Дука о завоевании Константинополя турками (1453 г. )

Дука — византийский историк и политический деятель, живший примерно между 1400 и 1470 гг.

Гл. 37. Итак, когда прошел месяц январь и начался февраль, приказал Мехмед¹ перевезти бомбарду² к Константинополю, и запрягли 30 упряжек, и тащили ее позади себя 60 быков, я сказал бы, быки быков. А с боков бомбарды — по 200 мужчин с каждой стороны, чтобы тянули и уравновновешивали ее, чтоб не упала в пути. А впереди упряжек — 50 плотников, чтобы готовили деревянные мосты для уравнивания дороги, и с ними 200 рабочих. И так прошли февраль и март до того, как оказалась она в месте, расположенном от города в 5 милях. Ибо незадолго до этого времени в укрепления Понта, т.е. Месемврию, Ахелоон, Визон и остальные, был послан с войском Караджа-бек и присоединил их. Подобным же образом, взяв штурмом и расположенные у Селимврии башни cв. Стефана, всех, кто был внутри их, перебил. Остальные же учинили поклонение (т.е. сдались), как и крепость Эпиваты. Итак, которые сдались, остались нетронутыми; те же, которые оборонялись, были обезглавлены. Селимврия же мужественно оборонялась до взятия столицы. Итак, когда бомбарда была привезена на место, куда было приказано, а Караджа-беку дано было приказание охранять ее, он поспешил с войсками, с одной стороны, опустошить окрестности города, а с другой — не дать ромеям возможности выйти из ворот города. А были там и в течение всей зимы расположены на зимних квартирах три отряда из Мизии³ и Пафлагонии⁴ для несения стражи, чтобы не вышли ромеи и не сделали набега на турок. Итак, вторжение было великое и ромеи не могли выйти. Но в то же время с моря на биремах и триремах⁵ они опустошали расположенные по морскому берегу до Кизика турецкие местности и многих взяли в плен одних убили, других же, приведя в Константинополь, продали…

Гл. 38. Итак, царь Константин⁶ вместе с живущими в Галате генуэзцами, насколько была возможность, в высшей степени заботился о защите города, ибо и генуэзцы полагали, что если бы город был взят, то и их укрепление сделается пустынным. Поэтому еще раньше послали они в Геную письма, прося помощи, и ответили им оттуда, что на помощь Галате уже идет один корабль с 500 тяжеловооруженными. Да и венецианские торговые триремы прибыли из Мэотийского залива⁷ и реки Танаис⁸, и из Трапезунда; царь и живущие в городе венецианцы не позволили им уйти в Венецию, и они остались на случай помощи городу. Подобным же образом прибыл из Генуи некто, по имени Иоанн Лонг, из рода Джустиниани, с двумя преогромными кораблями, имея на них вместе с вооруженными генуэзскими воинами и военные машины — многие и прекрасные, дышащие яростным духом. И был этот Иоанн мужем искусным, а в схватках и в военных сражениях сомкнутым строем весьма опытным. Царь принял его с честью и наделил его воинов жалованьем, и осыпал милостями, и почтил его саном протостратора⁹. И он взял на себя охрану лежащих у дворца стен, ибо видел, что тиран водружает там для метания каменных ядер пушки и всякие другие приспособления для разрушения стен. Подарил он также ему через хрисовульную грамоту и остров Лемнос, если Мехмед будет отбит и возвратится назад, ничего не достигнув из того, что он с дерзостью надеется получить от города. Итак, с этого времени латиняне вместе с Иоанном сражались героически, выходя из ворот города и стоя во внешнем укреплении и по рву. Часто, выскакивая за ров, вступали ромеи в рукопашный бой с турками, иногда отступая, иногда же захватывая пленных. Но это не приносило ромеям пользы, ибо, по правде сказать, один ромей был против двадцати турок... Итак, когда половина апреля была проведена в незначительных схватках, то, так как тиран собирался на большее, были стянуты воины, отборные и наилучшие... Те, кто рассматривал их, говорили, что свыше 400000. А галатские генуэзцы еще до прихода тирана, находившегося еще в Адрианополе¹⁰, отправили послов, возвещая искреннюю к нему дружбу и возобновляя написанные раньше договоры. И он отвечал, что он — друг их и не забыл свою любовь к ним, только чтоб не оказались они помогающими городу. И они обещали. Однако, как показал конец, один из них смеялся над другим. Ибо жители Галаты думали, что теперь все будет, как прежде, когда город был осажден предками тирана, которые ничего не добились и ушли с пустыми руками¹¹, а жители Галаты и им свою дружбу выказали, и горожанам по мере своих сил помогали. Так и теперь обманно они выказывали ему дружбу, на самом же деле тайно помогали в войне городу. А тиран в свою очередь думал: «Дозволю я, чтобы змея спала, до тех пор, пока поражу дракона, и тогда один легкий удар по голове, и у нее потемнеет в глазах». Так и случилось..

…Лонг Джустиниани задумал приблизиться ночью к неприятельским биремам и сжечь их. И вот, приготовив одну из трирем и поместив на ней испытаннейших из итальянцев и всевозможные машинные приспособления, они стояли, ожидая часа Генуэзцы же Галаты, узнав, что делается, сообщили об этом туркам. А те, всю ту ночь проведя без сна и приготовив пушки, стали ожидать латинян Латиняне же, ничего не зная о сношениях жителей Галаты с нечестивцами, около полуночи подняли якоря, и трирема без шума приблизилась к турецким судам. Турки же, так как в течение всей ночи они бодрствовали, бросают в порох бомбарды огонь; и вот выпущен был камень в трирему: с величайшим шумом ударив в нее, он низверг ее вместе с моряками вниз под воду, потопив в глубине.

Гл. 39. Военное счастье [в ходе генерального штурма 29 мая] уже склонялось на сторону турок. И можно было видеть полное содрогания зрелище, ибо ромеи и латиняне, препятствующие придвигающим к стенам лестницы, одни были ими рассечены, другие же, закрыв глаза, падали со стены, сокрушив тела и ужасным образом лишаясь жизни. Лестницы же стали турки приставлять теперь беспрепятственно и поднимались на стену, как орлы летящие.

Ромеи же, бывшие с царем, не знали о происшедшем, потому что ворвались турки в город далеко, а кроме того, и потому, что все их внимание было направлено на сражающихся против них. Ибо сражающихся с ними турок, мужей воинственных, было двадцать против одного ромея, да к тому же ромеи не были столь великими воинами, как сражавшиеся против них турки. Итак, и цель их, и забота были направлены против тех. Вдруг в это время видят они стрелы, устремляющиеся на них сверху и поражающие их. Посмотрев вверх, видят они турок, увидав же, обратились в бегство. Когда же они (турки) вошли и рассеялись от ворот Харисийских до дворца, каждого вышедшего им навстречу убивали, равно как и бегущего. Итак, они убили мужей воинов до 2000. Ибо турки боялись, потому что всегда они считали, что внутри города самое меньшее будет воинов примерно 50000. Поэтому они и убили 2000. Ибо, если бы они знали, что войско не превосходит 8000, не стали бы они убивать кого-либо, ибо жаден до денег род этот если даже убийца отца попадет им в руки, и того за золото они отпускают. И тогда все женщины и мужчины, монахи, монахини побежали в церковь, неся на руках детей своих, оставив дома свои желающему войти. И можно было видеть, что улица забита ими, полна людей. Но разве могли все вбежать в Великую церковь? Преогромный храм тот в один час сделался полным как мужчин, так и женщин и внизу, и вверху, и в боковых пристройках, и во всяком месте толпа бесчисленная …

Турки, разбегаясь во все стороны, убивая и беря в плен, пришли наконец к храму, когда еще не миновал первый час утра, и, увидев, что ворота заперты, не мешкая, разломали их топорами. Когда они, вооруженные мечами, ворвались внутрь и увидели бесчисленную толпу, каждый стал вязать своего пленника.

¹ Мехмед II Завоеватель (1451-1481)

² Бомбарда — пушка огромной величины, отлитая в Адрианополе специально для осады Константинополя.

³ Мизия — древнее название территории Болгарии между Балканами и Дунаем

⁴ Пафлагония — прибрежная область на севере полуострова Малая Азия

⁵ Моноремы, биремы и триремы — типы византийских военных кораблей

⁶ Константин XI Палеолог Драгас

⁷ Мэотийский залив — Азовское море

⁸ Танаис — р. Дон.

⁹ Протостратор — командующий конницей.

¹⁰ До захвата Константинополя, примерно с 1365 г., Адрианополь был столицей турок.

¹¹ Имеется в виду, очевидно, осада 1422 г.

«Византийский временник», т. VII, М., 1953, стр. 392-402.

Документ № 21

Ибн-Хальдун

(1332—1406) — арабский историк, философ, ученый и политический деятель. Родился в Тунисе, происходил из знатного рода, но после внезапной смерти родителей от чумы вынужден был поступить на работу простым придворным писцом. Впоследствии он делает политическую карьеру, служа личным секретарем и специальным эмиссаром султана Феса, занимая различные посты при дворах правителей Туниса, Гранады, Биджайи. В течение четырех лет находился в заточении в крепости. Преследуемый по религиозным мотивам, бежал в Египет, где в Каире занимал должность судьи и преподавателя в медресе. В конце жизни служил среднеазиатскому государственному деятелю и завоевателю эмиру Тимуру (Тамерлану). Умер в Каире, где и был похоронен. Ибн-Хальдун написал ряд работ. Основной труд, составивший ему славу, — «Большая история», или «Книга поучительных примеров и диван сообщений о днях арабов, персов и берберов и их современников, обладавших властью великих размеров» (имеется и другой вариант перевода названия книги). Введение к «Большой истории» — Пролегомены, или «Мукаддима», считается энциклопедическим произведением, в нем дана обобщающая характеристика арабского средневекового общества, включая историю арабских государств, развитие права, науки, культуры. В текстах, помещенных ниже, содержатся важные сведения о политической жизни арабского средневековья. Имя Ибн-Хальдуна менее известно в Западной Европе и России, чем имена Бокля, Вико или Гельвеция, хотя он не уступает этим мыслителям по глубине социально-политического анализа и предвидения. Арабский мыслитель внес весомый вклад в сокровищницу историко-философских и политических знаний своей исторической эпохи. (Текст подобран А. А. Миголатьевым.)

ПРОЛЕГОМЕНЫ

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: