Фанатизм Вокруг Здоровья и Хиппи

Нам хорошо известно о существовании справочников, которые помогают быть здоровыми, счастливыми веганами, но мы полагаем, что наша книга иного сорта и предназначена для несколько другой аудитории. Мы представляем собой двух придурковатых профессоров (по крайней мере, это помогает нам оплачивать счета), поэтому, когда мы хотим что-то понять, мы глотаем несчетные тома книг по предмету. Когда мы проникли в мир веганизма, мы прочитали все, до чего только смогли добраться (и читаем до сих пор). По прочтении мы выяснили, что авторы многих книг, учащих, как быть веганом день за днем, склонны впадать в две крайности: помешательство на здоровье и хиппизм (или и то, и другое).

Теперь, когда диетологи и хиппи наверняка на нас ополчились, необходимо кое-что прояснить. Во-первых, мы не имеем ничего против людей, озабоченных своим здоровьем. Мы тоже печемся о своих организмах. Мы стараемся хорошо питаться и не скрываем, что диетически аргументированные призывы к веганизму научно обоснованны и подкреплены весомыми доказательствами. Во-вторых, мы хотим признаться, что любим хиппи – всех воняющих, бьющих в барабаны раздолбаев. Шутка. Нам правда нравятся хиппи. Многие наши хорошие друзья – хиппари.

Но когда мы погружались в веганизм, для нас были вещи поважнее, чем научное подспорье в пользу здоровья, кипы страниц, посвященные витамину B12, или диета для веганов-спортсменов. Это важные вещи, спору нет, но об этом уже написан ряд хороших книг. Нам было важнее и что-то большее, нежели духовная тема, проповедующая любовь к Матушке Земле. Безусловно, уважение к животным – хороший стимул, полезный вашей карме, здоровью и планете, но подчас подобные книги поражают нас всеми этими телегами про Эру Водолея[10]. Создается ощущение, что они написаны для людей, куда более замороченных на своих чакрах, чем мы. Мы искали книгу, которая говорила бы на одном языке с такими персонажами, как мы: молодыми, панковско-радикальными и ушедшими в веганизм по соображениям этики и борьбы за права животных. Мы жаждали читать автора, который не постеснялся бы написать слово «fuck» или по-дружески выстебать хиппи. Когда мы поняли, что такой книги в природе нет, мы решили накидать собственную.

В этот текст мы включили все те полезные фишки, которые нашли в первоисточниках, став веганами. Писалось все это довольно долго, и мы многому научились за это время. Поэтому мы бы хотели, чтобы и другие учились на наших ошибках.

Становление Вегана: Методика Холодного Тофу[11]

Как Мы Стали Веганами

Мы воспользовались трехнедельным методом, но, как ни печально, нам потребовалось какое-то время на то, чтобы свыкнуться с мыслью о возможности веганизма. Приняв твердое решение, мы уже не испытывали проблем, но путь к этому решению стал целой историей.

У нас ушло немало времени на то, чтобы посмотреть на веганизм, как на нечто осуществимое и желанное. Больше, чем должно уходить. Намного больше. Казалось, это длится годами. Когда мы не были веганами, нам казалось, что все веганы, которых мы знали, унаследовали от родителей какой-то ген, В-хромосому, подавляющую их любовь к мясу, яйцам, молочным продуктам, шерсти и коже. Несмотря на то, что бывают веганы со дня своего рождения, подавляющее большинство веганов много лет было всеядным, и когда ты – употребляющий яйца вегетарианец, веганизм кажется чем-то далеким и безумно сложным.

Мы любим веселиться, опрашивая веганов, как они пришли к такому решению. Истории, которые нам рассказывают, интригуют почти всегда. Для кого-то это чудодейственная вспышка озарения. Для кого-то – долгоиграющая рутина размусоливания собственной жизни и спорадические попытки понять, кто ты и зачем. Ниже каждый из нас покажет свое роуд-муви, путевые заметки по дороге к веганизму. Может, ты найдешь в этих историях что-то знакомое, а, может, и нет.

Как Боб Стал Веганом

Одна из вещей, которой я в себе поражаюсь – это способность подавлять неприятные мысли. Я думаю об эмоциональном самосовершенствовании и друзьях, которые помогают мне в моем «отречении». С их поддержкой я могу забить на что угодно и чем угодно увлечься с одинаковой простотой. Глобальное потепление? Я мало чем могу повлиять на ситуацию. Правление республиканцев? Ну что ж, они немногим хуже демократов. Тот факт, что я пишу книгу, которая никогда не принесет мне барышей? Это больше жизнь, чем работа. Животные, используемые ради мяса, шерсти, кожи и экспериментов? Эх, мир никогда не изменится.

По крайней мере, так я думал, пока не получил от жизни пинок. Причем пинок увесистый. Я уже не мог игнорировать его или пытаться отрицать или притворяться, что скоро все само собой рассосется. Я обрел уникальную форму сознания, которую получают в дар все веганы, желающие оставаться таковыми навсегда. Я перестал рассматривать животных, как некую собственность или материальное благо, и научился относиться к ним, как к существам, заслуживающим уважения. Этому много чего поспособствовало, но в особенности один эпизод в моей биографии.

В детстве, особенно лет до 10, я был очень одинок. Я проводил уйму времени с собакой, но практически не дружил с ровесниками. Поэтому дружба с дворняжкой по имени Пэтч была для меня фундаментальной ценностью и развивала отношение к животным. Я искренне любил пса. Он был моим верным товарищем, с которым мысленно мы не расставались никогда. Примерно в это же время я раздумывал над тем, чтобы стать ветеринаром, и порой нередко играл в «эксперта по бешенству». Я рано почувствовал духовную связь с животными, но у меня ушло немало времени, чтобы понять, что связь эта должна быть глубже, чем просто хорошее отношение к домашним питомцам.

В старших классах я принял участие в программе, в рамках которой несколько часов в день предполагалась уделять заботе о животных и растениях. У меня появилась возможность получше разобраться в предмете, и я начал узнавать много нового о коренных различиях между флорой и фауной. После школы я отправился в университет, где еще больше поднаторел в вопросе, получив дипломы по курсам философии и сельского хозяйства. Философия стимулировала мое умение выстраивать сложные теоретические паззлы и задвигать солидные аргументы, тогда как сельское хозяйство наделило меня знаниями о животноводстве, прикладной ботанике и других аспектах современного крестьянского производства, которым я заинтересовался, будучи вовлеченным в ту программу в школе.

Я немало узнал о «современных» методах ведения сельского хозяйства и о том, насколько они ничтожны. Из прослушанных курсов я вынес, что животные – это «хозяйственные единицы» с определенным сроком годности. Как только он подходил к концу, животное подлежало уничтожению. В ходе обучения я наблюдал, как обращаются с животными на фермах, как они страдают и как беспощадно их калечат без какой-либо анестезии в рамках сложного процесса, призванного минимизировать затраты на производство мяса, яиц и молочных продуктов.

Печальный момент заключался в том, что эта часть процедуры считалась за форму искусства, тогда как другие виды пыток подавались, как старомодные, экономически неактуальные и конкурентно несостоятельные. Чем больше я узнавал, тем глубже убеждался в том, что животноводство – это зло. Я быстро понял, что низкие цены на мясо, которые мы видим на прилавках, объясняются жуткими страданиями живых существ, и больше не мог оставаться частью этого.

Ориентировочно на третьем курсе вуза, мне в руке попала книга Джона Роббинса[15] «Диета для Новой Америки». Это книга вызвала во мне трепет, и я понял, что единственный реальный выход для меня – это отказаться от мяса и рыбы. С этой точкой зрения я прожил 6-7 лет, будучи ово-лакто вегетарианцем. Со временем, мне кажется, моя диета перестала быть идеей и превратилось в банальную привычку. В какой-то момент я уже не мог вспомнить, почему стал вегетарианцем.

В результате я стал прибегать к тому, что сейчас меня просто бесит: я начал изредка есть мясо – преимущественно в отпуске. Оглядываясь назад, могу сказать, что частично такое поведение было вызвано желанием угодить окружающим, частично мотивировано неготовностью обламываться, частично продиктовано элементарной ленью и частично объяснялось тем, что я забыл, по каким причинам отказался от мяса. Кроме того, я во всеуслышание поддерживал веганов, но в душе думал, что они зашли слишком далеко.

На данном этапе позиционирование веганов, как потусторонних фриков, стало моей традицией, направленной на умасливание совести. Я считал веганов маргиналами, что помогало мне оправдаться перед самим собой. Это абсурдное предубеждение находило поддержку в лице нескольких схваток с нахальными, мерзкими веганами, которые третировали и чморили меня за то, что я был вегетарианцем.

Начав преподавать, я провел несколько лекций о мясоедстве, вегетарианстве и этике. Я напомнил себе, зачем стал вегетарианцем и по-новому взглянул на веганов. В качестве новогодней резолюции, я решил пересмотреть свое вегетарианство. Заново воодушевленный, я твердо вознамерился углубиться в вопросы прав животных и обложился тоннами книг по этической теории.

Я проглотил «Освобождение животных» Питера Сингера[16] и был совершенно ошеломлен непробиваемостью его аргументов в пользу веганизма. Наконец появился кто-то, кто не мямлил, а убеждал. Его мотивировка была неоспорима. Его логика была безупречна, и тогда я понял, что эксплуатация животных неправильна в корне. Не было ни малейшего смысла – за исключением кайфа от вкуса молока, сыра и яиц – в том, чтобы животные умирали ради наших удовольствий.

Что мне оставалось? У меня не было иного шанса остаться в ладах с самим собой, как бросить яйца и молочку. Как человек, ратующий за права животных, я бы стал не кем иным, как лицемером, если бы продолжил есть яйца и пить молоко, принимая в расчет число убийств и пыток, которые я тем самым продолжал бы поддерживать. Для тех, кто сомневается, открою секрет: когда срок годности коровы, играющей роль молочной машины, истекает, ее отправляют на бойню. Экономика. В мире не существует тихих пастбищ для коров на пенсии, если только ты не считаешь приятным времяпрепровождением превращение в говяжий фарш. Потребители молочных продуктов непосредственным образом поддерживают мясную индустрию, несущественно сокращая число смертей и страданий (это относится и к любителям органического молока). Производство яиц тоже непостижимо жестоко. Куры-несушки проводят всю жизнь в узких железных клетках. Они почти не видят дневного света и редко (а то и никогда) получают возможность расправить крылья или размять ноги (мы расскажем об этом подробно в следующей главе).

Короче, я сделал то, что должен был: я перестал есть продукты животного происхождения как таковые и принялся методично выбрасывать из своей жизни все другие товары, полученные посредством эксплуатации животных, будь то шампунь, протестированный на кролике, или презервативы (об этом позже). В течение нескольких лет мое отношение к веганам кардинально изменилось. Я перестал считать их развязными, маргинальными чудилами, которые не знают, чем заняться, кроме как прогонять лекции вегетарианцам. Я рад, что смог избавиться от химер своего заблуждения.

Часто встречаемое клише гласит, что человек не живет на необитаемом острове. И это действительно так. Три вещи помогли мне понять это. Во-первых, мне очень повезло, что я пообщался с Дженной на тему изменений в сознании, и мы оба решили стать веганами.

Во-вторых, нам посчастливилось стать лучшими друзьями Дэна Пейзера, которому эта книга частично посвящена. Дэн – веган, мой студент-коммунист из Вермонта. Он не только показал себя самым лучшим знатоком Маркса, какого мне доводилось встречать, но и всегда был так же последователен, спокоен и терпелив в вопросах веганизма, которые мы с ним обсуждали. С ним было комфортно говорить о веганизме, он никогда не читал лекций и не пытался обращать в свою веру. Он изящно спускал на тормозах острые беседы, которые сейчас выводят меня самого из себя. Например, как-то я сказал Дэну, что буду веганом «во всем, кроме сливок в кофе». Кажется, еще я интересовался у него, как буду есть пиццу без сыра, что мне делать без йогурта и куда мне пойти на завтрак, если в закусочную теперь нельзя.

Вспоминая об этих абсурдных вопросах, я наполняюсь чувством стыда и представляю, как раздражал ими Дэна, особенно вспоминая мои виртуозные (хоть и жалкие) отговорки по поводу того, почему я не смогу стать веганом. Я наболтал ему массу вещей, о которых сейчас жалею едва ли не каждый день. Дэн, если ты читаешь это, знай, я – твой большой должник, и до сих пор не понимаю, как ты удержался и не задушил меня тогда.

Третьей причиной послужило то, что мы взяли щенка. У нас много лет жил кот, но кот – довольно независимое животное. Безусловно, он нуждается в ежедневной дозе любви, но чаще всего это очень хорошо скрывает. К тому же меня не покидает ощущение, что я постоянно вторгаюсь в его личную жизнь, мешаю его сладким снам и посягаю на территорию. Он – любимый, великолепный, лохматый, счастливый кот, но он – кот, такова его натура.

Общение с щенком дарит принципиально иной опыт. Щенки нуждаются во многом, чего котам не требуется. Когда мы его принесли, ему было всего несколько недель, и он полностью от нас зависел. Я провел с щенком три недели, выполняя функции его мамы и растя его так, будто он был моим собственным четвероногим детенышем. В какой-то момент мы оба почувствовали, что связаны друг с другом. Так же, как и в случае с котом, мы приняли его, как члена семьи, и научились угадывать его настроение, желания и поводы для восторга. Аналогичным образом он приноровился к нам, и мы стали развиваться вместе.

Получив опыт общения с котом и щенком, мы существенно обогатились эмоционально, получив новый спектр ощущений – от страха и подавленности до безграничного счастья – и осознали, что другие животные тоже испытывают все возможные чувства. По университету я знал, что свиньи как минимум не глупее собак, коровы узнавали людей, которых часто видели, а куры – далеко не «тупые птицы». Почему, озадачился я, кот и пес удостаиваются королевских почестей, а остальным животным уготована роль жертв? Невзирая на то, что мы не могли остановить животноводство, мы понимали, что путь вегана – это отказ в поддержке эксплуатационной, жестокой и несправедливой иерархии угнетения животных. В результате моя озабоченность правами животных вышла за рамки белых и пушистых кошек и собак.

Став веганом, я никогда не оглядывался назад и ни о чем не жалею. Молоко, сыр и яйца теперь представляются мне чем-то очень гадким, и я не испытываю ни малейшего желания их употреблять. Я смотрю на животных иначе, чем раньше, и улавливаю родственные связи между нами. Кроме того, я по-иному стал воспринимать свою роль в обществе. Хоть я и не задира-радикал, как те, кто отвадили меня от веганизма в прошлом, мне приятно думать, что мой выбор служит своеобразным будильником для людей, который своим звоном напоминает: есть мясо морально противоестественно.

Я достигаю этой цели, даже не говоря ни слова про веганизм, ибо, как мы упомянули в начале главы, люди сами замечают, что ты ешь, и незамедлительно начинают дознаваться, почему ты не кушаешь то же, что привыкли жевать они. Мое простейшее воздержание от продуктов животного происхождения не дает окружающим забыть о том, что есть мясо этически неприемлемо. Эта часть веганизма важна для меня, потому что даже при том, что она может напороться на встречные аргументы, она помогает мыслящим людям задавать интересующие их вопросы, задумываться, почему ты стал веганом, и, вероятно, приходить к выводу, что ни один кусок мяса не стоит тех страданий, какие он влечет процессом своего производства.

В конце концов, если это сработало с таким отрицательным типом, как я, значит, способно сработать с кем угодно.

Как Дженна Стала Веганом

Когда я оглядываюсь на мою жизнь до веганизма, я поражаюсь тому, насколько была наивна в представлениях о том, как обращаются с животными. То ли не знала правды, то ли игнорировала ее. Еще будучи ребенком, я приходила в бешенство от одного вида мяса. Я всегда подолгу зависала над своей тарелкой, молясь, чтобы даже самый крошечный кусочек не попал мне в рот (таким образом, обеды и ужины отнимали уйму времени и сил, попутно доводя родителей до белого каления). Даже несмотря на то, что меня бесили вид жил в куриной грудинке и облик жутких кусков сала в ломтях свинины, я продолжала есть мясо. Оно было вкусным, к тому же мясоедство свойственно людям. Я и не предполагала, что существует какая-то альтернатива.

Как ребенка, меня занимало естествознание, но я понятия не имею, откуда взялась моя любовь к животным. Возможно, всему виной номера журнала «Рейнджер Рик»[17], которые бросали в наш почтовый ящик. Возможно, это оттого, что мне было приятно навещать коров на бабушкиной ферме. Не обходилось, конечно, и без инцидентов. Например, когда меня боднул голодный козел, желавший смолотить полную миску еды, которую я держала в руках. У меня никогда не было животных: сестра страдала аллергией на кошек и собак, а мама вообще не хотела держать зверей дома. И поскольку я не могла иметь собственного питомца, постепенно это стало моей мечтой.

Кроме того, моему «воспитанию» поспособствовали регулярные визиты соседского кота, которому я суеверно открывала дверь в наш дом всякий раз, как он наведывался. Знакомство с этим котом не остановило меня от препарирования кошки на уроке биологии в 11 классе. В тот момент я думала, что это делается в интересах науки. Сейчас я не вполне понимаю, какое ты имеешь отношение к науке, когда раздираешь кошку на части, чтобы изучить анатомию. Я даже не могу себя представить вновь стоящей в комнате посреди растерзанных животных.

В конечном счете, любовь к природе и биологии привела меня к науке в колледже. Как это часто случается, я стала больше понимать об окружающем меня мире и увлеклась политикой, касающейся воздействия нашего образа жизни на окружающую среду, и научилась ценить непохожих на меня людей. Тогда я не могла предположить, что они могут иметь что-то против куриного бульона, которым полит рис (да, я была очень наивной!). И, как это происходит со многими, учась в колледже, я много болела и страдала от излишнего веса. Я перестала делать зарядку, ела все подряд и пила много (ладно – слишком много) пива. К третьему году обучения я поняла, что что-то необходимо менять. К счастью, у Боба был план: мы должны были стать вегетарианцами.

Сначала я подумала, что он спятил, потому что не могла поверить, что способна на это. Я ныла, что это будет слишком тяжело, хотя что-то толкало меня согласиться с Бобом. Тогда он дал мне «Диету для Новой Америки». Она укрепила во мне желание завязать с мясоедством. Мы оба стали вегетарианцами (ово-лакто), начали кататься на велосипеде, сбросили по 5 кило и стали неимоверно счастливы в связи с новым образом жизни.

Однако с годами мы становились ленивыми вегетарианцами. Мы потеряли из виду тот факт, почему мы на это пошли и потихоньку принялись «жульничать». В конце концов, сэндвич с индейкой никому не навредит, правда ведь? Кроме того, мы устали от запаров на тему «как быть с родственниками по праздникам». Нас запарила паста с соусом «Примавера»[18], мы начали есть рыбу и курицу. Год аспирантуры в Испании подвел черту под нашими вегетарианскими днями. Даже несмотря на то, что мы почти всегда готовили вегетарианскую еду дома, мы считали, что, питаясь в городе, должны поглощать мясо, чтобы получать полный рацион. Как правило, поедая мясо, мы стремились сохранить лицо перед друзьями (как же это было глупо!).

Должна признать, долгое время я думала, что все веганы – фрики. Как ово-лакто, я не понимала, зачем нужен еще один (и, как мне казалось, куда более сложный) шаг. Ведь животных не убивают, чтобы получить молоко и яйца, верно? Все моя наивность! Где-то в глубине души я знала, что потреблять яйца и молочные продукты неправильно, но я подавляла в себе это чувство и продолжала усердно кушать.

К счастью, все изменилось. Мы с Бобом дошли до той точки, когда такая диета окончательно перестала нас устраивать. Мы устали жульничать. Нам надоело быть полу-вегетарианцами. К тому же произошло важное событие: у нас появился щенок. Несмотря на то, что у нас жил кот с тех пор, как мы пошли в аспирантуру, жизнь в обществе двух совершенно разных питомцев помогла мне осознать, насколько глубоки их эмоции и разнообразны личности. Это очень непохожие животные, но они оба учатся, любят и демонстрируют те же эмоции, что и мы. Кот и пес помогли мне установить связь с миром зверей – если я не обижаю и не ем своих питомцев, с какой стати я буду обижать и есть других животных? Я не хотела, чтобы какое-либо животное страдало по моей вине.

Поэтому, когда Боб предложил стать веганами, теперь уже я была всецело готова. Признаться, я думала об этом еще до того, как он предложил. Я прочитала «Освобождение животных» Питера Сингера, «Безумного ковбоя» Говарда Лимана[19] и гору других трудов о веганизме, правах животных и здоровье – все, что смогла нарыть. Кроме того, надо отдать должное нашему другу Дэну Пейзеру, «живому вегану», который открыл нам глаза. Подружившись с Дэном, я поняла, что не была близко знакома ни с одним веганом, что существенно тормозило принятие моего собственного решения по этому вопросу. Дэн никогда не давил на нас, но всегда показывал посредством поступков (и вежливых упоминаний), что веганизм важен и возможен.

Теперь у меня уже не было наивных заблуждений относительно животных. Я узнала правду о яйцах и молочных продуктах и приняла ее близко к сердцу. Поначалу у меня были полные трагизма мысли вроде «Мне будет не хватать сыра», но я по нему совсем не скучаю! Я – счастливый веган. Я прекрасно себя чувствую физически и морально, зная, что я не причастна к ужасам, которые творятся на предприятиях промышленного скотоводства. А еще мне нравится быть частью сообщества, которое стремится свести к нулю страдания животных, человека и планеты. Стать веганом было одним из лучших решений в моей жизни, и я хочу поделиться моим счастьем с остальными посредством наглядных примеров, информирования и непосредственной поддержки.

Тропы к Веганизму

Несмотря на то, что наши истории довольно похожи, мы знаем, что историй о пути к веганизму столько же, сколько самих веганов. Люди становятся веганами по самым невероятным причинам, и мы обожаем слушать их истории. Если есть желание поделиться с людьми подробностями жизни, милости просим на форум сайта, посвященного этой книге – http://veganfreak.com. Сайт также поможет всем, кто в одном шаге от веганизма, но никак не может его сделать (хотя сделать его куда проще, чем кажется).

С нашей точки зрения, хороши все веские причины стать веганом. С одной стороны, чем больше веганов, тем лучше. С другой, многие становятся веганами по глупости и, в результате, пополняют крайне неприятное племя экс-веганов. Ты наверняка встречал этих раздраженных товарищей, которые попросту не желают расставаться с беконом, рыбой и другими продуктами из-за того, что им нравится их вкус. Еще мы коснемся экс-веганов и того, как с ними общаться, в Главе 3. Пока же достаточно упомянуть, что экс-веганы – это жертвы недостойных причин отказа от продуктов животного происхождения. На поверку оказывается, что существует масса ложных поводов к принятию такого решения, но все они крутятся вокруг недостаточной готовности к такому выбору (спасибо Дэну Пейзеру, что вывел несколько важных категорий в своем блоге «Курящий веган» – http://thesmokingvegan.blogspot.com).

Слава и Друзья

Если некто становится веганом, потому что он – большой фанат Моби[20], а, значит, должен делать все, как его кумир, шанс, что человек стал веганом не по той причине, довольно велик. Мы обожаем Моби и все, что он делает во имя продвижения веганизма, но если кто-то поддерживает инициативу только потому, что так делает его любимец и ни по какой другой причине, этот человек обрекает себя на страдания. Если принимаешь решение не сердцем, велика вероятность того, что это ненадолго, а еще один экс-веган меньше всего сейчас нужен миру.

Точно так же, если кто-то становится веганом, потому что так сделали его друзья, такой веган недолговечен, если он не расширит рамки своего сознания и не раскроется основополагающей идее.

Моральное Превосходство

Некоторым людям нравится быть веганами, потому что так они могут считать себя лучше мясоедов и всех остальных. Такие личности наносят веганизму, как движению и идее, двойной вред: не только тем, что отпугивают потенциальных веганов, которые не желают становиться «зеленой» полицией, а еще и тем, что позиционируют веганов, как пищевых нацистов, намеренно портящих окружающим аппетит своими бесконечными нравоучениями. Отказ от продуктов животного происхождения – морально и этически мотивированный отказ от поддержки промышленного скотоводства, но для подобных дискуссий есть свое место и время, и лучший способ растерять аудиторию – это называть людей убийцами и тыкать в них пальцем.

Кроме того, вспомни нашу историю с веганским посвящением. Очень важно быть терпеливым, отзывчивым и чутким. Разве не такого вегана люди предпочтут слушать?

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: