Сделай Сам Свою Работу на 5

Часть первая. Двенадцать дней назад 5 глава





– Ты позвони в полицию, пусть лучше детективы этим займутся.

– Действовать надо прямо сейчас. – Я встал.

– Возьми с собой отца.

– Думаю, это лишнее.

– Возьми. Он будет чувствовать себя полезным.

Я кивнул и позвал его из гостиной:

– Поедешь со мной?

– Куда?

– Объясню по дороге.

 

Мы сели в мою машину. Иметь отца в качестве пассажира особого удовольствия не доставляло. Он давал советы, причем в форме указаний. Постоянно.

– Видишь, вон там впереди зажегся красный?

– Вижу, папа, – устало проговорил я, снимая ногу с педали газа. Зеленый включился, когда мы еще не доехали до светофора, и я прибавил скорость.

– При такой езде расходуется больше топлива, – пробурчал отец. – Сначала ты давишь на акселератор, затем на тормоз, а надо снижать скорость постепенно.

– Все, папа, кончили с этим.

Он испуганно посмотрел на меня.

– С чем?

Я вымученно улыбнулся.

– Ничего. Все в порядке.

– Ты, сын, не распускайся. Держись.

Я кивнул.

– Пытаюсь.

– Надежду вообще никогда терять не надо. А тут прошло совсем немного времени.

– Ты прав.

Несколько минут мы ехали молча.

– Ты точно знаешь, где находится этот мост? – спросил отец.



– Вот он, впереди.

Мост был длиной метров двадцать, не больше, с асфальтовым покрытием, по обе стороны перила. Я остановил автомобиль у обочины и выключил двигатель. В тишине снизу доносился плеск воды. Течение в этом месте было сильное. Мы прошли к центру моста. Я посмотрел вниз. Невысоко, но достаточно, чтобы разбиться насмерть. Тем более что из воды торчало множество острых камней. Дождей в это лето было не много, и речка изрядно обмелела.

Я смотрел в воду как загипнотизированный. Она текла совершенно безмятежно. Отец коснулся моей руки.

– Давай посмотрим с противоположной стороны.

Здесь все было то же самое. Впрочем, если бы сегодня кто-нибудь вздумал броситься с моста, он бы и остался там лежать внизу, и его бы давно заметили.

– Посмотрю внизу, – сказал я.

– Мне пойти с тобой? – спросил отец.

– Оставайся тут.

Я спустился по крутому откосу и обнаружил под мостом несколько пустых банок из-под пива и обертки от еды из «Макдоналдса».

– Есть там что? – крикнул отец.

– Нет, – ответил я и стал взбираться наверх.



– Это хорошо, что мы ничего здесь не нашли, правда?

Я промолчал.

– Ты знаешь, я что подумал? – сказал он. – Она не оставила записки. Обычно самоубийцы перед смертью что-то пишут.

– Так бывает только в кино, – вздохнул я.

Отец пожал плечами.

– Может, Джан решила наконец повидаться с родителями? Да, она давно потеряла с ними связь, но вдруг почувствовала необходимость помириться? Перед тем как лишить себя жизни.

– Вполне вероятно. – Я похлопал его по плечу.

– Видишь, я еще кое-что соображаю.

 

Глава двенадцатая

 

Сидя на веранде с бутылкой пива, владелец фирмы «Нагревательные приборы и кондиционеры» Эрни Бертрам наблюдал, как черный автомобиль остановился перед его домом. Он безошибочно определил его как полицейский, хотя на нем не было никаких опознавательных знаков. Оттуда вылез грузный мужчина в белой рубашке с галстуком, постоял немного, достал из кабины пиджак и двинулся к веранде.

– Мистер Бертрам? – спросил он.

– Вы не ошиблись. – Эрни Бертрам встал, поставив бутылку на широкие перила ограждения. – Чем могу быть полезен? – Он собирался добавить «господин полицейский», но поскольку гость был не в форме, промолчал.

– Я детектив Дакуэрт, – произнес мужчина, поднимаясь по ступенькам. – Надеюсь, не потревожил?

Эрни Бертрам показал на плетеное кресло.

– Я только что поужинал. Садитесь.

Дакуэрт сел.

– Хотите пива? – Эрни поставил бутылку на стол.

– Спасибо, но я на работе. Приехал спросить вас кое о чем.

Эрни Бертрам удивленно вскинул брови.

– Пожалуйста.

– Джан Харвуд работает у вас?

– Да.

– Полагаю, сегодня вы с ней не виделись?



– Конечно, нет. Сегодня суббота. Мы встретимся только в понедельник.

Входная дверь чуть приоткрылась. На веранду выглянула невысокая полная женщина в синих эластичных брюках.

– У тебя гости, Эрни?

– Это детектив…

Барри улыбнулся.

– Моя фамилия Дакуэрт, я из полиции.

– Выпить пива он не может, – добавил Бертрам, – так что, Айрин, принеси, пожалуйста, лимонад.

– У меня есть яблочный пирог, – сказала она.

Детектив Дакуэрт немного подумал.

– Пожалуй, я поддамся искушению и съем кусочек.

– С ванильным мороженым?

– Не возражаю.

– Пирог куплен в магазине, – произнес Эрни Бертрам, дождавшись, когда жена закроет дверь, – но вкус как у домашнего.

– Прекрасно.

– Так что там с Джан?

– Она пропала.

– Как пропала?

– Сегодня Джан Харвуд с мужем и сыном поехала в парк «Пять вершин», а в середине дня куда-то исчезла, и с тех пор ее никто не видел.

– Куда же она могла подеваться? – удивился Эрни.

– В том-то и дело, что неизвестно. Когда вы в последний раз ее видели?

– В четверг.

– А вчера?

– Нет, в пятницу она взяла выходной. И вообще последние две недели она часто брала выходные.

– Почему?

Эрни Бертрам пожал плечами.

– Потому что имела право. У нее накопилось много отгулов.

– Она не болела?

– Нет. И я давал ей отгулы, меня это устраивало. Нынешним летом у нас затишье. Плохо, конечно, но что поделаешь. Сезон заканчивается, а за последние две недели не продано ни одного кондиционера. Они пользуются спросом весной и в начале лета, когда начинается жара. А теперь еще этот кризис, и люди думают, прежде чем потратить пару тысяч на новый прибор. И по поводу ремонта обращаются реже.

– Понятно, – кивнул Дакуэрт.

На веранду вышла Айрин Бертрам с подносом, на котором стояла бутылка колы, бокал и блюдце с куском пирога. Рядом шарик мороженого размером с бейсбольный. Эрни посмотрел на жену:

– Представляешь, Джан пропала.

– Как пропала? – спросила Айрин, опускаясь в кресло.

– Поехала с семьей в новый парк с аттракционами и исчезла. – Эрни взглянул на Дакуэрта. – Может, она упала с американских горок?

– Вряд ли, – ответил детектив, откусывая кусочек пирога. – Не могли бы вы описать, какой была миссис Харвуд в последние недели?

– А чего тут описывать? – проговорил Эрни Бертрам, отхлебывая из бутылки пива. – Как обычно.

– Она не показалась вам странной? Подавленной, озабоченной?

Бертрам глотнул еще пива.

– Нет. Но я, знаете ли, постоянно в разъездах, в офисе бываю не часто. Девушки могли бы заниматься там чем угодно, хоть проституцией. Принимали бы клиентов, а я бы ничего не знал.

– Эрни! – укоризненно воскликнула Айрин.

– Шучу. – Он улыбнулся. – У меня работают чудесные девушки.

– Но если бы Джан Харвуд пребывала в последнее время в депрессии, вы бы, наверное, заметили? – спросил Дакуэрт, отправляя в рот очередную порцию пирога.

– Разумеется. – Эрни глотнул пива. – Если кто у нас в офисе и пребывал в депрессии, так Лианн. И это началось не в последнее время, а пять лет назад, когда она только начала работать.

– А миссис Харвуд?

Эрни Бертрам задумался.

– Знаете, я вспоминаю: она действительно в последнее время была какая-то возбужденная.

– То есть?

– Ну взволнованная чем-то. Может, мне это показалось?

Дакуэрт внимательно посмотрел на него.

– Поясните, пожалуйста.

– Когда она в последнее время обращалась ко мне насчет отгулов, складывалось впечатление, будто ее ожидает впереди что-то хорошее. Но это была не депрессия, ни в коем случае, а скорее радостное возбуждение.

– Эрни хорошо разбирается в людях, – заметила Айрин. – До того как стать владельцем фирмы, он сам ходил по домам устанавливать и ремонтировать кондиционеры и печи. Повидал всяких.

– И сколько раз она брала отгулы в последнее время? – спросил Дакуэрт.

– Дайте подумать… Лианн… эта другая девушка, она…

– Зачем ты их называешь девушками, Эрни? – поморщилась Айрин. – Они женщины. Неужели не понимаешь разницы?

– Да понимаю, понимаю, – пробурчал тот. – Я хочу сказать, что Лианн, наверное, точно знает, сколько Джан брала отгулов. Я помню, что на этой неделе, кроме вчерашней пятницы, был еще один день, и на прошлой неделе пара.

Дакуэрт сделал в блокноте пометку и произнес:

– А теперь постарайтесь вспомнить, в чем конкретно выражалось ее возбуждение.

– Ну например, когда человек – в данном случае она – собирается в какую-то приятную поездку. Джан даже на это намекала.

Детектив насторожился.

– На что?

– На поездку в пятницу, то есть вчера. Сказала, что они отправятся на природу.

– Вы уверены, что речь шла не о поездке в парк «Пять вершин»?

– Нет. – Эрни покачал головой. – Она сказала, что Дэвид повезет ее куда-то в пятницу и что он напускает таинственность. Мол, наверное, хочет устроить ей сюрприз.

Дакуэрт сделал пару заметок в блокноте и убрал его в пиджак. Он собрался уходить, когда в доме зазвонил телефон.

– Дэвид, наверное, переживает, – вздохнул Эрни.

Дакуэрт кивнул:

– Конечно.

– Я надеюсь, вы ее скоро найдете.

В дверях появилась Айрин.

– Звонит Лайал.

– И что?

– Спрашивает насчет Лианн. Говорит, что не видел ее со вчерашнего дня.

Дакуэрт вздрогнул.

– Лианн Ковальски?

Эрни взял трубку.

– В чем дело, Лайал? – Он послушал несколько секунд, затем ответил: – Нет, я не знаю… да, да, согласен, так долго покупки не делают даже женщины. А ты слышал насчет Джан? Здесь полицейский…

– Можно я поговорю с ним? – сказал Дакуэрт. Эрни передал ему трубку. – Мистер Ковальски, это детектив Барри Дакуэрт из полицейского управления Промис-Фоллз. Что с вашей женой?

– Ее нет дома.

– Когда она должна была прийти?

– Много часов назад. Поехала за покупками и пропала. По субботам она всегда посещает торговый центр, а затем супермаркет.

– Она не могла поехать вместе с Джан Харвуд?

– Нет, исключено. Лианн всегда ездит одна. Передайте трубку Эрни. Может, он ее вызвал на работу?

– Нет, мистер Бертрам вашу жену не вызывал.

– А что с Джан? Ее муж звонил недавно, искал ее.

Дакуэрт достал блокнот.

– Мистер Ковальски, продиктуйте, пожалуйста, ваш адрес.

 

Глава тринадцатая

 

Наши отношения с Джан были вполне искренними, но одно событие я от нее все же утаил. Разумеется, это не касалось моих отношений с кем-то на стороне. У меня даже в мыслях подобного не было. Но все равно: если бы Джан узнала об этом, то разозлилась бы. Так что я правильно сделал, что не сообщил ей о своей поездке год назад к дому, где она родилась. От Промис-Фоллз туда примерно три часа езды. Адрес: Рочестер, Линкольн-авеню. Небольшой двухэтажный домик, довольно запущенный. Белая краска на стенах во многих местах облупилась, ставни на окнах покривились. Старая входная дверь, каминная труба. Дом, несомненно, требовал ремонта, но все же жить в нем было можно.

Я ездил в Буффало брать интервью у члена городского совета относительно целесообразности чрезмерного внедрения «лежачих полицейских» с целью упорядочить движение транспорта в городе и на обратном пути неожиданно решил свернуть в Рочестер. Впрочем, слово «неожиданно» тут не годится, потому что, еще находясь в Буффало, я знал, что заеду в Рочестер.

А началось все с того, что у нас в ванной комнате потекла труба, прикрепленная к раковине. Пришлось мне в тот день отпроситься с работы и позвонить отцу. Я всегда так делал, когда в доме требовалось что-нибудь починить. Он явился через полчаса с набором инструментов и с небольшим газосварочным аппаратом.

– Самое главное – найти место протечки, – сказал отец.

Сложность состояла в том, что водопроводные трубы в моем доме были скрыты в стенах. Однако для отца непреодолимых препятствий не существовало. Во всяком случае, в данной сфере. Вскоре он определил, где течет труба. Нужно было ломать стену, и, чтобы ему помочь, я зашел с другой стороны.

Там оказался встроенный шкаф. Я принялся отодвигать вещи от стены и заметил, что плинтус прибит неплотно, а под ним что-то виднеется. Это был плотный конверт, содержащий лист бумаги и ключ. Конверт заклеен не был. Я вытащил его. Изучил ключ и вернул обратно, а лист бумаги развернул.

Это было свидетельство о рождении Джан с подробностями ее происхождения, которыми она никогда со мной не делилась. Единственное, что мне было известно, – это ее девичья фамилия: Ричлер. О том, кто ее родители, чем занимаются, где живут, она решительно отказывалась говорить. Мне неизвестны были даже их имена. Теперь я это узнал. Ее мать звали Греттен, а отца Хорас. Родилась она в Рочестере, в больнице общины Монро. Там же был указан их адрес на Линкольн-авеню.

Запомнить эти сведения было несложно. Я положил свидетельство в конверт и снова вытащил ключ. Он был какой-то странный, непохожий на ключ от дома. Долго размышлять времени не было, я засунул конверт обратно и прибил плинтус.

Отец тем временем уже добрался до трубы и устранил протечку. Ему пришлось спуститься в подвал и перекрыть вентиль. А потом открыть.

Перед поездкой в Буффало я посмотрел в Интернете список абонентов телефонной сети Рочестера. Там числились пять Ричлеров, и только один был X. Ричлер. Жил на Линкольн-авеню. Отсюда можно было сделать вывод, что по крайней мере один из родителей Джан до сих пор жив, а может, и оба.

Чтобы убедиться, я позвонил им со своего рабочего места в «Стандард». Ответила женщина: судя по голосу, немолодая, – скорее всего Греттен.

– Могу я попросить к телефону мистера Ричлера? – сказал я.

– Подождите, – ответила она.

В трубке раздался усталый мужской голос:

– Алло.

– Это Хэнк Ричлер?

– Нет. Это Хорас Ричлер.

– Извините, я ошибся номером.

Почему Джан упорно отказывалась рассказывать о своих родителях?

– Я не хочу о них вспоминать, – твердила она. – Не хочу их ни видеть, ни слышать.

Даже когда родился Итан, жена не стала сообщать родителям.

– Им на это наплевать.

– Может, появление внука изменит их отношение к тебе? – возразил я. – И они захотят помириться.

Она покачала головой.

– Я с ними не ссорилась, поэтому и мириться нечего. Давай больше не будем об этом говорить.

Почти за шесть лет совместной жизни мне удалось узнать, что ее отец жалкий подонок, а мать унылая, сильно пьющая женщина.

– Я у них всегда была во всем виновата, – сказала Джан в субботу вечером два года назад, когда Итан остался ночевать у моих родителей. Мы выпили три бутылки вина – редкий случай с учетом того, что Джан пила очень мало, – и она вдруг разоткровенничалась.

– Почему? – спросил я.

– Наверное, злость им больше вымещать было не на ком.

– Это ужасно.

– Мне запомнилось, что папаша отчудил на мой десятый день рождения. Он обещал свозить меня в Нью-Йорк, показать настоящий бродвейский мюзикл. Это было пределом моих мечтаний. Я смотрела по телевизору церемонии присуждения премии «Тони», сохраняла экземпляры газет «Нью-Йорк таймс», где помещались рецензии на разные шоу, помнила названия всех постановок и фамилии звезд. Он сказал, что купит билеты на «Бриолин» и мы поедем туда на автобусе. Переночуем в отеле. Я не могла в это поверить. Отец, который никогда не проявлял ко мне никакого интереса, и тут вдруг… – Она отпила из бокала. – И вот наступил день отъезда. Я собрала сумку, положила туда наряд, в котором собиралась пойти в театр: красное платье, черные туфли, – а отец, увидев меня утром, ухмыльнулся: «Поездка отменяется. Я передумал». Я не находила слов. Надо же, такая подлость. Кое-как удалось вытерпеть несколько лет, а потом я от них ушла.

– Куда? К родственникам?

– Ладно, хватит об этом.

Утром, когда я попытался продолжить разговор, Джан даже слышать об этом не захотела.

Вскоре жена снова обратилась к запретной теме. Сказала, что ушла из дома в семнадцать лет и с тех пор (то есть почти два десятилетия) не виделась с родителями и не знает, живы ли они. Братьев и сестер у нее нет.

Разумеется, я не стал рассказывать ей о своей находке за плинтусом во встроенном шкафу. О том, что я узнал ее тайну. Меня расстраивало, что она пошла на такое ухищрение, желая скрыть свое происхождение. Ей, видимо, очень не хотелось, чтобы я встретился с ее родителями.

И вот на обратном пути из Буффало я заехал в Рочестер, нашел Линкольн-авеню и дом с облупившейся побелкой и покосившимися ставнями и долго смотрел на него, будто собирался потом нарисовать. Пытался угадать окно комнаты, где обитала Джан. Представлял, как она в детстве играет в «классики» во дворе или прыгает со скакалкой. А может, в этом доме, где царили равнодушие и злоба, даже такие простые удовольствия были ей недоступны?

И мне повезло. Приехали ее родители.

Я поставил машину на противоположной стороне улицы через два дома, так что внимания Хораса и Греттен Ричлер не привлек, когда они выходили из своего старого «олдсмобила».

Хорас медленно открыл дверцу и поставил ногу на землю. Ему потребовалось сделать усилие, чтобы вылезти. У него явно был артрит или что-то подобное. Возраст – лет семьдесят, лысый, на руках пигментные пятна. Невысокий, коренастый, не толстый. В общем, еще достаточно крепкий. И на монстра Хорас Ричлер не был похож. Впрочем, монстры редко выглядят отталкивающими.

Пока он двигался к багажнику, из автомобиля вышла Греттен. Она тоже шла медленно, хотя была подвижнее. Во всяком случае, у багажника оказалась раньше мужа и ждала, пока он вставит ключ и поднимет крышку. Маленькая женщина, ростом, наверное, метр пятьдесят, и весила не более пятидесяти килограммов. Жилистая. Вытащила из багажника несколько пакетов с покупками из супермаркета и направилась к двери. Муж закрыл багажник и последовал за ней. Они приблизились к дому и исчезли за дверью, не произнеся ни слова.

Я сидел, обдумывая увиденное, пытался сделать какие-нибудь выводы, но не смог. Однако у меня сложилось впечатление, будто эти двое существуют как на автомате, доживают жизнь без всякой цели. Я попробовал всколыхнуть в себе какую-то враждебность к ним, но мне почему-то было их жаль.

Когда «олдсмобил» подъехал к дому, я собирался выскочить из машины, подбежать и высказать в лицо Хорасу Ричлеру все, что я о нем думаю. Напомнить, как ужасно он вел себя со своей дочерью. Заявить, что такой черствый, жестокий ублюдок не имеет права называться отцом. Его дочь выросла хорошим человеком, и ее жизнь удалась, несмотря ни на что. У него чудесный внук, но дед его никогда не увидит.

Но я остался сидеть в машине, наблюдая, как Хорас Ричлер вошел в дом со своей женой Греттен и закрыл за собой дверь.

Затем я отправился домой. Джан об этом так и не узнала.

 

Глава четырнадцатая

 

И вот сейчас, возвращаясь с отцом домой после осмотра моста, я вспомнил о Ричлерах. А если Джан все эти годы хотела высказать родителям то, на что я не решился, находясь тогда у их дома? Может, она так и не сумела забыть жестокость отца и, перед тем как расстаться с жизнью, решила встретиться с ними в последний раз?

– Это хорошо, – сказал отец, – что мы там ничего не нашли. Хорошо. Значит, есть надежда, что она жива.

– Да, – отозвался я, – но Джан упоминала еще о мосте через водопад. Но там всегда люди, так что если бы она на этом мосту что-нибудь с собой сотворила, в полиции об этом немедленно бы узнали.

– Видишь, вон тот тип в машине свернул, не включив поворотник? У него что, отсохли бы руки?

Затем отец возмутился действиями еще нескольких водителей и, поскольку я никак не отреагировал, посмотрел на меня.

– Тебе вроде понравилась моя мысль, что Джан могла поехать к своим родителям.

– Да.

– Надо узнать их адрес. Но поскольку Джан с ними не общалась более двадцати лет, неизвестно, живы ли они.

– Они живы.

– Да? Откуда ты знаешь?

– Живут в Рочестере.

– Она тебе рассказала?

– Нет, я сам докопался.

– Тогда им надо позвонить, узнать, там ли она. Сколько туда ехать? Часа три-четыре?

– Около трех, – ответил я. – Но звонить не стану. Боюсь, они не захотят со мной разговаривать, если узнают, что дело касается их дочери.

Отец покачал головой.

– Как могут родители быть такими?

Мы подъехали к дому. Мама встретила нас в дверях. Уже стемнело, на улице зажглись фонари.

– Ничего, – ответил я на ее вопросительный взгляд. – А тут есть новости? Может, звонили из полиции?

Она покачала головой. Мы вошли в дом. Итан в гостиной придумал новую игру. Забирался на диван и спрыгивал на пол. Мама и не пыталась его угомонить. Я поцеловал сына и пошел в кухню. Достал карточку детектива Дакуэрта, набрал номер его телефона.

Он немедленно ответил.

– Это Дэвид Харвуд, – произнес я. – Решил позвонить на всякий случай.

– У меня пока нет ничего нового, – сухо проговорил детектив.

– Но поиски продолжаются?

– Да, мистер Харвуд, продолжаются. – Он помолчал. – Если к утру ситуация не прояснится, придется дать объявление в газете и на телевидении.

– Утром, вероятно, меня здесь не будет.

– А куда вы собираетесь?

– В Рочестер, к родителям Джан. Она не имела с ними никакой связи, наверное, двадцать лет, но я подумал, что у нее могли появиться какие-то причины для встречи: например, захотелось наконец высказать все, что она о них думает.

– Такое исключать нельзя, – отозвался Дакуэрт.

– Можно, конечно, позвонить, – продолжил я, – но лучше встретиться лично. Полагаю, они всполошатся, если им позвонит незнакомый человек, назовется зятем и спросит, не заглянула ли в родительский дом их дочь. А если Джан там и не хочет, чтобы я об этом знал, то после моего звонка она может скрыться.

– Не исключено.

– В общем, я решил отправиться в Рочестер прямо сейчас. Переночую там в отеле, а утром пойду к ним.

– А какие отношения были у вашей жены с Лианн Ковальски? – неожиданно спросил Дакуэрт.

Вопрос сбил меня с толку.

– Отношений у них особых нет. Работают вместе, вот и все.

– Мистер Харвуд, а во сколько вы с сыном выехали в парк «Пять вершин»?

Это еще что за вопрос? Ведь в парк поехали мы трое.

– Часов в одиннадцать. А разве там не зафиксировано с точностью до минуты, когда мы вошли в парк?

– Думаю, вы правы.

– Что-нибудь случилось? – воскликнул я. – Пожалуйста, скажите!

– Если появятся новости, мистер Харвуд, я сразу позвоню. У меня есть номер вашего мобильного телефона.

Я положил трубку. Отец с матерью тревожно смотрели на меня.

– Так Джан все же рассказала тебе о своих родителях? – спросила мама.

– Нет, я выяснил случайно.

– И кто они?

– Хорас и Греттен Ричлер.

– Джан известно, что ты знаешь?

Я покачал головой, откинувшись на спинку стула. Вдаваться в детали не хотелось.

– Тебе надо отдохнуть, – произнесла мама.

– Я поеду в Рочестер.

– Утром?

– Нет, сейчас.

– Зачем тебе ехать на ночь глядя?

Я встал.

– Мама, приготовь мне термос с кофе, а я пойду посмотрю, как там Итан.

Сын лежал, положив голову на подлокотник дивана. Устал.

– Мне нужно идти, малыш, – сказал я. – Ты побудешь пока здесь.

Он молча кивнул.

– Мама, наверное, поехала за покупками и скоро вернется.

– Ладно, – пробормотал он и закрыл глаза.

 

Глава пятнадцатая

 

Барри Дакуэрт убрал телефон и повернулся к Лайалу Ковальски.

– Извините.

– Это звонил муж Джан? – спросил тот.

– Да.

Они сидели в гостиной. Ковальски был в черной грязной футболке и шортах до колен, с множеством карманов. Дакуэрт удивлялся, что этот тридцатипятилетний мужчина уже облысел. Или просто бреет голову. Некоторые мужчины так делают, когда начинают терять волосы. Получается, будто они следуют моде.

Из кухни вышел питбуль. Дакуэрт сразу догадался, что в доме живет собака, как только вошел. Тут все было пропитано ее запахом.

– Он видел мою жену?

– Нет, – ответил детектив, подумав, что Харвуд мог видеть Лианн Ковальски и ничего не сказать. Дело принимало неожиданный оборот, после того как стало известно, что пропала не только Джан Харвуд, но и ее коллега по работе.

– Итак, во сколько ваша жена уехала за покупками?

Ковальски подался вперед на диване, положив локти на колени.

– Вообще-то она уехала до того, как я встал. Я поздно лег, и потому еще спал.

– Где вы были?

– В баре «Трентон». С приятелями. Ну посидели, а потом до дому меня подвез Мик.

– Кто он?

– Мы вместе работаем.

– А что у вас за работа, мистер Ковальски?

– Эксплуатационное содержание зданий.

– Когда вы вернулись домой?

Ковальски напрягся, пытаясь вспомнить.

– В три. А может, в пять.

– Ваша жена находилась дома, когда вы приехали?

– Наверное.

– То есть?

– Хм, а почему ее не должно было быть?

– Я не понял.

– Дело в том, что я в спальню не заходил. Устроился на диване.

– Почему?

– Лианн бесится, когда я прихожу домой пьяный. Вообще-то она бесится, даже когда я трезвый. К тому же я вроде как забыл, что давно обещал пойти с ней куда-нибудь поужинать. Это должно было быть именно вчера вечером. В общем, я не хотел разборок и лег на диване.

– Вы пробыли в баре «Трентон» всю ночь?

– Думаю, да. После того как он закрылся, мы с Миком еще добавили чуть-чуть на стоянке.

– И затем он повез вас домой?

Лайал отмахнулся как от какой-то чепухи.

– Да Мик может выпить ведро и вести машину лучше любого трезвого.

– А куда вы собирались поехать поужинать?

– Кажется, в ресторан «Келли». – Ковальски посмотрел на детектива, словно ища подтверждения. – Помню, что говорил об этом в четверг: ну насчет того, чтобы повезти ее туда поужинать, – но это потом как-то вылетело из головы.

– А в баре вы ей не звонили? Или она вам?

– Нет.

– Ладно. Значит, вы легли спать на диване. А утром жену видели?

– В том-то все и дело, что нет. Мне кажется, я слышал сквозь сон, как она что-то говорит мне, но утверждать не могу.

– Чем обычно занимается ваша жена по субботам?

– Ну, типа, всякой ерундой. Выходит из дому примерно в восемь тридцать. Большинство уик-эндов проводит одна, даже если я не просиживаю ночь с приятелями. Иногда предлагаю ей прогуляться, хотя знаю, что она откажется. Ей нравится гулять одной. А я не обижаюсь.

– И куда она ходит?

– В торговые центры. Очень их любит. Изучила все вплоть до Олбани. Черт его знает зачем. Спрашивается, сколько нужно женщине одежды, обуви, украшений и косметики?

– Она много тратит?

– Не знаю. У нас вообще-то с деньгами негусто. Чего я совсем не просекаю, так это зачем ходить из одного торгового центра в другой, если везде все одинаково?

Дакуэрт кивнул.

– Значит, после всех торговых центров, – продолжил Лайалл, – ее последняя остановка в супермаркете.

Пес, похожий на боксерскую грушу с ногами, прошел через комнату, стуча когтями по не покрытым ковром участкам пола, и плюхнулся на квадратный коврик перед пустым креслом.

– А в другие субботы она обычно когда возвращалась?

– Часа в три-четыре.

– Во сколько вы проснулись?

– В час дня, – ответил Лайалл.

– Звонили жене?

– Да. Но в ее мобильнике срабатывал автоответчик. И она не перезвонила: не сказала, что задерживается.

Дакуэрт помолчал.

– Итак, мистер Ковальски, когда вы в последний раз видели свою жену или разговаривали с ней по телефону?

Тот задумался.

– Наверное, вчера в середине дня. Она позвонила мне с работы: спросила, во сколько мы поедем ужинать. – Он поморщился, будто ему кто-то всадил в руку булавку.

– А когда Мик высадил вас здесь прошлой ночью, вы заметили, стоит ли на месте автомобиль Лианн?

– Я не очень-то тогда смотрел по сторонам.

– Значит, вероятно, прошлой ночью ее дома не было.

– А где она могла быть, если не тут?

– Не знаю. – Детектив пожал плечами. – Потому и спрашиваю.

Лайала, казалось, такое предположение ошеломило.

– Она находилась здесь, где же ей еще быть?

– У вас есть список банковских или кредитных карт, которыми пользовалась ваша жена?

– Для чего это вам надо?

– Мы могли бы проверить, когда она их использовала и где побывала.

Ковальски почесал голову.

– Вообще-то Лианн обычно расплачивается наличными.

– Почему?

– Да у нас вроде как карты заблокированы.

Дакуэрт вздохнул.

– Подобное прежде случалось? Чтобы она не приходила домой ночевать – например, оставалась у подруги? Или, извините, у любовника?

Ковальски покачал головой, плотно сжав мясистые губы.

– Нет, черт возьми. Она не стала бы меня обманывать. Никогда.

– Извините, мистер Ковальски, я только спросил, бывало ли прежде такое, чтобы ваша жена не приходила домой ночевать.

– Нет.

– Мне нужно, чтобы вы были со мной откровенны, – сказал детектив Дакуэрт. – В этом нет ничего необычного, такое случается почти с каждым женатым мужчиной.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.