Лекция 2. Возникновение и развитие экономической социологии.

Цель:раскрыть ретроспективу развития экономико-социологической теории, формирование ведущих научных школ, современный уровень развития экономической социологии

План лекции

1. Социальные и научные предпосылки возникновения экономической социологии

2. Классический этап развития экономической социологии

3. Современные западные школы экономической социологии (французская, немецкая, американская)

4. Основные периоды развития экономической социологии в России и Казахстане

Используемая литература:

5. Американская социология. –М.1972

6. Громов И., Мацкевич А., Семенов В. Западная социология. С.Пб., 1997.

7. Кравченко А.И. Социология для экономистов. –М., 2001.

8. Смелзер Н. Социология экономической жизни. М., 1976

9. Экономическая социология: Курс лекций . / Рук.авт.кол. Л.Я.Гуревич. –Алматы, 2001

1. Принято считать, что экономическая социология имеет длительную историю своего формирования и развития. Ряд ученых даже утверждает, что с самого начала социологической науки развивается и ее ветвь экономическая социология. Если вспомнить О.Конта, то его позитивная социология была создана как нечто противополагающееся не только философии, но и политической экономии, именно Конт и заявил о претензиях социологии на изучение хозяйства, при этом обвинив экономистов в схоластике и метафизике. Конт признавал только одну науку, способную изучать экономику, социологию. Эта идея была продолжена во французской социологической школе, и уже в 1890-х гг. Э.Дюркгейм, продолжая критиковать экономистов за их внушающую уныние картину экономического человека и общества, выступил с идеей создания экономической социологии как отрасли обществознания. В Германии социальная концепция хозяйства разрабатывалась еще раньше представителями немецкой исторической школы политической экономии В. Рошером, Г. Шмоллером, Л. Брентано, поэтому социология хозяйства Вебера и Зомбарта, представленная в начале ХХ в воспринималась как само собой разумеющееся экономическая социология здесь формировалась не как противопоставление экономической науке, а как область, интегрирующая экономику, историю и социологию. Это получившее уже в конце XIX столетия широкое распространение в западной социологии направление ведет свое начало от работ английских ученых А. Смита и Д. Рикардо, а также швейцарско-французского исследователя Ж. Ш. де Сисмонди. Несмотря на то, что идеи этих мыслителей по ряду пунктов расходятся, а Сисмонди вообще критически относится к высказываниям А. Смита и Д. Рикардо, всех их можно отнести к школе экономического либерализма, пришедшей на смену доминировавшим в общественном сознании многие десятилетия учению и политике меркантилизма с его принципом государственного регулирования экономической жизни.

Для социологии наибольший интерес представляют те положения Адама Смита (1723—1790) о труде как основе и источнике общественного богатства, которые связаны с формирующимися новыми представлениями о социальном устройстве. В частности, сам автор двухтомной работы «Исследования о природе и причинах богатства народов» пишет о рабочих, которые живут на «заработную плату», о капиталистах, получающих «прибыль», и землевладельцах, источником доходов которых служит «рента». Раскрывая особенности трудовой деятельности в «свободном обществе», Смит называет в их числе «выгоду».

Это и другие положения получили известное развитие в произведениях Давида Рикардо (1772—1823). Его основной труд «Начала политической экономии и налогового обложения» служил долгие годы руководством экономической политики Англии. Развивая далее трудовую теорию стоимости, Рикардо утверждал, что последняя представляет собой не только «доход» (именно такого взгляда придерживался Смит), но и стоимость потребленных средств. Заработная плата означает цену средств воспроизводства рабочей силы, т.е. совокупную цену продуктов питания, жилья и т. д. И поскольку те неуклонно дорожают, заработная плата имеет тенденцию к повышению. Очень важным является отстаиваемый Рикардо принцип невмешательства государства в экономику (производство, обмен и распределение продуктов). «Лучший налог – меньший налог», – пишет Рикардо.

Жан Шарль де Сисмонди (1773—1843) считал, что политическая наука — это наука не только о производстве, но и об управлении, призванная разрабатывать средства для достижения наибольшего «счастья и богатства нации». Принцип свободной конкуренции, о котором заботились Смит и Рикардо, ведет не к всеобщему обогащению, а скорее наоборот – к разделению общества на богатых и нищих. Положительно повлиять на этот отрицательный в социальном отношении процесс может только государство. Оно должно проводить политику, где главное место занимает поощрение мелкого капитала, участие в распределении прибыли рабочих, где гарантируется минимум заработной платы, регулируется применение новой техники, основной единицей организации производства выступает цех. Таким образом, Сисмонди вплотную приблизился к одной из основных проблем экономической социологии – к субъекту общественного производства.

В середине XIX столетия в Германии оформляется историческая школа политической экономии. Виднейший представитель этой школы Густав фон Шмоллер (1838—1917), одно время возглавлявший Берлинский университет, считал, что вообще все исследования хозяйства и хозяйственной деятельности человека должны исходить из признания «подчиненности причинам социологического или психо-этического рода». Шмоллер учит о «коллективном этосе хозяйства», который связывает людей в одну единую общность и регулирует их хозяйственную деятельность. Нет чисто экономических процессов – они регулируются нравами, обычаями, правом. Шмоллер один из первых резко поставил вопрос об этической обусловленности хозяйственной сферы жизни человека. Для экономической социологии такой подход имеет далеко идущее значение, и здесь с полным правом можно говорить о «принципе Шмоллера», имея в виду его важную методологическую роль в социально-экономических исследованиях.

О культурно-исторической обусловленности хозяйственно-экономической сферы общества учил и другой Немецкий ученый Карл Бюхер (1847—1930). Он выделил три исторических типа хозяйства: домашнее, городское и народное, причем первому предшествует первобытное, которое нельзя отнести к хозяйству, основанному на труде, поскольку здесь господствует собирательство и охота. Домашнее хозяйство отличают рациональные формы трудовой деятельности, родовые связи и семейная организация. Что производится, то и потребляется, обмена как вида деятельности не существует. Городское хозяйство предполагает не только развитое производство товаров, т.е. продуктов, производящихся с целью обмена и продажи, но и соогветственно рынок. Развиваются ремесла. Происходит интенсивное разделение труда. Приходящее на смену городскому народное хозяйство отличается еще большими масштабами, дифференцированностью и сложностью. Народное хозяйство уже не замкнуто рамками города, близлежащей территории; оно развивается как хозяйство всего народа, нации, государства. Ведущей формой производства становится крупная промышленность. Окончательно утверждаются наемный труд, капитал. В регулировании производства и обмена все большее значение приобретает государство.

Заслугой исторической школы политической экономии является обращение к собственно социальным аспектам производства и экономических процессов. С появлением этой школы можно говорить об утверждении экономической социологии как особой социологической дисциплины с ее центральной проблемой — хозяйственной деятельности человека и хозяйства как относительно самостоятельной сферы общественной жизни.

В конце XIX столетия в самостоятельную школу оформляется социальная экономика. Ее появление связано с трудами бельгийского социолога Гильома де Греефа, который поставил задачу соединения экономической и социологической наук в единое целое. В рамках этой школы, которую называют первоначально и «социологической экономией», и «экономической социологией», работают многие исследователи с мировым именем. Остановимся несколько подробнее на взглядах немецкого ученого Рудольфа Штаммлера (1856-1938), который развивал идеи об обществе как устойчивом человеческом объединении, упорядоченном посредством права. Последнее Штаммлер трактовал весьма широко, как универсальную систему и средство регуляции совместной жизни и деятельности людей. Все экономические категории — деньги, прибыль, рента, собственность и т, д. – заключают в себе смысл правовых установлений. Человеческое бытие есть не что иное, как нормированное бытие. Штаммлер ставит таким образом вопрос о нормативной организации общества как тотальной, как экзистенциальной основе человеческой жизни. Другое положение, которое заслуживает особого внимания, — это положение о принудительной природе права и государства, чем последние по существу и отличаются от организации общества, основанной на обычном праве.

Не меньшую известность получили труды на стыке социологии и политической экономии другого влиятельного немецкого ученого Вернера Зомбарта (1863—1941). Широко известны его работы «Современный капитализм» (в 3-х тт.), «Торговцы и герои», «Пролетариат», «Буржуа» и др. В Зомбарте справедливо видят одного из основателей социологии хозяйства. Согласно его учению, хозяйство представляет собой целостную самостоятельную, исторически развивающуюся систему со свойственной ей логикой эволюции. И хотя хозяйственные системы наследуют прошлые формы, а также взаимодействуют друг с другом, что выражается, в частности, в обмене отдельными элементами, во взаимовлиянии и т.д., каждая система – уникальна. И с этой стороны системы-хозяйства изучает история. Социологию же, напротив, интересует нечто общее, повторяющееся, то, что передается от одной системы к другой, наследуется, т.е. имеет характер закономерного.
Руководствуясь своими мировоззренческими и методологическими принципами в исследовании капиталистического хозяйства, Зомбарт выделяет в нем этапы «генезиса», «молодости», «зрелости» и «старости». Каждой системе хозяйства присущ соответствующий «дух».

В работе «Буржуа» Зомбарт, исследуя «дух» капиталистической системы хозяйства, указывает на его главную особенность – раздвоенность. С одной стороны, это «предпринимательский дух», а, с другой стороны, – «мещанский дух». Считая, что вообще «предпринимательский дух» отмечен исторической изначальностью (он воплощается в трех антропологических типах: «завоевателя», «организатора» и «торговца»), немецкий ученый усматривает в условиях капитализма, т.е. «капиталистического хозяйства», шесть сугубо адекватных ей антропологических типа: «разбойник», «феодал», «спекулянт», «государственный чиновник», «купец» и «ремесленник». Причем первые три («разбойник», «феодал», «спекулянт») доминируют на этапе раннего капитализма (генезиса и молодости) – они олицетворяют его «героическое» начало, тогда как другие три типа («государственный чиновник», «купец», «ремесленник») начинают играть ведущую роль по мере старения капиталистической системы. Они воплощают «мещанский дух» и проявляются в «деловитости», «методичности», «расчетливости». В представлениях Зомбарта, явно связанных с идеями Ницше, героизм наполнен чувством «счастья», тогда как «мещанство» связано с чувством «долга».

Зомбарт может быть назван автором такого научного жанра, как «социологический портрет». Пролетариат в его представлении – типичный представитель городского населения, чрезвычайно слабо связанного с землей, «родным краем». Этому классу не свойственны чувства преданности, красоты, сентиментальность. Мир пролетариев – искусственный. Машинный труд делает из них, как теперь говорят, роботов, безликих функционеров, не заинтересованных в живом результате труда. Целью последнего становится в данном случае «заработок» (деньги). Это психически надломленные люди. Бездуховность, отсутствие больших целей, увлеченности существенно снижают нравственный уровень представителей этого класса. Цинизм, нахальство, отсутствие веры в высокие ценности, грубость – вот черты, свойственные типичным представителям пролетариев.

Работа Зомбарта «Художественная промышленность и культура», в которой рассматриваются закономерности связи производства с искусством, может с полным основанием расцениваться как исходная в разработке комплекса проблем социологии дизайна.

Макс Вебер (1864-1920) является признанным классиком социологии, внесший значительный вклад в развитие экономической социологии. Веберу принадлежат такие известные работы как «Протестантская этика и дух капитализма», «история хозяйства (очерк всеобщей социально-экономической истории)». Он исходил из того, что экономика функционально зависима не только от экономических факторов, но и от неэкономических – этических норм, религии и т.д. Он выделил особенности развития товарно-денежных отношений в зависимости от преобладающей религии, показал степень и род влияния факторов на экономические процессы, а также их взаимосвязь. Вебер сформулировал идеальную модель хозяйствования, вклю-чающую логику протекания процессов. Она используется не как шаблон для создания реальных хозяйств, а как эталон сравнения: определяется степень приближенности или удаленности функционирования реального хозяйства по отношению к идеальному. Торговля для него – это объективное явление развития общественных отношений, позволяющее осуществлять эффективный обмен, усложнение и увеличение объемов которого происходит при капитализме.

М.Вебер выделил следующие особенности капитализма:

· нормативное закрепление собственности;

· развитие системы ценных бумаг;

· свободная покупка, продажа труда и ценообразования на его основе;

· четкое следование нормам законодательства;

· развитие свободного рынка и конкуренции;

· развитие и широкое использование достижений науки и техники.

В рамках принципов «понимающей социологии» работал и немецкий социолог Георг Зиммель, считавший, что над миром конкретного бытия возвышается мир идеальных ценностей. Этот мир ценностей существует по своим собственным законам, отлич­ным от законов материального мира. Целью социологии является изучение ценностей самих по себе, как чистых форм.

Социология должна стремиться изолировать желания, переживания и мотивы, как психологические аспекты, от их объективного содержания, вы­членить сферу ценностную как область идеального и на основе это­го построить в виде взаимоотношения чистых форм некую геомет­рию социального мира.

В конце ХIХ – ХХ века возникает новое научное течение – марксизм, толчком развития которого явился утопический социализм. Карл Маркс (1818-1883) разработал модель идеального общества, основанного на идеях социального равенства, свободы и демократии. Выступая за бесклассовое общество, он определил взаимоотношения между членами этого общества согласно теории о базисе и надстройке. Базис – это производственные отношения, технологии, не зависящие от людей. Надстройка – это нормативно-правовые акты, социальные нормы, регулирующие деятельность людей.

Признание причинной обус­ловленности, определяющей влияние на общественную жизнь спо­соба производства, является важнейшим положением марк­систского учения об обществе. В работе «К критике политической экономии» К. Маркс писал: «Производство непосредственно мате­риальных средств к жизни и тем самым каждая ступень экономики народа и эпохи образует основу, из которой развиваются государст­венные учреждения, правовые воззрения, искусство и даже рели­гиозные представления людей, из которых они поэтому должны быть объяснены, а не наоборот, как это делалось до сих пор».[6]

Обществе по утверждение К.Маркса всегда находится поступательном прогрес­сивном развитии. Принцип прогресса реализуется в марксизме че­рез учение об общественно-экономических формациях как основ­ных структурах общественной жизни. Общественно-экономическая формация, по определению К. Маркса, представляет собой «обще­ство, находящееся на определенной степени исторического разви­тия, общество со своеобразным, отличительным характером».[7] Понятие «формация» К. Маркс заимствовал из современного ему естествознания. Этим понятием в геологии, геогра­фии, биологии обозначались определенные структуры, связанные единством условий образования, сходством состава, взаимозависи­мостью элементов. В марксистском учении об обществе все эти при­знаки относятся к социальному организму, образованному на основе сходных закономерностей, с единой экономической и политической структурой. Основу экономической формации составляет тот или инойспособ производства, который характеризуется определен­ным уровнем и характером развитияпроизводственных сил и соот­ветствующими этому уровню и характерупроизводственными отношениями. Совокупность производственных отношений образует основу общества, его базис, над которым надстраиваются государст­венные, правовые, политические отношения и учреждения, кото­рым, в свою очередь, соответствуют определенные формы общест­венного сознания.

В тридцатые годы в США получила развитие индустриальная социология. Ее оформление в самостоятельную школу связано с так называемыми Хоторнскими экспериментами и «доктриной человеческих отношений», одним из Ведущих авторов которых был американский социолог Элтон Мэйо (1880—1949). Суть Хоторнских экспериментов заключается в изучении внутригруппового человеческого фактора в повышении производительности труда. В ходе экспериментов, проводившихся на протяжении пяти лет целой группой специалистов с привлечением особых методов и специально разработанных методик, было установлено, что члены группы ведут себя отличным от индивидуального поведения образом, а именно в контексте групповых отношений. Жесткая организация и иерархия подчинения отрицательно воздействуют на психику индивидов, вступая в противоречие с «чувством свободы». Управление людьми в производственных коллективах должно быть нацелено не только на конечный продукт, но и на человеческие взаимоотношения. Выводы Мэйо и его сотрудников, а еще ранее теории организации производства, разработанной американским инженером Френсисом У. Тейлором, послужили теоретической и методологической основой получивших впоследствии широкое развитие социологии труда, социальной инженерии, а также социологии организации и управления (производственного менеджмента).

Если условно считать учения А. Смита, Д. Рикардо, Ж. Сисмонди, К. Маркса при всех их различиях классикой экономической социологии, то сравнительно близкие к нам тоже весьма различающиеся по экономическим и политическим взглядам концепции И. Шумпетера и Ф. Хайека справедливо можно назвать неоклассической экономической социологией, поскольку в этих рассуждениях заметен возврат к некоторым принципиальным положениям классической экономической социологии, но уже на новом историческом этапе, что и предопределило содержащееся в них своеобразное переосмысление фундаментальных закономерностей экономической жизни общества.

Так, Йозеф Алоиз Шумпетер (1883—1950) обращается к фигуре главного субъекта капиталистического производства, но, в отличие от К. Маркса, говорит не о капиталисте, а о предпринимателе. Определяя производство как комбинацию производительных сил с целью создания продукта, Шумпетер соответственно осмысливает и фигуру предпринимателя. Это субъект, осуществляющий названную комбинацию с целью получения прибыли. Предпринимательство — особый вид человеческой деятельности. Предприниматель – решительный, инициативный человек, способный брать на себя ответственность и не боящийся ее. Предприниматель четко ставит практические задачи и последовательно, настойчиво решает их. В числе таких задач вовсе не обязательно личное обогащение. Скорее здесь действуют механизмы достижения успеха; предпринимательство – способ индивидуального самоутверждения, вид творчества.

Рассматривая современное общество, Шумпетер приходит к парадоксальному заключению о неуклонном снижении роли и значения предпринимательской деятельности, И причин тому много. В частности, засилие «индустриальной администрации» (бюрократии).

Если Шумпетер достаточно пессимистически оценивал будущее современного капиталистического общества и придерживался мнения о более широких возможностях планового хозяйства при социализме, то австрийский профессор Фридрих фон Хайек (1899-1984) – в разное время он работал и в Лондоне, и в Чикаго – прославился как яростный критик социализма и плановой экономики, которые в его представлении означали «дорогу к рабству» (так называется одна из самых известных книг Хайека). Планирование, по мнению ученого, несет обществу многочисленные социальные беды. Оно сковывает индивидуальную инициативу, неминуемо ведет к государственному тоталитаризму, к диктатуре и к изменению всей системы ценностей. Если в условиях рыночной системы люди в большей или меньшей степени обнаруживают стремление к независимости, инициативе, самостоятельности, то при плановом хозяйстве имеет место передоверие индивидуальных функций предпринимательства государственным институтам. Планирование вполне допускает новую форму произвола – государственного. Вместе с тем, Хайек не исключает участия в рыночной экономике государства, назначение которого в данном случае и сводится к обеспечению соответствующих рыночным отношениям социально-экономических условий. Таким образом, если Шумпетер придерживается взглядов, в известном смысле родственных меркантилизму и ортодоксальному марксизму, то концепция Хайека напоминает теории классического экономического либерализма.

На рубеже ХIХ – ХХ веков возникло новое направление в экономической социологии – институциональное. Для институционализма с самого начала его развития было характерно отстаивание идеи социального контроля и вмешательства общества, главным образом государства, в экономические процессы. Это было наследием исторической школы, представители которой не только отрицали существование устойчивых детерминированных связей, и законов в экономике, но и являлись сторонниками идеи, что благосостояние общества может быть достигнуто на основе жесткого государственного регулирования экономики националистического толка. Виднейшими представителями «старого» институционализма являются: Торстейн Веблен, Джон Коммонс, Уэсли Митчелл, Джон Гэлбрейт. Несмотря на значительный круг проблем, охватываемый в работах указанных теоретиков, им не удалось образовать собственную единую исследо-вательскую программу. Как отмечал Коуз, работы американских институционалистов ни к чему не привели, поскольку в них не было теории для организации массы описательного материала. «Старый» институционализм подверг критике положения, составляющие «жесткое ядро» классической экономики. В частности, Веблен отвергал концепцию рациональности и соответствующий ей принцип максимизации как основополагающий в объяснении поведения экономических агентов. Объектом анализа являются институты, а не человеческие взаимодействия в пространстве с ограничениями, которые задаются институтами.

В конце ХХ века набирает силу неоинституционализм, сторонники которого рассматривают институты через их влияние на решения, которые принимают экономические агенты. При этом используются следующие основополагающие инструменты, относящиеся к модели человека: методологический индивидуализм, максимизация полезности, ограниченная рациональность и оппортунистическое поведение. Основными представителями неоинституционализма являются: Р. Коуз, О. Уильямсон, Д. Норт, А. Алчиан, Саймон Г., Л. Тевено, Менар К., Бьюкенен Дж., Олсон М., Р. Познер, Г. Демсец, С. Пейович, Т. Эггертссон и др.

3. В начале ХХ века выходит первая монография по экономической социологии Г. де Греефа «Социальная экономия» (La sociologie Еconomique) на русском языке. К идеям де Греефа присоединяется русский социолог М.М. Ковалевский, который сотрудничал с ним в Новом брюссельском университете. Он пишет: «Хозяйственные явления, изучаемые политической экономией, получают надлежащее освещение только от социологии». Активно разрабатывал он в своей фундаментальной трехтомной работе «Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства» идею об обусловленности экономического развития социальными факторами, главным образом – ростом населения. Хотя Ковалевский нигде не подчеркивал этого, но по своей природе эта идея носит экономико-социологический характер. Тогда же, был поставлен вопрос о соотношении экономического и социального в историческом споре народников В. П. Воронцова, Н. Ф. Даниельсона и др. и марксистов В. И. Ленина и др. о судьбах капитализма в России: если первые выбирали социальное развитие вместо экономического, то марксисты настаивали на единстве экономического и социального. Позднее, в 1960-е гг. в Ленинграде В. Я. Ельмеевым обосновывается концепция сочетания экономического и социального развития, создается теория и практика социального планирования, с этого момента термин социально-экономическое становится весьма распространенным. Именно после этого стали задумываться о социальных результатах развития экономики.

Экономическая социология в СССР, выступая под другими именами, была под влиянием марксистской политэкономии и марксизма в целом. В методологическом плане это означало опору на следующие предпосылки:

- структурализм (обоснование хозяйственного поведения наличием основополагающих структур);

- историцизм (формулирование объективных законов развития этих структур);

- экономический детерминизм (выведение указанных законов прежде всего из отношений производства);

- антииндивидуализм и антипсихологизм (выдвижение общества на роль ведущего субъекта отношений).

Официальная марксистская доктрина принципиально принижала экономико-социологический подход, пытаясь выводить социальные явления из основополагающих производственных отношений. И все же признание относительной самостоятельности этих явлений и их активной обратной связи с «базисом» общества оставляло нишу для применения экономико-социологических подходов в собственном смысле слова.

Только в 1960-е гг. экономика становится объектом пристального интереса социологии, пока все еще твердо стоящей на марксистских позициях. Проводятся масштабные прикладные исследования Г. В. Осиповым, В. А. Ядовым, Т. И. Заславской. В русле концепции «Человек и его работа» в 1970-х гг. Л. А. Гордон и Э. В. Клопов разрабатывали проект «Человек после работы», где разбирали проблемы свободного времени и быта рабочих. В Минске Г.Н. Соколовой, которая также впоследствии будет выступать за создание экономической социологии, проводились исследования в области культуры рабочего класса, изучались социальные последствия автоматизации. Благодаря идеям В. Я. Ельмеева в экономическую науку активно внедрялась концепция человека. В.Т. Пуляев в 1979 г. выступил с идеей о том, что главной производительной силой экономики является человек, что пошатнуло технократическое толкование экономики в советской политэкономии. И сегодня эта тема человека в экономической науке имеет свое продолжение, особенно благодаря работам В. С. Автономова. Однако в 1980-е и 1990-е гг. социальная тема, считавшаяся официальной в советской политэкономии, из отечественной науки исчезает. Как в свое время после маржиналистской революции западная политэкономия превратилась в economics, так и в СССР произошел поворот от политической, а значит и социальной экономии в сторону чистой экономической теории. Наметилось дальнейшее расхождение социологии и экономической науки.

Если сравнивать учебники политэкономии 1950-х и 80-х гг., то заметно изъятие теории общественных формаций из экономики, а в учебниках экономической теории 1990-х социального не осталось практически ничего. Из правильной в целом идеи борьбы с засильем марксистско-ленинской теории получился совсем неправильный вывод экономика должна быть только экономикой, все политическое и социальное из экономической теории должно быть удалено. Если в западной экономической науке такая позиция уже прошлый день, там Й. Шумпетер еще в 1955 г. ввел в экономическую теорию экономическую социологию как ее составную часть, то наш экономический mainstream стоит далеко в стороне от социологии. Внимание к социальным моментам экономической жизни скорее теперь возвращается благодаря распространению неоинституционализма.

Разобщенность экономистов и социологов – это реальность сегодняшнего дня. Видимо, пока нет необходимого внутреннего потенциала соединения этих областей знания. Как говорил когда-то А. Маршалл «единая общественная наука желательна, но пока невозможна».

В 1980-е гг. отечественная экономическая социология вступает в этап своей институционализации. В геометрической прогрессии растет число публикаций, многие журналы, социологические и экономические, выделяют специальные разделы по экономической социологии. Экономическая социология становится полноправной отраслью социологии, кроме того, теперь с ней считаются и экономисты, проводятся конференции и семинары. О признании экономической социологии официальной наукой свидетельствует и тот факт, что во многих университетах создаются профильные кафедры и отделения экономической социологии, а в институтах академии наук соответствующие отделы. В 1990-е гг. экономическая социология выходит на уровень не только статей и сборников, но появляются и крупные монографии.[8]

Среди наиболее важных элементов реструктурирования экономической социологии в постсоветский период целесообразно отметить следующие:

- утверждается методологический плюрализм на фоне снижения общего влияния марксизма;

- осуществляются первые попытки синтеза экономико-социологической дисциплины;

- появляются новые «отрасли» экономико-социологических исследований;

- начато более активное освоение западного опыта «старой» и «новой» экономической социологии;

- предпринимаются попытки усиления связи с современной экономической теорией (ниже будет показано, что данные элементы не реализуются в равной степени).

Сегодня экономическая социология, как и любая другая новая тема в социологии, уже пережила всплеск всеобщего интереса, и на место временного ажиотажа пришла повседневная работа по решению важных научных и практических задач. Эконом-социологи существенно изменяют взгляд экономистов на процессы функционирования и развития экономической системы, и экономико-социологические исследования обладают солидным теоретическим и методологическим багажом. Конечно, у экономической социологии на постсоветском пространстве есть много проблем, среди самых существенных мы бы назвали разобщенность эконом-социологов, отсутствие периодических изданий в области экономической социологии, малую заинтересованность ученых практическими вопросами реформирования хозяйства в нашей стране, ограниченную базу эмпирических исследований. Нет и крупных теоретических работ, сравнимых, к примеру, с социальной теорией распределения Туган-Барановского или философией хозяйства Булгакова. Пока нет совместной работы экономистов и социологов над исследованием социальности хозяйства, и разобщенность экономики и социологии сегодня все еще остается реальностью, хотя прикладывается много усилий для ее преодоления. Пока не удается соединить экономическую социологию и социологию труда если на словах практически все признают, что социология труда является составной частью экономической социологии, то на деле обе отрасли развиваются сами по себе. Нет и необходимой интеграции экономической социологии с экономической психологией, экономической историей и демографией. Характерна и слабая включенность отечественной экономической социологии в мировую науку, практически нет ни одного перевода на русский язык классиков экономической социологии может быть, за исключением сокращенного перевода книги Н. Смэлсера «Социология экономической жизни», имеющей ограниченный тираж, отсутствуют хрестоматии для студентов по экономической социологии. Но несмотря на указанные выше проблемы, экономическая социология сегодня – явление безусловно состоявшееся, у нас есть свои исторические традиции социологического исследования хозяйства, есть и новые работы в этой области, исследования наших ученых дают существенные теоретические и практические результаты. Очень важно, что современная эконом-социология открыта для восприятия разных методологических концепций, и прощание с марксистко-ленинской политэкономией здесь уже состоялось.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: