Сделай Сам Свою Работу на 5

Первые исследователи колдовства 7 глава





В «Manual of the Inquisitor» Бернард Гидонис (1261-1331) утверждал: «Ересь является преступлением против божественного монарха, состоящем в осознанном отречении от догмы или сурового соблюдения правил сект, чьи доктрины осуждены церковью как противоречащие вере». Как ересь, секты ведьм распространялись в провинциях вместе с папской инквизицией, чьим занятием стало искоренение любой оппозиции или отступлений от откровений Господа, данных церковью. Впервые инквизиция учреждена в Тулузе в 1233г., в Арагоне — в 1238г, В течение XII-XIV вв. был создан эффективный и успешно действующий институт, подавивший большинство основных ересей, инквизиция осознала, что колдовство также может быть ересью. В 1257г. она стала просить разрешение на действия против гадания и чародейства, но это началось не ранее 1320г., когда папа Иоанн X.XII потребовал от инквизиции уничтожения поклонников дьявола. Гидонис собрал все предшествующие юридические обоснования для сожжения еретиков в одно большое руководство — «Practica Inquisitionis Heretice Pravitatis». Когда папа Климент V потребовал уменьшить жестокость пыток, применяемых инквизицией, Гидонис выступил с протестом, утверждая, что папская конституция мешает деятельности инквизиции и, следовательно, должна быть исправлена!



В течение XV в. инквизиция усиленно доказывала, что колдовство — это ересь, и распространяла эту точку зрения по всей Западной Европе. Та же самая методика, которая применялась, чтобы избавиться от ранних ересей (не включавших магию) была подготовлена для использования против новой ереси (связанной с магией), или колдовства. Пытка была апробированным и, следовательно, самым обычным методом борьбы со сторонниками новой секты, т.е. ведьмами. Подобная позиция получила поддержку в 1350г. от одного из самых известных юристов того времени, итальянского профессора Бартоло, применившего к ведьмам слова Христа: «Кто не пребудет во мне [т.е. в католической церкви], извергнется вон, как ветвь, и засохнет, а такие ветви собирают, и бросают в огонь, и они сгорают».

Инквизиция всегда демонстрировала высочайшее милосердие и ходатайствовала перед гражданскими властями, если те осуждали заключенного. Николас Эймерик (ум. в 1399г.) в «Directorum Inquisitorum» приводит форму приговора:



«Тому, кто воистину впал в порок ереси, мы отказываем в праве нашего духовного суда и передаем его светским властям. Однако мы настоятельно просим светский суд смягчить свой приговор с тем, чтобы можно было избежать кровопролития и угрозы смерти.

Однако любой гражданский суд, проявивший милость, мог быть заподозрен в сочувствии еретикам и обвинен инквизицией [см. Лев X].

После религиозных разделений в Европе протестанты разошлись с католической церковью по многим догмам и доктринам, но сохранили концепцию колдовской ереси. Протестанты и католики исходили из одних и тех же посылок и пользовались сходными аргументами. В большинстве своем протестанты преследовали ведьм столь же сурово, как и католики, и смягчение преследований в некоторых протестантских землях было связано не с реформированностъю религии, а с языческими традициями обычного права, сохранившимися у германских народов. В отличие от европейского римского права, обычное право германцев противостояло применению пытки и допускал преследование не на основе презумпции вины, а лишь при соблюдении права обвиняемого доказать свою невиновность. Остатки этих традиций были рано подавлены в Германии и Англии, и лишь Голландия и Скандинавские страны избежали катастрофы всеобщих сожжений во время колдовской истерии — даже Англия подпала под неблагоприятное влияние Европы, примирившись с жестокостью пыток.

Однако с усилением оппозиции, дискредитировавшей инквизиторские методы, инквизиция была вынуждена отступить, и в булле папы Григория XV (1623), где даются официальные инструкции для католической церкви по ведению судебного разбирательства, отразилось неизбежное влияние более гуманных и просвещенных взглядов. В 1657г. священная инквизиция выпустила официальный пакет инструкций, как следует допрашивать ведьм, где признавалось, что за последние 200 лет судьи слишком легко и поспешно применяли пытки и даже смертную казнь, без тщательного расследования показаний.



Чтобы быть заподозренным в колдовстве, не требовалось никаких показаний: обычный донос или анонимное обвинение считались «вполне достаточным основанием» и допускали применение пытки. В 1520г. протест Понцинибио против применения пыток на основании подозрений был оставлен без внимания. «Следовательно, простое подозрение вырастало до настоящего преступления, поскольку, если пытка применялась хоть один раз, сама возможность доказательства невиновности исключалась. Никакая высшая власть уже не могла спасти заключенного: он был обречен» (Гиббон).

В определенном смысле заключение в тюрьму уже являлось пыткой. Тюрьма XV-XVI вв. не была похожа на гигиеничные железобетонные камеры современных тюрем — это была зловонная темница, в которой многие умирали от заболеваний. Даже в Англии, где применялся очень умеренный процессуальный кодекс, 12% заключенных (как, например, в Гилфордском замке в 1598г.) умирали в тюрьме. Как утверждает Стоу в «Surrey of London», за 6 лет, с 1573 по 1579 гг. от инфекций в королевской тюрьме Бенч умерло почти 100 заключенных. Описание 1630г. Колчестерского замка гласит: «Страдания бедных заключенных велики и достойны сожаления, частично по причине жестокости тюремщика и частично по причине крайней нужды, от которой они страдали столь сильно, что многие из них находились на грани голодной смерти».

В Европе было повсеместно принято, что нельзя казнить ведьму без ее собственного признания вины, независимо от количества неблагоприятных для нее показаний (установлено Приериасом в 1504г.). Но добровольно сделанного признания было недостаточно, оно должно быть сделано под пыткой, потому что только в этом случае, как предполагалось, оно шло из сердца и являлось подлинным. Более того, как отмечалось в «Errores Gazariorum» (1450), многие осужденные ведьмы были добропорядочными прихожанками, которых никто ни в чем не подозревал, до тех пор пока они не подвергались пытке; тогда они признавались во всех видах преступлений. Пытка неизбежно приводила к признаниям, и приведенные в «Энциклопедии» стенографические отчеты отражают, как продолжительная боль могла заставить человека признаться во всем. В начале 30-х гг. ХVIIв. женщина, подвергнувшаяся пытке в Падерборне, рассказала своему духовнику Старпириусу, что ее признание и заявления были ложными.

Когда он попытался уговорить ее отречься и реабилитировать невинных людей, которых она была вынуждена назвать как сообщников, она ответила:

«Отец, посмотрите на мои ноги! Они как будто готовы вспыхнуть — настолько мучительна боль. Я не могу выносить ее, даже прикосновение мухи болезненно для меня, я ничего не скажу, чтобы снова не подвергнуться пытке. Я предпочту тысячу раз умереть, чем снова выдержать эту смертельную боль. Я не могу никому описать, насколько она мучительна».

Следует также помнить, что методика пыток зависела от места, времени и исполнителя. Самые жестокие пытки применялись в Германии в начале XVI 1в., когда Бамберг стал синонимом ужаса и позора. Однако основные принципы и ход судебного разбирательства оставались постоянными по всей Европе на протяжении трех столетий.

Первая стадия пыток была разработана для того, чтобы жертва призналась. Это была так называемая подготовительная пытка, question preparatoire. Обычно она была простой, но ужасной и эффективной. Она начиналась с угроз и продолжалась введением жертвы в комнату пыток, чтобы та могла увидеть, что ей предстояло вытерпеть («in conspectu tor-mentorum»). На этой terrific или стадии вызывания ужаса, палач должен был объяснить использование каждого инструмента и характер вызываемой им боли. Часто осмотр мог завершаться обвязыванием веревок вокруг заключенного, возможно на лестнице или дыбе. Ведьму раздевали и обвязывали веревками вокруг конечностей, а иногда и просто привязывали их к концам лестницы, чтобы тело медленно растягивалось при натяжении веревок.

В «Молоте ведьм» (1486), настольной книге охотников за ведьмами, даются подробные инструкции по проведению этой предварительной пытки:

«Если судья безуспешно ждал некоторое время признания обвиняемой, которая была неоднократно увещеваема, то, имея уверенность в том, что обвиняемая продолжает запираться в правде, он приступает к умеренным пыткам, не прибегая к кровопролитию. Ведь известно, что допросы под пыткою обманчивы и, на что уже раньше указывалось, зачастую остаются без результата. Перед началом пытки обвиняемый раздевается. Если это женщина, то она раздевается надежными почтенными женщинами. Это делается для того, чтобы исследовать, не вшито ли в ее одеяние какого-либо орудия ведьм, как это ими часто совершается по наущению беса, когда они пользуются членами тела некрещенного мальчика. Покуда орудия пытки готовятся к действию, судья от своего имени и от имени других уважаемых мужей и ревнителей веры снова предлагает обвиняемой добровольно признаться. Если она упорствует, то она передается палачам, которые и начинают пытку. По просьбе кого-либо из присутствующих пытка на время прекращается, и обвиняемый снова увещевается сказать правду. При этом ему обещают, что он не будет предан смерти, если сознается».

«Если ведьмы, несмотря на угрозы и обещания дарования жизни, продолжают упорствовать, то пусть палачи исполнят приговор о пытках по обычному способу, не прибегая ни к новым, ни к утонченным приемам. Ведьмы подвергаются более легким или более мучительным пыткам, смотря по тяжести преступления.

Испытание водой. «В горло с силой вставляли скрученные в узел тряпки и затем с помощью бечевки вытаскивали их обратно, вызывая рвоту». — Кларк (1651). Судьи наблюдали за пыткой, а писарь записывал признания заключенных.

Во время пыток им задаются вопросы касательно тех проступков, за которые их пытают. Вначале задаются вопросы, затрагивающие более мелкие проступки. Ведьмы скорее сознаются в них, чем в тяжких преступлениях».

В «Malleus Maleficarum» рассматривается то, что можно определить как идеальные условия пыток; на практике, как отчетливо отражено в отчетах, суды просто полагались на садизм преследователей ведьм. В «History of the Inquisition» (1692) Филипп Лимбох замечает в соответствии с фактами, обнаруживаемыми в судебных документах:

«Раздевание производится безо всякого уважения к чести и достоинству людей; раздевают не только мужчин, но и женщин, и девственниц, большинство из которых добродетельны и целомудренны. И их заставляют не только раздеться до нижней сорочки, но снять и ее, и, простите за выражение, обнажить половые органы, а затем надеть грубое льняное одеяние».

Часто помощник палача насиловал женщину во время раздевания, как это произошло с фрау Пеллер, женой судебного чиновника, во время

суда над ней в Рейнбахе в 1631г. Ее преднамеренно обвинили в колдовстве, потому что ее сестра отказалась сожительствовать с судьей по делам ведьм Бюирманом, назначенным в Кельн князь-епископом. От домогательств страдали и монахини, как это было, например, с сестрой Мадлен Буве, которую в 1643г. «грубо и непристойно» осмотрел в поисках отметок дьявола главный пенитенциарий в Эвре (разновидность инквизитора) [см. Луденские монахини].

Предварительной пытке уделялось настолько незначительное внимание, что во многих судебных отчетах она отсутствует и просто констатируется: «Заключенный признался без пытки». Протестантский профессор Мейфарт на основании собственного опыта писал в 1635г., что

«заключенных кормят только пересоленной едой, и все их питье смешивается с селедочным рассолом, и им не дают ни глотка чистого, неразбавленного вина, пива или воды, что поддерживает их в состоянии постоянной жажды. ...Но подобная жестокая, неистовая, испепеляющая жажда не считается инквизиторами пыткой».

Даже, когда заключенных раздавливали, как виноград, в тисках или вытягивали наподобие кожаной шкуры на дыбе, «это также могло не считаться пыткой».

Мейфарт объясняет, что означают на самом деле публичные добровольные признания ведьм:

«Что же означают эти слова? Маргарет [обвиняемая], ведьма по своей собственной воле подтвердила перед собравшимся судом все признания, которые она сделала под пыткой. Но вот что было на самом деле: когда Маргарет после жестокой пытки, которую она не могла больше выдержать, наконец призналась, палач заговорил с ней следующим образом: «Теперь ты сделала свои признания. Ты будешь снова их отрицать? Скажи мне это сейчас, когда я еще рядом с тобой, и я снова подвешу тебя. И если ты отречешься завтра или послезавтра или перед судом, то снова попадешь ко мне в руки, и тогда узнаешь, что я только забавлялся с тобой. Я буду мучить и пытать тебя так, что даже камень заплачет от жалости». В день, назначенный для суда, Маргарет привезли к судьям на повозке, с цепями по всему телу, с руками, связанными так сильно, что из них сочилась кровь. Вокруг нее находились тюремщики и палачи, сзади — вооруженные стражники. После ее заявления, прочитанного вслух, сам палач спросил Маргарет, подтверждает она его или нет, чтобы он знал, что ему делать дальше. Вслед за этим Маргарет подтвердила свое признание. Является ли оно сделанным по доброй воле? Разве могла она свободно сделать признание, принуждаемая подобной-бесчеловечной и такой жестокой пыткой, наблюдаемая и охраняемая такими выродками, связанная крепкими веревками?»

Однако признание вины не было единственной и даже первоначальной целью пытки. Настоящие истязания приберегались для question definitive, заключительной пытки, целью которой было обнаружить сообщников ведьмы. Истязания Клары Гейслер, 69-летней вдовы из Гельнхаузена (1597г.), являются наглядным подтверждением подобной цели. Она устояла перед тисками для больших пальцев, но, когда

«ее ноги были раздроблены, а тело растянуто на большую длину, она жалобно завизжала и сказала, что все, что они требуют от нее, является истиной: она пила кровь детей, которых воровала во время ночных полетов, и умертвила около шестидесяти младенцев. Она назвала двадцать других женщин, которые были с ней на шабашах, и сказала, что жена бывшего бургомистра возглавляла полеты и банкеты».

Когда Клару сняли с дыбы, она отреклась от своих обвинений и заявила: «Что касается того, что она говорила о других, то она их лично не знала, но передала слухи, распространяемые другими людьми». Однако, судьи арестовали тех, кого она обвинила и подвергли пыткам. Одна из женщин призналась в более поразительных преступлениях, чем те, в которых Клара обвинила ее, так, что та была снова подвергнута пытке, чтобы подтвердить правдивость своих первоначальных заявлений. После прекращения пытки она отреклась во второй раз; подвергнутая пытке в третий раз «с наибольшей жестокостью» в течение нескольких часов, она призналась во всем, чего хотели судьи. Претерпевая страшные мучения, она умерла во время пытки. Судебный отчет заканчивается заключением: «Дьявол не позволил ей признаваться дальше и поэтому свернул ей шею». 23 августа 1597г. ее труп был сожжен.

Заключительная пытка состояла из двух ступеней: обычной пытки, за которой следовала вторая, чрезвычайная пытка или question extraordinaire. При этом обычно использовались: страппадо для обычной и выворачивание (squassation) для чрезвычайной пыток (подробно описанные в отдельных статьях). Squassation фактически было более жестокой формой страппадо, когда к ногам заключенного, подвешенного за руки, связанные за его спиной, привязывали тяжелый груз и резко дергали за конец веревки. С помощью squassation полностью выворачивались руки, ноги, локти, конечности и плечи.

Согласно «Malleus Maleficarum», во время пытки существовала практика: нотариус «записывал в протокол, как заключенный подвергался пытке, по каким пунктам он допрашивался и каковы были его ответы». Из старых судебных отчетов современный читатель может услышать стоны и вопли осужденных. Ужасными образцами могут служить суды над Домиником Гарделем и Луи Гофриди [см. Экс-ан-Прованские монахини].

После жестокой пытки жертва должна была быть согрета и одета, чтобы она восстановила силы для следующей пытки и не слишком быстро потеряла во время нее сознание. Часто наготове были врачи, чтобы прекратить пытку, если жертва была близка к смерти.

Подобные пытки были логическим следствием теории, что существует только один обязательный для всех образ жизни, а все другие пути ошибочны; пытка устанавливалась, чтобы устранять любые отклонения мнений. Но на практике, из-за злобности судей, как гражданских, так и духовных, этот утилитарный подход превращал пытку в жуткое и жестокое приложение к смертной казни. Первый оппонент, выступивший против пытки, Себастьян Костелло, говорил, что инквизиторы «прикрывают все подобные вещи именем Христа и заявляют, что они делают их по его воле» («Traite des heretiques»).

В Европе существовало множество дополнительных наказаний за предполагаемые действия, которые суд считал преступлением. Никакие ограничения не препятствовали изобретательности судей по делам колдовства; один из подобных субьектов, судья Шиль-тхайс в Эрвитте, разрезал женщине ногу и влил в рану горячее масло. В судебных отчетах Валенсии отмечена выплата 10 су палачу «за прокалывание языка Матье Год-фруа 4 июля 1573г.». Специальные пытки, применявшиеся в Бамберге, как, например, ужасное кормление обвиняемого соленой селедкой, сопровождавшееся отсутствием воды — изощренный метод, который можно сравнить с погружением обвиненного в бассейн с кипятком, куда добавлялась известь.

Последовательность пыток на судах за колдовство

I. Предварительная (подготовительная) пытка. Чтобы вынудить признание вины. Способы: раздевание, угрозы, ослепление, порка, щипцы, растягивание на дыбе или лестнице. (О предварительной пытке в судебных отчетах часто не сообщалось, и обвиняемый, как говорилось, признавался добровольно).

II. Заключительная пытка. Чтобы вынудить признание в случае отказа говорить и заставить назвать имена сообщников, которые, при обвинении могли быть затем подвергнуты пытке.

А. Обычная пытка.

Способ: страппадо.

Б. Чрезвычайная пытка.

Способ: выворачивание (squassation).

(Пытка могла быть применена трижды без представления новых доказательств. К данным основным методам могли быть сделаны дополнения, такие как порка, применение огня, щипцы и т.п.)

III. Дополнительные пытки за особые преступления.

Чтобы вызывать мучения как воздаяние. Способы: отрубание рук или ног, вырывание плоти раскаленными щипцами.

IV. Особые пытки, используемые в отдельных тюрьмах.

Чтобы удовлетворить садистские наклонности судей или палачей. Способы: ничем не ограниченная жестокость, т.е., например, придавливание к стулу с шипами с разведенным под ним огнем, обваривание кипятком и т.д.

V. Казнь.

Способы: сожжение на огне. Возможно удушение перед сожжением, если обвиненный не отрекся от своих показаний; в противном случае — сожжение живьем. В зависимости от места проведения обвиняемого привязывали к столбу, помещали в соломенный шалаш или на вязанку дров. Для медленного сожжения нераскаявшихся ведьм использовалось сырое дерево. Иногда повреждение тела перед сожжением раздавливанием на колесе или насечкой на конечностях.

Другие способы обращения с ведьмами включали деревянную кобылу (скамью для порки), разнообразные виды дыбы, раскаленный железный стул, щипцы для ног [«испанский сапог»] и огромные колодки из кожи или металла, куда (конечно, когда в них были вставлены ноги) вливали кипяток или расплавленный свинец. Во время пытки водой, question de I'eau, воду вливали в горло обвиненного вместе с мягкой тканью, чтобы вызвать удушье. Тряпку вытаскивали так быстро, что внутренности могло разорвать. Щипцы для больших пальцев [gresillons] представляли собой тиски, разработанные таким образом, чтобы сдавливать пальцы до основания ногтей, так, чтобы сплющивание пальцев вызывало острейшую боль.

Ведьм часто обвиняли в осквернении причастия, взяв данное обвинение из ранних судов над еретиками. Обычным наказанием эа это было вырывание кусков плоти раскаленными щипцами или отрубание руки перед сожжением заживо. Например, в 1642г. в Шамони Жану Жео отрубили ногу, которой он якобы топтал причастие. В 1629г. в Целле женщина была приговорены к четырехкратному вырыванию плоти раскаленными щипцами за четырехкратное оскорбление причастия.

Перед сожжением ведьм по договоренности сначала душили (с помощью гаротты [веревочная петля с палкой] или повешения), тем самым добиваясь, чтобы они не отрекались от своих признаний. Знакомство с подобным обычаем заставляло большинство мужчин и женщин сохранять молчание, с тем, чтобы получить право даже на такую маленькую милость. Генри Ли комментирует подобную Практику: «Человеческая слабость ломала сопротивление при признании, чтобы избежать ужасной смерти на костре. Вся система только усиливала веру в колдовство и умножала количество жертв». Бинсфельд объяснял, что подобная неожиданная милость разрешалась, потому что иначе агония медленной смерти приводила жертв к отчаянию и нераскаянной смерти. Однако, если обвиняемые упорствовали и явно не раскаивались, тогда их следовало сжечь только живьем (как это всегда происходило, замечает Бинсфельд, с каждой обвиненной ведьмой в Италии и Испании), потому что отчаяние не имело ничего общего с нераскаянием. Предпринимались попытки продлить предсмертную агонию. Известный французский юрист профессор Боден рекомендовал сожжение ведьм «на медленном огне, поскольку эта боль несравнима с той, от которой собирается заставить их страдать Сатана... поскольку огонь здесь не может продолжаться более получаса, прежде чем ведьма умрет». Сырое дерево вместо сухого хвороста замедляло горение в делало смерть более длительной и болезненной. Казнь отца Луи Гофриди была специально организована подобным образом.

Шотландия скорее следовала европейским, чем английским традициям, и здешних ведьм жестоко пытали и сжигали, следуя закону, приписываемому королю Кеннету I (умер в 860г.), который предписывал сжигать тех, кто вызывает духов. В Шотландии ведьм преследовали дольше, чем в Англии, где последняя ведьма была казнена в 1682г., в то время как в Шотландии последняя казнь имела место в 1727г. Самые жестокие пытки, очевидно, применялись на процессе над нортбервикскими ведьмами.

Демонологи предвосхитили отдельные проблемы, возникавшие из-за пыток, и попытались помочь судьям в процессах против ведьм. Данные проблемы могут быть объединены в 7 статей:

1. Что должен делать судья, если заключенный отказывается говорить?

С молчавшими поступали сравнительно просто. В «Malleus Maleficarum» дается следующий совет: «Если пытаемый продолжает запираться, то перед ним раскладываются иные орудия пытки, и его предупреждают, что они будут применены к нему, если он не скажет правды». Здесь юристы изобрели хитрый трюк, чтобы обойти запрет применения повторной пытки. Официально пытка могла быть повторена, если представлялось новое подтверждение вины. Но юристы установили, что применение новой пытки без представления новых доказательств вины является не повторением, а продолжением, и судья должен сообщить заключенному, что назначен «такой-то и такой-то день для продолжения пытки». Спустя почти два столетия, в 1659г., судья Буве, профос-маршал во французских армиях в Италии, рекомендовал подобным же образом, чтобы судья усилил пытку и продолжал допрос, «невзирая на крики, которые неизбежно будет издавать заключенный, и требовал имена его друзей, чтобы убедиться, являются ли они его сообщниками [en le peut encore interroger de ses compagnons et complices pour savoir s'ils oni participe au delit]». Пытка могла быть «продолжена» до трех раз, следовательно, лишь смерть могла положить ей конец. В 1630г. Барбару Шварц подвергли пытке 8 раз и, не добившись признания, бросили на 3 года в бамбергскую тюрьму.

Даже отказ говорить считался преступлением и наказывался сожжением. Человек, обвиненный в колдовстве и отказавшийся отвечать на обвинение, был виновен в неуважении к органам власти и, следовательно, обречен на казнь, но не по первоначальному обвинению в колдовстве, а по дополнительному и побочному обвинению в запирательстве. Такая уловка позволяла обходить закон, по которому обвиненная ведьма, утверждавшая свою невиновность, выдержав три пытки, должна быть признана невиновной. Фридрих фон Шпее гневно спрашивал: «Теперь, во имя Господа, я хотел бы знать: если та, что призналась, и та, что не призналась, в равной степени обречены на смерть, то кто же, будь он хоть трижды невиновен, сможет избежать наказания? » В Англии наказанием за умолчание в любом уголовном деле было peine fort et dure (сдавливание до смерти). Так в 1654г. в Медстоне, мужчина не признавался по обвинениям в убийстве и грабеже; он был раздет и «на его тело было наложено так много железа и камней, что он не мог вынести больше». Подобным образом был убит в Салеме Жиль Кори. Peine fort et dure сохранялось в Англии до 1722г.

Демонологи объясняли молчание не силой характера, а дьявольскими чарами и талисманами. В хорошо известной истории, повторенной Гваццо, рассказывается, как

«женщина пятидесяти лет терпела обливание всего тела кипящим жиром и жестокое растягивание всех ее конечностей, не ощущая никакой боли. И она была снята с дыбы, не чувствуя боли, целой и невредимой — лишь ее большой палец, который был оторван во время пытки, не прирос на место, но это не мешало ей и не причиняло боль никоим образом» («Compendium Маleficarum», 1626).

Дамхудер, известный юрист, рассказывает, как он сам наблюдал за ведьмой, выдержавшей 3 жесточайшие пытки, насмехаясь и издеваясь над палачом. При дальнейшем осмотре ее тела был обнаружен кусок пергамента; когда его убрали, женщина быстро уступила и призналась в своем договоре с Сатаной. Гриландус приводит образец латинского заговора для сохранения молчания:

«Подобно сладости млека Пресвятой Девы Марии устам Господа нашего Иисуса Христа, да будет эта пытка сладка и приятна рукам моим и ногам моим».

2. Как далеко должен заходить судья при обещании милости или неприкосновенности для заключенного, чтобы побудить его к признанию, и до какой степени он может быть связан своим обещанием?

В «Malleus Malleficarum» ставится эта проблема. Точка зрения определялась в зависимости от трех факторов. Известному главарю шайки можно было пообещать ссылку вместо казни, не подразумевая при этом пожизненного заключения в тюрьме на хлебе и воде. Но это обещание следовало исполнять лишь в том случае, если обвиняемый сотрудничал с судом в изобличении большого количества ведьм. Согласно второй точке зрения, «некоторое время обещание следует выполнять, содержа ведьму в заключении, но затем она должна быть сожжена». Третья точка зрения заключалась в том, что обещавший судья должен взять самоотвод, а приговор о сожжении ведьмы должен вынести другой судья.

3. Следует ли подвергать пытке больного человека?

Буве пишет об опыте общения с подобными людьми, которые говорили, что они слишком больны, чтобы их подвергали пытке. Простым способом было выливание кипятка в подмышечные впадины, это восстанавливало здоровье столь быстро, «что это казалось чудом». Если у заключенного был сифилис, судья мог соединить пытку с лечением. Подошвы ног заключенного следовало поместить на огонь, так что заключенный покрывался сильным потом. Струившийся из всех кожных пор пот мог вылечить заболевание и в то же время заставить заключенного говорить правду.

4. Должен ли судья ослаблять пытку, чтобы заключенный не умер в комнате пыток?

Беспокойство об ответственности за возможную смерть не могло позволить судьям ослаблять пытку. Если заключенный падал в обморок, его лицо обливали водой или вливали в его ноздри уксус. Судья не должен был испытывать жалости к искалеченному заключенному, он не должен был позволять своему сердцу управлять его поведением. Часто ведьмы симулировали признаки смерти, такие как пена у рта или спазмы, но судья не должен был доверять им.

5. Как предотвратить совершение самоубийства у заключенного, претерпевающего пытку?

«Malleus Maleficarum» предупреждает о возможном самоубийстве заключенного, доведенного до отчаяния, и рекомендует, чтобы во время перерывов между пытками «стражники постоянно были вместе с заключенным, так, чтобы его не оставляли одного». Самоубийство всегда приписывалось ухищрениям дьявола, обещавшего ведьме, что она не попадет на костер: если ему удавалось убедить ведьму покончить с собой, его обещание было исполнено.

6. Может ли быть оказано милосердие ведьмам слишком юного возраста?

Простой факт молодости не должен был сам по себе приводить к смягчению наказания. Дети младше 14 лет могли получить более легкий приговор. На суде шотландских ведьм, обвиненных в изготовлении воскового подобия, чтобы убить сэра Джорджа Максвелла, девочка 13 лет была помилована с заменой сожжения тюремным заключением. : Сэр Джордж Макензи, королевский юрист, добавляет: «Все это зависит от нашей прихоти». — «Laws and Customs of Scotland» (1678). Потт (1689) упоминает о 9-летней девочке из гинтела, которую обвинили в сношениях с дьяволом; она должна была просто подвергнуться порке, одновременно наблюдая за сожжением своей бабушки. Но в Вюрцбурге в 1628г. две девушки 11 и 12 лет были сожжены. И Реми (1595) сожалел, что вместо сожжения детей, наряду с более старшими, он просто приговорил их к порке во время сожжения их родителей.

7. Должно ли быть оказано какое-либо снисхождение беременной женщине?

Все теоретические исследования признают необходимость отложить казнь беременной женщины, пока не пройдет месяц после рождения ребенка (согласно Френсису Пенье, 1584г.). В Англии женщин обычно содержали до следующей выездной сессии присяжных, примерно в течение года; так на третьей челмсфордской сессии в 1589г. Жанна Кони была казнена через 2 часа после вынесения приговора, но ее дочь Алиса заявила о своей беременности и не была повешена до 1590г. Однако в Германии не всегда следовали подобной практике. В 1630г. в Бамберге была подвергнута ужасной пытке и сожжена беременная жена советника Думлера.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.