Часть первая. Двенадцать дней назад 14 глава

– Когда у меня наконец появится яхта, я приспособлю тебя вместо якоря.

Глава сорок вторая

Для Оскара Файна это был шанс реабилитироваться. Сохранить лицо. В конце концов, ему необходимо вернуть в полной мере уважение к себе. И разумеется, не на последнем месте тут стояла месть. Только отомстив этой женщине, которая лишила его руки, он окончательно успокоится. И не важно, сколько времени пройдет. Он готов ждать до бесконечности.

Это было больше, чем просто увечье. Это было унижение. Оскар Файн считался лучшим в своем деле. Когда возникал серьезный вопрос, всегда звонили ему. Он являлся посредником, связным, специалистом по улаживанию дел. Никогда не прокалывался. Но вот такое случилось. Большая беда. И главное, тогда на это и был расчет. Иначе зачем ему таскать дипломат с фальшивыми драгоценностями?

У боссов возникло подозрение, что кто-то раскрыл их систему ввоза в страну бриллиантов, и Оскар Файн предложил оригинальную идею. Организовать ложную доставку с фальшивками, а настоящий товар прибудет другим путем, который прежде не использовался. Все прояснится, если кто-нибудь нападет на него в пути или по прибытии, попытается похитить бриллианты. Для пущей убедительности он приковал дипломат к себе наручником, хотя обычно перевозил товар в спортивной сумке.

Фальшивые бриллианты помещались в нескольких матерчатых мешочках, в одном к подкладке был прикреплен передатчик глобальной системы навигации для определения местоположения. Например, кто-то прижмет его. Он выдаст комбинацию, чтобы они смогли открыть дипломат и забрать мешочки. А затем за ними будет легко проследить с помощью приемника размером с мобильный телефон, который лежал у него в кармане.

Его боссы сомневались.

– А если они тебя просто убьют?

– Тогда они не узнают шифр и ничего не получат, – отвечал Оскар.

Он сразу разгадал их маневр, когда прибыл лимузин, но водитель не вышел, чтобы открыть для него дверцу. Пришлось открывать самому. Ладно, придется подыгрывать. В конце концов, ради этого все и затевалось.

Он открыл заднюю дверцу и увидел ее – рыжеволосую женщину. Красотка в топике, короткой юбке, прозрачных черных чулках и туфлях на высоких каблуках, какие носят шлюхи. Оскар сразу смекнул, что ему устроили ловушку, и чуть не улыбнулся. Так непрофессионально, по-любительски все было обставлено.

Она тут же объяснила свое присутствие:

– Они решили, что ты заслуживаешь бонус.

Ну конечно. Оскар ждал, что скоро в ее руке появится пистолет и он выдаст шифр, а с ним и дипломат, и потом они высадят его из машины. Но вместо этого ему всадили укол. Водитель-громила неожиданно воткнул шприц, прямо через пиджак. Сволочь. Препарат начал действовать почти мгновенно. Его голова качнулась, и женщина тут же рванулась, схватила дипломат, дернула. И Оскар подался к ней, поскольку был к нему пристегнут.

Вскоре стали неметь руки и ноги. Оскар попробовал что-то сказать, но вместо слов изо рта выходила сплошная каша. Как же он так оплошал? Его никто не собирался допрашивать. Они решили справиться своими силами. Им был нужен дипломат, и Оскар с радостью отдал бы им его со всеми диоксидами циркония. Но он не мог говорить, а значит, и назвать шифр из пяти цифр. Ключа у него не было.

Водителя Оскар не видел, зато женщину рассмотрел.

Они пытались открыть дипломат, затем отцепить его от наручника, переругивались между собой. Она попробовала перепилить цепочку, ничего не вышло. Обыскала его карманы, нашла телефон и тот самый приемник. Затем добралась до пистолета, прикрепленного к его лодыжке.

Они оба начали кричать на Оскара, спрашивать шифр. А он не мог ответить, только мычал.

– Все, он вырубился, – сказала женщина.

– Ключ нашла? – спросил водитель.

– Его нигде нет. Обыскала все карманы, нет ключа. А без него наручник не снимешь.

– Тогда давай попробуем открыть дипломат. Посмотри – может, он записал где-нибудь шифр, – предложил водитель.

– Только полный идиот станет записывать шифр от замка и носить с собой!

– Ладно, возьмем дипломат, а потом сообразим, как открыть. Только эти кусачки цепочку не возьмут. Надо пилить.

– Она стальная, – объявила женщина. – Черта с два ее быстро перепилишь. На это уйдет больше часа.

– А нельзя просунуть его руку, чтобы снять? – спросил водитель.

– Конечно, нет. Придется пилить.

– Но мы не можем торчать здесь целый час, – проворчал водитель.

– Я говорю не о цепочке, дурак.

Оскар Файн напрягся. Неужели она собралась… Он пытался произнести только одно слово: «Подожди». Если бы они подождали, пока транквилизатор перестанет действовать, он бы назвал пять цифр, и все бы обошлось.

– По… – начал он.

– Что? – спросила женщина.

–…дожди…

Она покачала головой, посмотрела на него сверху вниз и начала резать.

Оскар никогда забудет ее лицо.

Нет худа без добра. Помог транквилизатор. Иначе бы он умер от болевого шока. Как только женщина и водитель сбежали с дипломатом, Оскар сумел собраться с силами, стащить с себя галстук и здоровой рукой завязать его чуть выше ужасного неровного обрубка. В памяти вспыхнул эпизод – он видел его в утренних новостях – о пареньке, который путешествовал по каньону, и его кисть прижало камнем. Он пролежал там несколько дней и в конце концов отрезал себе кисть перочинным ножом. И ему удалось как-то остановить кровотечение. В общем, паренек выжил, его вскоре нашли.

«Может, и мне повезет, – подумал Оскар Файн. – Тем более что самую трудную часть работы женщина за меня сделала. Теперь осталось только остановить кровь». Но она все шла и шла. Значит, ему суждено было умереть. Если бы женщина оставила телефон, он бы вызвал помощь. А так…

– Выйдите, пожалуйста, из машины, – прозвучал голос.

В окно постучали.

– Это полиция. Вы не имели права ставить здесь свой лимузин. Выходите. Я не собираюсь повторять дважды.

* * *

Он не смог дать копам описание преступников, заявив, что не видел их лиц. О дипломате, разумеется, не упомянул. Сказал, что понятия не имеет, почему они отрезали ему кисть. Наверное, перепутали. Приняли за другого. Иначе объяснить такое невозможно. Копы ему не поверили.

Ну и черт с ними.

А в это время на другого курьера с настоящим товаром тоже напали. Но он не прокололся. Прижал этого типа, и тот перед смертью выдал информатора, который сидел в их организации. А вот кто напал на Оскара Файна, выяснить не удалось.

Боссы его успокоили. Оплатили все медицинские расходы, хотя он отказывался. Оскар пробыл в больнице несколько месяцев. Врачи нашли кисть рядом с ним на полу машины, но докторам пришить ее не удалось.

Конечно, Оскар Файн натерпелся боли. Но больше всего его мучил стыд. Он стал инвалидом, но работу не потерял. Его не уволили. Сказали, чтобы не беспокоился. Когда он понадобится, с ним свяжутся. А пока будет исправно получать жалованье. Оскар знал, что больше ему не позвонят. Нельзя доверять человеку, который допустил такое. И он настоял, чтобы ему позволили выполнить первые пять заданий бесплатно. Его боссы решили посмотреть, сможет ли этот парень снова влезть на лошадь. И он влез. Стал работать с одной рукой не хуже прежнего, даже лучше. Меньше заносился, действовал осмотрительнее. И никого не щадил. Правда, Оскар и раньше не отличался мягкостью. Но порой прислушивался к мольбам сохранить жизнь. Как будто колебался. А теперь он просто выполнял свою работу.

Все эти годы не переставал искать ее. Заглядывал в лица прохожих, рылся в Сети. У него была лишь одна реальная зацепка. Имя и фамилия: Констанс Таттингер. Он вытянул это у сучки из Алабамы, которая порылась в его спортивной сумке, когда он вышел из машины на несколько минут. Из-за нее все это и заварилось.

Перед смертью Аланна назвала имя и фамилию. Единственная Констанс Таттингер, какую ему удалось найти, была родом из Рочестера, но ее родители переехали, когда она была еще маленькая, из-за несчастного случая с подружкой, попавшей под машину. Они поселились в Теннесси, затем в Орегоне, потом в Техасе. Девушка ушла из дому в шестнадцать лет, и больше родители ее не видели. Оскар Файн разговаривал с ними в кухне в их доме в Эль-Пасо.

Он был уверен, что они сказали правду, потому что сидели, привязанные веревками к стульям, а он держал нож у горла женщины. Конечно, жаль, что ему не удалось выудить у них никакой полезной информации. Но все равно пришлось обоим перерезать горло.

Оскар Файн решил, что она уже давно сменила имя и фамилию. Это затрудняло поиск, но он не сдавался: был уверен, что рано или поздно они с подельником решат сбыть фальшивые бриллианты. Он предупредил всех, кто был связан с этим бизнесом, чтобы следили.

Шли годы, но они не объявлялись. Может, узнали, что бриллианты фальшивые. Но все равно они должны были попытаться сбыть их кому-нибудь, кто не разбирается в драгоценных камнях. Когда он увидел по телевизору лицо Джан Харвуд, то сразу понял: это она, Констанс Таттингер. Говорили, что она пропала, ее разыскивают, но Оскар, зная, на что способна эта женщина, не сомневался: она пребывает в добром здравии, – и был уверен, что скоро ей потребуются деньги. Он позвонил куда надо и везде установил полный контроль.

И вот наконец сработало.

– Я в долгу не останусь, – сказал Оскар Файн, расхаживая по подвалу Бануры.

– Нет проблем, приятель, – произнес тот.

– Ты уверен, что это они?

– Абсолютно.

– И сколько ты им предложил?

– Шесть.

Оскар Файн улыбнулся.

– И как они?

– Дуэйн сразу весь задрожал. А женщина… она вроде как…

– Засомневалась?

– Да, насторожилась. Я подумал, что, наверное, хватил лишнего.

– Не стоит беспокоиться. – Оскар Файн посмотрел на часы. – Почти два.

Банура усмехнулся:

– Пора начинать сеанс.

Глава сорок третья

В кухне зазвонил телефон. Я нехотя встал, осторожно обошел оторванные половицы и снял трубку. Номер звонившего не определился.

– Ты будешь гореть в аду, – произнесла женщина.

– Кто говорит?

– Мы не хотим иметь соседа, который убил свою жену. Так что побереги свою задницу.

– А ты побереги свою. Думала, твой номер не определится, а он у меня высветился.

В трубке раздались короткие гудки. Не успел я ее положить, как телефон зазвонил снова. На сей раз номер определился, но был мне незнаком.

– Мистер Харвуд?

– Да.

– Это Арнетт Китчнер, продюсер программы «Доброе утро, Олбани». Мы бы очень хотели видеть вас на нашей передаче. Вам даже не нужно приезжать в студию. К вам приедут, и вы сможете поговорить о создавшейся ситуации, сказать что-нибудь в свое оправдание.

– В оправдание?

– У вас появится возможность дезавуировать слухи о причастности к исчезновению своей жены.

– Но мне пока не предъявили никаких обвинений, – возразил я.

Закончив с телефонными разговорами, я медленно обошел дом, переступая через оторванные половицы, разломанные плинтусы, разбросанные диванные подушки и удивляясь, что на меня нашло. Неужели я потерял рассудок? В дверь позвонили. Это был отец. Увидев погром, он воскликнул:

– Боже, Дэвид, что тут случилось? Ты звонил в полицию?

– Все в порядке, папа.

– В порядке? Тебе нужно позвонить в полицию…

– Это моя работа.

Он посмотрел на меня.

– Как?

Я повел отца в кухню.

– Хочешь пива?

– Да тут ремонта на несколько тысяч долларов, – проговорил он, глядя на рассыпанные по стойке сахар и муку. – Ты что, спятил?

Я открыл холодильник, отодвинутый от стены.

– У меня здесь пиво «Куэрс». Хочешь?

Отец кивнул, взял банку, сорвал крышку и сделал глоток.

– Пиво, наверное, то, что мне нужно.

Я нашел еще одну банку и открыл.

– Зачем ты это сделал? – спросил он.

– Решил поискать, не спрятала ли Джан что-нибудь еще в доме. Хотел найти ее тайник.

– И что ты ожидал в нем увидеть?

– Понятия не имею, – признался я.

Опять зазвонил телефон. Я не пошевелился.

– Ты не собираешься снимать трубку? – спросил отец. – А если это звонит она?

Я снял трубку, вовсе не ожидая, что это Джан.

– С вами хочет поговорить мистер Себастьян, – произнес Уэлленд.

Я вздохнул.

– Хорошо. Я слушаю.

– Не по телефону. На улице.

Я положил трубку и, не замечая вопросительных взглядов отца, направился к входной двери. Отец посмотрел мне вслед и двинулся наверх, оценивать ущерб.

Когда я приблизился к тротуару, из автомобиля вышел Уэлленд в больших темных очках и открыл для меня заднюю дверцу.

– Я не могу с вами сейчас поехать, – сказал я. – Пусть ваш босс опустит стекло, и мы поговорим.

Уэлленд кивнул и легонько постучал в стекло. Через секунду оно опустилось, и в окне появился Элмонт Себастьян.

– Добрый день, Дэвид.

– Что вам нужно?

– То же, что и всегда. Кто эта женщина?

– Я же говорил вам, что не знаю.

– Но мне нужно выяснить, – настаивал Себастьян. – Она нанесла ущерб моей фирме.

– Послушайте, у меня дел по горло, – сказал я. – Неужели у вас нет возможностей выяснить самому?

Себастьян кивнул и поднял стекло. Уэлленд посмотрел на меня.

– Он не будет просить вас еще раз.

– Ну и ладно.

– Нет, – произнес Уэлленд, – это означает, что мистер Себастьян начнет действовать.

Он сел за руль лимузина и медленно двинулся по улице. Я проводил машину взглядом, пока она не скрылась за поворотом, затем вошел в дом и крикнул:

– Папа!

– Да?

– Что ты там делаешь?

– Думаю, как это все восстановить. Ты действительно здесь порезвился.

Я нашел его наверху в коридоре. Отец стоял на коленях и осматривал оторванные половицы.

– Итана сюда привозить нельзя, – заявил он не оборачиваясь. – Тут полно мест, где ребенок может пораниться. Повсюду торчат гвозди. Черт возьми, Дэвид, тебе, конечно, тяжело сейчас приходится, но зачем же ломать дом, где все так замечательно было подогнано.

– Да, я совершил глупость.

Отец собрал половицы и поставил к стене.

– Теперь придется искать, какая половица куда подходит. Некоторые надо будет заменить новыми. Это займет несколько дней. Я могу поехать домой за инструментами.

– Зачем тебе заниматься этим прямо сейчас?

Он повернулся ко мне.

– Ты надумал еще что-нибудь сделать?

Я прислонился к стене, чувствуя себя совершенно разбитым, затем побрел по коридору. Отец последовал за мной.

– Честное слово, теперь я сам удивляюсь, что за безумие мной овладело.

Мы дошли до стенного шкафа.

– Вот отсюда я начал. Где тогда нашел конверт.

Отец взял оторванный плинтус, повернул, чтобы посмотреть, цел ли, и охнул.

– А это что?

К внутренней стороне плинтуса скотчем был прикреплен конверт, похожий на тот, который я нашел. Отец оторвал пленку, освободил конверт и протянул мне. Конверт не был заклеен. В нем лежал сложенный втрое листок.

Еще одно свидетельство о рождении, на сей раз Констанс Таттингер.

– Что там? – спросил он.

– Свидетельство о рождении, – ответил я.

– Чье?

– Не знаю. Но имя мне знакомо. Я его где-то недавно слышал.

Оно было как-то связано с Ричлерами. Кажется, так звали подружку Джан. Девочку, которая играла с ней во дворе, когда Хорас Ричлер слишком поспешно сдавал задом свой автомобиль. Констанс. Это она толкнула Джан под машину. В свидетельстве была указана дата ее рождения. Пятнадцатое апреля семьдесят пятого года. Констанс была на несколько месяцев старше Джан Ричлер.

Место рождения – Рочестер. Родители – Мартин и Тельма Таттингер.

– Все сходится! – воскликнул я.

– О чем ты?

– Констанс Таттингер не надо было долго возиться, искать себе новые имя и фамилию. Все находилось под рукой.

– Какая Констанс?

– Она взяла имя той, которую подтолкнула к смерти, – сказал я.

– Ни черта не понимаю, что ты тут бормочешь! – разозлился отец.

Я направился к телефону и набрал номер Ричлеров.

Ответила Греттен.

– Миссис Ричлер, – проговорил я, – это Дэвид Харвуд.

– Здравствуйте!

– Извините за беспокойство, но у меня вопрос.

– Пожалуйста.

– Вы упоминали имя девочки, которая играла с вашей дочерью во дворе…

– Констанс, – произнесла Греттен ледяным тоном.

– А фамилия?

– Таттингер.

– Вскоре ее семья уехала?

– Да.

– Куда?

– Не знаю.

– А в Рочестере кто-нибудь знает?

– Понятия не имею. А почему вы спрашиваете?

– Просто ищу везде, где только можно, миссис Ричлер.

– Понимаю. – Она помолчала. – Значит, вы еще не нашли свою жену?

– Пока нет.

– В вашем голосе звучит надежда.

– Да.

– Вы думаете, она жива?

– Скорее всего. Но мне непонятны причины ее исчезновения.

– Желаю вам удачи.

– Спасибо, миссис Ричлер. Вы мне помогли. Извините за беспокойство. Пожалуйста, передайте от меня привет вашему мужу.

– Передам, когда он выпишется из больницы.

– Мистер Ричлер заболел?

– Сегодня утром он снова пытался покончить с собой. Так что, мистер Харвуд, ваш визит к нам не прошел для него бесследно.

Глава сорок четвертая

– Я не пойду туда, – сказала Джан.

Они сидели в пикапе, на подъездной дорожке у дома Бануры.

– Послушай, – упавшим голосом проговорил Дуэйн. – Если это ты из-за того, что я недавно вышел из себя, то зря. Не надо.

Джан поежилась.

– Это называется «вышел из себя»? Да еще немного, и ты бы меня задушил.

– Ладно, извини, я погорячился, – пробурчал он. – Мы в двух шагах от миллионов. Давай думать об этом.

Джан кивнула.

– Я буду думать здесь. И ждать тебя. – Дуэйн пристально посмотрел на нее, и она добавила: – Ты боишься, что я убегу? Так тебе же лучше. Получишь деньги за весь товар – и гуляй себе на здоровье.

– Хорошо.

Джан решила, что следует подождать. На то, что может случиться с этим идиотом, ей было наплевать. Но все же существовала ничтожная вероятность, что женщина в ювелирном магазине ввела ее в заблуждение, и тогда появлялся шанс получить хоть какие-то деньги.

– А если Банура захочет снова проверить камни? – спросил Дуэйн. – И на сей раз они ему не понравятся?

– Ты что, мне поверил? – удивилась Джан. – Поверил тому, что сказала ювелирша?

– Не знаю, – смущенно произнес он. Затем тряхнул головой, отбрасывая сомнения. – Нет, все нормально. Банура смотрел бриллианты, они ему понравились. Деньги, которые он предложил, меня устраивают. Если ты хочешь сидеть здесь и изображать обиженную, то пожалуйста.

– Ну и договорились.

Дуэйн взглянул на часы: без пяти минут два.

– Много времени это не займет, если только он не скажет, чтобы я сосчитал деньги. Как ты думаешь, долго сосчитать шесть миллионов?

– Да.

– Я не хочу, чтобы он меня наколол.

– Если он предложит тебе сумку для денег, бери. Мы поедем куда-нибудь и сосчитаем, и если там окажется меньше, вернемся.

В подобный исход Джан не верила. Но если им все же удастся получить за камни хоть какую-то сумму, она возвращаться сюда не собиралась. Вдобавок ко всему ей не хотелось снова смотреть на фотографию, где мальчик – видимо, сам Банура – размахивает отрезанной человеческой рукой.

– Ладно. – Дуэйн взял мешочек с бриллиантами и открыл дверцу, оставив ключ в замке зажигания.

– Подожди, – сказала Джан. – Возьми пистолет.

Дуэйн махнул рукой.

– Ты что, не слышала? Банура предупредил, что не надо в его дом приходить с оружием.

Джан достала из-под сиденья пистолет.

– Возьми!

И опять же ее беспокоил не Дуэйн. Но если в подвале начнется заварушка, то лучше пусть он успеет с ними разобраться, прежде чем кто-то выскочит и начнет разбираться с ней. Честно говоря, она не умела обращаться с пистолетом.

– Успокойся, остынь. – Он вышел из машины, захлопнул дверцу и наклонился к открытому окну. – Подумай лучше, как мы будем отмечать это событие. Чтобы потом не терять время.

Как только Дуэйн свернул за угол дома, Джан пересела за руль и положила пистолет на сиденье рядом.

– Можно тебя спросить? – Банура посмотрел на Оскара Файна. – Я знаю, камушки тебе по фигу, они ведь стоят дешевле дерьма. Значит, дело не в них? Может, ты из-за этого? – Он показал на засунутую в карман левую руку гостя.

– Да, – ответил Оскар. – Ты угадал.

– Это они с тобой такое сделали?

– Женщина. – Оскар Файн усмехнулся. – Ты ее хорошо описал.

Банура опустил голову.

– Наверное, больно было.

Оскар Файн кивнул. Ему не хотелось вспоминать об этом.

– Там, где я раньше жил, такое творилось, – сказал Банура.

– Могу представить, – отозвался Оскар. – Я видел твои фотографии.

– Мне было тогда одиннадцать.

В дверь позвонили. Банура пошел открывать, а Оскар Файн достал из внутреннего кармана пиджака пистолет и, крепко зажав в правой руке, спрятался под лестницей. Банура поприветствовал Дуэйна и попросил поднять руки, чтобы проверить, не принес ли тот с собой оружие.

– Можешь мне доверять, – сказал Дуэйн. – Ты не разрешил приносить оружие, я не принес.

– А где твоя подружка? – спросил Банура.

– Ждет в машине. Я ведь у тебя долго не задержусь, верно? Ты приготовил деньги?

– Все готово. – Банура закрыл дверь, поставил засов на место. – Надеюсь, бриллиантов в твоем мешочке за это время не убавилось?

– Конечно, нет. – Дуэйн рассмеялся. – Я не собираюсь тебя обманывать.

Банура начал спускаться по лестнице. Дуэйн за ним. Войдя в комнату, он увидел там Оскара Файна. Пистолет был нацелен прямо ему в голову. Дуэйн повернулся к Бануре:

– Это что такое? Ты сказал, что с тобой будет помощник, но зачем же так?

– Ты меня не помнишь? – спросил Оскар Файн.

– А чего я тебя должен помнить? – суетливо проговорил Дуэйн. – Ты его телохранитель или как? Убери пушку. Свою я оставил в машине, как велели.

Банура встал около лестницы, загораживая Дуэйну путь, на случай если он решит сбежать.

– Значит, не помнишь? – произнес Оскар Файн.

– Я понятия не имею, кто ты!

Оскар вынул левую руку из кармана. Дуэйн ожидал увидеть в ней еще пистолет, но увидел совсем другое. И мгновенно побледнел. Секунду спустя промежность его джинсов потемнела.

– Слушай, парень, не надо мочиться на пол, – недовольно проговорил Банура, хотя зная, что лужа мочи на полу в его подвале – мелочь, по сравнению с тем, что там будет через несколько минут.

– Значит, ты меня вспомнил, – усмехнулся Оскар Файн, показывая пистолетом на место ниже пояса Дуэйна.

– Да.

– Назови свое имя.

– Дуэйн Остерхаус.

– Ну что, Дуэйн Остерхаус, рад встретить тебя наконец. Мы вообще-то не виделись вот так, лицом к лицу, ты ведь сидел за рулем. Да?

– Если бы ты тогда назвал шифр, – залепетал Дуэйн, – то все было бы в порядке. Ну, с твоей рукой.

– Как я мог назвать шифр, когда ты сразу вкатил мне такую дозу?

– Мне очень жаль, приятель, клянусь! Но это ведь не я такое сделал.

– Я помню, кто это сделал. Где она?

Дуэйн молчал.

– Давай, парень, колись. Ты же видишь, к чему все идет. В твоих интересах помогать следствию, как говорят копы. Давай я тебе кое-что покажу. – Он вытянул левую руку и начал дулом пистолета подворачивать рубашку.

– Не надо!

– Нет уж, доставь мне удовольствие. – Оскар Файн продемонстрировал обрубок.

– Боже, – прошептал Дуэйн.

– Бог тебе не поможет. Ты правша или левша?

Мокрое место на штанах Дуэйна стало шире. Оскар Файн повторил вопрос. Дуэйн тяжело сглотнул.

– Правша.

– Тогда я отрежу тебе левую руку. Будешь обходиться, как я, одной правой. Думаю, у Бануры есть инструменты, которые позволят мне сделать это чище, чем вы обошлись со мной.

На лбу Дуэйна появились капельки пота.

– Не надо ничего делать. Только…

– Где она? – резко спросил Оскар Файн.

– В машине.

– Почему не пришла с тобой?

– Занервничала.

– Почему?

– Она считает, что мистер Банура предложил нам слишком большую сумму. Пока мы ждали назначенного часа, она зашла в ювелирный магазин и показала женщине за прилавком несколько бриллиантов. Та сказала, что они ничего не стоят.

Оскар Файн кивнул.

– Но ты все же явился сюда.

Дуэйн был готов расплакаться.

– Я поверил словам мистера Бануры.

– Значит, теперь я для тебя «мистер», – усмехнулся тот. – А то все «приятель», «малый».

– Так ведь это не потому, что я тебя не уважаю.

– Значит, она решила, что тут не все в порядке, – проговорил Оскар Файн. – Она подозревает, что я здесь?

– Джан просто забеспокоилось. – Дуэйн вытер слезы и с надеждой посмотрел на Оскара Файна. – Я придумал. Позволь мне выйти. Я пойду к ней и скажу, что возникла проблема. Мол, часть денег в незнакомой валюте, и надо помочь мне их сосчитать. Я приведу ее сюда, а ты потом меня отпустишь. Потому что, клянусь Богом, я не хотел, чтобы тебе отрезали руку. Наоборот, собирался найти мощные кусачки. Ты меня понял? Я бы поехал на лимузине, ну ушло бы на это какое-то время, но ты бы не пострадал. Но ей не терпелось воспользоваться моментом. Она тогда просто взбесилась, но я был против.

Оскар Файн кивнул, будто обдумывая его предложение.

– Значит, ты приводишь ее ко мне, а я тебя отпускаю.

Дуэйн лихорадочно закивал:

– Да. Договорились. Я тебе помогу.

– Тогда ответь на пару вопросов.

– Конечно, слушаю тебя.

Вообще-то у Оскара было больше вопросов. Где они прятались шесть лет? За кого сейчас себя выдает Констанс Таттингер? Где она жила и с кем?

Дуэйн выложил Оскару Файну все, что знал.

– Вот теперь ты мне помог, по-настояшему, – проговорил Оскар Файн.

– Ну, понимаешь, это единственное, что я могу сделать. – Дуэйн попытался улыбнуться. – Давай я приведу ее сюда, и ты меня отпустишь.

– А может, не стоит? – спросил Оскар Файн и выстрелил Дуэйну Остерхаусу в лоб. – Я сам выйду и поговорю с ней. Без посредников.

Глава сорок пятая

Банура разглядывал кровь и частицы мозга на стене, рядом с тем местом, где стоял Дуэйн. Оскар Файн записал на клочке бумаги номер телефона и протянул Бануре.

– Позвони и скажи, что мистер Файн велел сделать дело. Они приедут и наведут у тебя порядок. Все вымоют и уберут труп. – Он усмехнулся. – Теперь пойду с ней разбираться.

– У меня стоят камеры наблюдения, – сказал Банура.

– Что?

Банура подвел Оскара Файна к верстаку, где находилась клавиатура, соединенная с суперплоским монитором. Он нажал несколько клавиш, и экран осветился, разделившись на одинаковые квадраты. На каждом был виден участок местности, окружавшей дом.

– На обеих сторонах дома висят камеры с широкоугольными объективами, – пояснил Банура.

Оскар Файн вгляделся в верхний правый квадрат, где была показана улица перед домом с подъездной дорожкой. Там стоял пикап, но отраженное от ветрового стекла солнце мешало увидеть, сидит кто-нибудь в машине или нет. Камера у задней двери показывала, что двор пуст.

– Видишь? – спросил Банура.

– Что?

– Да вот же, смотри!

В верхнем правом квадрате пикап начал двигаться задом.

Джан сидела за рулем и соображала: сразу свалить отсюда или немного подождать? Прокрутила в голове разнообразные варианты происходящего. Первый: Банура – идиот и ничего не понимает в бриллиантах. Второй: женщина в ювелирном магазине – дура и ничего не понимает в бриллиантах. Третий: Банура знает, что камни фальшивые, и обиделся, что его обманывают. Решил их проучить. Такое возможно, но почему надо ждать до двух часов, а не проучить сразу или чуть позже? Четвертый: Бануре потребовалось время, чтобы что-то организовать. Вот это казалось наиболее вероятным. И вряд ли было связано с деньгами.

А если он позвонил Оскару Файну? Тот вполне мог предупредить всех, кто делает бизнес на бриллиантах, чтобы ему сообщили, если где-то появятся люди со множеством фальшивок. Особенно если там будет женщина, соответствующая ее описанию. Значит, надо уезжать. И немедленно. Но куда? Она положила руку на ключ зажигания. Осталось лишь повернуть.

Все эти годы Джан жила надеждой, что придет время и она покинет Промис-Фоллз и направится в Рай. Билет туда будет куплен на деньги, вырученные за бриллианты. И вот оказалось, что они ничего не стоят. А она ждала и даже не задумывалась, что, может, у нее уже кое-что есть. И жизнь эта не фальшивая, а настоящая. У нее настоящий дом. Настоящий муж. Настоящий сын. Но все это она обменяла на химеру. На шанс прожить остаток жизни по своим собственным правилам, играть только саму себя. Джан так и не решила, где будет этот ее мифический пляж. На Таити, в Тайланде, на Ямайке… Впрочем, какая разница? И когда она туда попадет, то мысленно скажет матери и отцу: «Что, съели? Катайтесь в своем дерьме, а я вот живу настоящей жизнью».

И вот теперь все рухнуло. Она сидела в пикапе в пригороде Бостона, пока этот бестолковый невежественный бандит отправился получить шесть миллионов за жалкие стекляшки. Джан убрала пальцы с ключа зажигания и взяла сумочку, в которой в заднем отделении лежала фотография сына.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: