Сделай Сам Свою Работу на 5

Блаженны освободившие узников (о том, который не стрелял). Грани.ру, раздел блогов «Свободное место», 03.04.2011





http://grani.ru/blogs/free/entries/187498.html

В 1986 году в большом программном интервью французской коммунистической газете «Юманите», отвечая на вопрос о советских политзаключенных, Михаил Горбачев заявил: во-первых, их нет вообще, во-вторых, их всего-то 200 человек. В том же интервью он утверждал, что, во-первых, никакого сталинизма никогда не было – это выдумка буржуазной пропаганды, а во-вторых, мы с ним давно покончили.

Много позже, когда стали доступны документы Политбюро, мы узнали, в какие формы облекала высшая номенклатура так тяжело пробивавшуюся в их сознании мысль о том, что политзеков вообще-то следует освободить. Чтобы выбить почву из-под ног империалистической пропаганды, клеветнически утверждающей, что у нас якобы есть политзаключенные. А потом в пермские лагеря устремились спецпосланцы Лубянки уговаривать политзеков написать прошение о помиловании. Ну напишите, что не будете больше нарушать советские законы. Напишите, что не будете их нарушать так же, как не нарушали раньше. В той мере, в какой они не противоречат международным пактам о правах человека. Напишите, что хотите домой к больной маме. Напишите хоть что-нибудь.



Гнусный, чисто советский фарс... И все же насколько ничтожное значение имеет это мелкое конъюнктурное лицедейство по сравнению с другим, вечным. Блаженны освободившие узников. И это искупает многое.

За время своего руководства Михаил Горбачев наверняка наделал немало политических гадостей. Но он их делал «до первой крови». Когда его действия (или подозрительное бездействие) вплотную подводили к черте, на которой кровь начинала литься, что-то заставляло его останавливаться, а не пытаться одержать решительную кровавую победу над своими противниками. И вряд ли это «что-то» — трусость. Те, кто пришел ему на смену, комплексовали гораздо меньше. А Михаил Сергеевич — слабый, нерешительный, непоследовательный, бестолковый, без четкой концепции и программы — войдет в историю прежде всего как «тот парень, который не стрелял».

Я тоже скандировал на площади «Горбачева под суд!» в январе 91-го. И, может быть, внес этим свои пять копеек в то, что он тогда тоже остановился. А сейчас я очень сожалею о поступке Владимира Буковского.



Бравые защитники. 19.07.2011

Представьте себе, что на рубеже 70-х – 80-х годов группа осужденных за правозащитную деятельность заключенных пермских лагерей, рискуя надолго оказаться в штрафном изоляторе, передала на волю обращение «Поддержим группировку Брежнева в ЦК!» В нем подробно перечислялись безобразия, творимые советским режимом в отношении диссидентов, из чего делался вывод, что если верх одержат окопавшиеся в недрах партаппарата оголтелые сталинисты и противники «разрядки», будет еще хуже. Обращение решило исход сложнейшей закулисной интриги, плетущейся в ЦК. Получив столь мощную поддержку, «группировка Брежнева» решительно пресекла намерение «ястребов» заменить вяловатого генсека своим более зубастым ставленником. Власть этой группировки укрепилась, и она спокойно продолжила «дозированные» репрессии против инакомыслящих. Не остались без награды и «подписанты». Все получили по второму сроку за «очередной антисоветский пасквиль», коим советский суд счел их обращение.

Оценивать появившееся только что воззвание ряда соискателей статуса придворных либералов с этической точки зрения я не буду. Надеюсь, другие сделают это более интеллигентно, чем сделал бы я. Моя оценка чисто прагматическая. Ведь и сами авторы претендуют именно на прагматичность в политике. И все их гневные обличения существующего режима призваны лишь подкрепить простейшую формулу: неподдержка Медведева означает поддержку Путина.

Чрезвычайно важно, что говорится не о поддержке кандидатуры Медведева на выборах, а о поддержке действующего президента в его желании выдвинуть свою кандидатуру на второй срок. То есть они понимают и принимают как данность, что их поддержка на самих выборах Медведеву нужна не будет. По той простой причине, что никаких реальных выборов программа вообще не предусматривает. Президентом автоматически станет единственный и неповторимый кандидат от «партии власти», который будет определен узким кругом так называемой «элиты» до всяких выборов. И громогласно заявляя, что у «нас» все же есть возможность повлиять на дальнейшую судьбу страны, авторы фактически призывают либеральную интеллигенцию включиться в придворную интригу по избранию кандидата в президенты от «партии власти» этим узким кругом.



Правда, остается совершенно непонятным, а чем, собственно, либеральная интеллигенция может в этом помочь Дмитрию Анатольевичу. Повлиять на выбор нашей «элиты» она может у нее не в большей мере, чем советские политзеки могли повлиять на расстановку сил в Политбюро ЦК КПСС. И отнюдь не к либеральной интеллигенции, а к истинным хозяевам страны, назначающим всех президентов и премьеров, обращается Медведев со слезной просьбой определиться наконец с выбором стратегии дальнейшего развития страны.

Но хозяева знают: как бы они ни распределили на этот раз формальные полномочия между Путиным и Медведевым, без «крыши» в виде Организованной Путинской Группировки они подвергнутся куда большей опасности, чем подвергаются сейчас со стороны самой этой «крыши». Знает это и Медведев. Вопреки популярному либеральному мифу о слабом, лишенном реальных рычагов власти и опутанном путинскими «силовиками» президенте, избавиться от Путина он может в любой момент. Или кто-то действительно всерьез думает, что его пристрелит собственная охрана, едва его рука потянется подписать указ об увольнении премьера, а кадыровская «дикая дивизия» возьмет штурмом Кремль? Между прочим, этот нежный юноша до своего президентства успел поработать топ-менеджером в структурах, в которые без железных зубов не попадают.

Нерешительность Медведева объясняется не его слабостью, а тем, что он сам больше всего на свете боится остаться без Путина. И дело не в путинских «силовиках» – заменить их проще простого. Дело в «путинском мифе», защищающем правящую клептократию от ярости народной. Этот же миф позволяет обеспечивать максимально возможную в рамках авторитарной системы «либеральность» существующего режима. Максимально возможную, потому что любая «либерализация» существующего режима по сравнению с нынешним уровнем его «либеральности» приведет к быстрому распаду всего механизма манипулирования обществом. Во всех странах так называемой управляемой или имитационной демократии оппозиция подавляется значительно более жестоко. Как это ни парадоксально, но именно импонирующий многим брутальный популизм Путина обеспечивает вполне добровольное подчинение режиму весьма существенной части общества, достаточной для того, чтобы принудить к повиновению другую его часть можно было лишь избирательным насилием.

Без «путинского мифа» для поддержания господства правящей клептократии в распоряжении режима останется лишь голая полицейская сила. Ни одна проблема страны не будет решена очередной серией «непопулярных реформ» по окончательному уничтожению «социалки», которую режим начнет под рукоплескания праволиберальной интеллигенции. Ее ненависть к «социалке» носит совершенно иррациональный характер. Это ритуальное побивание камнями «духа совка». Но те, кто готов сегодня связать себя хотя бы косвенной, моральной поддержкой Медведева, сильно рискуют. Рискуют окончательно оказаться в глазах общества пособниками клептократической диктатуры и быть сметенными вместе с «путинизмом без Путина». И напротив, единственный шанс на реабилитацию «либеральных ценностей», дискредитированных в 90-е годы, – это решительное размежевание с коллаборационистами.

Возможна ли в принципе ситуация, когда моральная поддержка какой-то части правящей элиты со стороны демократической общественности может поспособствовать бескровному демонтажу существующего режима? Да, если эта часть правящей элиты предпримет реальные шаги, в перспективе ведущие к сдаче власти. В любом случае есть простейший набор условий, без выполнения которых хоть как-то солидаризироваться с любой ее частью просто непристойно. Это освобождение политзаключенных, прекращение безобразного полицейского произвола в отношении митингов и демонстраций, официальное осуждение практики их запретов и разгонов, увольнение ключевых должностных лиц, осуществлявших эту практику, возвращение избирательного и партийного законодательства к состоянию 1999 года. Это самая умеренная и компромиссная программа, которая только может быть. К ней много чего можно прибавить. Но любая попытка что-то от нее убавить – холопство и коллаборационизм.

Элитная движимость. 19.09.2011

Самое омерзительное в истории с несостоявшейся куршевельской партией – это переходящее уже вообще все мыслимые границы бесстыдство всех участников спектакля. Тут даже не столь важно, в какой степени явленный нам конфликт – очередная инсценировка для разводки лохов, а в какой – результат объективного кризиса сурковского политического режима. Важнее то, что все вовлеченные в этот конфликт стороны даже не пытаются как-то прикрыть главный принцип сложившейся системы: только Кремль может впустить или не впустить в легальную политику какую бы то ни было политическую партию, причем любая партия каждый свой шаг должна согласовывать в том же Кремле. Нет, это не просто не скрывают, об этом говорят как о само собой разумеющемся, как о должном.

Так что всем тем, кто уже с явно сквозящей надеждой заговорил о «бунте Прохорова против системы», хочется сказать: остыньте. Прохоров прямо и, в общем, честно говорит, что бунтует не против системы политического кукловодства, а против неправильного кукловода. За замену его правильным. И это свидетельствует не о вожделенном в некоторых фрондирующих кругах расколе господствующей элиты, а наоборот, об окончательной ее консолидации. Консолидации на основе признания, что никакой иной политической системы, кроме манипулятивно-имитационной, существовать не может и не должно.

С так называемым «расколом элит» всегда связывала все свои надежды та часть правых либералов, которая лишь слегка фрондировала по поводу «чрезмерной роли государства в экономике», все прочие принципы нынешнего режима под сомнение при этом не ставя. Именно от них распространяется весьма расхожий сегодня предрассудок: какие-либо общественные перемены возможны, лишь если какая-то часть правящей элиты сама выступит против существующей системы. Причем предполагается, что эта ее часть и должна возглавить оппозицию.

В этом вопросе правые либералы фактически смыкаются с крайне правыми охранителями, твердо знающими, что никаких «народных революций» в природе никогда не было и быть не может, что любые социально-политические катаклизмы всегда инициируются и направляются какими-то недовольными меньшинствами среди господствующих классов, действующими исключительно в своих узкокорыстных интересах. А так называемое «общество» может выступать лишь в роли манипулируемой верхушечными кланами «подтанцовки».

Сторонники теории «раскола элит» могут апеллировать к историческому опыту, начиная от седой античности (почти все народные движения Греции и Рима возглавлялись выходцами из высшей знати) и кончая нашим недавним прошлым. Ведь не случайно во главе антиноменклатурной революции оказались изгнанный из своей среды номенклатурщик Ельцин и пошедшая за ним «прогрессивная часть номенклатуры». В результате умеренно-либеральная публика пребывает в унылом ожидании очередного обиженного аппаратчика, под которого дадут деньги на раскрутку беглые олигархи и который поведет за собой недовольные группы новой элиты.

Действительно, стремящаяся приспособиться к веяниям времени часть исторически отживших господствующих классов не раз принимала участие в революциях. И их собственные групповые интересы могли на определенном этапе хотя бы частично совпасть и с интересами других, боле широких слоев общества, и с интересами общественного прогресса. Но если этим силам удавалось (по причине слабости и незрелости других сил) обеспечить себе полное доминирование в политической жизни, они очень быстро растрачивали свой «прогрессивный потенциал» и превращались в препятствие для дальнейшего развития. В этом случае можно быть уверенным, что никакие интересы, кроме узкокорыстных интересов слегка обновленной элиты, учитываться не будут. Все это мы тоже видели своими глазами совсем недавно на примере стремительного перерождения ельцинского режима (не говоря уже о других «эсэнговных государствах»). Фигура Ельцина, при всех его вывертах, все же эпическая. Она под стать периоду тектонических сдвигов в устройстве общества, когда ненадолго широко открылись каналы быстрого (иногда стремительного) выдвижения наверх, минуя устоявшиеся механизмы самопополнения номенклатуры. У Ельцина были свои звездные часы, когда он бросал открытый вызов системе, ломал существовавшие правила, рисковал всем. Попадались масштабные личности и рядом с Ельциным.

Но вынесенная революционной волной на государственный Олимп новая генерация аппаратчиков оказалась по преимуществу скороспелым пустоцветом (что соответствовало уровню неразвитости общества), а вписавшаяся в новую систему часть старой номенклатуры изначально несла на себе печать вырождения. Не успев сформироваться, новая элита начала стремительно деградировать вместе с личностью правителя, а затем наступила ее «консолидация», то есть замыкание в себе. Механизмы самоподбора (а значит, и самовоспроизводства всех наиболее отталкивающих черт правящей элиты) были восстановлены, а сама новая элита быстро очистилась от тех, кто не полностью соответствовал новым корпоративным требованиям.

Путинская государственная элита еще более измельчала даже по сравнению с позднеельцинской. Породив из себя тряпичную куклу, раздутую в вождя нации под общий визг «Мочить в сортире!», она теперь просто не может позволить кому-то из своей среды хоть на полголовы возвыситься над новым хозяином.

Сегодняшняя правящая элита – это закрытое коммерческое предприятие по использованию государственной власти для увеличения личных доходов членов компании. Это корпорация, спаянная длинным шлейфом преступлений, начиная от таких невинных детских шалостей, как присвоение государственных дач, и кончая геноцидом в Чечне. Все повязаны круговой порукой. Если не совершали сами, то поддакивали другим или хотя бы молчали, не возражали, не ушли в отставку в знак протеста.

«В этом мире ни слов, ни судей, в этом мире ни слез, ни крови, и уж наши с тобою судьбы не играют и вовсе роли», – написал Галич о «стариках, управлявших миром» в 70-е годы. В мире новых временщиков России мотивы низменны, стремления убоги, способность на поступок отсутствует начисто. Правда, эти беспринципные и циничные политические слизняки проявляют завидную цепкость, когда дело касается финансовых потоков. О свободе, демократии, законности, справедливости они вспоминают, лишь «выпав из обоймы», и то не сразу. Но и тогда выходцы из «высших сфер» демонстрируют удивительную способность испоганить любое дело, за которое берутся даже из лучших намерений. Трагикомическая история с президентством Ивана Рыбкина вопиет об этом.

В сегодняшней правящей элите нет не то что «прогрессивных», а просто сколько-нибудь живых сил. Может, через полвека из нее что-то и выросло бы, но у страны нет времени ждать. И все попытки слепить нового Ельцина будут приводить только к фарсу, каждый раз все более жалкому.

То, что сурковский режим окончательно сформировал господствующую элиту «под себя», еще не самое плохое. Правящую верхушку саму по себе не так уж сложно устранить. Хуже другое. Зараза пошла вширь и вглубь – в общество. А его-то как раз, в отличие от правящей элиты, нельзя просто устранить и заменить новым. Его можно лишь изменить.

Периодически вспыхивающие в нашем обществе симпатии к обиженным боярам – это оборотная сторона его патерналистского сознания. В их основе – убежденность в том, что мы сами ничего не можем без «начальства», без могущественных («конкретных») людей, вера во всесилие денег и административных рычагов, признание «реальной политики» сферой сделок с совестью и торговли принципами. Так оно и есть сейчас, но это означает лишь, что общество не достигло гражданской зрелости. И сегодня перед российским обществом стоит задача избавиться от этой зависимости, то есть стать, наконец, взрослым.

А это значит, что нужно решительно отучить себя сразу подбирать за господствующей элитой любую дрянь, которую она по каким-то причинам из себя исторгает. «Раскол элит» – не причина революционных процессов, а их результат. Вот когда Кремль будут окружать миллионные толпы протестующих, тогда элита обязательно расколется. Как ей и положено – от страха. Но пока серьезных оснований для такого страха у нее нет, все конфликты внутри правящей группы ни в коей мере не затрагивают основы сложившейся системы.

Вполне возможно, что когда возникнет реальная угроза краха системы, какая-то часть нынешней элиты побежит с тонущего корабля в оппозицию. Принимать ли таких перебежчиков, надо смотреть в каждом конкретном случае отдельно (имеются серьезные сомнения, что от них вообще может быть какая-либо польза, кроме вреда), но вот к лидерству их нельзя подпускать на пушечный выстрел в любом случае. В настоящий же момент, на мой взгляд, самое правильное, что могла бы сделать настоящая, а не шутовская оппозиция, это вообще прекратить допуск перебежчиков в свою среду. Все выходцы из элиты, которые хотели перейти на сторону оппозиции, уже это сделали. Все, кто был способен на поступок, его уже совершили. А дальше, господа, все. Двери закрываются. Кто не успел, тот опоздал.

Этим оппозиция хотя бы пример альтернативного политического поведения обществу покажет. Стандарт разборчивости поднимет. И именно так хотя бы немного приблизит тот неизбежный момент, когда масса рядовых граждан вдруг остро почувствует, что быть манипулируемым стадом обидно и унизительно.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.