Сделай Сам Свою Работу на 5

Второе правило волшебника, или Камень Слёз 24 глава





В руках ее по-прежнему был топор, и Зедд благоразумно решил пока не спешить.

— Не стоит заигрывать с хваталами, Эди. Разве ты забыла, как когда-то лишилась ноги? — Он улыбнулся своей самой обезоруживающей улыбкой и отцепил от балахона розу. — Не найдется ли у тебя чего-нибудь поесть? Я умираю с голоду.

Она молча взглянула на него и, прислонив топор к стене, поинтересовалась:

— Зачем ты быть здесь, волшебник?

Зедд шагнул на крыльцо и с театральным поклоном протянул ей цветок так, словно это было бесценное сокровище.

— Я не мог более оставаться вдали от ваших нежных ласк, милая дама. — Он улыбнулся самой неотразимой из своих улыбок.

Эди изучающе посмотрела на него.

— Это быть ложью.

Зедд поперхнулся и подумал, что ему надо бы получше отрепетировать улыбку.

— А что за дивный запах я слышу?

Не отводя от него взгляда, Эди взяла розу и, воткнув ее себе в волосы, стала еще красивее.

— Это быть суп.

Она взяла его руки в свои. Ладони ее были мягкими, а запястья — тонкими.

Слабая улыбка озарила ее лицо.

— Это быть хорошо — видеть тебя снова, Зедд. Было время, когда я боялась, что мы уже не встретиться. Я провела немало бессонных ночей, думать о судьбе, которая постигнет всех нас, если ты потерпишь неудачу. Но пришла зима, мир остался прежним, и я поняла, что ты победил.



Обескураженный тем, что его лучшая улыбка не возымела действия, Зедд отвечал осторожно:

— Даркен Рал потерпел поражение.

— А Ричард и Кэлен? Они быть в безопасности?

Зедд надулся от гордости.

— Еще бы! Строго говоря, именно Ричард нанес поражение Даркену Ралу.

Она снова кивнула:

— Похоже, тебе есть о чем рассказать.

Зедд пожал плечами, словно все это не имело никакого значения.

— Так, немного.

Эди продолжала улыбаться, но Зедду показалось, что взгляд ее белых глаз проникает ему прямо в душу.

— У тебя быть причина быть здесь. И боюсь, эта причина мне не понравится.

Зедд нахмурился и поправил свои седые волосы.

— Проклятие, женщина, ты собираешься угостить меня этим своим супом или нет?

Эди наконец перестала сверлить его взглядом и повернулась к двери.

— По-моему, того, что я наварила, хватит даже тебе. Входи и закрой за собой дверь. Я не хочу среди ночи опять гоняться за хваталом.



Пригласила войти. Ну что ж, пока все идет гладко. Зедд прикинул, что именно придется ей рассказать. Будем надеяться, не все. Вот она, работа волшебника — использовать людей. Особенно противно, что приходится использовать тех, кого любишь. Очень любишь.

Зедд помог Эди поднять стулья и стол, собрать рассыпанные по полу кружки и миски, а потом начал рассказывать о том, что случилось с тех пор, как они расстались в последний раз. Он начал с того, как они миновали границу, защищенные, хотя бы отчасти, костяным амулетом, который Эди дала ему на прощание. Этот амулет на кожаном ремешке по-прежнему висел у него на шее, и Зедд не видел причин с ним расставаться.

Эди слушала не перебивая. Когда Зедд дошел до того, как Ричард попал в плен к Морд-Сит, она отвернулась, но Зедд заметил, что плечи ее дрожат. С нарочитой беспечностью Зедд упомянул о том, что Даркен Рал отобрал у Ричарда ночной камень, который дала ему Эди.

Эди нагнулась, чтобы взять с пола упавшую миску, и Зедд скорчил у нее за спиной рожу.

— Этот камень едва меня не угробил. С его помощью Даркен Рал заманил меня в ловушку. Я был на волоске от Подземного мира. Ты чуть не убила меня, отдав его Ричарду.

— Не будь таким твердолобым тупицей, — фыркнула Эди. — Ты быть достаточно ловким, чтобы спастись. Если бы не ночной камень, Ричард мог быть убитый, когда проходил границу. Даркен Рал быть бы победителем и сейчас, без сомнения, терзал твою душу. Отдав его Ричарду, я спасти тебе жизнь, волшебник.

— Эта штука была опасной! — заявил Зедд, потрясая здоровенной костью, подобранной с пола. На полках у Эди подобных костей было навалом. — Нельзя раздавать такие вещи, как леденцы. Во всяком случае, без предупреждения.



Есть от чего вознегодовать! Он чуть было не угодил в Подземный мир из-за этого камня. Эта женщина могла хотя бы изобразить раскаяние.

Зедд перешел к рассказу о том, как Ричарду удалось вырваться, хотя наброшенная на него волшебная сеть изменила его облик, и о нападении кводов. С трудом сохраняя спокойствие, он поведал о том, что произошло с Кэлен и как она призвала Кон Дар и уничтожила нападавших. Закончил он тем, как Ричард обманул Даркена Рала и заставил его открыть не ту шкатулку.

Зедд объяснил, что магия Одена покарала Даркена Рала за ошибку. Улыбаясь про себя, Зедд под конец добавил, что Ричард нашел способ обойти магию Исповедницы, и теперь они с Кэлен вольны любить друг друга, сколько им вздумается. О том, в чем именно заключается этот способ, Зедд умолчал. Об этом не полагалось знать никому.

Он был доволен, что ему удалось рассказать все, что он хотел, не особенно углубляясь в кое-какие излишне болезненные моменты. Нечего бередить старые раны. Эди не стала задавать вопросов; она подошла и положила руку ему на плечо, словно говоря, что рада тому, что им всем удалось выжить и победить.

Зедд тоже молчал. Он рассказал все — по крайней мере все, что собирался. В углу валялись разбросанные кости, и Зедд начал помогать Эди складывать их по порядку. Вероятно, хватало прятался именно здесь. Ошибка с его стороны.

Неудивительно, что люди прозвали Эди костяной женщиной; дом был битком набит костями. Казалось, Эди посвятила им всю свою жизнь. Колдунья, специализирующаяся исключительно на костях, внушала беспокойство. Она практически не использовала ни яды, ни амулеты, ни всякие зелья и прочие атрибуты, характерные для ее ремесла. Зедд знал, что она пытается нащупать на этом пути, но он не знал почему.

Колдуньи обычно предпочитали иметь дело с живой материей. Эди углубилась в изучение того, что мертво. Темное и опасное знание. К несчастью, теперь Зедд тоже вынужден этим заняться. Ну что ж, если хочешь постичь суть огня, ты должен изучать его. Правда, это неплохой способ сгореть. Зедд поморщился: ему не понравилось сравнение, которое только что пришло ему в голову.

Он положил на место последнюю кость и поглядел на Эди:

— Если ты не хочешь, чтобы у тебя по дому разгуливали хваталы, тебе следует держать дверь закрытой.

Зедд придал своему лицу назидательное выражение на случай, если Эди обернется, но она не обернулась. Она продолжала невозмутимо складывать у печки рассыпавшиеся дрова.

— Дверь была закрыта. На засов. — В ее голосе было что-то такое, от чего у Зедда сразу пропала охота строить рожи. — Это быть уже третий раз.

Подобрав еще одну кость, завалившуюся за поленницу, она бросила ее Зедду.

— Раньше хваталы никогда не забираться в мой дом. — Она говорила тихо, словно боялась, что кто-то подслушает. — Я за этим следила. — Она положила руку на большую белую кость, висящую на стене. — Но с приходом зимы все быть по другому. Кости перестали их отгонять. Причина быть для меня загадкой.

Эди долгое время жила у прохода через границу. Никто лучше нее не знал всех капризов, причуд и опасностей этого места. И никто лучше не знал, как их миновать. Но границы исчезли. Теперь здесь должно быть вполне безопасно.

Зедд попробовал догадаться, о чем она не договаривает; колдуньи никогда не говорят всего, что им известно. Зачем она продолжает жить здесь, где случаются такие странные и опасные вещи? Может, это просто упрямство, свойственное всем колдуньям?

Эди поднялась и прошлась по комнате, освещенной только огнем в печи.

— Зажечь лампу?

В ответ Зедд простер руку к столу, и лампа вспыхнула сама собой, озарив мягким светом печь, сложенную из гладких речных камней, и темные стены, сплошь увешанные костями. На полках вдоль одной из стен стояли черепа каких-то ужасных тварей. Одни кости были превращены в магические атрибуты, другие были нанизаны в ожерелья, украшенные разноцветными бусинками, третьи — покрыты непонятными древними символами. Некоторые кости были окружены заклинаниями, написанными на стене. Такой впечатляющей коллекции Зедд еще никогда не видел.

— Почему ты хромаешь? — спросил он, понаблюдав, как Эди ходит по комнате.

— Ты сделать мне новую ногу слишком короткой, — помолчав, сказала она.

Зедд подпер рукой подбородок и задумчиво посмотрел на ее ногу.

Действительно, оплошал. Но тогда ему надо было как можно скорее уйти, и он очень спешил.

— Может, мне удастся ее слегка удлинить. — Он перестал подпирать подбородок и сделал неопределенный жест в воздухе. — Сделать их одинаковыми.

Эди помешивала суп.

— Нет уж, спасибо, — бросила она через плечо.

Зедд удивленно вскинул бровь:

— Ты не хочешь, чтобы они стали одной длины?

— Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты вернул мне ногу. С двумя ногами живется проще. Я даже не представлять себе, до какой степени я ненавижу эти костыли. Нога мне прекрасно служит, и я быть довольна. — Она поднесла к губам ложку, пробуя суп.

— С одинаковыми ногами жизнь станет еще проще.

— Я сказала, нет.

— Проклятие, женщина, почему «нет»?

Эди положила ложку на место и взяла с полки жестянку со специями. Она говорила тихо, и голос ее был не таким скрипучим, как обычно:

— Это быть слишком больно. Если бы я знать заранее, то предпочла бы доживать жизнь с одной ногой. — Она бросила в суп щепотку пряностей. Зедд дернул себя за ухо. Возможно, она права. Процесс отращивания ноги едва не убил ее. Зедд не предполагал такого поворота. До сих пор ему успешно удавалось стирать из памяти людей болезненные ощущения, даже когда он не знал, чем они вызваны. Но он упустил из виду, что на этот раз боль была слишком сильной.

Не надо было забывать о Втором Правиле Волшебника. Но он тогда был слишком озабочен тем, чтобы сделать Эди добро. Впрочем, обычно именно так Второе Правило и действует.

— Ты знаешь цену магии не хуже волшебника, Эди. И кроме того, я делал это ради тебя. В обмен на боль. — Зедд знал, что на сей раз процесс не потребует таких усилий, но, понимая ее состояние, решил не настаивать. — Возможно, ты и права. Пусть остается как есть.

Белые глаза опять обратились на него.

— Зачем ты быть здесь, волшебник?

Зедд озорно улыбнулся:

— Хотел тебя повидать. Такую женщину трудно забыть. Кроме того, я хотел сообщить тебе, что Ричард одолел Даркена Рала и мы победили. — Эди продолжала смотреть на него, и он нахмурился. — Как ты думаешь, зачем к тебе лезут хваталы?

Она выразительно покачала головой:

— Твоя речь — как походка пьяного: все время виляет. — Она жестом попросила его достать миски. — Я и так знаю, что мы победили. Первый день зимы пришел и ушел, а в мире все по-прежнему. Впрочем, я рада увидеть твои старые кости. — Ее голос понизился и стал еще скрипучее. — Зачем ты быть здесь, волшебник?

Зедд встал из-за стола, радуясь возможности хоть на минутку избавиться от ее пронизывающего взгляда.

— Ты не ответила на мой вопрос. Зачем к тебе лезут хваталы?

— За тем же, за чем и ты! — рявкнула Эди. — Чтобы доставить неприятности бедной старухе.

— Мои глаза не видят старуху, — ухмыльнулся Зедд, возвращаясь с мисками. — Они видят только красивую женщину.

Эди беспомощно развела руками.

— Твой язык опаснее любого хваталы.

Зедд протянул ей миску.

— А раньше они забирались к тебе?

— Нет. — Эди отвернулась, чтобы наполнить миску. — Когда еще были границы, хваталы торчали в проходе, как и другие твари. После того как граница исчезла, они на какое-то время пропали, но с началом зимы появились опять. Это не быть правильно. Я думать, что-то пошло не так.

Она поставила перед ним полную миску, источающую дивный аромат.

— Может, когда границы пали, они были недалеко и просто вылезли из прохода.

— Может быть. Когда границы пали, все твари вернулись в Подземный мир. Но некоторые вырвались и разбежались по окрестным лесам. Но зима началась месяц назад, а до того я здесь хватал никогда не видела. Боюсь, это объяснение не быть достаточным. Наверное, случилось что-то еще.

Зедд прекрасно знал, что именно, но промолчал. Вместо этого он спросил:

— Эди, а почему ты не уезжаешь? Поехали вместе со мной? В Эйдиндрил. Это было бы...

— Нет! — рявкнула Эди и осеклась, словно удивленная собственной вспышкой.

Она разгладила платье, давая себе немного остыть, потом взяла ложку и принялась наливать суп в другую миску.

— Нет. Здесь быть мой дом.

Зедд молча следил за ее действиями. Закончив, она поставила миску на стол, взяла с полки буханку и указала ею на свободный стул. Зедд сел. Эди уселась напротив, нарезала хлеб и кончиком ножа подвинула один кусок Зедду. Глаза их встретились.

— Пожалуйста, не проси меня покинуть мой дом.

— Я только беспокоюсь о тебе, Эди.

Она обмакнула хлеб в суп.

— Это быть ложью.

Он посмотрел на нее из-под бровей.

— Это не ложь.

— «Только» быть ложью, — не отрываясь от тарелки, уточнила она.

Зедд не стал спорить и занялся супом.

— Уммм... Шамешательно, — сказал он, набив рот горячим мясом. Эди кивнула в знак благодарности. Зедд ел, пока миска не опустела, потом встал и положил себе еще. Возвращаясь за стол, он обвел комнату рукой, в которой держал ложку.

— У тебя чудесный дом, Эди. Просто чудесный. — Он сел за стол, и Эди протянула ему еще кусок хлеба. Зедд разломил его пополам. — Но я не думаю, что тебе стоит оставаться здесь в одиночестве. Хваталы не в счет. — Он показал куском хлеба на север. — Почему бы тебе не поехать со мной? Эйдиндрил тоже чудесное местечко. Тебе там понравится. Там полно комнат, выберешь себе, какую захочешь. А можешь даже поселиться в Хранилище.

— Нет.

— Почему «нет»? Мы отлично проведем время; колдунье есть чем заняться в Хранилище. Там полно книг, и...

— Я сказала, нет.

Он посмотрел, как она ест суп, вздохнул и тоже взял в руки ложку. Но надолго его не хватило. Он отложил ложку и хмуро взглянул на Эди.

— Эди, я рассказал тебе не все.

Она вскинула бровь:

— Надеюсь, мне не надо изображать удивление? Я быть плохая притворщица.

Она снова уткнулась в миску.

— Эди, завеса прорвана.

Она застыла с ложкой, недонесенной до рта. На Зедда она не смотрела.

— Чушь! Что ты знать о завесе? Ты понятия не иметь, о чем говоришь, волшебник.

Ложка продолжила свое движение.

— Я знаю, что она разорвана.

Эди выудила из миски последний кусок картошки.

— Ты говоришь о невозможном, волшебник. Завеса не быть разорванной. — Она встала и взяла с собой миску. — Будь спокойный, старик, если завеса быть разорвана, у меня быть неприятности похуже хваталы. Только я их не иметь.

Зедд повернулся и, положив руку на спинку стула, стал смотреть, как Эди с миской в руках, хромая, идет к котелку.

— Камень Слез снова в этом мире, — тихо сказал он. Эди замерла. Миска выскользнула у нее из рук и покатилась по полу.

— Не произноси таких вещей вслух, — прошептала она, — пока у тебя не останется никаких сомнений. Пока не сможешь поклясться честью волшебника. Пока не будешь готов отдать свою душу Владетелю, если это быть ложью.

— Я готов отдать душу Владетелю, если то, что я говорю, — ложь, — твердо сказал Зедд, глядя ей в спину. — Пусть берет ее хоть сейчас. Камень Слез в этом мире. Я видел его.

— Да защитят нас добрые духи! — выдохнула колдунья. — Выкладывай, какую глупость ты сотворить на сей раз!

— Иди-ка сюда и садись, Эди. Прежде всего я хочу, чтобы ты рассказала мне, для чего ты живешь здесь, возле прохода, и что вообще такое этот проход? Что ты делала тут, на краю Подземного мира, и почему не желаешь уезжать?

Она подскочила вплотную и сгребла его за ворот балахона:

— Это быть моим делом!

Не снимая руки со спинки стула, Зедд поднялся на ноги.

— Эди, я должен знать. Это важно. Я должен знать, что ты здесь делала, потому что есть вероятность, что это может нам помочь. Мне хорошо известна та боль, с которой ты живешь. Не забывай, я ее видел. Я не знаю ее причины, но знаю ее глубину. Я прошу тебя разделить ее со мной. Я прошу как друг. Не заставляй меня просить, как волшебник.

На последней фразе она подняла голову и встретилась с ним глазами. Гнев ее постепенно угас. Эди кивнула:

— Хорошо. Возможно, я действительно хранить это в себе слишком долго. Возможно, мне станет легче, если я расскажу кому-нибудь... другу. Возможно, ты не захочешь принять мою помощь, когда услышишь. Но если не передумаешь — я жду, что ты расскажешь мне все, что случилось. — Она погрозила ему пальцем. — Все.

Зедд обескураженно улыбнулся:

— Конечно.

Эди опустилась на стул, но не успела она сесть, как самый большой череп внезапно свалился с полки. Они дружно уставились на него, потом Зедд подошел к нему и поднял. Его пальцы пробежались по острым зубам величиной с человеческую ладонь. Основание черепа было плоским. Скатиться с полки он не мог. Зедд поставил его на место.

— Похоже, — проскрипела Эди, — в последнее время костям больше нравится быть на полу. Они то и дело падать.

Бросив напоследок хмурый взгляд на череп, Зедд снова уселся за стол.

— Расскажи мне о костях. Зачем они тебе, что ты с ними делаешь? Расскажи мне все с самого начала.

— С самого начала? — Она бросила быстрый взгляд на дверь, словно хотела сбежать. — Это быть очень печально.

— Я никому не повторю ни слова из сказанного тобой, Эди.

 

Глава 22

 

Я родилась в городе Шора, это в Никобарисе, — «сделав глубокий вдох, начала Эди. — У моей матери не было колдовского дара. Она, как это сказать... быть проскочившая. Но у моей бабушки Линдел дар был. Моя мать всю жизнь благодарить добрых духов за то, что у нее не быть дара, и проклинать их за то, что дар быть у меня. В Никобарисе те, кто иметь дар, быть ненавидимыми. Им не доверяли. Это быть потому, что люди считали, что даром может наделять не только Создатель, но и Владетель. Даже тот, кто с помощью дара творить добро, его сразу подозревать, что он быть проклятым. Ты ведь знаешь, что это значит?

— Да, — сказал Зедд, отщипнув кусочек хлеба. — Это те, кто обратился к Владетелю. Принес ему обеты. Они прячутся в Свете, словно тени, и служат Владетелю, приближая час его торжества. Любой может оказаться проклятым. Некоторые годами не обнаруживают себя и ждут, когда их призовут. А когда они призваны, начинают служить Владетелю. Их называют по-разному, но сущность их одинакова. В некоторых книгах они именуются посредниками, в некоторых — детьми Погибели. Среди них есть люди значимые, вроде того же Даркена Рала, которым Владетель поручает наиболее ответственные дела. А встречаются и самые обычные, которых используют для всяких мелочей. Тех, кто имеет дар, опять же, как Даркен Рал, Владетелю труднее перетянуть на свою сторону. Тех, кто его лишен, — проще, но даже среди них посредники встречаются нечасто.

— Даркен Рал быть проклятым? — изумилась Эди.

— Да, — кивнул Зедд. — Он сам мне об этом сказал. Правда, он назвал себя посредником, но это одно и то же. Все они служат Владетелю.

— Это быть опасная новость.

— Другие я приношу редко, — сказал Зедд, макая хлеб в суп. — Ты остановилась на своей бабушке, Линдел.

— Во времена ее молодости колдуньи могли быть убиты по любому поводу: болезни, несчастный случай, тяжелые роды — все быть им в вину. Их считать проклятыми, хотя это быть несправедливым. Некоторые пытались с этим бороться. Пытались не раз. Но от этого страх и ненависть быть только сильнее. Потом наступила передышка. Правители Никобариса решили позволить колдуньям быть, если они в доказательство того, что не быть проклятые, поклянутся душой не использовать дар без разрешения городских властей или представителя короля. Клятва быть приносима публично. Клятва не использовать дар и предупреждать о намерениях Владетеля.

— А почему люди были так уверены, что колдуньи — проклятые? — с набитым ртом осведомился Зедд.

— Потому что быть легче обвинить во всех своих несчастьях женщину, чем доискиваться правды, и гораздо приятнее вынести приговор конкретному человеку, чем проклинать неизвестное. Дар может творить не только добро, но и зло. И потому что он может творить и зло, люди верить, что по крайней мере часть его даруется Владетелем.

— Глупейшее суеверие, — проворчал Зедд.

— Ты отлично знаешь, что суеверию не обязательно иметь отношение к разуму. Но стоит ему пустить корни, как оно вырастать в могучее развесистое дерево.

Зедд хмыкнул, соглашаясь.

— Итак, колдуньи перестали использовать дар?

Эди отрицательно качнула головой.

— Да. До тех пор, пока этого не требовать общее благо. Тогда они ходить в городской совет или к представителю короля, чтобы испросить разрешения.

Зедд в раздражении хлопнул ложкой по столу.

— Но ведь у них же был дар! Если он есть, его невозможно не применять!

— Они применять, но только тайно. Чтобы никто не видеть, и никогда не обращали на человека.

Откинувшись на спинку стула, Зедд молча покачал головой. Первое Правило Волшебника. До чего же все-таки глупы бывают люди. Эди тем временем продолжала рассказ:

— Бабушка Линдел быть суровая женщина и сама себе госпожа. Она и пальцем не пошевелить, чтобы научить меня пользоваться даром. Она лишь посоветовать мне смириться с ним. А мать, разумеется, ничему не могла меня научить. Поэтому мне пришлось учиться самой. Я росла, и мой дар рос вместе со мной, но я отлично понимала, что применить его — значит осквернить себя. Все равно что прикоснуться к Владетелю. Мне это вбивать в голову ежедневно. И я в это верить. Я ужасно боялась нарушить запрет. Кратко сказать, я быть плод с того дерева суеверия. Однажды, когда мне быть восемь или девять лет, я быть с отцом и матерью на городской площади. На той стороне площади загорелся дом. Там, на третьем этаже, жить девочка, моя ровесница. Она умоляла о помощи. Но никто не мог до нее добраться, потому что нижние этажи быть охвачены пламенем. Ее крики обжигали каждый мой нерв. Я начала плакать. Я хотела помочь. Это быть невыносимо. — Эди сложила руки на коленях и уставилась в стол. — Я сделать так, что огонь погас. Я спасла девочку. — Лицо ее ничего не выражало.

— Вряд ли кто-то, кроме родителей девочки, этому обрадовался, верно? — спросил Зедд. Эди покачала головой.

— Теперь все знать, что у меня дар. Все знать, что я быть тот, кто погасил огонь. Моя мать заплакала, а отец отвернулся. Он не хотел на меня смотреть, потому что я нести в себе зло. Кто-то привел бабушку Линдел. Ее уважали, потому что она твердо держать клятву. Бабушка отвела нас с девочкой в городской совет и там высекла ее.

Зедд не поверил своим ушам.

— За что?

— За то, что она помогла Владетелю заставить меня воспользоваться даром, пояснила Эди. — Мы с этой девочкой знать друг друга, вроде бы как дружили. Больше она со мной не разговаривала. — Эди обхватила руками живот. — Потом бабушка Линдел сорвала с меня одежду и хлестала меня, пока я вся не покрылась кровью. Я кричать сильнее, чем та девочка в огне. Потом она протащить меня голой и в крови через весь город к своему дому. Унижение. быть страшнее побоев. Потом, уже в доме, я спросила, как она могла быть столь жестокой. Она посмотрела на меня сверху вниз: «Жестокой, дитя? Жестокой? Ты не получила ни единым ударом больше, чем заслужила. И ни одним меньше, чтобы тебя не приговорили к смерти». Потом она заставила меня дать клятву: «Клянусь своей надеждой на спасение никогда не обращать свой дар на человека по какой бы то ни было причине, без разрешения городского совета или представителя короля. И пусть мою душу заберет Владетель, если я когда-нибудь причиню людям зло своей магией». Потом она обрила мне голову. Я так и быть без волос, пока не стать взрослой.

— Обрила тебя? Почему?

— Потому что в Срединных Землях, как тебе хорошо известно, длина волос женщины указывает на ее положение в обществе. Это быть доказательство для меня и для других, что мое положение — самое низкое. Я воспользоваться даром публично и без разрешения. Это быть напоминанием о моем проступке. С тех пор я жила у бабушки Линдел и редко видела мать и отца. Первое время я очень по ним скучала. Бабушка начала учить меня пользоваться даром, чтобы я могла хорошенько разобраться в том, чего мне не следует делать. Я не любила бабушку. Она быть слишком бесчувственной. Но я ее уважала. На свой лад она была очень порядочной женщиной. Если она меня наказывала, то лишь тогда, когда я нарушала ее правила. Она немилосердно меня порола, но только если я пренебрегала тем, о чем была предупреждена заранее. Она учила меня, но не дала мне ни тепла, ни любви. Это быть тяжелая жизнь, зато я научилась дисциплине. Но главное — я научилась использовать дар. За это я всегда быть благодарна бабушке, ибо дар быть моей жизнью. Он позволял мне коснуться чего-то более высокого и благородного, чем быть я сама.

— Прости, Эди. — Зедд начал прихлебывать остывший суп, поскольку не знал, чем еще заняться. Есть ему уже не хотелось.

Эди подошла к печи и долго глядела в огонь. Зедд терпеливо ждал, когда она найдет слова.

— Когда я выросла, мне быть позволено отрастить волосы. — Эди улыбнулась слабой улыбкой. — Люди считали меня привлекательной.

Зедд отставил миску и, подойдя, положил руку ей на плечо.

— Вы и сейчас весьма привлекательны, сударыня.

По-прежнему глядя в огонь, она накрыла его руку ладонью.

— Пришло время, и я влюбилась. Его имя быть Пел. Он быть неуклюжий, но честный и добрый. Он быть нежен со мной. Он бы вычерпал море ложкой, если бы решил, что это меня порадует. Мне казалось, что солнце встает лишь для того, чтобы освещать мне его лицо, а луна восходит, чтобы мы могли целовать друг друга. Сердце мое билось только для него. Мы хотели пожениться. Но у городского совета, возглавляемого человеком по имени Матрин Галин, были другие планы. — Эди убрала руку и скомкала ворот платья. — Они решили, что я должна выйти замуж за парня из соседнего города. Он быть сыном мэра. Для жителей Шоры я была ценным трофеем.

Колдунья, связанная клятвой, считалась признаком высокой добродетели горожан. Отдав меня важному человеку из другого города, они могли надеяться получить от этого большие выгоды — по крайней мере торговые. Я быть в панике. Я умоляла бабушку заступиться за меня. Я говорила ей о своей любви к Пелу. Говорила, что не желаю быть подарком в обмен на торговые привилегии. Говорила, что дар, которым я обладаю, — мой, и он еще не причина, чтобы отдать меня в рабство. Колдуньи не быть рабынями. Бабушка тоже быть колдуньей. Ее презирали за дар, но уважали за то, что она держала клятву. И даже больше, чем уважали, — ее боялись. Я умоляла ее о помощи.

— Непохоже, чтобы такой человек согласился тебе помочь.

— Больше мне не к кому было обратиться. Она сказала, что ей нужно подумать, и велела прийти попозже. Это быть самый длинный день в моей жизни. Когда я пришла к ней на исходе дня, она велела мне встать на колени и принести клятву. Она сказала, что на этот раз слова должны идти из самого сердца. Она частенько заставляла меня повторять слова клятвы. Я опустилась на колени и на этот раз говорила искренно как никогда. Потом я затаила дыхание и стала ждать. Я даже не подняться с колен. Она посмотрела на меня сверху вниз. Лицо ее по-прежнему быть хмурым. «У тебя мятежный дух, — сказала она, — и ты должна его укротить. Люди потребовали от тебя клятвы, и ты дала ее. Надеюсь, что я не доживу до того дня, когда ты ее нарушишь. Это твой единственный долг. Совет я беру на себя и поговорю с Матрином Галином. Ты выйдешь замуж за Пела». Я уткнулась в подол ее платья.

Эди замолчала, глядя в огонь.

— И что же, — Зедд вскинул бровь, — ты вышла замуж за своего возлюбленного?

— Да, — прошептала Эди. Она взяла ложку и стала помешивать суп. Зедд смотрел на нее. Наконец Эди положила ложку на место. — Три месяца я думала, что жизнь быть прекрасной. — Она уставилась в пустоту, беззвучно шевеля губами. Зедд обнял ее за плечи и бережно усадил на стул.

— Позволь мне приготовить тебе чашечку чая. Когда Зедд вернулся с дымящейся чашкой, она по-прежнему сидела не шевелясь, положив руки на стол. Он сунул чашку ей в руки и сел напротив. Зедд не торопил Эди, понимая, что ей нужно собраться с силами, чтобы продолжить рассказ.

Наконец она снова заговорила:

— Это быть в тот день, когда мне исполнилось девятнадцать. Мы с Пелом поехали за город. Я быть беременна. — Она подняла чашку обеими руками и сделала глоток. — Мы бродили по полям, придумывали имя будущему ребенку, держались за руки и... Ну, ты знаешь, как глупа любовь в этом возрасте... На обратном пути нам пришлось пройти мимо мельницы. Я помню, как еще удивилась, что на мельнице никого не быть. Обычно там всегда кто-то быть. — Эди на мгновение закрыла глаза и сделала еще один глоток. — Но как оказалось, люди там быть. Защитники Паствы. Они ждали нас.

Зедд знал, о ком идет речь. В крупных городах Никобариса были хорошо обученные люди, которые охотились на проклятых. Искореняли зло, как только его увидят. В других странах такие люди назывались иначе, но суть от этого не менялась. О доказательствах они, как правило, не заботились.

Единственное, что от них требовалось, — предъявить труп. Если они говорили, что убитый был проклятым, значит, так оно и есть. В небольших городах Защитниками были обычно откровенные насильники и убийцы. Население их панически боялось. И не без причины.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.