Второе правило волшебника, или Камень Слёз 51 глава

— Едва ли я могу представлять угрозу для волшебника.

— Джедидия не убил ни одного мрисвиза, и об этом все знают.

Ричард, чувствовавший себя несколько неудобно в выбранном Пашей красном плаще, пытался найти утешение в чечевичной каше, которую приготовили специально для него. Паша надела роскошное темно-зеленое платье, которое скорее обнажало, чем прикрывало ее тело. Ричард подумал, что ее грудь открыта более, чем позволяет стыдливость. Молодые люди, приглашенные сестрами или своими наставницами-послушницами, ели мало, но постоянно смотрели на женщин. Никто из них не оставил без внимания Пашу.

Многие подходили к ним, представлялись Ричарду, говорили, что хотят с ним познакомиться, и обещали показать ему наиболее интересные места в городе. При этих словах Паша краснела. Ричард спросил кого-то, знает ли он, где воины покупают пиво, и новый знакомец пообещал проводить его туда, когда он захочет.

К нему подходили и сестры — молодые и пожилые, хорошенькие и не очень. Все они вели себя так, словно вчера ничего не случилось. Когда Ричард спросил Пашу, она ответила, что сестры Света понимают трудности молодых людей, которые попадают в незнакомую обстановку.

Одни сестры улыбались и говорили, что им было бы приятно с ним работать.

Другие строго заявляли, что не потерпят с его стороны никакого нерадения. Он, в свою очередь, обещал, что и сам не даст никому повода упрекнуть его, удивляясь собственным речам.

Уже в самом конце ужина прибежали две хорошенькие девушки, одна в розовом атласном платье, другая — в желтом. Они переходили от столика к столику и нашептывали что-то молодым людям. Наконец обе остановились у столика, где сидели Ричард с Пашей. Одна из них наклонилась к Паше.

— Ты слышала? Джедидия свалился с лестницы! — Глаза ее так и блестели. — И, представляешь, ногу сломал!

Паша охнула:

— Не может быть! Мы ж только что его видели.

Девушка захихикала:

— В том-то и дело. Это произошло всего несколько минут назад! С ним сейчас работают целительницы.

— Но как это случилось?

Девушка пожала плечами:

— Обычная неловкость. Споткнулся на ковре и грохнулся. — Она понизила голос. — Говорят, он от ярости испепелил ковер.

— Волшебным огнем?! Во Дворце? — изумилась Паша. — Но это же преступление...

— Нет-нет, не волшебным, конечно, глупенькая. Даже Джедидия не настолько нагл. Огонь был обыкновенный. Но это же — один из самых старинных ковров во Дворце! Сестры очень недовольны подобной несдержанностью. Они сделали так, чтобы у него все прошло только к утру. В наказание.

Пересказав свежую сплетню, девушки обратили внимание на Ричарда. Паша представила их как своих подруг, Селию и Дульчи. Послушниц, которые также имели учеников. Ричард разговаривал с ними весьма любезно и даже похвалил их туалеты и прически. Обе заулыбались.

Когда они наконец ушли, Паша взяла его за руку и поблагодарила.

— За что? — удивился он.

— До сих пор мне еще не позволяли ужинать вместе с сестрами и с послушницами, у которых есть ученики. Это — в первый раз. Ты был так любезен со всеми! Я страшно рада, что мы здесь сегодня вместе. И ты такой красивый в этом наряде.

— К такому платью ты могла бы подобрать и более высокородного спутника, — заметил Ричард, расстегивая кружевной ворот. — Но я никогда не носил таких нарядов. По-моему, на мне все это смотрится как-то нелепо.

Паша довольно улыбнулась:

— Можешь не сомневаться, что Селия и Дульчи отнюдь не считают, что у тебя нелепый вид. Удивительно, что ты не заметил, как блестели их глаза. Мне даже показалось, что им захотелось сесть к тебе на колени.

Ричард подумал, что, если этим девчонкам так нравятся красные плащи, он может подарить им свой, но предпочел не высказывать столь крамольную мысль.

— А почему видные волшебники, вроде Джедидии, — спросил он, — не носят подобных нарядов?

— Их носят только новички, и только они имеют право свободно выходить в город. Чем больших успехов добивается ученик в магии, тем скромнее он должен одеваться. Вот почему Джедидия, который почти что выпускник, носит простой коричневый балахон.

— В чем же смысл столь странного правила?

— В том, чтобы учиться скромности. Красивые наряды, большие деньги, большая свобода — для тех, у кого меньше могущества. Все эти вещи сами по себе не заслуживают уважения. Молодые люди должны понять, что главное — их дар, а не внешние соблазны.

— Тогда для меня эти наряды — вроде понижения. Я уже и так одевался скромно.

— Тебе еще не положены скромные одежды. Иногда, если пожелаешь, ты можешь носить свою старую одежду. Но только не балахон! Горожане всегда определяют силу и возможности волшебников по их одежде. Волшебникам в простой одежде не дозволено появляться в городе. — Она улыбнулась. — Когда-нибудь, когда ты достигнешь больших успехов, тебе позволят носить балахон, как настоящему волшебнику.

— Мне больше по душе моя собственная одежда, — огрызнулся Ричард.

— Когда с тебя снимут ошейник и ты уйдешь из Дворца, ты сможешь и одеваться, как пожелаешь. Но большинство предпочитают одеяния, присущие их занятию, и носят их всю жизнь.

Ричард решил сменить тему.

— Я хочу увидеться с Уорреном. Скажи мне, как его найти?

— Сейчас? На ночь глядя? — удивилась Паша. — Ричард, сегодня был долгий день, а я еще должна дать тебе первый урок.

— Скажи, как спуститься вниз. Смогу ли я найти там в столь поздний час Уоррена?

— Труднее сказать, бывает ли он в других местах. Он, кажется, и спит среди книг. Удивительно, что он сегодня поднялся наверх. Об этом будут сплетничать еще неделю.

— Я не хочу, чтобы он думал, будто я забыл о нем, — пояснил Ричард. — Как мне туда пройти?

— Ну хорошо, — сдалась Паша. — Пойдем, раз уж ты так настаиваешь. Я должна повсюду сопровождать тебя. Пока, разумеется.

Глава 54

Паша и Ричард спускались по черной лестнице в скрипториум. Не в пример парадной дворцовой лестнице эта была самая обычная, очень древняя, местами нуждавшаяся в починке. В отличие от верхних покоев здесь нигде не было видно прислуги.

Стены из грубого камня. Вместо масляных ламп — чадящие факелы. И мертвая тишина. Кое-где сквозь камень сочилась вода.

— Что хранится в этих подвалах? — спросил Ричард.

— Книги пророчеств, а еще — исторические хроники и дворцовые документы, ответила Паша.

— Но почему здесь?

— Для людей неподготовленных пророчества опасны. Общий обзор пророчеств изучают все послушницы, но лишь некоторым сестрам дозволено читать и изучать их. Эти сестры обучают волшебников, которые проявляют способности к работе с пророческими книгами. Здесь работают несколько молодых людей, и среди них Уоррен — то же, что Джедидия среди остальных. У каждого волшебника — свой дар. Так и у тебя. Мы должны раскрыть твой дар, должны понять, какая область магии твоя. Иначе трудно будет обучить тебя как следует.

— Сестра Верна мне об этом немного рассказывала. Так к чему же у меня, по-твоему, склонности?

— Обычно мы выясняем это, изучая личность ученика. Одни любят работать руками. Такие создают потом всякие разные волшебные вещи. Другим нравится помогать больным и раненым. Из таких как раз вырастают целители.

— А я?

— Знаешь, мы никогда еще не видели таких, как ты, — призналась Паша, и лицо ее стало серьезным. Впрочем, улыбка вернулась к ней почти мгновенно. — Не расстраивайся, мы обязательно это поймем.

Они дошли до тяжелой каменной двери, толщиной с рост Ричарда. За дверью виднелся темный коридор, ведущий в комнаты, вырубленные в скале, которая служила фундаментом всему Дворцу. Лампы едва освещали эти искусственные пещеры.

На столах повсюду валялись книги и пергаменты. На стенах были высокие стеллажи.

За столами в ближайшей ко входу комнате сидели две женщины и делали при свечах какие-то записи. Одна из них подняла голову.

— Что ты здесь делаешь, дочь моя? — спросила она Пашу.

Паша присела.

— Мы пришли к Уоррену, сестра.

— К Уоррену? Зачем?

Но тут из темного коридора вышел Уоррен.

— Все верно, сестра Бекки. Я сам их просил прийти.

— В следующий раз, пожалуйста, предупреждайте заранее.

— Да-да, конечно, сестра.

Уоррен стал между Ричардом и Пашей, взял их за руки и повел по книгохранилищу. Не пройдя и двух шагов, он страшно смутился, поглядел на Пашу, разжал руку и покраснел.

— Ты выглядишь... потрясающе, Паша, — пробормотал он.

— Ну, спасибо тебе. Крот... — Она сама залилась краской. — Извини, Уоррен, я не хотела тебя обидеть.

Он улыбнулся:

— Не беспокойся, Паша. Я знаю, что меня прозвали Кротом. Некоторые хотят меня обидеть, но для меня это звучит как похвала. Кроты ведь обладают способностью находить дорогу в темноте. Там, где не найдет дороги никто. Я тоже нахожу пути там, где другие ничего не видят.

Паша облегченно вздохнула:

— Я рада, Уоррен. Да, Крот, ты слышал? Джедидия упал с лестницы и сломал ногу.

— Вот как? — Он посмотрел ей в глаза. — Может быть. Творец преподал ему урок? Если слишком задирать нос, можешь и не разглядеть, что под ногами.

— Не думаю, чтобы уроки Творца пошли Джедидии впрок, — заметила Паша. — Я слышала, он так разозлился, что испепелил дорогой ковер.

— Это ты должна сердиться, а не он, — возмутился Уоррен. — Он так грубо с тобой разговаривал!

— Обычно он бывает любезен, но, наверно, сегодня я ужасно выглядела.

— Среди этих книг есть такие, на которые люди и смотреть не хотят, сказал он, — но важно содержание, а не то, есть пыль на обложках или нет.

Паша снова покраснела.

— Ну... спасибо тебе, Крот.

Уоррен повернулся к Ричарду:

— Я и не надеялся, что ты придешь. Почти все обещают, что придут, но немногие выполняют обещания. Я очень рад, что ты не такой. Пойдем вон туда. Паша, боюсь, тебе придется подождать здесь.

Паша так резко наклонилась, что Ричард испугался: если она сейчас не выпрямится, платье соскользнет с ее пышного бюста.

— Что? — переспросила она. — Я тоже пойду!

Уоррен смутился:

— Но я должен проводить его в одну из дальних комнат. Ты ведь послушница, а послушницам туда нельзя.

Паша улыбнулась и выпрямилась.

— Крот, если туда нельзя даже послушницам, то как же, ты можешь вести туда новичка?

— Он упоминается в пророчестве. Если пророки сочли его достойным упоминания, вряд ли они полагали, что он не должен этого знать.

Здесь, в подземелье, Уоррен, по-видимому, чувствовал себя куда более уверенно, чем во Дворце. Здесь он был в своей стихии.

— Уоррен, ты ведь Крот, — сказала Паша. — Ты показываешь людям дорогу. А я отвечаю за Ричарда и тоже должна быть его проводником. Как я смогу пренебречь своими обязанностями? Я надеюсь, для меня ты сделаешь исключение. Ведь это важно. Я должна помочь Ричарду понять пророчество, чтобы он мог послужить Создателю. Разве не это самое главное?

Уоррен наконец отвел взгляд от декольте и, попросив своих гостей подождать, ушел поговорить с сестрами. Вернулся он очень довольный.

— Сестра Бекки разрешила пройти туда всем, — сообщил он. — Я ей сказал, что вы знаете древнед'харианский. Если она спросит, подтвердите это, хорошо?

— Какой-какой? — переспросила Паша. — Уоррен, ты что, хочешь, чтобы я солгала сестре?

— Да она не спросит. — Уоррен смущенно отвернулся. — Я уже сам солгал, Паша. Тебе лгать не придется.

— Уоррен, ты ведь знаешь, что они сделают, если поймают тебя на лжи! — встревожилась она.

Он заставил себя улыбнуться.

— Знаю.

— А что они сделают? — подозрительно спросил Ричард.

Уоррен нетерпеливо махнул рукой:

— Не важно. Пойдемте со мной.

Они долго шли темными коридорами, пока не уперлись в каменную стену.

Уоррен нажал рукой на металлическую пластину, и потайная дверь открылась.

Ричард увидел небольшую комнату. Посредине стоял стол, а позади тянулись стеллажи, уставленные книгами.

Четыре масляные лампы более или менее освещали подземелье. Уоррен нажал на пластинку с другой стороны, и потайная дверь закрылась, отделив их от внешнего мира. Он предложил гостям стулья, а сам подошел к стеллажу, достал с полки книгу в кожаном переплете и бережно положил ее на стол.

— Пожалуйста, не дотрагивайся до нее, — сказал он Ричарду. — Эта книга — очень древняя и очень ветхая. Последнее время ее читали чаще обычного. Позволь мне самому переворачивать страницы.

— А кто ее читал? — тут же поинтересовался Ричард.

— Аббатиса. — Уоррен едва заметно улыбнулся. — Когда она приходит сюда, то впереди идут два больших стража. Они велят всем уйти отсюда, чтобы аббатиса могла работать в одиночестве и никто бы не знал, что она читает.

— Большие стражи? — переспросила Паша. — Ты про тех двух сестер в ее приемной?

— Да, про сестер Улицию и Финеллу.

— Видели мы их сегодня, — усмехнулся Ричард. — Они мне особенно большими не показались.

Уоррен понизил голос.

— Если ты когда-нибудь их разозлишь, то убедишься, что ты не прав.

— Но раз отсюда всех выгоняют, откуда тогда ты знаешь, какую книгу читает аббатиса? — спросил Ричард.

— Знаю, — улыбнулся Уоррен. — Последнее время она всегда работает здесь. А я живу с этими книгами. Я всегда могу определить, касался ли их кто-то еще. Видишь следы от пальцев на пыльной обложке? Это не мои, а аббатисы.

Он бережно открыл древнюю книгу и стал медленно переворачивать пожелтевшие страницы. Ричард не понимал написанных там слов. На одной странице его внимание привлек рисунок. Что-то очень знакомое, но что? Он никак не мог вспомнить, где он это видел. Перевернув еще несколько страниц, Уоррен остановился.

— Вот пророчество, о котором ты говорил. Это — подлинник, написано рукой самого пророка. Только несколько человек видели эту книгу. Ты понимаешь по-древне'хариански?

— Нет. Для меня это полная тарабарщина, — ответил Ричард. — Ты говорил, что об этих словах до сих пор идет спор?

— Да! Это очень древнее пророчество, ему не меньше лет, чем Дворцу, а может, и больше. Книга написана на древнед'харианском. В этой комнате вообще все книги на древнед'харианском.

Ричард кивнул:

— Поэтому остальные читали пророчества только в переводах, а насколько все эти переводы точны, судить нельзя.

— Именно! — воскликнул Уоррен. — Да-да, ты верно понял, в чем тут дело. Многие не понимают этого. Они почему-то считают, что на разных языках слова имеют одни и те же, определенные, значения. Они составляют к переводам обширные толкования, которые отражают их точку зрения на значения слов. Но кто знает, насколько верно слова чужого языка передают смысл пророчества?

— И при этом оставляют без внимания разные значения одних и тех же слов, продолжил Ричард. — Они переводят только одно значение.

— Верно! — еще больше обрадовался Уоррен. — Ты понял это. Потому-то они и спорят о смысле разных переводов, пытаясь найти одно правильное понимание. Но это — древнед'харианский язык, а он...

Ричард уже не слушал Уоррена. Он как завороженный смотрел на книжную страницу. Словно слова незнакомого языка притягивали его. Словно кто-то нашептывал ему эти слова. Он никогда не читал их прежде, но почему-то этот язык показался ему давно знакомым, хотя и забытым. Он вдруг указал на одну из фраз.

— Вот здесь, — прошептал он, как во сне. Казалось, строчки ожили. Буквы становились все отчетливее и отчетливее. И опять перед его мысленным взором возник Меч Истины.

Уоррен побледнел и оторвался от книги.

— Драука, — прошептал он. — Именно это слово — в центре спора. Фуэр грисса ост драука — «Несущий смерть».

— В чем же тут противоречие? — спросила Паша. — Ты что, хочешь сказать, эти слова можно перевести иначе?

Уоррен сделал неопределенный жест:

— И да, и нет. Это — буквальный перевод. Спор же идет о разных значениях слов.

Ричард убрал руку. Образ Меча Истины исчез.

— Речь идет о разных значениях слова «смерть», — сказал он.

Уоррен наклонился к нему так, что почти лег на стол.

— Да! Ты понял!

— Что может быть яснее слова «смерть»? — спросила Паша.

— Нет-нет, Паша, только не по-древнед'хариански! — воскликнул Уоррен. — Оружие сестер называется «дакра», и это слово восходит к слову «драука». Оно означает «смерть», «мертвый». Например, в предложении: «Мрисвиз, которого убил Ричард, мертв». Но «драука» означает также «души умерших».

Паша нахмурилась:

— Значит, ты хочешь сказать, что «драука» можно понять как «души мертвых»?

— Нет, — сказал Ричард. — «Духи». «Тот, кто призывает духов умерших».

Последние слова он произнес шепотом.

— Верно, — ответил Уоррен — Это и есть второе толкование.

— Сколько же всего значений у этой «драуки»? — поинтересовалась Паша.

«Три», — подумал Ричард.

— Три, — сказал Уоррен.

Ричард уже понял, какое значение — третье.

— Подземный мир, — прошептал он, глядя на слово «драука». — Царство мертвых — вот третье значение слова «драука».

— Но ведь ты же не знаешь древнед'харианского! — Уоррен сам был бледен, как привидение. — Скажи мне, нет ли в твоих жилах д'харианской крови?

— Моим отцом был Даркен Рал, — прошептал Ричард.

— Волшебник, который правил в Д'Харе, а до него правил мой дед, Паниз.

— О Создатель! — прошептал Уоррен. Паша коснулась руки Ричарда.

— Подземный мир? Но как это слово может означать «Подземный мир»?

Ответил ей Уоррен.

— Потому, что Подземный мир — это мир мертвых.

— Но как же можно «перенести» его в наш мир? — не поняла послушница.

— Разорвав завесу, — произнес Ричард, глядя перед собой невидящими глазами.

В комнате воцарилась мертвая тишина. Паша непонимающе смотрела то на Ричарда, то на Уоррена. Наконец она нарушила молчание:

— Но меня учили, что если слово в каком-то пророчестве имеет разные значения, то его можно понять правильно только исходя из контекста. Разве нельзя так поступить в данном случае?

— Об этом и спорят, — пояснил Уоррен. — Видишь ли, в этом пророчестве идет речь о таких вещах, к которым могут относиться все три значения «драука». А значит, что и все пророчество может иметь разный смысл. И все эти споры напоминают игру собаки, которая пытается поймать собственный хвост, но только впустую бегает по кругу. Вот почему я столько бьюсь над словом «драука». Ведь правильно понять его — значит правильно понять и все пророчество, что прежде еще никому не удавалось. Я стал бы первым, кому удалось понять его за три тысячи лет!

Ричард заставил себя улыбнуться:

— Я уже говорил, что не слишком хорошо отгадываю загадки, но обещаю над этим подумать.

Лицо Уоррена прояснилось.

— Правда? Я был бы тебе так благодарен!

— Обещаю!

Паша встала.

— Ну что ж, уже поздно, — сказала она. — Нам с Ричардом пора перейти к нашим занятиям.

— Спасибо, что пришли, — улыбнулся Уоррен. — У меня так редко бывают гости.

Все трое направились к выходу. Паша шла первой. Когда она вышла из комнаты, Ричард быстро нажал на металлическую пластину в стене. Потайная дверь стала закрываться. Паша ударила кулаком по камню, но щель была слишком узкой, чтобы послушница могла вернуться. Между ними выросла стена, и Паша осталась по другую сторону. Уоррен удивленно смотрел на металлическую пластину.

— Как ты это сделал? Ты ведь только новичок. Ты должен бы научиться этому еще очень нескоро!

Ричард и сам не знал, как, а потому предпочел не отвечать.

Вместо этого он спросил:

— Скажи мне, что сделают сестры, если поймают тебя на лжи?

Уоррен непроизвольно коснулся ошейника.

— Они причинят мне боль.

— С помощью ошейника?

Уоррен кивнул.

— А часто они это делают?

Уоррен принялся нервно теребить одежду.

— Нет, не очень часто. Дело в том, что каждый волшебник должен сначала пройти испытание болью. Иногда они делают это, чтобы проверить, готов ли ученик к испытанию.

— А в каком случае считается, что ты выдержал испытание?

— Насколько мне известно, если ученик не просит, чтобы они перестали причинять ему боль, считается, что он выдержал испытание. — Он снова побледнел. — У меня еще ни разу не получалось. И бывает так, что уже можешь выдержать боль, а они усиливают ее.

— Спасибо, Уоррен. Примерно так я и думал. Послушай, мне нужна твоя помощь в одном деле.

— Чем могу быть полезен? — спросил Уоррен, еще взволнованный своим рассказом.

— Я хочу попросить тебя: раз в книге, как ты говоришь, речь идет обо мне, изучи все, что имеет ко мне отношение. Еще меня интересуют Башни Погибели и Долина Заблудших. Кроме того, мне надо знать все о завесе, отделяющей Подземный мир. В этой книге несколькими страницами раньше был один рисунок. Что-то вроде слезинки. Ты не знаешь, что это такое?

Уоррен перевернул несколько страниц.

— Вот этот?

— Да. — Ричард вспомнил, что видел это украшение на шее Рэчел, когда они с Чейзом привиделись ему в Долине Заблудших. Его сердце учащенно забилось. — Кажется, я уже видел нечто подобное.

Уоррен удивленно посмотрел на него.

— Но это же Камень Слез! Как ты мог его видеть?

— Что за Камень Слез?

— Ну, мне надо еще почитать, но, кажется, это имеет отношение к переводу, о котором ты говорил, если слово «драука» означает Подземный мир.

— Уоррен! Мне надо знать все об этом камне и о народе, который прежде жил в Долине Заблудших, — о народе бака-бан-мана, что значит «не имеющие хозяина». И еще о том, кого они зовут Кахарин.

— Но это — очень большая работа...

— Ты можешь помочь мне, Уоррен? — вновь спросил Ричард.

— У меня есть одна просьба, — тихо сказал Уоррен. — Я никуда не выхожу из Дворца. Да, я люблю работать с книгами, но люди ошибаются, считая, что меня больше ничего не интересует. Я хотел бы увидеть землю вокруг Дворца — холмы, луга, леса. Просто я боюсь открытых пространств. Вот почему я всегда сижу здесь. Но мне самому надоело жить, как кроту. Не мог бы ты показать мне здешние края? Мне кажется, ты человек бывалый, и с тобой мне будет спокойно.

Ричард доброжелательно улыбнулся:

— Ты попал в точку, Уоррен. Я ведь был раньше лесным проводником. Я и сам еще не очень знаком со здешними местами, но в самое ближайшее время собираюсь как следует изучить их. Мне будет очень приятно сопровождать тебя. Это напомнит мне старые добрые времена.

Уоррен обрадовался:

— Спасибо, Ричард. Я бы с удовольствием побродил вокруг Дворца. К работе, о которой ты просил, я приступлю прямо сейчас. Правда, сестры Света дают мне поручения, поэтому для твоего дела мне придется выкроить время. И боюсь, времени потребуется немало. Здесь ведь тысячи томов, это займет не один месяц.

— Знаешь, Уоррен, может, это будет самое значительное исследование в твоей жизни. Не пойдет ли дело быстрее, если начать с книг, которые изучала аббатиса?

— А ты ведь говорил, что не умеешь отгадывать загадки. — Уоррен лукаво улыбнулся. Затем он спросил уже серьезно:

— Но зачем тебе все это?

Глядя ему прямо в глаза, Ричард ответил:

— Я — Фуэр грисса ост драука. Я знаю, что это значит.

Уоррен схватил его за рукав.

— Знаешь? Тебе известен точный перевод? Ты расскажешь мне?

— Если пообещаешь никому об этом не рассказывать. — Уоррен с готовностью закивал. — Никто не мог понять, какой из трех переводов верный, потому что они все хотели остановиться на одном и упускали из вида целое. Все три перевода точны, Уоррен!

— Как это? — прошептал юноша.

— Этим мечом я убивал людей, — сказал Ричард. — Я приносил смерть. И вот тебе первое значение слова «драука». Когда мне нужно было справиться с необычайно трудным делом, например, убить мрисвиза, с помощью магии меча я призывал духи умерших, тех, кому раньше принадлежал меч. Вот тебе второе значение слова «драука». Наконец, у меня есть основания полагать, что я каким-то образом повредил завесу, что позволило посланцам мира мертвых проникнуть в мир живых. И вот тебе третье значение слова «драука».

Уоррен ахнул.

— Очень важно, — продолжал Ричард, — чтобы ты нашел нужные мне сведения. Боюсь, у меня не так уж много времени.

Уоррен кивнул:

— Я постараюсь. Но не слишком ли ты веришь в меня?

— Я верю в человека, которому удалось повредить ногу Джедидии.

— Но я ничего ему не делал! Джедидия — могущественный волшебник. Кто я, чтобы тягаться с ним?

— Ну конечно, Уоррен! Только вот знаешь, у тебя на плече пепел от ковра.

Уоррен принялся лихорадочно отряхивать плечо.

— Но здесь нет пепла! Я здесь ничего не вижу!

— Тогда зачем отряхиваешься?

— Ну, я... Я только...

Ричард похлопал его по спине.

— Не беспокойся, Уоррен. Я верю в справедливость. По-моему, Джедидия получил по заслугам. Я никому этого не скажу. Ты же никому не говори о том, что я сегодня сообщил тебе.

— Должен предупредить тебя, Ричард, — сказал Уоррен. — Ты совершил ошибку, когда при всех сестрах заявил, что ты — Несущий смерть. Это пророчество они знают хорошо. Некоторые считают, что ты убийца. Они постараются задобрить тебя. Другие полагают, что ты способен призвать духов умерших. Они хотели бы изучить тебя. Но есть и такие, которые верят, что ты можешь прорвать завесу и открыть дорогу Безымянному, который поглотит весь наш мир. Эти попытаются убить тебя.

— Я знаю, Уоррен.

— Тогда зачем ты открыл им, что это пророчество — о тебе?

— Потому, что я действительно Фуэр грисса ост драука. Если потребуется, я убью любого, кто помешает мне снять ошейник. Я должен был честно предупредить их об угрозе. Чтобы не рисковали.

— Но только, прошу тебя, не причиняй зла Паше! — попросил Уоррен.

— Надеюсь, мне вообще никому не придется причинять зло, — кивнул Ричард. — Для меня ненавистно быть Фуэр грисса ост драука, но от этого я не перестаю быть им.

На глазах Уоррена появились слезы.

— Прошу тебя, не делай Паше ничего плохого.

— Уоррен, она мне самому симпатична. По-моему, она славная, хотя это, может, не сразу заметно, как ты сам говорил. Я убиваю, только чтобы защитить свою жизнь или жизни невинных людей. Не думаю, что Паша когда-нибудь даст мне повод. Но ты должен помнить: если я не ошибся и завеса действительно повреждена, на карту поставлено нечто большее, чем жизнь одного человека. Не важно — моя, твоя или ее.

Уоррен кивнул:

— Я понимаю. Я читал много пророчеств и постараюсь найти нужные сведения.

Ричард улыбнулся:

— Все будет хорошо, Уоррен. Ведь я — Искатель. Я никому не желаю зла.

— Искатель? Что это значит?

Ричард нажал на металлическую пластинку.

— А об этом я расскажу тебе потом.

Дверь открылась. Уоррен снова непонимающе уставился на Ричарда.

— Как же это у тебя получается?

Паша стояла перед ним, внешне спокойная, но видно было, что она сдерживает гнев.

— Ну, и что это значит? — спросила она.

— Мужской разговор, — пояснил Ричард.

— Что еще за «мужской разговор»?

— Я тут мучил Уоррена, чтобы заставить его рассказать про испытания болью. Ты ведь мне ничего не сказала. Или собиралась это сделать без предупреждения?

— Я таких вещей не делаю, Ричард, — ответила Паша. — Это могут делать только сестры.

— Почему же ты мне ничего не рассказала?

Слезы выступили у нее на глазах.

— Я не люблю, когда людям делают больно. Я не хотела пугать тебя, тем более что это может произойти очень не скоро. А ожидание боли часто страшнее, чем сама боль.

Ричард тяжело вздохнул:

— Что ж, это уважительная причина. Прости, Паша, что я плохо подумал о тебе.

Она заставила себя улыбнуться:

— Не пора ли нам приступить к занятиям?

Они поднялись по лестнице и снова пошли через залы и коридоры в дом Гийома. Эта часть Дворца — комнаты, стены, мраморные колонны, лестницы — была очень красива. Впрочем, по великолепию Дворец Пророков явно уступал Народному Дворцу в Д'Харе. Роскошью Ричарда было не удивить, а потому он все больше старался запомнить расположение комнат.

Наконец они дошли до его покоев.

Паша потянулась к дверной ручке, но Ричард схватил ее за руку.

— Там, внутри, кто-то есть! — прошептал он.

Глава 55

— Я за тебя отвечаю! — и Паша силой своего Хань легко отшвырнула Ричарда с дороги, открыла дверь и ворвалась в покои. Ричард бросился за ней, на бегу обнажая меч.

В комнате было темно. Отблески пламени, горевшего в камине, играли на стенах. Паша и Ричард замерли, напряженно вглядываясь в темноту.

— Ты ожидал увидеть мрисвиза, Ричард? — раздался знакомый голос.

— Сестра Верна! — Он вложил меч в ножны. — Что ты здесь делаешь?

Сестра зажгла лампу.

— Не знаю, слышал ли ты... — Лицо ее было непроницаемым. — Я снова стала сестрой Света.

— Правда? Вот это новость! — воскликнул Ричард.

— И поскольку я снова стала сестрой, — продолжала сестра Верна, — мне бы хотелось поговорить с тобой наедине. — Она посмотрела на Пашу..

— Ну что же, — потупилась Паша, — кажется, мое платье... ну, не самое подходящее для занятий. Пожалуй, пойду-ка я переоденусь. Доброй ночи, сестра. Я очень рада за вас. Ричард, спасибо. Ты вел себя безукоризненно. Я еще вернусь.

— Безукоризненно? — переспросила сестра Верна, когда Ричард закрыл за Пашей дверь. — Весьма рада слышать это, Ричард. Я тоже хочу поблагодарить тебя. За то, что я вновь стала сестрой. Сестра Марена мне все рассказала.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: