Умирает человек — умирает и его политика

Конечно, существует множество способов обезвредить «предводителя разбойничьей шайки». Для этого можно применять другие стратагемы, выбирая их в зависимости от природы «предводителя» и обстоятельств. Если «предводитель» — человек, можно действовать двумя путями: либо жесткими средствами, либо мягкими. К жестким средствам причисляется применение вооруженного насилия. При этом предводитель устраняется физически. При мягких стредствах пытаются коррумпировать или пленить мысли и чувства предводителя. Согласно китайским книгам о стратагемах, сюда, в частности, относятся «плотские бомбы». На Западе более принят термин «секс-бомбы». Это оружие, согласно гонконгской книге о стратагемах, часто оказывается действенней, чем настоящая бомба.

В основе Стратагемы № 18 лежит твердая уверенность в выдающейся мощи отдельной личности или элиты. Она отражает, таким образом, иерархическое мышление и авторитарный государственный строй императорского Китая. В империи высшим авторитетом являлся Сын Неба, а в семье — отец. И по этому образцу было устроено большинство общественных группировок в традиционном Китае. Эта важность отдельной личности частично сохраняется до сих пор. Например, Дэн Сяопин, руководитель Китая после смерти Мао Цзэдуна в 1980 г., в речи о «культурной революции» жалуется на «влияние феодальной автократии»:

«Если кто-либо достигал высокого положения, его родственники, собаки и куры также возносились до небес. Если кто-то попадал в опалу, родственников постигала та же судьба».

Тесная связь целой группы людей с судьбой отдельного «вожака» продолжает практиковаться в Китае, в обществе, где «связи между индивидуумом и группой внутри верхней прослойки весьма сильно подвержены давлению патерналистского авторитета» (Герберт Франке, Рольф Трауцеттель).

В Китае часто говорят о «жэньчжи» («личном господстве»). Основное содержание понятия личного господства, общее для всех философов Древнего Китая, передает следующая фраза из классического конфуцианского источника:

«Пока человек жив, проводится его политика; если он умрет, умрет и его политика».

Эта фраза объясняет причины той цепной реакции, которую вызывает существование или гибель одной личности. До сего дня значение центра в государстве остается в основных чертах тем же. «Господство институтов» осуществлено здесь еще не полностью — тех институтов, которые в западном обществе «до определенной степени снижают роль руководителя с помощью регулировки связей между силами, их расчленения, ограничения сил, управления силами и уравновешивания сил» (Алоиз Риклин).

Даже и в Китае захват «предводителя» не всегда приносит желанный выигрыш. По-видимому, закон о том, что нет правил без исключений, действует во всем мире.

Покинутый император

В эпоху Мин (1368—1644) всемогущий дворцовый евнух Ван Чжэнь (ум. 1449) вынудил 23-летнего императора Ин Цзуна (1435—1464) лично руководить походом против ойратов, надвигавшихся с севера, из Восточной Монголии, под предводительством Эзен-хана (ум. 1454). Император Ин Цзун потерпел поражение и попал в плен при крепости Туму (на севере нынешней провинции Хэбэй). Евнуха Ван Чжэня убили возмущенные китайские воины. Ойратская армия предприняла наступление на Пекин. Сто тысяч китайских мужчин и женщин были взяты в плен или перебиты. Императора ойраты волокли с собой. Дальнейшее развитие событий описывает американский синолог немецкого происхождения Вольфрам Эберхард:

«Ойраты не собирались убивать императора. Они хотели сохранить его в качестве добычи и освободить за большой выкуп. Однако различные придворные клики не слишком заботились о своем императоре. После гибели клики Вана вновь образовались две клики, из которых победила клика генерала Юя, так что последний даже смог отстоять Пекин от ойратов. Он провозгласил нового императора, но не младенца-сына плененного императора, как это следовало бы по обычаю, а его брата. Другая клика вступилась за права императорского сына. Из этого ойраты сделали вывод, что китайцы не склонны давать большой выкуп за пленника. Они сильно снизили цену и фактически навязали китайцам их бывшего императора, надеясь по крайней мере, восстановив его власть в Пекине, вызвать полезные для себя политические беспорядки. Так все и случилось».

Этот пример показывает, что пленение «главаря» не всегда выводит из строя всю «шайку». Напротив, в Риме не арест, а изгнание Катилины (ок. 108—62 до н. э.) превратило в прах его опасный заговор — во всяком случае, по интерпретации его противника, Марка Туллия Цицерона (106—43 до н. э.).

Толпа без руководителя

«Изгоняя Катилину из Рима, я предвидел, квириты, что после его удаления мне не придется страшиться ни сонливого Публия Лентула, ни тучного Луция Кассия, ни бешено безрассудного Гая Цетега. Из всех этих людей стоило бояться одного только Катилины, но и его — лишь пока он находился в стенах Рима».

Это последнее замечание Цицерона позволяет вспомнить о Стратагеме № 15 «Сманить тигра с горы на равнину». Но предоставим слово Цицерону:

«Он знал все, умел подойти к любому человеку; он мог, он осмеливался привлекать к себе людей, выведывать их мысли, подстрекать их; он обладал способностью задумать преступное деяние, и этой способности верно служили и его язык, и его руки. Для выполнения определенных задач он располагал определенными людьми, отобранными и назначенными им, причем он, дав им какое-нибудь поручение, не считал его уже выполненным; решительно во все он входил сам, был бдителен и рьян; холод, жажда и голод были ему нипочем. Если бы этого человека, столь деятельного, столь отважного, столь предприимчивого, столь хитрого, столь осторожного при совершении им злодейств, столь неутомимого в преступлениях, я не заставил отказаться от козней в стенах Рима и вступить на путь разбойничьей войны, мне нелегко было бы отвратить страшную беду, нависшую над вашими головами... И если бы Катилина оставался в государстве и по сей день, то нам пришлось бы сразиться с ним, причем мы никогда — если бы этот враг все еще находился в Риме — не избавили бы государство от таких больших опасностей, сохранив при этом мир, спокойствие и тишину».

Это было извлечение из «Третьей речи против Каталины» по изданию: Лангеншайдтова библиотека избранных греческих и римских классиков в новых немецких переводах. Т. 90. Берлин — Штутгардт, 1855-1812.

Все грозившие Риму опасности были устранены благодаря удалению Каталины из города. По Цицерону, следовало бояться одного Каталины из-за его предусмотрительности, деловых качеств и решительности. Его сторонники, которые погубили дело своей ограниченностью и непредусмотрительностью, сами по себе ничего не смогли бы добиться.

Здесь можно вспомнить о высказывании Макиавелли:

«Толпа без предводителя беспомощна».

(О государстве. Пер. Йог. Циглера. Карлсруэ, 1832)

Макиавелли навели на это заключение следующие события:

«Римские плебеи, по причине смерти Виргинии, вооружившись, удалились на Священную гору. Сенат отправил к ним посланцев, дабы спросить, кто дозволил им покинуть своих военачальников и уйти. И столь высок был авторитет Сената, что, не имея предводителя, никто из плебеев не решился ответить. Как пишет Ливии, не хватало для ответа не предмета, а того, кто бы этот ответ произнес».

* Цицерон. Речи. Т. I. Пер. В. О. Горенштейна. М: Наука, 1993. С. 316— 317. —Прим. перев.

Утопленное суеверие

Во времена князя Вэня из Вэй (445—396 до н. э.) чиновник Си-мэнь Бао был назначен начальником уезда E (на западе нынешнего уезда Линьчжан, провинция Хэнань). Прибыв на место службы, он встретился с местными старейшинами и стал расспрашивать их, какие затруднения есть у местных жителей. Старейшины сказали: «Нас печалит необходимость отдавать невест богу реки, что является причиной нашей бедности».

Симэнь Бао стал расспрашивать подробнее. Ответ был таков: «Три жреца и один отшельник каждый год устраивают поборы среди населения. Сумма, которую они отнимают, доходит до ста раз по 10 тысяч. Из них 20—30 раз по 10 тысяч они употребляют на свадьбу речного бога. Остаток они делят между собой и еще одной колдуньей. Когда приходит время, колдунья является сюда и выбирает какую-нибудь красивую девушку. Она говорит: «Эта девушка должна стать супругой речного бога». И начинается подготовка к церемонии помолвки. Девушке шьют новые шелковые платья. Она должна жить уединенно и не употреблять ни вина, ни мяса. На берегу реки строят хижину для проведения празднества. С четырех сторон ее завешивают желтыми и красными шелковыми занавесями. Туда отводят девушку и приносят говядину и другие яства. Через 10 дней на девушку надевают украшения и приказывают ей лечь на циновку. Циновку бросают в реку. Она проплывает несколько миль, а потом вместе с девушкой уходит под воду к речному богу. Если в каком-нибудь семействе есть красивая дочь, то все боятся, что, когда она вырастет, колдунья назначит ее в невесты речному богу. Многие семейства бегут вместе с дочерьми в отдаленную местность. Население города становится все меньше, и растет нищета. Это продолжается уже долго. В народе говорят: «Если речному богу не отдать невесты, то потоки воды разрушат все имущество и утопят людей». Так говорится».

Симэнь Бао сказал: «Когда речной бог захочет получить супругу в следующий раз, я хочу, чтобы трое жрецов, колдунья и деревенские старейшины проводили девушку, когда ее будут отправлять в реку. Я тоже буду там присутствовать». Все согласились.

Когда пришел назначенный день, Симэнь Бао явился на берег реки. Три жреца, местные чиновники и служащие, богачи, старейшины — все пришли посмотреть на жертвоприношение. Всего было около трех тысяч зрителей. Колдунье было около 70 лет. За ней следовали 10 ее учениц. Все они носили длинные шелковые платья и прислуживали колдунье.

Симэнь Бао сказал: «Позовите-ка сюда невесту речного бога. Хочу посмотреть, красива она или уродлива».

Из хижины вынесли избранницу. Симэнь Бао рассмотрел ее и повернулся к жрецам, колдунье и старейшинам: «Эта девушка недостаточно красива. Поэтому я поручаю великой волшебнице спуститься в реку и передать весть речному богу. Если он пожелает более красивую супругу, мы пошлем ее ему через некоторое время». И он приказал своим помощникам бросить старуху в реку. Немного подождав, Симэнь Бао сказал: «Почему эта старая волшебница так медлит? Пусть ее ученица поторопит ее!»

И в реку бросили одну из учениц. Еще через некоторое время Симэнь Бао сказал: «Что это ученица задерживается? Пошлите еще одну ученицу, чтобы поторопила ее». В реку бросили еще одну ученицу. Таким же образом эта судьба постигла еще трех учениц.

Симэнь Бао сказал: «Колдунья и ученицы всего лишь женщины. Они не могут толково передать речному богу наши слова. Пожалуй, надо отправить в реку трех жрецов, чтобы они объяснились с речным богом».

И он приказал бросить в реку трех жрецов. Затем он заколол волосы шпилькой и стал, внимательно уставившись в реку, чего-то ждать. Тут страх охватил деревенских старейшин, чиновников и зрителей. Наконец Симэнь Бао обернулся и сказал: «Старая колдунья, ее ученицы и три жреца не возвращаются, что делать?» И он приказал бросить в реку отшельника и одного из богачей, чтобы поторопить исчезнувших. Тут все бросились на колени, оперлись руками о землю и стали, обращаясь к Симэнь Бао, так стучать головами по земле, что раскровянили себе лбы. Цвет их лиц напоминал остывший пепел. Симэнь Бао сказал: «Ну ладно, давайте еще немного подождем».

Через некоторое время он сказал: «Ну, вставайте. Я чувствую, что речной бог еще долго будет удерживать своих гостей. Вам не надо ходить к нему. Идите по домам». Чиновники и жители E перепугались за свои жизни, и с тех пор больше никто не пытался и говорить о свадьбе речного бога, не говоря уже о том, чтобы ее устраивать.

Скорее всего простое объяснение не тронуло бы суеверных жителей города. Однако это суеверие было опорной точкой жульничества, проводившегося маленькой группой людей. После того как жрица, руководившая этой группой, вместе с несколькими сторонниками была брошена в реку, суеверие навеки утонуло в потоке.

Этот рассказ о событии, происшедшем более 2400 лет назад, восходит к «Историческим запискам» Сыма Цяня (род. ок. 145 до н. э.), точнее, к приложению, принадлежащему перу Чу Шаосуня (I в. до н. э.). История известна в Китае каждому школьнику. Я прочитал ее в 1973 г. в Центре языковой подготовки Тайваньского Нормального университета в 4-м томе официальной серии

учебников по китайскому языку для тайваньских средних школ, а кроме того, в качестве примера к Стратагеме № 18 в гонконгских и тайбэйских книгах о стратагемах. В КНР Симэнь Бао увековечен в первую очередь в комиксах.

Стрелы из руты

В период восстания Ань Лушаня произошла стычка между Чжан Сюнем (709—757), начальником уезда Чжэньюань (в современной провинции Хэнань), и восставшим военачальником Инь Цзыци. Войско Чжан Сюня пошло в атаку на войска бунтовщиков, и те потеряли около 5 тысяч человек. Но победа еще не была достигнута. Чжан Сюнь хотел уничтожить предводителя врагов, военачальника Инь Цзыци, но никак не мог узнать его в схватке. Тогда Чжан Сюнь приказал своим воинам использовать в качестве стрел стебельки руты. Воины противника, в которых попадали эти бессильные стрелы, очень обрадовались, потому что решили, что Чжан Сюнь расстрелял уже все настоящие стрелы.

Воины бунтовщиков, захватив эти стрелы, все поспешили к одному человеку, явно своему предводителю, которому хотели передать радостную новость. Таким образом Чжан Сюнь узнал, кто из воинов Инь Цзыци. Он тут же приказал начальнику отряда Нань Цзиюню выпустить по военачальнику бунтовщиков стрелу, естественно настоящую. Стрела попала в левый глаз военачальника, он сразу прекратил битву и вместе со своим войском отошел, признав поражение.

Только устранение вожака приносит победу. Вышедшая в северо-восточной китайской провинции Цзилинь книга о стратагемах напоминает: без устранения вражеского главаря и без разрушения главной силы противника так же глупо полагать, что ты достиг полной победы, как отпускать в горы раненого тигра.

Зимний ночной поход

Бунт Ань Лушаня и Ши Сымина (756—763) нанес тяжелый и имевший большие последствия удар могуществу китайского императорского двора. Ослабление верховной власти государства побудило бесчисленных региональных военных правителей создавать собственные маленькие княжества. При императоре Сянь Цзуне (805—820) попытались отделиться также У Шаочэн и его младший брат У Шаоян, последовательно бывшие военными правителями Хуайси (район нынешней провинции Хэнань). Но только У Юаньцзи, сын У Шаояна, в 814 г. открыто взбунтовался против императора. Он закрепился в Цайчжоу (в нынешнем уезде Жунань, провинция Хэнань) и все время увеличивал свою военную мощь. Все попытки усмирить возмутителя спокойствия пропали даром. Наконец военным правителем региона, соседнего с областью влияния У Юаньцзи, был назначен по его собственной просьбе Ли Су, который занялся усмирением восстания.

Сначала Ли Су держался тихо и утвердил У Юаньцзи в убеждении, что он получил слабого соперника. В то же время Ли Су всеми силами готовился к схватке. Он изучал местность, засылал шпионов и муштровал солдат. Но в первую очередь он заботился о том, чтобы с попавшимися в плен бунтовщиками хорошо обращались. Даже дезертиров высокого ранга, попавших ему в руки, он принимал хорошо и брал в свою армию. Так он набрал себе воинов, которые хорошо были знакомы с территорией У Юаньцзи. Через некоторое время Ли Су узнал, что лагерь У Юаньцзи находится не в Цайчжоу, а в расположенном поблизости Хойцю и что Цайчжоу практически не защищен.

Планируя военный поход, Ли Су исходил из следующих предпосылок. Все его предшественники оказались бессильны против У Юаньцзи. Тот еще ни разу не терпел поражения. Поэтому его самонадеянность чрезвычайно возросла. У него было два важнейших союзника: Ли Шидао, правитель Юньчжоу (в области нынешней провинции Шаньдун), и Ван Чэнцзун, военный правитель Хэнчжоу (в районе нынешней провинции Хэбэй). Оба этих военных правителя еще не решились открыто отпасть от императора. Однако, если иметь в виду долгие военные действия против У Юаньцзи, возникала опасность того, что они оба солидаризируются с бунтовщиком. Чтобы устранить такое неблагоприятное для императора развитие событий, имелось лишь одно решение: быстрый сокрушительный удар по У Юаньцзи, или, как формулирует вышедшая в 1983 г. в Гуйчжоу книга о стратагемах, принадлежащая перу Цзян Говэя и Цзян Юнкана, применение Стратагемы № 18.

В 27-й день 11-го месяца 817 г. зимней ночью Ли Су начал молниеносный поход на Цайчжоу. Уже более 30 лет там никто не встречал императорских солдат, так что никто не ожидал нападения в ту ночь. Шел снег. Множество военных знамен сломал ветер, но войско Ли Су продвигалось вперед.

Более чем через 1100 лет Чэнь И (1901 — 1972), с 1949 г. мэр Шанхая и министр иностранных дел КНР, написал во время гражданской войны стихотворение «Поход снежной ночью», которое напоминает о событиях 817 г.:

Гору Тайшань окутал глубокий снег,

Реку И покрыл толстый лед.

Сквозь черную ночь

Торопливый поход.

Боевой дух высок,

И сердца бьются в лад.

Чтобы шайку поймать,

Мы поймаем сперва

Вожака.

И наступит всеобщий праздник

Весеннего дня.

К утру армия Ли Су подошла к стенам Цайчжоу. Городская стража крепко спала. Путь был свободен, и воины Ли Су вошли прямо в город.

Известие о падении Цайчжоу застало врасплох бунтовщика У Юаньцзи. Он попал в плен и был доставлен к императорскому двору в Чанъань. Так одним ударом было покончено с многолетним бунтом в Хуайси.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: