Второе правило волшебника, или Камень Слёз 47 глава

— Ну, утешила, — проворчал Ричард.

— Ричард, — она отвела взгляд, — я знаю, мы чувствуем и думаем по-разному. Мы из разных миров и не слишком любим друг друга. Но я прошу тебя понять, что дело тут не в моем упрямстве. Ты верно тогда сказал, что действовал как Искатель, не как мой ученик. Я не знаю как, но это тоже связано с пророчеством. Главная роль сейчас принадлежит тебе. Я зрительница. Если погибнешь ты, то, возможно, погибну и я. — Она посмотрела на него. — Я не знаю, как тебе помочь. Они окружили нас и следят за нами. Если я попробую вмешаться, они убьют меня. Это пророчество — о тебе. О тебе и о народе бака-бан-мана. Ко мне оно не относится. Я не знаю смысл пророчества, и, вижу, ты тоже не знаешь. Просто помни о нем, и в нужный момент оно поможет тебе. Попробуй призвать свой Хань, если тебе это удастся. — Ричард стоял, скрестив руки на груди. — Хорошо, сестра, я попробую. Жаль, что я плохо умею разгадывать такие загадки. И — если меня убьют — спасибо тебе за все.

Он посмотрел на небо, на плотный слой облаков, скрывавший луну. Темнота на руку его врагам. Ну что ж, темнота может стать и его преимуществом.

Раньше, дома, он был лесным проводником, и ночной лес не страшил его.

Ночной лес — его стихия. Он не примет их правил игры. Крадучись, он отошел от сестры и, притаившись, стал тенью.

Первый, кого он обнаружил, смотрел в другую сторону. Молчаливый и неподвижный, Ричард следил за темной фигурой в просторной одежде, стоявшей, преклонив колено, и наблюдавшей за сестрой.

Затаив дыхание, он короткими перебежками приближался к противнику. Вот он уже на расстоянии вытянутой руки. На расстоянии дюйма.

Ричард замер. Противник вскочил, но он был уже слишком близко. Он отбросил в сторону лежавшее на земле копье и, одним ударом оглушив вражеского воина, поспешил скрыться, пока тот не поднял тревогу.

«Ну что ж, — подумал Ричард, — пока по крайней мере обошлось без кровопролития».

Из темноты появился еще один человек... Второй... Третий... Ричард понял, что он окружен.

Одетые в древесного цвета туники, они были практически неразличимы в лесной чаще. Их лица скрывали маски. Лишь темные глаза сверкали в узких прорезях. И эти глаза выражали мрачную решимость.

Бежать было некуда. Два кольца воинов бака-бан-мана медленно кружились вокруг него. Он обвел взглядом окрестности. Может, все-таки удастся обойтись без убийств?

— Кто из вас будет говорить? — спросил он. Воины из внутреннего кольца бросили запасные копья на землю, остриями к Ричарду. Не отводя от него взглядов, каждый взял в руки по копью. Те, что стояли подальше, опустили щиты и копья на землю и по очереди коснулись рукояти мечей.

В такт какому-то древнему заклинанию оба кольца воинов медленно начали двигаться по кругу.

— Кто из вас будет говорить? — вновь спросил он, внимательно следя за их движениями.

Из тумана появилась темная фигура, облаченная в длинные одежды.

— Я — Дю Шайю. Я буду говорить от имени всех бака-бан-мана.

Ричард отказывался верить собственным глазам.

— Дю Шайю, я спас тебе жизнь! Почему же ты хочешь убить меня?

— Бака-бан-мана не хотят убивать тебя, но за то, что ты осквернил наши земли, ты будешь казнен.

— Дю Шайю, у меня и в мыслях не было осквернять ваши земли!

— Колдуны отобрали у нас землю. Они нарушили наши законы. Ты — колдун, и на тебе — грехи других колдунов. У тебя на теле — клеймо. Мы вынуждены это сделать. Ты стоишь в круге. Ты должен умереть.

— Дю Шайю, я же говорил тебе, что хочу прекратить убийства!

— Легко говорить, что ты хочешь прекратить убийства, когда убить собираются тебя.

— Да как ты смеешь? Я жизнью рисковал, чтобы превратить убийства! Я рисковал жизнью, чтобы спасти тебя!

— Я помню, Ричард, — тихо сказала она, — и я всегда буду тебе благодарна. Если бы ты меня попросил, я бы родила тебе сыновей. Я могла бы умереть за тебя. Для нашего народа ты навсегда останешься героем. Я пришью к своему платью еще одну молитвенную ленту, чтобы духи были милостивы к тебе. Но ты — колдун. Таково повеление наших предков: мы должны убивать каждого колдуна, который ступит на нашу землю, иначе Дух Тьмы поглотит весь мир, и все живое погибнет.

— Но нельзя же убивать всех волшебников! Этому пора положить конец!

— Из-за твоих слов убийства не прекратятся. Их может остановить лишь одно: мы должны танцевать танец духов.

— Я не понял тебя, Дю Шайю!

— Если мы не убьем тебя, Дух Тьмы вырвется на свободу.

Ричард поднял копье.

— Дю Шайю, я не хочу убивать никого из вас, но мне придется защищаться. Пожалуйста, остановитесь сейчас, пока еще не пролилась кровь. Не вынуждай меня убивать. Пожалуйста!

— Если бы ты попытался бежать, мы поразили бы тебя в спину, но, раз уж ты предпочел остаться, ты заслужил право встретиться с воинами лицом к лицу. Ты все равно умрешь, как умерли все, кого мы захватили в плен. Если ты не будешь сопротивляться, ты умрешь быстро и не будешь страдать. Даю тебе слово.

Она взмахнула рукой, и вновь зазвучали древние заклинания. Воины из внешнего кольца обнажили мечи — длинные, темные, с кривыми лезвиями, расширявшимися к концу. Медленно двигаясь по кругу, воины перебрасывали мечи из руки в руку. Те, что были поближе к Ричарду, начали поигрывать копьями. Сломав древко копья о колено, Ричард обнажил меч. Воздух наполнился магическим звоном.

— Не делай этого, Дю Шайю! Давай остановимся, пока никто не пострадал!

— Не сопротивляйся, колдун, и мы подарим тебе быструю смерть. Ты заслужил подобную милость.

Пение набирало силу, и воины двигались все быстрее в такт древнему заклинанию. Ричард тяжело вздохнул и с ненавистью глянул на Дю Шайю, стоявшую на камне.

— Дю Шайю! Я снимаю с себя ответственность за то, что сейчас случится! Ты сама этого хотела. Ты будешь за это отвечать!

— Нас много. Ты один. Прости, Ричард, — ласково сказала она.

— Только глупцы могут быть настолько самоуверенны, Дю Шайю. Нельзя всерьез думать, что все решает число. Вы не можете все броситься на меня одновременно. Bы можете нападать только по одному, по двое или по трое. Ты ошиблась, Дю Шайю. — Ричард и сам не понимал, откуда к нему пришло это знание.

В лунном свете он увидел, как кивнула Дю Шайю.

— Ты понял пляску смерти, колдун.

— Я не колдун, Дю Шайю! Я Ричард, Искатель Истины. Я не по своей воле иду с сестрой учиться колдовству. Я пленник, и ты это знаешь. Но я буду защищаться.

— Духи свидетели, мне жаль тебя, Искатель Ричард, но ты должен умереть.

— Не жалей меня, Дю Шайю. Жалей тех бака-бан-мана, которые умрут сегодня ночью ни за что.

— Ты не видел бака-бан-мана в бою. Ты даже не коснешься нас. Только ты почувствуешь сегодня прикосновение стали. Тебе не придется жалеть, что ты кого-то убил.

Ричард высвободил магию меча, магию ярости. Воины пели и двигались еще быстрее. Буря гнева громом оглушила его. Но, даже призвав всю силу клинка, он понимал, что этого недостаточно. Слишком много врагов. Слишком искусные противники. Он вновь призвал магию, но такой ярости даже он вынести не мог. На мгновение у него остановилось дыхание. Окруженный врагами, он медленно поднес холодный клинок к покрытому испариной лбу.

— О клинок, будь справедлив сегодня, — прошептал он.

Не сознавая, что делает, Ричард скинул с себя рубаху, чтобы она не стесняла движений. И снова удивился: вообще-то так правильно, но ведь он же не собирался этого делать? Похоже, кто-то ему подсказал. И вновь, словно повинуясь чьей-то воле, он сосредоточился на островке спокойствия и призвал свой Хань.

«Воспользуйся тем, что имеешь, — услышал он внутренний голос. Воспользуйся тем, что здесь. Не думай ни о чем».

И тут Ричард вспомнил, как стоял на Облачном Камне. На этом камне стояло много волшебников еще до него, еще до Зедда. И тогда, стоя на камне, он словно сам пережил то, что переживали стоявшие на этом камне прежде. Он чувствовал, как они, и видел, как они, и понял, как действует магия.

Теперь он знал смысл пророчества.

Прежде он пользовался Мечом Истины, не задумываясь о природе его магии. Но ведь этот меч побывал во многих руках. Клинок хранил память о каждом поединке каждого Искателя. А значит, он, Ричард, владел теперь воинским искусством сотен и сотен мужчин и женщин, сотен и сотен добрых людей и злых людей.

Из круга вышел первый боец.

«Будь перышком, а не камнем. Лети по воле ветра».

И когда воин бросился на Ричарда, его словно ветром отнесло в сторону.

Нет, Ричард не стал наносить удар, он просто покорился магии меча. И противник, пролетев мимо, упал на землю.

Его место тут же занял новый.

И вновь Ричард увернулся и, когда нападавший оказался достаточно близко, мечом перерубил древко его копья.

Еще один враг напал сзади. Ричард сбил его с ног.

Он всецело отдался во власть магии меча и не задумывался более, что делать. Все выходило само собой. Он лишь старался сдерживать ярость клинка — он не хотел никого убивать.

Чем быстрее нападали враги, тем быстрее действовал Ричард. Он маневрировал, увертываясь от ударов, стараясь обезоружить бойцов бака-бан-мана, не убивая их. Наконец он счел, что этого достаточно.

— Дю Шайю! — крикнул Ричард. — Останови их, пока никто не пострадал!

Это было ошибкой. Стоило ему на миг отвлечься от битвы, как копьеносец чуть не нанес ему удар. Угроза усилила ярость магии. Но... Ричард мог бы убить нападавшего. Он не убил его. Ударом меча он отрубил воину руку. Раздался крик.

Женский крик.

Он знал, что среди воинов бака-бан-мана есть женщины. Но что делать? Если он перестанет защищаться, они убьют его. Первая кровь подогрела ярость, и теперь его охватило желание убивать. Он ведь просил, чтобы они остановились. Но они не пожелали останавливаться...

Он разрубал копья, но враги хватали новые и снова нападали на него. Он увертывался от них так, словно был тенью. Он стремился сберечь силы и изматывал противника в бесплодной борьбе.

Теперь уже и воины из внешнего кольца остановились и, играя мечами, стали — наступать на него. Им уступали дорогу копьеносцы. Не дожидаясь, пока меченосцы приблизятся к нему, Ричард сам пошел им навстречу. Враги отступили в изумлении, когда Меч Истины сокрушил лезвия двух мечей.

— Дю Шайю, прошу тебя! — снова крикнул он. — Я не хочу никого убивать!

Никакого ответа.

Меченосцы двигались гораздо быстрее тех, что с копьями. Отвлекшись лишь на мгновение, он совершил еще одну опасную ошибку. Внезапно он почувствовал боль в боку. Он даже не заметил, кто нанес удар, и лишь инстинкт спас его от верной смерти. Ранение было легким.

Теперь, когда пролилась его кровь, магия меча еще усилила гнев Ричарда, а его мастерство возросло, помноженное на мастерство тех, кто прежде владел Мечом Истины. Тех, кто словно незримо присутствовал здесь вместе с ним. Он дал врагам возможность одуматься, но теперь пути назад не было.

Он стал Несущим смерть.

Он дал волю ярости и перестал сдерживать магию меча.

Он сам начал пляску смерти.

Больше ни один вражеский меч не задел Ричарда. Он отражал удары так, словно делал это уже тысячи и тысячи раз. Так, словно был лучшим воином на свете.

Каждое нападение теперь неизбежно заканчивалось смертью нападавшего. Он видел, как падали замертво враги — мужчины и женщины. Видел кровь, струившуюся по земле. Перед ним развертывалась бесконечная и страшная картина убийства.

Когда на него напали сразу двое, он сам не заметил, как в левой руке у него оказался нож. Одному он перерезал горло, второго зарубил мечом. И оба упали замертво.

Тишина наступила внезапно. Никто больше не двигался вокруг Ричарда. Одна только женщина стояла на коленях, пытаясь подняться. Когда ей удалось встать, она вытащила из-за пояса кинжал и с воплем бросилась на него.

Он продолжал стоять, словно изваяние. Женщина занесла нож. Меч Истины поразил ее в сердце.

Да, он был Несущим смерть, и это была воистину смертельная битва.

Ричард в ярости посмотрел на Дю Шайю, все так же стоявшую на камне.

Она спустилась к нему с непокрытой головой, преклонила колено и опустила голову.

Не помня себя от гнева, он подошел к ней и приставил к ее горлу острие меча.

Дю Шайю поглядела ему в глаза.

— Пришел Кахарин!

— Кто это, Кахарин?

— Тот, кто танцует танец духов, — ответила она, пристально глядя на Ричарда.

— Танцует танец духов, — машинально повторил он.

Теперь он все понял. Он ведь участвовал в этой пляске смерти вместе с духами тех, кто владел мечом до него. Он призвал мертвых, вызвал духов ушедших! Ричард чуть было не засмеялся.

— Я никогда не прощу тебя, Дю Шайю, — сказал он. — Не прощу того, что ты заставила меня убить их. Я спас тебе жизнь потому, что убийства ненавистны мне, а ты заставила меня пролить кровь тридцати человек!

— Прости, о Кахарин, — ответила она, — что по моей вине ты взял на себя такое бремя! Но лишь кровь тридцати бака-бан-мана могла остановить убийства. Только так мы могли послужить духам.

— Как можно служить духам, убивая?

— Когда колдуны захватили нашу землю, они изгнали нас в эти места. Тогда они велели нам обучить Кахарина, танцующего с духами. Только Кахарин может помешать Духу Тьмы захватить мир живых. Кахарин же придет в мир подобно ребенку, которого надо обучить. Мы должны сделать часть этого дела: научить его пляске духов. Разве ты ничему не научился этой ночью? — Ричард молча кивнул. — Я хранительница законов нашего народа. Мы должны были научить тебя. Если бы мы не прислушались к словам пророчеств, Кахарин не познал бы самого себя и остался бы беззащитным перед силами смерти. Мы стали жертвой маженди, чтобы мы всегда помнили о нашем долге и хранили свое боевое искусство.

Колдуньи с той стороны помогали маженди. Они сделали так, чтобы нам некуда было бежать, чтобы нам постоянно что-нибудь угрожало и чтобы мы не забыли свой долг. Нам было предсказано, что появление Кахарина приведет к смерти тридцати бака-бан-мана и будет сопровождаться пляской духов. И еще было предсказано, что, когда он явится, мы должны подчиниться ему. Мы перестанем быть свободными людьми и будем повиноваться его воле. Твоей воле, Кахарин. Еще мы знали, что каждый год одна из нас, в молитвенном платье, должна отправляться на нашу землю, помолиться духам, и тогда нам будет послан Кахарин, который вернет нам нашу землю, если мы выполним свой долг.

Ричард стоял, как во сне.

— Этой ночью ты отняла у меня что-то очень дорогое, Дю Шайю, — произнес он наконец. Она поднялась на ноги.

— Не говори мне о потерях, Кахарин. Мои пять мужей, которых любила я и любили мои дети, с которыми мы не виделись с тех пор, как меня захватили в плен, были среди тех, кого ты убил.

Ричард упал на колени.

— Прости меня, Дю Шайю!

Она положила руку ему на голову.

— Для меня честь быть женщиной, посвященной духам, именно теперь, когда явился Кахарин. Я должна представить тебя моему народу. Но и ты должен вернуть нам нашу землю, как было предсказано пророками.

Ричард поднял голову.

— А разве было предсказано, что именно я должен вернуть вам вашу землю?

Она покачала головой.

— Только то, что мы должны помочь тебе, а ты поможешь нам. Приказывай, Кахарин.

— Я приказываю, — тихо сказал он, — прекратить убийства. Я дал тебе волшебный свисток, чтобы установить мир с маженди. Кроме того, тебе будет нужно выполнить обещание и найти нам проводника до Дворца Пророков.

Не поднимая головы, Дю Шайю щелкнула пальцами. Впервые Ричард заметил, что вокруг поляны собрались люди. Они стояли на коленях, склонив головы. По сигналу Дю Шайю несколько человек встали и пошли к ним.

— Проводите его в большой каменный дом, — велела Дю Шайю.

Ричард посмотрел ей в глаза.

— Прости, что я убил твоих мужей. Я не хотел этого.

Ее глаза стали такими же бездонными, как у сестры Верны, ведьмы Шоты или у Кэлен. Он знал, что так бывает у тех, кто отмечен даром. Она улыбнулась. Чему она могла улыбаться сейчас?

— Они были самыми достойными из бойцов бака-бан-мана, — сказала она. — Им выпала честь обучать Кахарина. Они отдали свои жизни ради своего народа. Они увенчали себя славой и будут жить в наших легендах. — Она коснулась рукой его обнаженной груди. — Теперь моим мужем будешь ты!

Ричард изумленно уставился на нее:

— Что?

— Я ношу молитвенное платье. Я женщина, посвященная духам. А ты — Кахарин. Ты мой супруг по древнему закону.

Ричард покачал головой:

— Но я не могу. У меня уже есть...

Он осекся. Кэлен прогнала его. У него никого нет.

Она пожала плечами:

— Могло быть и хуже. Последняя женщина, носившая молитвенное платье, была морщинистой, беззубой старухой. Я надеюсь, тебе приятно смотреть на меня, и я смогу принести радость твоему сердцу. Но я должна принадлежать Кахарину, и ни ты, ни я не можем изменить это.

— Нет! — Ричард огляделся, увидел свою рубаху и снова надел ее.

Сестра Верна, стоявшая на краю поляны, настороженно следила за ним. Он повернулся к Дю Шайю:

— Сейчас у меня есть другие дела. С убийствами покончено. Мы с сестрой Верной должны попасть во Дворец.

Дю Шайю поцеловала его в щеку.

— До встречи, Ричард Искатель, Кахарин и мой муж!

Глава 49

Ричард и сестра Верна смотрели с зеленого холма на долину. Там, внизу, виднелся огромный город. В лучах заходящего солнца сверкали черепичные крыши.

Ричард еще никогда не видел города с такой упорядоченной застройкой. На окраинах дома были маленькие, но чем ближе к центру, тем они становились больше и красивее. Даже здесь, на холме, слышны были гул тысячной толпы и грохот конных повозок. Зрелище настолько захватило Ричарда, что он даже забыл, что пришел сюда не по своей воле. Казалось, этот город нельзя осмотреть целиком, даже если ходить по нему несколько дней.

Внизу, извиваясь, текла река, и часть города на дальнем берегу была примерно вдвое больше ближней. В дельте этой огромной реки располагались портовые здания: на берегу и на воде виднелось множество лодок и огромных судов под белыми парусами. Среди них были даже трехмачтовые суда. Ричард и не знал, что корабли бывают такие большие.

Вдали, на горизонте, он увидел море, освещенное заходящим солнцем.

На одном из островов высился огромный дворец, похожий скорее на крепость.

Стены, крепостные валы, башни, крытые дворики составляли целый городок с рощами, лужайками и прудами. Дворец-крепость господствовал над островом, подавляя его своей мощью. Отсюда, сверху, когда улицы города, расходящиеся от центра во все стороны, казались тонкими, дворец этот напоминал большого паука, затаившегося посреди паутины.

— Вот Дворец Пророков, — сказала сестра Верна.

— Тюрьма, — бросил Ричард, не глядя на нее. Не обращая внимания на его замечание, она продолжала:

— Город называется Танимура и стоит на реке Керн. Сам же дворец стоит на острове Халзбанд.

— Вот как! — воскликнул пораженный Ричард. — Похоже на злую насмешку!

— Почему? Разве «Халзбанд» имеет особое значение?

— Так называют ошейник, надеваемый на охотничьего ястреба.

Она пожала плечами:

— Ты придаешь слишком много значения пустякам.

— Да? Ну что ж, посмотрим.

Когда они добрались наконец до мест, знакомых сестре, проводники бака-бан-мана покинули их. В густых лесах, где к тому же много болот, действительно легко заблудиться. Впрочем, Ричард чувствовал себя как дома.

Единственный раз за время их двухдневного путешествия сестра Верна сказала Ричарду, что сожалеет о том, что ему пришлось убить тридцать человек.

Растроганный и несколько удивленный ее искренностью, он поблагодарил ее.

Сейчас, глядя на простиравшуюся внизу плодородную долину, он спросил:

— А почему я не вижу здесь распаханных полей? Ведь для такого количества народу надо много еды.

Сестра Верна показала на дальнюю часть города.

— Полей много по ту сторону реки. По эту сторону нет безопасности ни для людей, ни для животных. От бака-бан-мана исходит постоянная угроза.

— Так они тут не обрабатывают землю только потому, что боятся бака-бан-мана?

— Видишь вон там темный лес? — Проследив за ее взглядом, Ричард увидел множество огромных, корявых, обросших мхом деревьев. Лес действительно казался темным и мрачным. — Это Хагенский лес. Он тянется на несколько миль. Берегись этого леса! Все, кто встречал там закат, погибли. Многие погибли еще до заката. Этот лес — источник черного колдовства.

Странное дело: когда они поскакали к городу, Ричард поймал себя на том, что ему трудно отвести взгляд от темного и мрачного леса, словно он соответствовал мрачному настроению самого Ричарда, словно между ним и лесом было что-то общее.

В близи город Танимура показался не таким привлекательным, как издали.

Беспорядок и запустение царили на окраинах. Навстречу то и дело попадались бедно одетые люди, толкавшие перед собой тележки с мешками, дровами, кожами и даже с мусором. По обе стороны дороги множество мелких торговцев продавали овощи, жареное мясо, сапоги, бусы, зелень и еще много всякой всячины. Запах жареного мяса слегка заглушал вонь дубильных мастерских.

Какие-то оборванцы с криками и смехом играли в карты или в кости. В узких и тесных переулках стояли ветхие лачуги из жести и парусины. Голые детишки возились в лужах и бегали по грязным улицам, играя в салки. Женщины, сидя на корточках, стирали белье в корытах и переговаривались между собой.

Сестра Верна пробормотала, что такого запустения и скученности она не помнит, а Ричард подумал, что эти люди выглядят более радостными, чем можно было ожидать. Сама сестра, несмотря на тяготы походной жизни, рядом с этими горожанами выглядела почти царственно.

Горожане почтительно кланялись ей, она же благословляла их и молилась за них Создателю.

Убогие хижины сменились деревянными домами, такими же старыми и ветхими.

На балконах висело разноцветное белье. На подоконниках стояли горшки с цветами и зеленью. Шум и смех доносились из дверей кабаков и гостиниц.

Чем ближе они подъезжали к центру, тем чище становился город. Улицы стали шире и даже переулки здесь выглядели как-то поприличнее. Маленькие тесные лавочки сменились магазинами с большими витринами и с товарами лучшего качества. Они выехали на широкую мощеную улицу, по сторонам которой росли деревья. Здания здесь были большими и красивыми, гостиницы походили на дворцы, а у дверей стояли привратники в красных ливреях. На каменном мосту через Керн фонарщики уже зажигали фонари на столбах. Под мостом рыбаки зажгли фонари на своих лодочках. По берегам реки ходили дозором воины в красивых белых рубахах с золотым шитьем и в красных плащах.

Здесь сестра Верна наконец заговорила:

— Когда во Дворец прибывает человек, рожденный с даром, это всегда считается большим праздником. Это событие редкое и радостное. Они будут счастливы видеть тебя, помни это, Ричард! Хотя сам ты воспринимаешь все иначе, они хотят, чтобы ты ощутил их радость и гостеприимство.

Ричард действительно не разделял ее чувств.

— Другими словами, — проворчал он, — ты хочешь, чтобы я не привел их там всех в ужас?

— Этого я не говорила. — Она вдруг нахмурилась, глядя на воинов, охранявших мост, и снова повернулась к нему. — Я только прошу тебя понять, что призвание сестер состоит в их работе.

— Одна мудрая женщина, та, которую я люблю, как-то сказала, что мы можем быть только самими собой, ни больше ни меньше. — Отвечая ей, Ричард старался повнимательнее рассмотреть неизвестных воинов и их вооружение. — Я — боец-смертник, и мне незачем больше жить.

— Это неправда, Ричард, — спокойно сказала сестра. — Ты молод, и тебе есть ради чего жить. У тебя еще вся жизнь впереди. И пусть ты называешь себя Несущим смерть, но я заметила, что ты только и стремишься к тому, чтобы прекратить убийства. Иногда ты вредишь делу, не слушая советов, но это — от невежества, а не от испорченности.

— Ты, сестра, не можешь лгать. Почему же ты хочешь, чтобы я притворялся?

Она только вздохнула. В это время Ричард и сестра Верна проезжали под аркой во внешней стене замка. Дорога, проходившая через внутренний двор, была обсажена деревьями. Из окон лился свет. У дальней стены, украшенной фризом с резными изображениями коней, стояли скамейки.

Вскоре они въехали на конюшенный двор. Мальчишки в аккуратных черно-коричневых ливреях подошли к ним принять лошадей. Ричард стал сгружать свои вещи.

— Не надо беспокоиться, Ричард, — заметила сестра. — Здесь есть кому заняться твоими пожитками.

— Никто не должен касаться моих вещей, кроме меня, — ответил он.

Она снова вздохнула и покачала головой, а затем велела мальчику отнести ее вещи на место. Тот поклонился и накинул веревку на Джека. Конь заартачился.

Паренек ударил его кнутом.

— Пошевеливайся, скотина! — обругал он коня.

Джек заржал и попытался вырваться.

В следующее мгновение мальчик-слуга на глазах у Ричарда отлетел к забору, стукнулся об него и упал на землю. К нему бросилась рассерженная сестра Верна, крича:

— Не смей бить лошадей! Как бы тебе понравилось, если бы я то же самое сделала с тобой? — Мальчишка, онемев от неожиданности, только тряс головой. — Если я еще раз узнаю о чем-нибудь подобном, ты вылетишь с работы, но сперва я отхлещу тебя кнутом.

Слуга поспешно кивнул. Сестра Верна свистнула, подзывая лошадь. Когда Джек подошел к ней, она успокоила его, отвела в конюшню и позаботилась о том, чтобы его напоили и дали сена. Ричард постарался, чтобы она не заметила его улыбки.

Когда они вышли из конюшенного двора, сестра сказала:

— Помни, Ричард, здесь нет ни одной сестры или даже послушницы, которая между делом не могла бы тебя отбросить к стене таким же образом.

Когда они вошли в коридор, украшенный деревянными панелями и желто-синими коврами, их уже ждали три женщины. При виде сестры Верны они страшно обрадовались.

— Сестра Верна!

— О, дорогая сестра!

Все трое были явно моложе сестры Верны.

Верна нежно приветствовала девушек:

— Сестра Феба! Сестра Амелия, сестра Жанет! Как я рада видеть вас! И как давно мы не виделись.

Круглолицая сестра Феба, не обращая внимания на Ричарда, спросила:

— Где же он? Почему ты не привела его к нам?

Верна кивком указала на Ричарда:

— Вот он. Ричард, это мои подруги: сестры Феба, Амелия и Жанет.

Сестры, не веря своим глазам, уставились на Ричарда, пораженные его далеко не детским возрастом и солидным ростом. Наконец, оправившись от изумления, они сказали, что очень рады его видеть, и снова повернулись к сестре Верне.

— Известие о вашем прибытии переполошило весь Дворец! — воскликнула сестра Феба.

— С тех пор, как ты отправилась за Ричардом, к нам больше никто не поступал, — сообщила Амелия. — Все прямо сгорают от нетерпения увидеть его. Кажется, для них это будет большой сюрприз. — Она покраснела. — Особенно для самых молодых сестер. Господи, какой он здоровяк!

Ричард вспомнил, как он, еще в детстве, в ненастную погоду сидел дома. Его мама беседовала со своими подругами, как будто его не было в комнате. Они говорили о том, как он растет, мама рассказывала, как он ест и сколько читает.

Сейчас он ощутил примерно такую же неловкость, как и тогда.

Сестра Феба, видимо, заметила это и с улыбкой коснулась его руки.

— Не обращай внимания! Нам, конечно, не следовало говорить о тебе так, как будто тебя здесь нет. Добро пожаловать, Ричард, во Дворец Пророков.

Ричард молча смотрел, как сестры с любопытством разглядывают его. Амелия захихикала и повернулась к сестре Верне:

— Кажется, он не слишком разговорчив.

— Достаточно разговорчив, — ответила та и еле слышно добавила:

Благодарите Создателя, что пока он помалкивает.

— Ну что ж, пойдемте? — предложила сестра Феба.

Неожиданно сестра Верна спросила:

— Сестра Феба, что это за воины в незнакомой мне форме, которых я видела в городе?

Феба задумалась.

— Ах, эти войска... — Она махнула рукой. — Несколько лет назад у нас случился переворот. В то время тебя как раз не было. В Древнем мире опять новое правительство. Теперь вместо всех этих королей у нас император. — Она посмотрела на сестру Жанет. — Как они там себя называют?

Сестра Жанет задумалась, глядя в потолок.

— Ах, ну да. Они называют себя «Имперский Орден», и у них есть император, это ты верно сказала.

Сестра Феба покачала головой:

— Все это глупости. Правительства приходят и уходят, а Дворец Пророков остается. Рука Создателя защищает нас. Так пойдем же, надо поприветствовать наших.

Они долго шли по богато украшенным залам и коридорам. Ричард чувствовал себя как на вражеской земле. И еще он чувствовал, что магия меча старается защитить его. Пока что он держал ярость меча под контролем. Порой он ловил сердитые взгляды сестры Верны. Уж она-то хорошо его знала.

Наконец они вошли в огромный зал с двумя ярусами балконов и со сводчатым потолком, украшенным фресками, которые изображали множество людей в просторных одеяниях, окружавших сияющую фигуру. Паркетный пол был выложен из темных и светлых квадратиков. В зале находилось, кажется, не менее ста женщин, причем многие стояли на балконах. На втором ярусе Ричард заметил несколько мальчиков и взрослых мужчин. Женщины — очевидно, все сестры Света, были в праздничных нарядах самых разных цветов и фасонов, от скромных до кокетливых. Мужчины и мальчики также были одеты по-разному, но очень скромно — так, как, по мнению Ричарда, подобало только высокородным господам.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: