Еврейско-хазарская переписка

Для древнейшей истории СССР некоторое значение имеют сказания еврейских писателей. В пределах Хазарского царства, центром которого был город Итиль (в устье Волги), жило большое количество евреев. Хазарские каганы, или цари, в VIII в. приняли иудейскую религию. Большой интерес имеет так называемая еврейско - хазарская переписка X в. Переписка состоит из двух памятников: 1) письмо еврейского сановника Xасдая к хазарскому царю Иосифу и 2) ответное письмо царя. Эти памятники содержат много сведений не только о Хазарском царстве, но и о прилегающих к нему странах.

Хасдай - Ибн - Шафрут жил и работал при дворе двух кордовских халифов в период 912—976 гг. В письме Хасдай высказывает радость по поводу существования независимого Еврейского царства в Хазарии и запрашивает, как это царство могло возникнуть, кто живет в нем и т. д. Ответное письмо приписывается царю Иосифу. Царь пишет о происхождении хазар, об истории их перехода в иудейство и рассказывает о жизни Хазарии. Он касается как условий жизни в столице Хазарии, Итиле, так и тех народностей, с которыми Хазарскому царству приходится вести войну. Письмо Хасдая было написано при жизни халифа Абдер - Рахмана III, по - видимому, до 961 г. Известия об этом письме встречаются уже в еврейской литературе конца XII — начала XIII в. у еврейского писателя Иехуда бен Барзилай (из Барселоны). Иехуда сообщает часть текста письма к хазарскому царю. Полный текст письма впервые появился в сочинении, изданном в 1572 г. в Константинополе на еврейском языке.

ЛИТЕРАТУРА К ГЛАВЕ III

В. Г. Васильевский, Труды, т. III, Птгр. 1915. — Пронопий, История войн с персами; пер. Г. Десгуниса, изд. 2 - е, 1880. — Прокопий, Вандальская война, Спб. 1891. — Сочинения Константина Багрянородного: о фе -

[39]

мах и о народах. С предисл. Г. Ласкика (Чтения в Обществе истории и древностей российских, 1899, кн. I). — А. Чертков, Описание войны вел. кн. Святослава Игоревича против болгар и греков в 967—971 гг. (Русский исторический сборник, т. VI). — История Льва Дьякона; пар. Д. Попова, 1820. — Крумбахер, Византийские историки и хронисты (очерки по истории Византии под ред. В. Н. Бенешевича, вып. 3). — Известия Государственной Академии материальной культуры. Известия византийских писателей о Причерноморье. — Г. Е. Кочин, Памятники истории Киевского государства IX—XII вв., Л. 1936 (№ 2 — известие Бертинской летописи, № 21—письмо архиепископа Бруно). — М. Стасюлевич, История средних веков, т. II, Петроград 1915 (выдержки из сочинения Титмара Мерзебургского на стр. 509—532 и 641—668; там же выдержки из сочинения Адама Бременского, на стр. 708—726 и Гельмольда на стр. 668—675).— А. Н. Веселовский, Русские и вильтины в саге о Тидреке Бернском (в приложении выдержки из саги, см. Известия отделения русского языка и словесности Академии наук, 1906, кн. III).— Известия Государственного географического общества, т. 69, вып. 1937 г. (И. Ю. Крачковский, Арабские географы и путешественники). — А. Я. Гаркави, Сказания мусульманских писателей о славянах и русских (с половины VII в. до конца X в. по р. х.), Спб. 1870. — Д. А. Хвольсон, Известия о хазарах, бурта - сах, болгарах, мадьярах, славянах и русских Ион - Даста, Спб. 1869. — Путешествие Ибн - Фадлана на Волгу; перевод и комментарий под ред. акад. И. Ю. Крачковского, М.—Л. 1939. — Бартольд, Туркестан в эпоху монгольского нашествия, т. I (глава «Источники»). — Иакинф, Сборник сведений о народах, обитавших п Средней Азии в древние времена, ч. I—III, Спб. 1851. — Материалы по истории туркмен и Туркмении, т. I. Арабские и персидские источники, М.—Л. 1939. — Согдийский сборник, изд. Академии наук, Л. 1934. — История Армении Моисея Хоренского; новый перевод; Н. О. Эмина, М. 1893, стр. 323 (там же в приложении напечатан гахнамак). — Гевонд, История халифов. — К. П. Патканов, Армянская география VII века по р. х., Спб. 1877. — История агван Моисея Каганттваци, писателя. X в., Спб. 1861. — Всеобщая история Степаноса Таронского Асох"ика по прозванию писателя XI столетия; пер. Н. Эмина, М. 1862. — Г. Халатьянц, Армянские Аршакиды в «Истории Армении» Моисея Хоренского. Опыт критики источников, ч. I—III, M. 1903.— Акад. Я. Манандян, Актуальные вопросы историографии древней Армении («Историк - марксист», 1940, № 6).— Л. С. Хаханов, Очерки по истории грузинской словесности, вып. 2. Древняя литература до конца XII в. (Чтения в Обществе истории и древностей российских, 1898, кн. I, стр. 129—148). — М. Г. Джанашвили, Картлис - Цховреба. Жизнь Грузии (Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа, вып. 32, Тифлис 1905). Histoire de la Georgie depuis l"antiquite jusqu"au XIX siecle, traduite du Georgien par M. Brosset. S. - Pb. 1856, («Картлис - Цховреба» в переводе на французский язык акад. Броссе). — А. С. Хаханов, Очерки по истории грузинской словесности, вып. 1—3 (напечатано и в Чтениях в Обществе истории и древностей российских). — Памятники эпохи Руставели, Л. 1918. — Сборник Руставели, Тбилиси 1938. — С. Н. Какабадзе, Грамота царицы Тамары Великой на имя Гелат от 1193 г. (Известия Кавказского Историко - археологичсского института в Тифлисе, т. III, Тифлис 1925, стр. 111—120).—Акты Кавказской археографической экспедиции, Т; I. — Ф. Жордания, К материалам по истории Грузии XI—XII вв. (Чтения в Обществе истории и древностей российских, 1895, кн. III). — П. К. Коковцев, Еврейско-хазарская переписка в X в., Л. 1932.—Н. А. Караулов, Сведения арабских географов IX и X вв. по р. х. о Кавказе, Армении и Азербайджане (Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа, вып. 38, стр. 1—129).—И. Джавахов, Государственный строй древней Грузии и древней Армении, т. I, исследование, Спб. 1906.— Я. А. Манандян, О торговле и городах Армении в связи с мировой торговлей древних времен (V в. до н. э. — XV в. н. э.), Эривань 1930.— С. Какабадзе, Грамота грузинского царя Георгия III (Известия Кавказского Историко - археологического института в Тифлисе, 1926,

[40]

т. IV). — Н. Я. Марр, Иоанн Петрицский, грузинский неоплатоник XI— XII вв. (Записки Восточного отделения русского археологического общества, т. XIX, вып. 2, Спб. 1909). —История князей Орбельян, Извлечения из сочинений Стефана Сюнийского, армянского писателя XIII в. Перевел с армянского X. Иоаннесов, 1833. — п. Я. Марр, Ани. Книжная история города (Аристакес Ластивертский. Об истреблении мечом всемирно известного города Ани).—В. В. Бартольд, Место прикаспийских областей в истории мусульманского мира, Баку 1925. — Себеос, История императора Иракла; пер. К. Патканьяна, Спб. 1862. — Bibliotheque historique armenienne, ou choix des principaux historiens armeniens traduits en francais et accompagnes de notes historiques et geographiques (Chronique) de Matthieu d"Edesse (962—1136). — Deux historiens armeniens. Kiracos de Gantzac, XIH - e a. Histoire d"Armenie, Oukhtanes d"Ourha, X - e s., Histoire en trois (parties; traduite par M. Brosset, S. - Pb. 1870. — Армянские надписи в Карее, Ани и в окрестностях последнего; пер. Н. О. Эмина, М. 1881.— Обзор источников по истории Азербайджанской ССР, вып. 1—2, Баку 1940. — И. П. Петрушевский, Хамдаллах Казвини как источник по социально - экономической истории Восточного Закавказья (Известия Академии наук СССР, ООН, 1937, № 4). — Бертельс, Великий азербайджанский поэт Низами, Баку 1940. — Мухамед Наршах, История Бухары; перевел с персидского Н. Лыкошин, Ташкент 1897.

Подробная литература об арабских и персидских источниках приведена в Материалах по истории туркмен и Тукмении, т. I—II. — В. В. Бартольд, Отчет о командировке в Туркестан (Записки Восточного отделения Русского археологического общества, т. XV).

ГЛАВА IV

ЛЕТОПИСИ

Литература Киевской Руси

В истории СССР одним из важнейших явлений было образование большого Киевского государства. Источники по истории Киевской Руси многочисленны и разнообразны, как разнообразна была и русская литература этого периода.

Самостоятельная, или оригинальная, литература на Руси складывается примерно в XI в. Обычно принято считать, что письменность появилась у нас со времени крещения Руси при Владимире. Между тем это не вполне соответствует действительности, так как начатки письменности зародились на Руси значительно раньше. Только этим мы в состоянии объяснить существование таких памятников, как договоры Руси с греками, которые написаны на славянском языке и имели определенное практическое назначение. Мы также знаем, что уже Ольга держала при себе «пресвитера» (священника), между тем церковная служба невозможна без существования церковных книг. Надо предполагать, что письменность на Руси появилась по крайней мере с первой половины X в., вместе с проникновением христианства. Начатки ее были принесены из Болгарии, которая уже в X в. имела значительную литературу.

Литература, принесенная из Болгарии, нашла на Руси чрезвычайно благодарную почву. Здесь мы должны отметить один замечательный факт в истории литературы Киевской Руси. В то время как богатая и просвещенная Болгария X в. пользовалась, главным образом, переводной византийской литературой, Киевская Русь с самого начала вступила на путь создания собственной, оригинальной литературы.

Болгарские писатели подражали, главным образом, византийским образцам; оригинальных произведений болгарской литературы известно немного. Может быть, это зависело оттого, что богатая и образованная Византия давила своим авторитетом на соседнюю Болгарию. В Киевской Руси мы видим иное. Перевод -

[42]

ными памятниками на Руси, составлявшими основу древнерусской учености, были памятники, привезенные с Балканского полуострова и переведенные на русский язык с греческого. Но русская литература сразу же создала ряд памятников оригинального характера, среди которых особое значение имеют летописи, — памятник, совершенно исключительный по своему историческому значению.

На первое место должна быть выделена летопись, которую в науке принято называть Начальной.

Начальная летопись

Начальной летописью, или «Повестью временных лет», называется, по определению Шахматова, тот «летописный свод, который озаглавлен соответствующим образом, составлен в Киеве, обнимает время до второго десятилетия XII в. и содержится в большей части летописных сводов XIV—XVIII веков». Действительно, в основе большинства наших летописей, рассказывающих о древних событиях истории Киевской Руси в IX — начале XII в., лежат одни и те же известия, которые с большей полнотой и в более достоверном виде дошли до нас в Повести временных лет.

Свое название Повесть временных лет получила от заголовка, который мы читаем в ее начале (например, в Лаврентьевской летописи): «Се повести времяньных лет, откуду есть пошла Руская земля, кто в Кыеве нача первее княжити и откуду Руская земля стала есть».

Изучая различные списки Повести временных лет, мы найдем, что сходный текст в них продолжается до 1110 г., после которого тексты летописей начинают между собой расходиться. Это наблюдение приводит к мысли, что Повесть временных лет кончалась на 1110 г. и представляла собой памятник, который был использован составителями всех позднейших летописей, рассказывающих о древней истории Киевской Руси,

Следует предупредить, что, кроме Повести временных лет, не существует каких - либо достоверных летописей, которые бы рассказывали о первых веках Киевской Руси. Хотя при чтении летописных сводов XV— XVII вв. и можно найти некоторые известия, как будто дополняющие известия Начальной летописи, однако эти известия носят характер позднейший и, по - видимому, возникли не ранее XV—XVI вв. Таковы, например, сведения так называемой Иоакимовской летописи, которая претендует быть более древней по происхождению, чем Повесть временных лет. В XVIII в. ее нашел в одном списке В. Н. Татищев и издал в своей «Истории». Список Иоакимовской летописи пропал, но издание Татищева позволяет сделать определенный вывод, что это была летопись позднего характера, составленная на основании ряда источников не ранее XVII в.

Повесть временных лет дошла до нас в двух редакциях (или изводах): 1) Лаврентьевской и 2) Ипатьевской. В основе же этих редакций лежал, несомненно, один памятник — протограф Повести временных лет, т. е. ее первоначальный оригинал, от которого ведут свое начало известные нам списки.

[43]

Лаврентьевская редакция представлена тремя древними списками: Лаврентьевским, Кенигсбергским и Троицким (Московский академический список).

Древнейший из них, Лаврентьевский, написан монахом Лаврентием для суздальского князя Дмитрия Константиновича в 1377 г. Лаврентьевский список начинается Повестью временных лет и продолжен Суздальской летописью до 1305 г. Сам Лаврентий ссылается на то, что он писал летопись с ветхого списка, вследствие чего не мог разобрать отдельных слов. Действительно, Лаврентьевский список отличается некоторыми дефектами текста.

Кенигсбергский, или Радзивилловский, список написан в XV в., но, по - видимому, со списка более раннего времени, может быть, начала XIII в. В XVII в. он принадлежал литовскому князю Богуславу Радзивиллу. Позднее Радзивилловский список попал в Кенигсбергскую библиотеку, откуда был взят в Петербург во время Семилетней войны. Радзивилловский список доведен до 1206 г. и украшен большим количеством миниатюр (604 рисунка), которые являются одним из важнейших источников по бытовой истории древней Руси. По исследованиям Шахматова и Айналова, миниатюры Радзивилловской летописи были перерисованы с образцов XIII в.

Московский академический (Троицкий) список XV в. исправнее Радзивилловского и сходен с Лаврентьевским до 1206 г., после чего продолжен летописными известиями, написанными в Суздальско-Владимирской земле, до 1419 г. Кроме того, существовал другой, Троицкий (пергаментный), список, сгоревший в 1812 г. и также относившийся к Лаврентьевской редакции.

Вторая редакция Повести временных лет представлена другим древним списком — Ипатьевским, написанным, по мнению первых его издателей, в начале XIV в., а по мнению Шахматова, — в начале XV в. Ипатьевский список получил свое название от Ипатьевского монастыря в Костроме, где он сохранялся.

Близок к Ипатьевскому Хлебниковский список XVI в.

Сравнивая древнейшие списки Повести временных лет между собой, мы можем получить представление о том протографе, который лежал в их основе. Текст, одинаковый в Ипатьевской и Лаврентьевской редакциях, является в то же время и текстом их протографа, а различия между этими редакциями дают возможность говорить о том, каким образом общий протограф был переработан составителями рассматриваемых редакций.

Повесть временных лет начинается рассказом о разделении земли между тремя сыновьями Ноя. Этот рассказ заимствован летописью из византийской Хроники Георгия Амартола и очень характерен для средневековых летописей и хроник. Подобными же рассказами начинаются армянские, грузинские и византийские хроники. Рассказав о разделении земли между сыновьями Ноя, летописец говорит, что Иафету досталась западная страна. «В Афетове же части седить Русь, Чюдь и вси языци: Меря, Мурома, Весь, Мордва, Заволочьская Чюдь, Пермь, Печера, Ямь, Югра, Литва, Зимегола, Корсь, Летьгола, Любь».

[44]

От этого фантастического рассказа о разделе земли, обязательного для всех средневековых хронистов, летописец переходит непосредственно к истории славян. Изложение славянской истории он делает не самостоятельно, а пользуется более ранним «сказанием о преложении грамоты славянской», т. е. повестью о начале славянской письменности и Кирилле и Мефодии. Далее, летописец сообщает первые сведения о Киеве, который, по его словам, был построен некиим Кием с братьями Щеком и Хоривом и сестрой их Лыбедью. Летописец обнаруживает хорошее знакомство с топографией древнего Киева: «Седяше Кий на горе, идеже ныне увоз Боричев, а Щек седяше на горе идеже ныне зовется Щековица, а Хорив на третьей горе, от него же прозвася Хоривица. И створиша град в имя брата своего старейшаго и нарекоша имя ему Киев. И бяше около града лес и бор велик, и бяху ловяща зверь».

Летописец повествует дальше о ранней истории отдельных славянских племен, давая характеристику их обычаев, и отзывается с похвалой о полянах в отличие от радимичей, вятичей, северян и древлян, которые «живяху звериньском образом, живуще скотьскы, и убиваху друг друга, ядуще вьсе нечисто». В связи с этим летописец заимствует из Хроники Георгия Амартола рассказ об обычаях разных народов («глаго - леть Георгий в летописаньи: ибо коемуждо языку, овем исписан закон есть, другим же обычай»).

Вся вводная часть дана в Повести временных лет без разделения на годы, так как у летописца не было никаких хронологических данных. Эти данные введены в летопись словами: «В лето 6360 [г. е. в 852 г.] индикта[1] 15 день, наченшю Михаилу царствовати, нача ся прозывати Руская земля. О семь бо уведахом, яко при семь цари приходиша Русь на Царыород, яко же пишется в летописаньи Гречьстем». Иными словами, летописец уведомляет, что о Русской земле он впервые прочел у греческого летописца под 852 г. по случаю нападения Руси на Царьград. После этого дается перечисление лет от «Адама до потопа», от «потопа до Авраама» и т. д. Перечисление кончается хронологическим расчетом лёт, относящимся к истории Руси: «От первого лета Михайлова до первого лета Олгова, Рускаго князя лет 29, а от первого лета Олгова... до первого лета Игорева лет 31» и т. д. Перечисление доведано до смерти Святополка в 1113 г. Следовательно, летописец писал не ранее этого года. Значение ссылки на греческое летописание заключается в том, что летописец указывает на источник, в котором прочел о первом нападении Руси на Царьград. И действительно, Повесть временных лет заимствует из «Летописца» византийского патриарха Никифора хронологические даты.

Теперь летописец считает себя стоящим на твердой почве, говоря, что с этого времени «нача ся прозывати Руская земля».

Дальше летописец ведет повествование, разделенное на годы. Каждый год начинается словами: «В лето» [такое - то]. Когда летописец не имеет под руками какого - нибудь подходящего материала, он года совершенно не проставляет или указывает только год, не записывая под ним никаких событий: «в лето 6361, в лето 6362, в лето 6363» и т. д. Под 6370 (862) годом летописец сообщает об изгнании варягов «за море» и о «призвании» князей во главе с Рюриком, Трувором и Синеусом.

С рассказа о «призвании» князей летописец приурочивает свое повествование ко времени отдельных князей, указывая даты начала и конца их княжений.

Вся древнейшая хронология Повести временных лет крайне условна. В большинстве случаев даты, относящиеся к IX—X вв., получены путем различного рода вычислений. Для истории IX— X вв. летописец имел под руками мало материала. Поэтому он дополняет иногда свой рассказ устными преданиями и легенда -

[45]

ми. Более точные и более подробные сведения о событиях начинаются о конца X в. С этого времени летописец имеет под собой, по - видимому, более твердую почву, но записи современника мы начинаем чувствовать в Повести временных лет только с известий второй половины XI в.

После рассказа о «призвании» князей летопись переходит к повести о «преложении книг», т. е. к рассказу о том, каким образом в IX в. была изобретена славянская азбука и книги были «преложены», т. е. переведены q греческого на славянский язык. Дальше следуют известия о походе Олега и Игоря на Царьград. В текст летописи вставлены договоры Руси с Царьградом — древнейшие русские акты, сохранившиеся до нашего времени. Более подробно Повесть временных лет рассказывает о событиях княжения Святослава, его походах в Болгарию и смерти в Днепровских порогах, а также о распрях между его сыновьями — Ярополком, Олегом и Владимиром. Борьба сыновей Святослава рассказана, по - видимому, по воспоминаниям очевидцев. Только так можно объяснить некоторые подробности этого рассказа. Так, летописец знает, что Владимир стоял «обрывея на Дорогожичи, между Дорогожичем и Капичем, и есть ров и до сего дне». Ниже летописец говорит, что войска Владимира «оседе Ярополка в Родне; и бе глад велик в немь, и есть притча до сего дне: беда аки в Родне».

В рассказе о княжении Владимира наибольшее место занимает повесть о его крещении. В нее вставлено изложение греческой веры, которое приведено в форме речи греческого «философа» (миссионера), обращенной к Владимиру. Далее следуют краткие рассказы о взятии Корсуня, о крещении Владимира и о других событиях его княжения. Очень подробно в Начальной летописи повествуется об убиении Бориса и Глеба после смерти Владимира и о борьбе Святополка с братьями. Княжение Ярослава дается относительно менее подробно, после чего летописец переходит уже к позднейшим рассказам, причем мы замечаем, что для второй половины XI в. (для княжений Изяслава, Святослава, Всеволода и Святополка) летописец имел значительно большее количество материала, чем раньше. События этого времени указываются под определенными датами — не только год, но нередко месяц и число. Повесть временных лет кончается рассказом о событиях княжения Святополка, на 1110 г. Этот год, по - видимому, являлся тем последним годом, которым оканчивался текст протографа Повести. После 1110 г. тексты Лаврентьевской и Ипатьевской летописей расходятся.

В Лаврентьевской летописи после 1110 г. помещена следующая приписка: «Игумен Силивеетр святаго Михаила написах книгы си Летописець, надеяся от бога милость прияти, при князи Володимере, княжащю ему Кьюве, а мне в то время игуменя - щю у святаго Михаила в 6624 [1116], индикта 9 лета; а иже чтеть книгы сия, то буди ми в молитвах». Эта приписка показывает, что Повесть временных лет уже существовала в 1116 г., причем в одной из своих редакций оканчивалась на 1110 г.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: