражений, старуха выдаёт:

– Это вполне разумно.

– Но… это невозможно! Это – мои личные воспоминания, и они не имеют никакого отношения… – лепечет он, ещё на что-то надеясь.

– А вот как раз это мы и желаем выяснить, – голос МакГонагалл леденеет ещё на пару градусов. – Обещаю вам, мистер Нотт, – если я увижу в ваших воспоминаниях что-то такое, чего мне не следовало бы видеть, вы сможете собственноручно наложить на меня заклятие забвения. Или мы попросим об этом профессора Паркинсон.

Теодор внезапно чувствует, как душно стало в комнате.

Придумать сколько бы то ни было убедительный повод для отказа, хоть убей, не получается. Это будет выглядеть исключительно как признание своей вины. Но уж то, в чём его обвиняют, Тео и в голову прийти не могло!

Он не может выполнить требование МакГонагалл. Поцелуи со Скорпиусом он сам себе объяснить не в состоянии. И глупо было бы надеяться, будто их в принципе возможно объяснить директрисе. Тот факт, что Малфой сам уже не первый месяц романтически вздыхает по своему декану, ничуть не уменьшает его вины.

– Мистер Нотт, вам есть, что скрывать? – напрямик интересуется профессор МакГонагалл.

– Я… я не могу показать вам эти воспоминания, – резко отвечает Теодор. – Вы можете понимать это, как вам будет угодно. Но я и не думал трогать эту лживую девчонку!

Директриса в упор смотрит на него:

– Что ж, мистер Нотт. Боюсь, я могу понять это только единственным образом. Мне очень жаль, что приходится это говорить, но вам придётся оставить должность преподавателя и покинуть школу. Если вы предпочитаете обойтись без скандала…

Старуха некоторое время ожидает ответа, но Нотту нечего ей сказать. Тогда она неторопливо, с достоинством, начинает подниматься из кресла. Тео даже кажется, будто он слышит скрип её суставов.

Паркинсон улыбается ему со сдержанно-торжествующим видом:

– Дорогой, я бы советовала тебе убраться отсюда побыстрее, пока мистер Флинт не успел узнать об этом возмутительном происшествии. Думаю, для тебя теперь было бы небезопасно с ним встретиться.

…Мстительная дрянь, в бессильном бешенстве думает Нотт. А когда соображает, что теперь он уже не является преподавателем и ничто больше не мешает ему высказать это вслух, дверь за тремя его гостьями успевает закрыться.

* * *

25.09.2012

Глава тридцатая. Маркус.

* * *

Мимо поттеровской секретарши Флинт проходит, не останавливаясь. Её робкое возмущённые писки несутся ему вслед, когда он уже открывает дверь кабинета главы Аврората.

Поттер поднимает голову от документов и недовольно хмурится:

– Почему без стука?..

– Ты написал – в одиннадцать, – напоминает Флинт, подвигая к столу стул для визитёров и садясь.

– Сейчас десять минут двенадцатого, – уточняет Поттер.

– Вот именно. Мог бы уже и отложить свои бумажки.

– Так, – с металлическим лязгом в голосе произносит Поттер. – Или ты сейчас заканчиваешь мне хамить и говоришь, что тебе нужно, или отправляешься за дверь.

Маркус небрежно прикрывает глаза, откинувшись на спинку стула:

– А я думал, ты грамотный… Ты прочитал, что я тебе отправил?

– Ты мне отправил какую-то идиотскую записку. Я так ничего и не понял. Что это за бред?.. – пожалуй, слишком нервно для такого утверждения говорит Главный аврор.

– Это не бред, – неприятно улыбается Флинт. – Ты и сам знаешь. Только ты думал, что следов не осталось. Колдокамеры побили, плёнки уничтожили, память тем ребятам потёрли… Хастлеру, надо думать, тоже?

– Что ты несёшь? Какому ещё хастлеру?..

– Да тому самому, Поттер. Которого ты обороткой поил с малфоевским волосом. Да, да, и как ты его потом в койке валял и Малфоем звал, те ребята из борделя тоже засняли. Решили, наивные детишки, шантажировать самого Гарри Поттера. Это они ещё дёшево отделались – Obliviate, а не чем-нибудь похуже. Интересно, что только ты своим подчинённым сказал по поводу этого погрома... Неужели правду?

Поттер довольно быстро успокаивается:

– Флинт, у тебя есть что-то конкретное? Или ты просто поговорить решил?

– Есть, – кивает Флинт. – Видеозапись.

– Какая ещё?.. – начинает Поттер, но Маркус перебивает его.

– Маггловская. Не подумали? У тебя же, говорят, тесть просто помешан на маггловской технике. Мог бы и догадаться. Среди тех предприимчивых ребят тоже нашёлся такой… любитель. А скрытые видеокамеры у магглов очень хорошо наловчились прятать. Хочешь полюбоваться?..

Поттер напряжённо молчит, просчитывая варианты.

Маркусу не нужно владеть легилименцией, чтобы понять, какие мысли сейчас мечутся в лохматой голове Героя.

Вся эта история случилась не так давно, четыре года назад. С тех пор маггловская техника, и в частности – видеосъёмка, получила некоторое распространение в магическом мире, – впрочем, не особое: маги всегда были консерваторами, к тому же, в Англии, – и сейчас Главный аврор уже не совершил бы такой оплошности. Но тогда он и не подумал о том, что, кроме колдокамер, у развязных и не вполне трезвых парней, заснявших его приключение в борделе, может быть ещё какой-то сюрприз.

Честно говоря, те шантажисты-любители, получившие вместо денег отряд авроров с проверкой, разбитую технику и по Obliviate в лоб, вряд ли когда-нибудь снова посмели бы напомнить Поттеру о себе. Кое-как им удалось сообразить, что произошло, когда они просмотрели запись с пропущенной бдительными аврорами видеокамеры. Но второй раз испытывать границы милости Мерлина парни не решились, предпочтя спрятать эту запись подальше. Однако не уничтожили…

Каким образом Люциусу удалось выйти на них, Маркус не знал. Оставалось только удивляться, как мистер Малфой успел раскопать всё это за время своего последнего визита в Англию. Чего-чего, а деловой хватки за годы спокойной жизни Малфой-старший не потерял. Письмо от него пришло уже из Франции: короткое описание этой истории и ключ от сейфа в Гринготтсе, где хранилась копия записи.

Из того факта, что письмо Люциус отправил не сыну, а его любовнику, Маркус заключил, что Драко об этой истории знать не нужно. Навряд ли он бы обрадовался, услышав о подобном. Ну… хотелось бы надеяться.

– Послушай, – наконец открывает рот Поттер. – Это было сто лет назад…

– Четыре, – уточняет Маркус.

– Да неважно. Твоего обожаемого Малфоя в этой истории никто пальцем не задел. И я не вижу оснований…

– А я вижу, – опять прерывает его Флинт. – Мой обожаемый Малфой несколько дней назад вернулся домой с разбитым лицом!..

Он со всей дури шарахает кулаком по столу. Поттер с трудом удерживается, чтоб не отшатнуться.

Тв-вою мать… Будь они не в Министерстве, Флинт и впрямь принёс бы сегодня Малфою в кулаке пару зубов Поттера в подарок. Увы, в кабинете начальника Аврората такой фокус не пройдёт. Сперва защитные чары сработают, а потом Флинта запихнут в камеру на пару дней – чтоб успокоился, да штраф сдерут пожирнее.

Маркус опять откидывается на стул и цедит уже спокойнее:

– Ты можешь сколько угодно лупить по морде своих любовников под оборотным, но трогать Малфоя я тебе не позволю, будь ты хоть Министром. Кстати, я слышал, что ты как раз собираешься занять его место. Это правда, Поттер?

– И чего ты хочешь? – спрашивает Поттер, игнорируя вопрос.

– Ничего сверхъестественного. Ты никогда больше не трогаешь Драко. Вообще забываешь о его существовании. Никаких больше сов с письмами, заказов и частных просьб.

Главный аврор вопросительно смотрит на Флинта, ожидая продолжения. Не дождавшись, спрашивает:

– Это всё? Больше тебе ничего не нужно?

– Мне хватит, – уверяет Маркус.

– А если я откажусь? – интересуется Поттер. Без особого, впрочем, гонора – видимо, просто для того, чтобы обладать полной информацией.

Маркус неопределённо пожимает плечами:

– Ну, если ты полагаешь, что твоей предвыборной кампании пойдёт на пользу пикантный скандальчик с участием оборотного зелья и бывшего Упивающегося смертью, то почему бы и не попробовать. Да и отношения с женой не помешало бы освежить, верно?..

Поттер молчит. Считает и взвешивает, надо полагать. Даже видеозапись для просмотра не требует, поверив на слово. Стыдно ему, что ли?..

Флинт негромко барабанит пальцами по столу. Терпеливо ждёт и не мешает ему думать. Хотя чего тут думать – непонятно. Его же не о каких-то глобальных уступках просят, а об одной простой и совершенно естественной вещи: оставить Драко в покое. Давно пора…

– Хорошо, – спокойно сообщает Поттер полученный в результате напряжённых вычислений результат. – Никаких гарантий, я полагаю, ты дать не можешь?

– Какие гарантии? – искренне удивляется Флинт. – У тебя – полномочия, у меня – запись. Все при своих.

– Договорились, – кивает Поттер. – Что-то ещё у тебя?

Больше у Флинта для него предложений нет. Поэтому он молча поднимается и идёт к выходу.

Уже дойдя до двери, вспоминает кое-что и оборачивается:

– А, совсем забыл! И волосы Драко тебе тоже никто больше поставлять не будет. Я ещё не выяснил, кто именно это делает, но могу обещать, что очень скоро и это узнаю.

Поттер морщится, но возражать не пробует…

Прекрасно. Вообще-то, в этот раз Флинт бил наугад. И попал в точку. Значит, Герой до сих пор продолжает эти шалости с обороткой, а волос на Благотворительный бал у Драко просил только для прикрытия, в комплекте с приглашением.

Но тут даже гадать особо не нужно: кроме Мэнора, Драко регулярно бывает только у Флинта и в своей лаборатории. Асторию и Дэйзи можно не принимать во внимание – значит, волосы с одежды Драко аккуратно собирает и передаёт начальнику Аврората кто-то из подмастерьев. Корнер или Джонс. Или помощник, мистер Фабер. Теперь выяснить это не составит особого труда…

* * *

Визит в лабораторию Малфоя Маркус наносит в отсутствие владельца, в самом конце рабочего дня. В Опере сегодня модная премьера, а у Астории в шкатулке ещё с сентября скучают новые бриллианты. Так что Флинт почти не сомневался в том, что провести сегодняшний вечер на работе Драко не позволит любящая супруга.

Конечно, он выглядит очень опечаленным, не застав хозяина на месте, и предлагает усердным работникам промочить горло принесённым с собой вином.

Мистер Флинт в лаборатории Малфоя – особый клиент, обидеть его отказом было бы недопустимо. Тем более, что до конца работы – считанные минуты. Так что Корнер идёт в последний раз за день проверить готовящиеся зелья, мистер Фабер трансфигурирует мензурки в изящные бокалы, а Флинт раскупоривает вино.

Веритасерум, стоит отметить, уже в бутылке.

– …Мы же не будем огорчать мистера Малфоя из-за такой мелочи? – веско говорит Флинт, обводя глазами всех окружающих. – Если он узнает о том, что один из его сотрудников продавал его волосы Министерству, он очень расстроится. А мистер Корнер себе до конца жизни работы в Британии не найдёт. Не то, что в лаборатории – его же и посыльным в аптеку никто не возьмёт…

Корнер часто шмыгает носом, не отнимая от лица окровавленного платка.

Фабер и Джонс молча кивают.

Спорить с мистером Флинтом по-прежнему никому не хочется.

* * *

26.09.2012

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: