Как же может доктор внушить, что водка отрава, яд, и пить ее мне нельзя?

Ничего не понимаю! Как же это я не захочу ее пить? Лишь потому, что она отрава? Да такие прописные истины я давно знаю, достаточно пережил мучений, и литературы о вреде алкоголя немало перечитал. Сколько одних лишь статей в газетах появляется на эту тему! Люди кричат, что пьянство – это бедствие и что с ним надо вести беспощадную борьбу. Поистине, не кричат, а вопят!

Алкоголь губит жизни, разрушает семьи, калечит детей! Алкоголик в семье – катастрофа для этой семьи. Идут споры о том, что такое алкоголизм.

«Распущенность», - утверждают одни. «Болезнь», - говорят другие. Но как с ним бороться? Опять дискуссии, дискуссии…

- Запретить продажу спиртного до двенадцати дня…

- Вообще закрыть все питейные заведения!..

- Ввести сухой закон!

- Не надо такого закона. Выдавать на водку карточки! Строго лимитировать… Или устраивать продажу только в праздники…

И так далее, и тому подобное. Шум этих трезвых голосов, взволнованных, страстных, гневных, то нарастает, то затихает. Мне же все это порой начинает казаться никчемным словесным фейерверком. Что такое алкоголизм, какой он вред причиняет, я знаю по собственному горькому опыту. Нам, алкоголикам, есть лишь два пути: серьезное и эффективное лечение, длительная изоляция от алкоголя – либо смерть.

Перечитываю первые страницы дневника, смотрю на часы. Скоро ехать в клинику. Начало дневника мне не очень нравится. Можно бы написать и получше. Ведь когда-то я был журналистом! Правда, теперь и самому как-то не верится. Алкаши не зря шутят: «Если работа и водка мешают друг другу, бросай работу». Так и у меня получилось. Интересную работу пришлось бросить. А потом – кем только я не устраивался! Даже ночным сторожем! Но и оттуда прогнали…

«Гипнотический сон… Аутотренинг… - не выходят из головы мысли. – Что ж, попробую! Авось излечусь!.. Пора собираться в дорогу. Был бы верующим – перекрестился бы!»

Утверждение, будто психиатрия – самая малоизученная область медицины, не совсем правильно. В последние годы эта наука сделала значительные успехи в области раскрытия механизма некоторых психических заболеваний и их лечения. Как и во всякой другой науке, в психиатрии имеются «белые пятна». К их числу относится алкоголизм.

Еще вавилонские жрецы считали, что для избавления от болезни нужно знать ее существо. К сожалению, наука пока не располагает достаточно основательными знаниями существа и механизма алкогольной болезни. Поэтому вполне понятна причина отсутствия надежных способов лечения алкоголика, обеспечивающих стойкий эффект. Алкоголизм пока что является трудноизлечимой болезнью. Лишь немногим больным удается навсегда избавиться от этого страшного недуга.

Одни погибают во время белой горячки. Другие умирают от побочных заболеваний, которые у них развились или усилились из-за употребления алкоголя. Третьи становятся жертвами трагических происшествий. Четвертые находят свой конец в результате «опоя». У пятых развиваются тяжелые и почти неизлечимые психозы. И только шестым удается избежать трагической участи. Они поправляются, хотя на их здоровье и остаются более или менее заметные рубцы прошлой пьяной жизни.

Академик Владимир Михайлович Бехтерев говорил: «Вопросы алкоголизма, как наибольшее зло, кошмарно и неотступно стоят перед глазами всякого, кто ближе знаком с его последствиями».

Молодые люди и девушки, только приобщающиеся к спиртному, должны задуматься над вопросами: не слишком ли дорого придется платить за это сомнительное удовольствие? Рано или поздно все алкоголики неизбежно кончают полной психической, моральной и физической деградацией. Ведь привычка к алкоголю вырабатывается незаметно и у разных людей по-разному. Это зависит от типа нервной системы, от характера деятельности и целого ряда других обстоятельств. В частности, люди, перенесшие травму головы, легче привыкают к систематическому потреблению алкоголя, чем здоровые.

Наука пока не располагает методикой, позволяющей определить большую или меньшую предрасположенность к алкоголизму. Любой человек должен относиться к спиртному как к самому опасному яду.

Все напитки, содержащие винный (этиловый) спирт, в том числе брага и пиво, при неумеренном употреблении могут привести к алкоголизму. Поскольку спирт -–не только яд, но и наркотик, отвыкнуть от него трудно.

Алкоголизм приносит несчастье не только больному, но и его семье, друзьям, близким. Это большое общественное, социальное зло. С развитием этого зла, как писал Бехтерев, понижается в стране трудоспособность населения, падает его нравственность, растет число душевных и нервных болезней. Вот почему долг каждого честного гражданина – препятствовать распространению пьянства, которое наносит обществу непоправимый вред.

Прихожу в клинику, где надеюсь осуществить последнюю попытку спастись. Ищу указанный номер комнаты. Какая она, приемная загадочного для меня доктора? Наверное, непохожа на все те, в которых я когда-либо бывал? Да, в какой-то мере непохожа. Комната тесная, на столах громоздкие аппараты; мебель скромная; в углу у окна девушка в белом халате что-то взвешивает на аптекарских весах.

- Снимите пальто, садитесь. Доктор освободится и придет.

Скоро он появился. Казалось, чем-то озабочен. Молча приблизился ко мне, подал руку. Я назвал себя. Он с улыбкой заметил:

- За вас очень горячо ходатайствовали. Такую заботу могут проявлять только настоящие друзья… К сожалению, не смогу вас принять, вы пришли слишком рано. У меня сейчас другой пациент.

Я действительно пришел очень рано: боялся опоздать, а часов у меня не было – я их пропил, новые еще не смог купить. Доктор протянул мне два листа бумаги и сказал:

- Вам нужно будет заполнить анкету. Обычно этим занимаются дома, но поскольку у вас есть время, на простые вопросы вы сможете ответить здесь. Сейчас прошу коротко рассказать о вашем заболевании. Меня особо интересует вопрос: с какого года болеете? Лечились ли прежде? Сколько раз? Где? Результаты? Самочувствие в настоящее время? Страдаете ли запоями? Опохмеляетесь ли? Добровольно ли обратились ко мне или под давлением со стороны?

Мне легко было рассказывать доктору о своем горьком прошлом и об отчаянном настоящем, потому что в его глазах я увидел тепло и сочувствие, - смотрел он на меня как на равного, а не как на преступника, врага. Мне уже было известно, что Георгий Иванович, как и я, бывший фронтовик. Все это дало уверенность, что он не станет презирать меня. Я вспомнил некоторых медиков, которые смотрели на меня с нескрываемым презрением, особенно – молодых женщин, вчерашних выпускниц мединститутов. Конечно, я тоже не смотрел на них с восторгом. В мозгу алкоголика злоба иногда возникает словно цунами. Накатывается огромной волной, захлестывая все на своем пути. «Желторотые! Вы не кормили вшей в окопах, не переживали блокадных зим Ленинграда…» Цунами, цунами… И все-таки это ложная волна и буря! Скорее всего, попытки самооправдания, не больше.

Итак, я получил анкету. В верхней ее части указано, что ответы должны быть точными, что лучше не ответить на вопрос, чем дать неверные сведения. О том же особо предупреждает меня и медсестра.

Отвечаю на вопросы. Их около полусотни. И все об одном: о пьянстве. О самых разнообразных его проявлениях и вариациях. Приходится все вспоминать: с чего началось, когда выпил первую в жизни рюмку вина или водки, что при этом почувствовал, как продолжалось далее, как это нарастало, словно снежный ком, пока не превратилось в сущие муки и не возникли суицидные мысли.

Когда заполнялась анкета, доктор и медсестра Лида куда-то уходили. Потом девушка вернулась. Мы немного поговорили. Она мечтает стать врачом. Я смотрел на нее и завидовал. Передо мной было юное создание, еще ничем не испорченное. Вспомнилась статья в газете, озаглавленная: «Где же вы, сестры милосердия?» И мне хотелось сказать девушке: «Станьте медиком приветливым и милосердным. Ведь нет ничего страшнее врача равнодушного и черствого». И опять вспомнились врачи. Вот подходит к моей койке лечащий врач. Высокая, красивая, белокурая. Лицо спокойное и гордое. Следуют стереотипные вопросы. О моем инфаркте – ни слова. Интерес к прошлым болезням. В детстве – малярия. На войне – тиф. В блокаде – дистрофия. В руках у врача красивая шариковая ручка. Неторопливая и подробная запись в карточку. Формальное прослушивание биения сердца через стетоскоп. Хмурое изречение: «Погубил свое сердце водкой. Бессовестный! Посмотри, на кого похож!

Омерзительно быть пьяницей!»

А во мне – опять цунами! Хочется крикнуть в лицо что-нибудь обидное, язвительное.

- Больной, не шевелитесь. Вам нельзя. – Это уже голос сестры. А врач ушла. Да и что ей до больных! Помнит ли она клятву Гиппократа!.. Должно быть, главное в ее размеренной, культурной жизни – прическа, полированные ногти, запах дорогих духов… Никакой она не доктор…

Потом тяжкие размышления, спад, угрызения совести. Бессильная ярость, укрощаясь, конвульсирует подобно подыхающей змее. Да, я ничтожество в ее глазах. И наплевать ей на то, что когда-то в блокадном городе я ловил диверсантов. В то время она, пожалуй, где-нибудь в Казани или Ташкенте играла в куклы.

Но вот подходит невропатолог, моя сверстница по годам. Она не бросает в лицо страшных слов. «Надо перестать пить, - мягко и тихо говорит эта женщина. Смотрит спокойно и даже ласково. – Вы еще не деградировали и пока остаетесь человеком. Не пейте, иначе погибнете».

Спасибо, доктор! Но все это – увещевания. Слова, слова. Они почти не воздействуют. Конечно, во времена запоев фраза «иначе погибнете» сверлила меня. Но так мне говорила и моя полуграмотная мама. Она умерла на моих руках. Я плакал и пил на глазах умирающей: даже в те горестные минуты не мог взять себя в руки.

Порой я готов был погибнуть. Боялся лишь смерти мучительной. Наверное, потому и привязывался веревкой к отопительной батарее. Боялся «выйти» на улицу через окно четвертого этажа. Страшна не смерть, страшно оказаться мешком ломаных костей, но с живым сердцем!

Медсестра Лида неразговорчива. Может быть, так здесь и нужно – быть неразговорчивой. Но взгляд у нее приветливый, ободряющий. Она как бы говорит: «Не все еще потеряно, верьте в лечение, и вы встанете в строй». Ах, как хотелось бы встать в строй человеческий! Я и не заметил, как и когда из него вышел. Пришло равнодушие ко всему. Даже к отдыху интерес пропал, даже пасеку, рыбалку – все, все заслонил алкоголь. Где бы я ни был, что бы ни делал, в мыслях – бутылки, стаканы. Будто вся жизнь сосредоточилась, ушла в эти бутылки. Какая-то неведомая сила неуклонно толкает меня к черной пропасти, заставляет, приказывает пить и пить…

Спрашиваю у Лиды:

- Извините, бывают ли здесь случаи излечения?

Девушка смотрит на меня растерянно и удивленно. Тихим голосом, убежденно и категорически говорит:

- У нас излечиваются все. Я не знаю случаев неудач.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: