Второе правило волшебника, или Камень Слёз 42 глава
— Но они же поймут, что мы воины, только в белых одеждах.
— Ни на ком не будет одежды. На них не будет ничего, а их мечи будут набелены, как и они сами. Перед нападением все наши воины разденутся догола.
У командира Райана отвисла челюсть.
— Что?!
— Ты сейчас должен собрать тысячу человек меченосцев. Им следует заходить в эти палатки, раздеваться и окунаться в кадки с известкой. После этого пусть стоят у горячих камней и сушатся. На это уйдет много времени. После этого они снова могут одеваться и носить одежду до времени нападения.
Командир Райан не верил своим ушам:
— Но ведь сейчас зима! Они же замерзнут!
— Сейчас оттепель, — ответила Кэлен. — Кроме того, чтобы не замерзнуть, они постараются сделать свое дело как можно быстрее и вернуться назад. Им совсем ни к чему оставаться долго в стане врага. Противник быстро опомнится и уничтожит тех, кто вторгся в его лагерь. А наши воины должны будут убивать д'харианцев, пока те еще не опомнились от испуга. Когда д'харианцы увидят призраков, которых так боятся, то в первые минуты будут думать только о бегстве и ни о чем другом. А наши люди получат возможность рубить бегущих. Некоторые из врагов не смогут даже бежать от испуга. Те же, кто узнает в нас воинов, все-таки опомнятся не сразу. Вот этим-то временем первого испуга нам и надо воспользоваться. В бою достаточно иногда непродолжительного замешательства врагов, чтобы одержать над ними верх. В том-то и дело, что наши меченосцы вовсе не должны вступать в настоящее сражение. Их задача состоит в том, чтобы истребить побольше врагов, воспользовавшись паникой. А после того, как вражеские командиры будут убиты, нашим воинам и вовсе не следует сражаться без крайней необходимости. Мы не можем рисковать нашими людьми. Вот мой приказ: напасть на них, перебить побольше народу и бежать обратно.
Командир Райан некоторое время стоял в раздумье. Наконец он заговорил:
— Мне самому все это очень странно, но, кажется, эти странные приемы могут действительно сработать. Нашим ребятам все это сначала не понравится, но приказ они выполнят. Я им все объясню, и тогда, я уверен, они это воспримут лучше. Я сам прежде не слыхал ни о чем подобном, но я уверен, что и противник тоже. — Он наконец улыбнулся. — Что ж, думаю, они здорово удивятся, это уж точно.
Кэлен облегченно вздохнула:
— Хорошо! Я рада, что командир галеанского войска... Что командир галеанского войска Срединных Земель верит в успех дела. А теперь я прошу принести и набелить мои седло и упряжь. И поставь охрану около моей палатки, пока я буду внутри.
Он изумленно посмотрел на нее:
— Твое седло?!.. Но как же, Мать-Исповедница?.. Неужели ты?..
— Я не требую от своих людей того, что не делала бы сама. В первой битве ими должен кто-то командовать. Я возьму это на себя.
Командир Райан пришел в ужас.
— Мать-Исповедница... но ведь ты... женщина, — пробормотал он. — И ты... не дурнушка. — Он, как бы невольно, оглядел ее, — Мать-Исповедница, прошу меня извинить. — Он умолк.
— Не забывай, командир Райан: воины должны выполнять задание.
Он покраснел.
— Но они же — молодые мужчины, Мать-Исповедница... Нельзя же от них ожидать... Они еще молодые... — Он никак не мог подобрать нужные слова. — Они ничего не смогут поделать... Мать-Исповедница, прошу тебя... Это нарушит все правила приличия. — Он умолк, надеясь, что дальше можно не объяснять.
Она чуть заметно улыбнулась.
— Командир, слышал ли ты легенду о шахари? — Он покачал головой. — Так вот, когда шло объединение племен, которое завершилось созданием Д'Хары, то те, кто был инициатором объединения, захватывали земли чужих племен, примерно так же, как сейчас Имперский Орден. Они предлагали всем союз или покоряли их силой оружия. Племя шахари отказалось присоединиться к захватчикам. Люди этого племени сражались так яростно, что захватчики стали их бояться, хотя шахари было в несколько раз меньше. Эти люди любили сражаться больше всего на свете. Они были бесстрашны до безрассудства и даже шли в бой обнаженными, в сильном возбуждении.
Райан слушал рассказ Кэлен, раскрыв рот. Она продолжала:
— Всем д'харианцам известна легенда о шахари. И все они боятся шахари по сей день. — Она помолчала немного. — Так что, если наши воины пойдут в бой вместе со мной, и... это произойдет... то тем сильнее испугаются люди Ордена. Но я не думаю, что есть основания для беспокойства. У наших воинов будут заботы поважнее, например, как остаться в живых.
Опустив глаза, командир Райан ответил:
— Прошу меня простить, Мать-Исповедница, но все же мне это не очень нравится. Получается, что ты будешь подвергать себя опасности неизвестно ради чего.
— Это неправда. Есть и более серьезные причины для того, что я собираюсь сделать. Во-первых, когда ночью я бежала из вражеского лагеря, за мной погнались около пятидесяти человек. Д'харианцы не сомневаются, что эти воины настигли и убили меня.
Командир насторожился:
— Ты хочешь сказать, что эти пятьдесят человек до сих пор ищут тебя?
— Нет, они погибли, все до единого. Но те, кто остался в лагере Ордена, не знают об этом. Когда они увидят меня, всю белую, словно привидение, они, конечно, подумают, что я погибла, как и должно было случиться, а на них напал мой дух. Это напугает их еще больше.
— Неужели все пятьдесят... — пробормотал пораженный Райан. — А какая же вторая причина?
Кэлен немного помолчала.
— Когда воины Ордена увидят меня, — начала она тихо, — то... не важно, примут ли они меня за привидение, или поймут, что я — голая женщина верхом на коне, они все равно будут смотреть на меня. А раз так, то они какое-то время не смогут убивать вас. Мы же сможем убивать их, пока они будут заняты другим. Для меня же главное — спасти как можно больше наших людей. Это — мой долг перед ними.
Некоторое время Райан смущенно молчал, опустив глаза. Потом он сказал едва слышно:
— Я и не думал, что Мать-Исповедница настолько преисполнена заботы о наших людях. — Он снова посмотрел на Кэлен. — Могу ли я как-то отговорить тебя от этой затеи?
Кэлен улыбнулась:
— В мире есть только один человек, который мог бы удержать меня, но это не ты. Если бы он узнал о моем намерении, то, конечно, запретил бы мне.
Любопытство командира Райана пересилило осторожность:
— Кто же это? Не твой ли супруг? — Кэлен покачала головой. — Так это тот, кого ты хочешь выбрать себе в супруги?
— Нет. Я хочу стать женой этого человека. По крайней мере я надеюсь на это. Он сам попросил меня об этом. — Она снова улыбнулась, заметив его смущение. — Его зовут Ричард. Он — Искатель Истины.
Райан был потрясен.
— Прости меня, Мать-Исповедница, если я... спрашиваю о запретном, но я думал, что все Исповедницы... что их магическая сила... Словом, я не знал, что Исповедницы могут выходить замуж.
— Да, не могут. Но с Ричардом — случай особый. У него есть дар, и моя власть не может повредить ему.
Райан наконец тоже улыбнулся:
— Я рад... Я счастлив за тебя, Мать-Исповедница!
— Однако, — предостерегла его Кэлен, — если ты с ним когда-нибудь встретишься, не смей рассказывать ему об этой истории с... перевоплощением в призрака. Если ты скажешь, что позволил мне скакать на коне голой, впереди тысячи воинов, он, пожалуй, зарубит тебя!
Она улыбнулась, увидев его встревоженное лицо.
— Командир, мне нужен меч, — сказала она.
— Меч? Ты что же, собираешься еще и сражаться? — вскричал он.
— Командир Райан, — сказала она тихо, — как ты думаешь, если я буду скакать на коне голой и кто-то из д'харианцев захочет обесчестить меня, то смогу ли я защититься без меча?
— Ах да. Я понял.
Некоторое время Райан обдумывал ее слова, потом вдруг улыбнулся — видимо, ему пришла в голову счастливая мысль. Он вынул из ножен свой меч и протянул его Матери-Исповеднице. Это было старинное оружие, с желобом на клинке.
— Этот меч, — сказал он, — вручил мне принц Гарольд, когда я стал командиром. Он сказал мне тогда, что это — меч его отца, короля Вайборна, что король сражался этим мечом в битве. Ну, ты, конечно, знаешь: у королей обычно несколько мечей, и почти все они хоть раз служили королям на войне. Поэтому нельзя сказать, что этот меч такой уж ценный. Но для меня было бы великой честью, если бы ты приняла его, приняла в подарок. Если ты — дочь короля Вайборна, это будет правильно. Может быть, этот меч — волшебный и поможет тебе защитить свою жизнь.
Кэлен бережно взяла у него старинный меч.
— Благодарю тебя, Бредли. Этот меч много значит для меня. Ты не прав: это очень ценное оружие. Я с гордостью буду носить его. Но я не возьму его навсегда. Когда придет время отправляться в Эйдиндрил, я верну его тебе, и тогда у тебя будет меч, которым сражался с врагами не только король, но и Мать-Исповедница.
Он просиял, услышав о такой возможности.
— А теперь я прошу тебя, — сказала она, — поставить часового у моей палатки и собрать поскорее меченосцев.
Он приложил руку к груди.
— Будет исполнено, Мать-Исповедница!
Когда Кэлен входила в теплую палатку, он уже вернулся с тремя воинами и приказал:
— Пока Мать-Исповедница будет мыться, стойте у входа в эту палатку и никого не пускайте. Ясно?
— Будет сделано, командир, — ответили все трое хором.
Войдя в палатку, Кэлен прислонила меч к кадке, сняла свою накидку и разделась догола. Она смертельно устала, у нее кружилась голова, и ее подташнивало. Известковый раствор в кадке оказался горячим, словно вода в ванне. Но, увы, это была не ванна. Кэлен залезла в кадку и погрузилась в молочно-белую воду. Закрыв глаза, расслабившись, она на несколько минут представила себе, что моется по-настоящему.
Кэлен делала все это ради того, чтобы спасти одних и убить других. Она снова будет в белом, как и должно быть Матери-Исповеднице, но на этот раз белым будет не платье.
Кэлен взяла меч своего отца и, повернув его острием вниз, сжала рукоять.
Она осторожно расставила ноги, чтобы не пораниться о клинок. Зажав нос свободной рукой и зажмурившись, она набрала в грудь воздуха и погрузилась в раствор с головой.
Глава 42
Ричард и сестра Верна ехали по узкой тропе среди деревьев, вдыхая насыщенный влагой воздух. Они поднимались в гору, туда, откуда доносилась мелодия флейты. Ветви деревьев были оплетены лианами, стволы покрыты мхом. В лесу царил полумрак.
Вдоль тропы стояли невысокие стены — видимо, их построили, чтобы препятствовать дальнейшему проникновению буйной растительности. Но лианы пробивались сквозь трещины в каменной кладке, и сами стены походили на живое существо, опутанное щупальцами огромного зеленого спрута.
Только на человеческих черепах, установленных по сторонам дороги на квадратных замшелых камнях на расстоянии около трех футов друг от друга, не было лиан. Ричард потерял счет этим черепам, взиравшим на путников пустыми глазницами.
Наконец тропа расширилась, и сразу стало светлее. Впереди показалась странная полосатая желто-коричневая пирамида. Ричард никак не мог понять, что это за сооружение. Издали казалось, что оно раза в два выше человеческого роста.
Когда они подъехали поближе, Ричард увидел, что пирамида сложена из человеческих останков. Полосы были образованы рядами черепов и костей. Он содрогнулся. Сестра Верна никак не проявила своих чувств. Несмотря на любопытство и страх, охватившие его, Ричард все так же хранил молчание. Со времени их последнего спора они с сестрой Верной не разговаривали. По ночам он даже не спал на стоянке, а уходил в лес поохотиться и повозиться с гаром.
Ричард и сестра Верна, насколько позволяло положение, старательно не замечали друг друга.
За пирамидой из костей открывался вид на мрачный город, окруженный густыми лесами. Впереди виднелась обширная площадка, на которой все деревья были выкорчеваны, совсем как на террасированных полях, оставшихся позади. Местные жители уже обработали землю для посева. Поле было только что вспахано, и Ричарда это удивило: ведь зимой в его краях никто ничего не сеял.
Лес кончился, но город казался даже более мрачным, чем окруженная тропической чащей тропа. Дома с плоскими крышами были покрыты грязно-коричневой штукатуркой. На каждую стену приходилось по одному маленькому окошку. Двух-, трех-, четырехэтажные дома не отличались друг от друга ничем, кроме разве что высоты. Густой черный дым из труб поднимался к небу.
В центре этого странного поселения была площадь с колодцем — кажется, единственное открытое место во всем городе. От нее во все стороны расходились узкие, темные улочки, похожие на горные ущелья. Некоторые улицы были вымощены булыжником, но большинство было просто покрыто жидкой грязью. Жители города в темных, поношенных одеждах ходили босиком по грязным, узким улицам, стояли у стен, глазея на прохожих, или сидели у входов в свои жилища. Несколько женщин, несших на голове глиняные кувшины, посторонились и прижались к стенам, чтобы дать дорогу всадникам.
* * *
Ричард заметил стариков в темных шляпах без полей, с плоским верхом и с какими-то странными цветными пятнами, словно кто-то нанес их на шляпы, окунув пальцы в краску. Мужчины курили длинные, тонкие трубки. При виде Ричарда и сестры Верны горожане мгновенно умолкали, провожая их долгими любопытными взглядами.
Выехав на широкую мощеную улицу, сестра Верна остановила коня и повернулась к Ричарду:
— Здешний народ именует себя маженди. Они населяют эти обширные леса, и страна их имеет форму полумесяца. Чтобы попасть во Дворец, нам придется проехать через их земли. Эти люди поклоняются духам, а черепа, которые мы видели, — память о многочисленных жертвоприношениях. Хотя они исповедуют не настоящую веру, а глупые суеверия, мы бессильны что-либо изменить. Нам надо, чтобы они пропустили нас, а потому тебе придется поступать, как они велят, иначе к той груде костей, что ты видел, добавятся и наши.
Ричард ничего не ответил. Он молча сидел в седле, пока сестра наконец не отвернулась от него. Они поскакали дальше.
Вскоре перед ними открылась еще одна площадь, много больше первой. Здесь собралось не меньше тысячи человек. У всех мужчин в левой мочке висели длинные серьги. Все они были вооружены короткими мечами, все брили головы и не носили шляп.
Посреди площади, на высоком помосте, вокруг толстого столба, спиной к толпе, скрестив ноги, сидели воины. Оттуда и доносилась странная мелодия.
Вокруг воинов, лицом к толпе, сидели женщины в черных одеждах.
У столба стояла дородная женщина в пышном черном платье. Увидев Ричарда и сестру Верну, она дернула за шнур. Раздался колокольный звон. Толпа замолчала.
B тишине еще громче звучала мелодия флейты. Сестра Верна резко натянула поводья. Ричарду пришлось последовать ее примеру.
— Это — предупреждение, — сказала сестра. — Предупреждение духам о том, что пришельцы могут быть их врагами, и сигнал воинам — тем, кто собрался на площади, что они должны быть готовы выполнить приказ. Таков ритуал, производимый перед жертвоприношением. Если она позвонит в колокол второй раз, мы умрем.
Воины взяли под уздцы их лошадей. Женщины на помосте встали и начали танцевать под быструю музыку. Ричард демонстративно проверил, легко ли вынимается из ножен меч. Сестра Верна, поглядев на него, тяжело вздохнула и спешилась. Услышав ее раздраженное покашливание, Ричард тоже слез с лошади.
— Земли народа маженди, — заговорила она, следя глазами за пляской женщин в черном, — с двух сторон окружает болотистый край, в котором обитает многочисленное племя дикарей — врагов маженди. Эти дикари никому не позволяют проезжать через их землю, и уж тем более — не дают проводников. Если мы попадем туда, то, даже избежав встречи с дикарями, очень быстро заблудимся в лесах и болотах. Поэтому единственный путь во Дворец Пророков лежит через страну маженди. — Убедившись, что Ричард слушает ее, сестра продолжала:
— Между маженди и этими дикарями идет война. Чтобы они пропустили нас через свою землю, мы должны доказать, что мы — их союзники, а не союзники их врагов. Мы видели черепа врагов, которых они принесли в жертву духам. Чтобы нам позволили проехать, мы должны принять участие в их ритуале жертвоприношения. Маженди верят, что все люди обладают жизненной силой, дарованной духами. Те же, кто наделен даром, могут общаться с духами непосредственно. Поэтому жертвоприношение, осуществленное с помощью того, кто наделен даром, приносит благословение духов всему их народу. Всякий раз, когда мы проводим учеников через их страну, маженди требуют, чтобы мальчики участвовали в жертвоприношениях. Они верят, что волшебники принесут им благословение духов. Кроме того, маженди хотят, чтобы их враги возненавидели волшебников и никогда не прибегали бы к их помощи. Таким образом, по верованиям маженди, они лишают своих врагов связи с миром духов.
Воины на площади, как по команде, обнажили короткие мечи и положили их на землю, направив остриями в сторону столба, и опустились на колени, склонив бритые головы.
— Женщина, которая звонила в колокол, — сказала сестра Верна, — правительница этого народа, их Королева-Мать. Она связана с миром женских духов и представляет силы плодородия. — Женщины прекратили свой танец, сошли с помоста и, став в один ряд, направились к путникам. — Королева-Мать направляет к нам своих посланниц, чтобы отвести тебя к месту жертвоприношения, — пояснила сестра. — Нам еще повезло: у них есть, кого приносить в жертву. Иногда приходилось ждать несколько недель или даже месяцев, пока они захватят кого-нибудь в плен.
Ричард молчал.
— Тебя отведут в дом, где содержат пленника, — продолжала она. — Там ты должен будешь дать им благословение. Твой отказ будет значить, что в первую очередь надо принести в жертву тебя. Иначе говоря, ты умрешь вместе с пленником. Дать благословение — значит поцеловать ритуальный нож, который тебе вручат. Тебе не придется никого убивать. Поцеловав нож, ты благословишь их от имени духов, и они убьют пленника сами. Но ты должен быть свидетелем жертвоприношения, чтобы духи твоими глазами видели его. — Она понизила голос. — Вера этого народа темна.
Ричард с ненавистью посмотрел на нее.
— Я знаю, тебе это очень не нравится, Ричард. Но благодаря такому обычаю между нами и маженди вот уже три тысячи лет царит мир. Благодаря этому было спасено больше жизней, чем погублено. Эти болотные дикари воюют не только с маженди, но и с нами. Время от времени они совершают опустошительные набеги на земли просвещенных людей Древнего мира и на наш Дворец.
«Ничего удивительного», — подумал Ричард, но промолчал.
Сестра Верна отошла в сторону. Женщины, посланные правительницей, остановились, и две из них вышли вперед. Пожилые, дородные, осанистые, они были с ног до головы закутаны в черное, так что на виду оставались только морщинистые лица и руки. Посланница поклонилась сестре Верне:
— Приветствую тебя, о мудрая женщина. Дозорные её вчера известили нас о твоем приближении. Мы рады, что ты пришла сейчас, когда мы должны принести жертву в честь начала работы в полях. Мы не ожидали твоего появления, но тем лучше. Теперь мы сможем получить благословение духов.
Женщина в черном внимательно оглядела Ричарда и снова повернулась к сестре Верне:
— Это и есть волшебник? Но он уже не мальчик.
— У нас во Дворце до сих пор не было взрослых учеников, — ответила Верна. — Но он — волшебник, как и все остальные.
Жрица покосилась на Ричарда.
— Однако он не так юн, чтобы давать благословение.
— Но он обладает волшебным даром. — В голосе сестры появилось беспокойство.
Жрица кивнула:
— Это так, но он уже взрослый, а потому другие не должны совершать за него его работу. Он сам должен вручить жертву духам. Такова их воля.
— Ну что ж, — вздохнула сестра Верна, — пусть будет так. Отведи его.
Женщина в черном кивнула и жестом показала Ричарду, чтобы он следовал за нею. Сестра Верна схватила его за рукав. Он ощутил неприятное покалывание под ошейником.
— Ричард, — прошептала она, — не смей размахивать топором. Ты сам не знаешь, что можешь разрушить.
Он посмотрел ей в глаза и, ничего не ответив, пошел за женщиной в черном.
Пройдя по грязной улице, они свернули в узкий переулок и дошли до последнего дома.
Ричарду пришлось согнуться в три погибели, чтобы войти в низкую дверь.
Пол внутри был устлан узорчатыми коврами, но даже здесь цвета были какими-то темными и тусклыми. Обстановка ограничивалась деревянными ящиками, на которых стояли масляные лампы. У двери в коридор, завешенной таким же линялым ковром, сидели четверо воинов, по два с каждой стороны. На коленях у них лежали короткие копья с наконечниками в виде листьев. Табачный дым поднимался к потолку.
Воины встали и поклонились жрице. Та ответила легким кивком, пропуская Ричарда вперед.
— Это — волшебник, — объявила она. — Он уже взрослый, и потому Королева-Мать решила, что он сам должен принести жертву духам.
Воины склонили головы, приветствуя мудрое решение, и попросили женщину в черном передать Королеве-Матери, что все будет исполнено. Пожелав им удачи, жрица удалилась.
Все четверо тут же заулыбались и принялись похлопывать гостя по спине, а один даже обнял его за плечи.
— Можешь считать, парень, что тебе повезло. Тебе понравится, вот увидишь. — Воин осклабился, и Ричард заметил, что во рту у него не хватает одного зуба. — Сегодня ты станешь мужчиной, если не стал им до сих пор. Вперед!
Следующая комната во всем походила на первую, только там не было дыма.
Воины провели Ричарда через анфиладу совершенно одинаковых комнат, единственным украшением которых служили ковры на полу. Когда они добрались до последней двери, тот, что шел впереди, обернулся:
— Ну, парень, не теряй головы, и ты хорошо проведешь время с этой дикаркой!
Его друзья понимающе усмехнулись и, откинув ковер, прошли в последнюю комнату — маленькую, квадратную, с грязным полом, без всяких ковров. Потолок здесь, как и везде, был очень высоким, но свет в комнату проникал сквозь единственное окошко под самой крышей, а потому в ней царил полумрак. В воздухе стоял запах нечистот.
В дальнем левом углу Ричард увидел голую женщину, прикованную к стене. При их появлении пленница сжалась и отодвинулась подальше. У нее были темные глаза и длинные, вьющиеся черные волосы. Грязное тело покрывали синяки и ссадины. В глазах читались ужас и отвращение.
Воины уселись на корточках у стен, поставив копья между коленями. Ричард тоже сел, прислонившись к стене, справа от пленницы.
— Я желаю побеседовать с духами, — неожиданно сказал он. Все четверо удивленно уставились на него. — Мне нужно спросить у них, каким образом я должен принести жертву.
— Чего тут спрашивать? — фыркнул щербатый. — Ей надо перерезать горло и отделить голову от туловища.
— Пусть так, — не отступал Ричард. — Но все-таки я должен побеседовать с духами, чтобы узнать, как мне сделать все наилучшим образом, дабы угодить им.
Воины задумались. Наконец щербатого осенило.
— Королева-Мать и ее жрицы, когда хотят побеседовать с духами, пьют джуку. Принести тебе джуку?
— Принеси! — распорядился Ричард. — Мне тоже надо побеседовать с духами. Не хотелось бы сделать что-то не так и навлечь на вас гнев духов.
Посовещавшись, стражники согласились, что это вполне разумное пожелание, тем более что их гость должен сам совершить обряд, а не просто благословить его, и один из них побежал выполнять поручение.
Остальные, усмехаясь, поглядывали на пленницу, которая с ненавистью смотрела на них из своего угла. Один из стражников достал из кармана узкую трубку и лучину. Запалив лучину от лампы, он зажег трубку и, пуская дым, принялся беззастенчиво разглядывать женщину.
Ричард сидел на корточках, положив руки на колени, незаметно касаясь рукояти меча. Наконец вернулся четвертый воин. Он бережно нес обеими руками глиняную чашу, украшенную белым орнаментом.
— Королева-Мать и ее жрицы согласились прислать тебе джуку, чтобы ты мог побеседовать с духами, — сказал он. Поставив чашу перед Ричардом, воин вынул из-за пояса нож и передал его гостю малахитовой рукояткой. — Это — священный нож для жертвоприношений.
На рукоятке были весьма искусно вырезаны человеческие фигуры в самых непристойных позах. Ричард взял нож, и стражник присоединился к трем своим товарищам. Тот, что сидел ближе всех к женщине, был явно доволен, что Королева-Мать прислала джуку. Он понимающе подмигнул Ричарду и, подняв копье, направил его в лицо женщине.
— Волшебник пришел принести тебя в дар духам. Но прежде он сам передаст тебе дар духов — свое семя. Не оскорбляй духов! — стражник глумливо усмехнулся. — Ты должна принять его дар. Ну! Живо!
Женщина послушно легла на спину и, бросив на Ричарда ненавидящий взгляд, раздвинула ноги. Видимо, она хорошо усвоила, что с воинами лучше не спорить.
Стражник кольнул ее копьем в бедро.
— Ты что, не знаешь, что делать! — заорал он. — Не смей оскорблять нас! Делай, что следует!
Сохраняя внешнее спокойствие, Ричард крепко сжал рукоять меча. Пленница с трудом перевернулась и стала на четвереньки. Все четверо загоготали.
— Лежа к ней лицом к лицу, ты не получишь удовольствия, — пояснил щербатый. — Она кусается. А так она не сможет тебя укусить, и ты получишь от нее все, что нужно.
Стражники ждали. Ричард сидел неподвижно.
— Разве вы не понимаете, болваны? — заговорила вдруг женщина. — Он не хочет покрывать меня, словно кобель, у вас на глазах. — Она насмешливо посмотрела на Ричарда. — Он робкий и боится опозориться!
Теперь все взоры были обращены на Ричарда. Он же, до боли в руке сжимая рукоять меча, старался сохранить бесстрастное выражение лица, но ярость волшебного клинка уже кипела в его жилах. Щербатый засмеялся:
— Может, она и права! Он еще молод. А вдруг он и впрямь не привык, чтобы другие наблюдали, как он наслаждается?
Ричарду становилось все труднее сдерживать себя. Надо было что-то придумать. Он взял в руки чашу с джукой и заговорил, стараясь, чтобы голос не выдал его:
— Духи желают побеседовать со мной об очень важных вещах.
Воины сразу стали серьезны. Они знали, что их гость — волшебник, хотя и не такой юнец, каких они видели прежде. Они не знали пределов его могущества, но все его поведение внушало им смутные опасения.
— Мы должны оставить его, — сказал щербатый. — Пусть беседует с духами, пусть себе развлекается с дикаркой, нас это не касается. — Он поклонился Ричарду. — Мы будем ждать в той комнате, где ты нас впервые увидел.
Стражники торжественно удалились. Когда их шаги затихли за дверью, пленница плюнула, стараясь попасть в Ричарда.
— Ну, давай, — злобно прошипела она. — Докажи, что ты способен покрыть женщину, которая прикована к стене. Ты все равно не сделаешь мне хуже, чем другие.
Ричард слегка пихнул ее ногой, приглашая принять нормальное положение.
— Я не такой, как они.
Женщина улеглась на спину и раздвинула ноги. Теперь ее взгляд выражал презрение.
— Значит, ты хочешь лечь на меня, чтобы показать, что ты — лучше других?
Ричард заскрежетал зубами.
— Прекрати! Я здесь не для того.
Пленница села. Хоть она и старалась держаться независимо, Ричард заметил, что ей стало страшно.
— Значит, ты сразу принесешь меня в жертву?
Только сейчас он понял, что все еще сжимает рукоять меча. Он разжал руку, и магический гнев ушел.
Успокоившись, Ричард вылил джуку на грязный пол и сказал:
— Я хочу вытащить тебя отсюда. Меня зовут Ричард. А тебя как?
— Зачем тебе знать, как меня зовут? — с подозрением в голосе спросила пленница.
— Ну, если нам предстоит выбираться отсюда вместе, должен же я знать твое имя. Я ведь не могу называть тебя просто «женщина».
— Меня зовут Дю Шайю, — неохотно ответила она.
— Так мне называть тебя «Дю», «Шайю» или «Дю Шайю»? — переспросил Ричард.
Женщина удивленно посмотрела на него, немного подумала и сказала:
— Мое имя — Дю Шайю. Ричард кивнул:
— Ладно, Дю Шайю, так Дю Шайю. А как называется твой народ?
— Бака-бан-мана.
— А что это значит?
— «Не имеющие хозяев», — гордо ответила Дю Шайю.
— Ну, раз так, — улыбнулся Ричард, — ты действительно дочь своего народа. Трудно представить, чтобы у тебя был хозяин.
Дю Шайю недоверчиво покосилась на него.
— Это все пустые слова. А на самом деле ты такой же, как все. Только и думаешь, чтобы я легла под тебя.
— Нет, — покачал головой Ричард, — я хочу вызволить тебя отсюда и отправить домой.
— Из пленников маженди еще никто не возвращался.
— Ну, должен же кто-то быть первым.
Он обнажил меч, и Дю Шайю в испуге сжалась, притянув колени к груди.
— Не бойся, Дю Шайю, — успокоил ее Ричард. — Я вовсе не собираюсь убивать тебя. Я просто хочу освободить тебя от ошейника.
При его словах она отшатнулась, но потом, сочтя свой страх постыдным, подняла голову и плюнула ему в лицо.
— Хочешь освободить меня от ошейника, а заодно и от головы? Ты все врешь, ты хочешь убить меня, но желаешь, чтобы я сама подставила тебе шею!
Ричард вытер лицо рукавом и положил руку ей на плечо.
— Да не хочу я тебя убивать! Мне надо разрубить цепь. Как же иначе я тебя освобожу?
— Мечом нельзя разрубить железо!
— Мой меч — волшебный.
Женщина зажмурилась, а Ричард осторожно положил ее голову себе на колени.
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:
©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.
|