Протест в позе покорности. 01.06.2010

Видеозапись с Триумфальной я посмотрел, вернувшись из отделения милиции после задержания у Гостиного двора в Петербурге. И не стыжусь почти детского восторга. Источники нацболов говорят о 2 тысячах участников. По видеозаписи мне показалось, что их было даже больше. Я увидел прекрасные лица свободных и гордых людей, которые пришли защищать человеческое достоинство и противостоять государственной подлости. Они ничего не боялись и готовы были подвергать себя опасности. И в этот момент их совершенно не интересовало, кто из них как относится к Чингисхану, Ивану Грозному или еще какому-нибудь историческому персонажу той же степени привлекательности. Во всяком случае, это им не мешало составлять Народ. Потому что они пришли бороться за день завтрашний.

А с другой стороны – совсем другие лица. Раздраженные, исполненные досады и, в общем, растерянные. Современные средства коммуникации беспощадны. Человека, публично совершающего гнусность, может теперь увидеть за этим занятием любой, причем в любое время. В том числе и его дети. И когда-нибудь задать вопросы.

Репутационные потери власти и лично ее виднейших представителей, от мужа Батуриной до байкалфинансгруппенлидера, трудно переоценить. А Стратегия-31 окончательно вырвалась с маргинальной периферии информационного пространства, и теперь на события на Триумфальной не могут не реагировать ни вполне подкремлевские СМИ, ни вполне встроенные в систему и до сих пор подчинявшиеся ее правилам общественные деятели. Начинают бунтовать покорные. Но главное, преодолен еще более важный барьер. Митинги на Триумфальной перестали быть «тусовками» узкого круга традиционных политических активистов. Собравшиеся 31 мая были уже именно Народом. Поэтому 31 мая в Москве – оглушительный успех. И достигнут он не в последнюю очередь благодаря непреклонному отказу инициаторов идти на гнилой компромисс с властями. Второй фактор успеха – в Москве сложился достаточно прочный широкий фронт внесистемной оппозиции.

В Петербурге ситуация сложилась иная. Первую акцию в рамках Стратегии-31, организованную нацболами у Гостиного двора 31 января, либеральная оппозиция просто проигнорировала. Когда стало очевидно, что продолжать оставаться совсем в стороне уже просто неприлично, Правозащитный совет Петербурга выдвинул предложение проводить по 31-м числам акцию на Дворцовой площади, и не в 18.00, как на Триумфальной и у Гостиного, а в 19.00.

Это предложение и было поддержано большинством руководителей питерского «Яблока» и «Солидарности». Вроде как и в борьбе за соблюдение свободы собраний отметились, а с другой стороны, с рамками Стратегии-31 напрямую это не связано: время и место другое. И с полным правом можно говорить, что это наша собственная акция. А нацболам предложили просто присоединиться к мероприятию, организуемому Правозащитным советом.

На состоявшихся переговорах главным аргументом либералов было то, что Дворцовая площадь лучше. У Гостиного меньше места, и отказ властей согласовать акцию под предлогом неудобства для прохожих будет выглядеть правдоподобным. Если же будут разгонять на Дворцовой, режим будет выглядеть куда гаже. Нацболы отвечали, что гораздо важнее, чтобы случайные прохожие видели происходящее, чтобы была возможность вступать с ними в контакт, объяснять ситуацию, вести пропаганду. На огромной же пустой Дворцовой демонстрантов просто никто не заметит.

Тогда я говорил, что ради консолидированной акции уступить должен тот, кто умнее. Но осуждать нацболов за их отказ от столь любезного предложения у меня язык не поворачивается. В результате 31 марта были проведены две отдельные акции. У Гостиного нацболов и членов РКРП по-прежнему «винтили», а вот собравшимся на Дворцовой либералам милиция дала спокойно погулять хороводом вокруг Александрийского столпа без плакатов, речей и лозунгов, несмотря на такой же отказ в согласовании. А 31 мая им дали даже дойти до Сенатской площади.

О том, что ситуация складывается не совсем красивая, говорили многие еще после 31 марта. Но либералы тут же нашли и этому объяснение. Это даже хорошо, что проводятся две параллельные акции. Суммарное число их участников получается больше. Не все сторонники либеральной оппозиции готовы участвовать в акциях, организованных идеологически неприятными им нацболами. Не все также готовы рисковать неприятностями с милицией. Так что если одних «винтят», а других нет, вроде как тоже хорошо. Людям надо дать ощущение хотя бы частичной победы над властями. Вот добились же, что хоровод вокруг Колонны не разгоняют, несмотря на запрет. Завтра добьемся большего.

Только нет здесь никакой победы над властями, даже очень частичной. Власти классически развели оппозицию на «плохую», которую «винтят» за любой картонный квадратик с цифрами «31», и «хорошую», которой можно дать «просто погулять выйти» и под присмотром милиции совершенно свободно пообщаться между собой на любые темы, но только так, чтобы этого никто не увидел и не услышал. При этом в возможности запрещать и разгонять (или не разгонять по своей милости) любые акции власть себя никак не ограничила.

Да, не все из собравшихся на Дворцовую были готовы выйти к Гостиному. Понятие «республиканской дисциплины» (хорошо знакомое, например, Франции уже в начале XX века) проникает в сознание наших либералов-западников куда тяжелее, чем в сознание тех же нацболов. Они уж если принимают решение поддержать «чужую» акцию, то приходят достаточно консолидированно. Но даже если бы вышла хотя бы половина, политический ущерб режиму от этого был бы сопоставим с московским. Потому что да, это война, победа в которой достигается нанесением максимального ущерба противнику.

Между тем противник совсем недавно предоставил питерским либералам великолепную возможность исправить ошибку, не теряя лица, когда власти нагло не допустили ранее согласованное первомайское шествие питерской либеральной коалиции. Тогда в положении «плохой» оппозиции оказались именно либералы. И они могли официально присоединиться к Стратегии-31 (то есть к митингу у Гостиного) «в ответ» на это очевидное хамство. К сожалению, лидеры питерских либералов вновь выбрали пить, который обычно называют «бунтом на коленях», то есть протест в позе покорности.

Прелести кнута. 07.06.2010

Интеллигенция и власть. Задача очень сложна:

То ли лизать сапог, а то ли кусать.

Тимур Шаов

Интеллигенция любит внутреннюю свободу и не любит ходить строем. Ходить строем – это тоталитаризм. Интеллигенция не любит, когда ей предписывают, как ей ходить, какие-то не вполне понятные ей люди или просто ситуация. Интеллигенция не любит оказываться в ситуации жесткого выбора. Это ограничивает ее внутреннюю свободу. Для интеллигента (особенно для представителя творческой интеллигенции, существа наиболее тонко организованного) самое главное – не быть как все.

Все, например, знают, что московские власти задались целью ни за что не допустить оппозиционного митинга на Триумфальной площади ни в какое 31-е число, каковой цели по закону они ставить не могут. Все знают, что для незаконного воспрепятствования гражданам в реализации их права на свободу собраний власти идут на откровенное мошенничество и, чтобы занять площадь, инсценирует при помощи прокремлевских молодежек то велосипедные игрища из четырех человек, то кормление из полевой кухни гречневой кашей, то сбор крови (на улице, то есть в заведомо антисанитарных условиях), то «антитеррористическую» траурную дискотеку.

Все знают также, что сотрудники милиции применяют к «несогласным» удушающие приемы, выкручивают им руки, волокут по асфальту отнюдь не за разбитые витрины и подожженные автомобили, а всего лишь за поднятый картонный квадратик с цифрой «31». Все знают о душегубках, намеренно устроенных ментами в автозаках, об избиениях, в том числе девушек и пожилых людей, о двойном «профилактическом» переломе руки журналисту Александру Артемьеву в ОВД «Замоскворечье». Все знают о массовой фальсификации милицией рапортов о задержании с заранее вписанными лозунгами и с пробелами для фамилий.

Но почему и кому обязан я – свободная творческая личность – смотреть на вещи глазами этих «всех»? На каком основании от меня этого требуют? А я вот считаю, что не разбитые витрины и подожженные автомобили, а именно картонные квадратики с цифрой «31» являются «беспорядками». И я не считаю, что перекрывать дорогу политическому сопернику, за месяц подавая заявку на «культурно-массовое мероприятие» (в то время как на общественно-политическое мероприятие заявку можно подать не ранее чем за 10 дней), – это нечестно. Так что оппозиционеры сами «хулиганствуют и плюют на законы», в то время как «вменяемая молодежь сдает там кровь». Так что получают смутьяны по заслугам, а «милиционеры на Триумфальной площади – они и есть настоящие правозащитники». Так что не надо травить нашу милицию. «И о чем тут спорить?» – задает риторический вопрос кинорежиссер Ф.С. Бондарчук.

Впрочем, не все представители вписанной в истеблишмент и холуйствующей перед властью «общественности» заняли столь однозначную позицию. Некоторые призвали уполномоченного по правам человека Владимира Лукина, осудившего действия милиции, не торопиться с выводами, а сначала «разобраться, получить материал, выслушать аргументацию всех сторон» (видимо, девяти отказов в проведении митинга на Триумфальной за полтора года для этого недостаточно). Они указывают Лукину на то, что его должность обязывает не занимать одностороннюю позицию. Нарушения были с обеих сторон, утверждает глава комиссии по общественному контролю за деятельностью правоохранительных органов и реформированием судебно-правовой системы Общественной палаты Анатолий Кучерена. Ответственность лежит и на самих участниках, вторит ему директор некоего «Московского бюро по правам человека» Александр Брод. Действия милиции он объясняет тем, что среди митингующих были и радикалы, которые «пытаются заодно выступить, показать себя, любыми способами привлечь внимание». Брод полагает, что выкрики на политическом митинге «не имеют ничего общего с демонстрацией своих политических взглядов». Видимо, в представлении Александра Брода «радикал» имеет меньше прав стоять с картонным квадратиком, чем «умеренный», политический митинг проводится не с целью выступить, показать себя и привлечь внимание, а участвовать в нем можно только молча.

По мнению директора Института политики и государственного права Виталия Иванова, Лукину «нужно разобраться, не нарушают ли претензии этих самых «несогласных» права других, более социологически значимых, категорий россиян». А директор Фонда исследований проблем демократии Максим Григорьев даже обнаружил граждан, «пострадавших от такого рода акций». То есть Лукину надлежит выяснить, кого из прокремлевской молодежки «несогласные» запихали в фургон, в котором было нечем дышать, и избили в своем штабе.

Поза «над схваткой» – излюбленная поза вольнолюбивых творческих личностей. Они не только настаивают на своем праве на занимать чью-то сторону при столкновении с откровенной ложью, подлостью и мерзостью, но и порицают тех, кто лжи, подлости и мерзости противостоит. Причем любое осуждение действий властей считается односторонней позицией. А вот в упор не замечать незаконности отказов в согласовании митингов – позиция вполне объективная и взвешенная. Или оправдывать выходящее за всякие мыслимые законные рамки применение силы тем, что если милиция не будет этого делать, митингующие непременно и впрямь начнут «поджигать автомобили, переворачивать автобусы и бить стекла». Как утверждает Михаил Барщевский, сетующий, что «все обсуждают не то, что какие-то граждане, нарушив закон, вышли в неположенном месте, а все обсуждают то, что этих граждан мордовали, били, ломали руки». Ему остается только предложить отменить 31-ю статью Конституции вообще. Ведь, по его словам, «митинговая уличная демократия никогда нигде к добру не приводила».

Я не буду требовать от Михаила Барщевского последовательности. Я не претендую на то, чтобы указывать ему как себя вести и заставлять его ходить строем. Я также не призываю подвергать моральной травле тех, кто не считает зазорным становиться на сторону опричников, жандармов и вертухаев. Травля – это тоже тоталитаризм. Все люди – люди. И не надо раскалывать общество. Вот ведь и Солженицын пишет, что граница, отделяющая добро от зла, проходит не между борющимися классами (или какими-либо еще враждующими лагерями), а через душу каждого отдельного человека. Но из всех перечисленных граждан мне почему-то больше всех жаль Федора Бондарчука. Я тоже верю, что в любом человеке может проснуться совесть. И если она проснется у Федора Бондарчука и он встанет тогда на сторону «несогласных», очень многие очно и заочно будут напоминать ему его сегодняшние слова. И тогда ему будет очень больно. А боли я никому не желаю. Ведь все люди – люди.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: