|
|
РЕКОМЕНДАЦИИ ДЛЯ УЧИ ДЕШИучидеши в иваме | в доджо и вне доджо | манеры и обычаи | японский словарь Учидеши в Иваме Подарки Обращение Персональные имена Внутри/снаружи Входя в доджо или японский дом. В доджо или японском доме. Основное на тренироке. Обувь для тренировки на улице. Одежда. Поведение. Работа в доджо. Деньги на еду. Основное. Кимоно (keiko gi) Расходы. Японское общество и тренировка в будо. Повседневная жизнь учи деши. Путешествия. Сон. Отъезд. Манеры за столом, обычаи. Использование hashi (палочек для еды). Основные манеры за столом. Обычаи питья. Основные обычаи. Японский словарь(важные слова в доджо или доме). На кухне. Бытовая техника. Другое. Работа. Глаголы(простая/вежливая формы). Прилагательные.
Михио Хикицучи Сенсей. Интервью с Михио Хикицучи Сенсеем.
Корр: Сенсей 先生 [сэнсэи - уважительное обращене к человеку, несущему знание]*, когда Вы встретили О-сенсея [речь идёт об основателе айкидо Морихее Уэсибе]*?
МХ: Я встретил О-сенсея примерно через 8 лет после того, как он начал обучать в городе Сингу [префектура Вакаяма]*, на складе. Это было 65 лет назад, когда мне было 14 лет.
Кубо сенсей пригласил О-сенсея в Сингу из Танабэ, его родного города, и О-сенсей вначале обучал Айкидо на складе Тайхео Саке Бревери в Сингу. Вероятно, это было первое место в Японии, где он преподавал Айкидо – самое начало.
Я думаю, что моя встреча с О-сенсеем была предопределена. Еще до того, как мы родились, Ками 神 [бог, творец]* понял, что мы должны встретиться и быть друг другу как отец и сын. Хотя я был его учеником, я всегда воспринимал О-сенсея как своего отца.
Корр: Вы изучали другие боевые искусства до того как встретили его?
МХ: Мой отец умер, когда мне было 2 года, а моя мать, когда мне было семь лет. Моя бабушка воспитывала меня после смерти родителей. Она изучала нагината [длинный шест с изогнутым стальным наконечником, заточенным с одной стороны, сельскохозяйственное орудие]*. В этом была первооснова моего отношения к Будо [путь воина]* и О-сенсею. Моя бабушка хотела, что бы я стал хорошим человеком, и она предложила мне заняться Дзюдо и Кендо [путь меча, фехтование]*. Я начал изучать Кендо с девяти лет.
В тот период О-сенсей начал посещать Сингу и обучать на складе. Он не обучал Айкидо публично. Не предполагалось демонстрировать его кому угодно. Чтобы стать учеником О-сенсея, нужно было иметь пять гарантов, которые лично представляли претендента учителю. Далеко не каждый мог изучать Айкидо.
Корр: Какое было Ваше первое впечатление от Айкидо?
МХ: Это было невероятно. Казалось, никто вообще не использует никакой силы, притом, что они легко бросали друг друга. Мистика! Сначала я подумал, что они просто делают что-то, о чем заранее договорились. Хотя в то время я интенсивно изучал Дзюдо и Кендо, я осознал, что именно это Будо, в котором поединок выигрывается в самый момент контакта, должно быть настоящим Будо. Я понял, что оно резко отличается от всего того, что я учил раньше, но именно таким я и хотел видеть мое собственное Будо.
Будучи ребёнком четырнадцати лет, я сразу решил заниматься только Айкидо. Однако, в те дни, никто не учил детей. В то время только взрослым от двадцати пяти лет и старше позволялось изучать Айкидо.
Но О-сенсей сказал мне: «Ты родился для Будо. Ты должен учить Айкидо» (Правда, в то время он называл это «Айки Будо»). Вот так я стал первым ребёнком, изучающим Айкидо.
Корр: Что Вы почувствовали, когда О-сенсей Вам это сказал?
МХ: Я почувствовал огромную благодарность. О-сенсей взял меня в ученики, хотя мне было всего четырнадцать. Он сказал мне, что я рожден изучать Будо и что Айкидо есть высшее проявление японского Будо. Я был глубоко тронут.
Корр: Как выглядел О-сенсей физически в те дни?
МХ: О-сенсей обладал великолепным телом. Он выглядел как японская перегородка старого стиля, больше в ширину, чем в высоту. Ему было 53 года, вес примерно 200 фунтов [около 90 кг]*, 5 футов [около 153 см]* роста и широк в плечах. Его тело состояло из крепких костей и связок, и он был полон энергии.
Его взгляд был очень добрым, но в глазах был какой-то пронизывающий свет, как будто они сияли. Это могло выглядеть устрашающе. Когда он неожиданно смотрел на вас, вы застывали, не могли сдвинуться с места.
О-сенсей всегда пристально смотрел на тех, кого встречал впервые. Его глаза сверкали, и в тот же момент он уже всё знал о человеке.
Иногда один его взгляд заставлял меня чувствовать, как будто стрела пробила меня насквозь. Его взгляд мог быть очень суровым в один момент и очень мягким и добрым в другой. Я воспринимал его отцом. Он смотрел строго, и его тело было сильным, и всё же когда я приближался к нему, когда он сидел, я думал «вот сидит необыкновенно добрый человек».
О-сенсей был великим воином, Воин с большой буквы. Мне было страшно находиться рядом с ним, но в то же самое время я чувствовал благожелательность в его добром сердце. Он мог нагонять страх, но я тянулся к нему. Другим трудно это понять.
Как я сказал, я верю, что наши отношения – учителя к ученику и отца к сыну, – были предопределены. Я не просил О-сенсея взять меня в ученики. Он сам предложил мне. Это судьба.
Тридцать три года прошло после смерти О-сенсея, но я никогда не чувствовал себя разделённым с ним. Для меня он продолжает существовать, и я слышу его голос днем и ночью.
Корр: То, как мы сейчас тренируемся, отличается от того как Вы начинали?
МХ: Да, мы тренировались по-другому.
Иногда я достаю одну из тех старых книг, по которым я привык учиться,– книгу под названием «Маки но Ути». Это была первая книга О-сенсея. Когда я начал, мы занимались в соответствии с положениями этой книги. Вы знаете – один бьёт, другой принимает и бросает. Вы можете видеть старый стиль в некоторых додзё даже в наши дни.
Корр: Эта книга, «Маки но Ути», она раздавалась свободно?
МХ: Нет. Её нельзя было получить без разрешения О-сенсея. У меня эта книга оказалась, когда я дошел до уровня Сёдан (1 дан).
Корр: Это была секретная книга, которую никогда не показывали посторонним?
МХ: Ну, не знаю можно ли назвать это секретом. Это была всего лишь книга, возможно, есть люди, способные учиться по книгам. Но на самом деле, очень трудно понять, о чем там речь, если сам не практикуешь Айкидо. До тех пор, пока вы не достигли уровня 1 дана или выше, вы не сможете понять, что с этим делать.
Я думаю это актуально и сегодня. Нет такого, что вы говорите кому-то «вот, делай, как показано в книге». Айкидо становится частью тебя – самопознание, приходящее через тренировку духа сюугёу 修行 [Здесь: Усовершенствование] * в отработке технических приёмов кёуику 教育 [Здесь: обучение; развитие, тренировка]*.
Корр: Что было более важным на уроках О-сенсея – объяснения или практика?
МХ: То что мы практикуем называется вадза 業 [Здесь: искусство; в спорте – приём]*. Сама Вадза берёт силу из кототама 言霊 [1. душа слова, 2. Поэт. Магия (чудесная сила) слова]*. Невозможно до конца понять Вадза без объяснения её сути, того, что даёт ей жизнь. Таким образом, О-сенсей говорил об истоках и внутреннем смысле Вадза и учил, как это претворяется в жизнь.
Корр: Как О-сенсей проводил занятия?
МХ: Сначала мы делали «синь дзи» [соудзисуру 掃除する чистить; очищать; убирать; прибирать]* разогревающие упражнения для ментального очищения. Мы начинали с мисоги 禊 [обряд очищения водой]*, «фурутама» [фуритаэру – поднимать что-либо, размахивая]*, «торифуне», «отакей» [возможно, здесь имеется ввиду отакеби – воинский клич, крик]*, «омусуби» и «окороби» (этапы «синь дзи»). Потом мы очищали додзё и начинали отрабатывать приёмы.
У О-сенсея не было строгого распорядка для Вадза. Это был «камигото» [Божественный промысел]*. Но занятия кейко всегда начинались с «синь дзи».
После «синь дзи» следовала «сувари вадза» приёмы, выполняемые сидя на коленях [сувару 座る сидеть]*. Потом мы переходили к «тати ваза» [тацу 立つ・建つ・起つ 1. стоять на ногах, приёмы, когда оба партнёра стоят на ногах]*. Часто, первым отрабатывался приём «дай-иккадзе» – то, что мы теперь называем «икке». Дальше О-сенсей показывал приёмы, соответствующие его ки в тот момент. Не было ничего предопределённого. Каждый раз всё происходило по-другому.
Корр: Какой метод обучения он использовал?
МХ: О-сенсей обычно не учил людей индивидуально, беря их руки и объясняя как двигаться. Он просто показывал приём один раз и предлагал нам сымитировать то, что он сделал. Всё же, время от времени, он давал инструкции один на один. Иногда он давал мне индивидуальные уроки.
Корр: Что Вы чувствовали, когда О-сенсей обучал Вас персонально?
МХ: Я чувствовал, что это больше, чем я заслуживаю, я был очень благодарен.
Иногда, когда О-сенсей касался меня, я чувствовал, что моя сила вдруг увеличивается. А иногда, я чувствовал, как она куда-то исчезает. Когда я к нему приближался, иногда казалось, меня затягивает и моя сила растворяется. В другой раз, я чувствовал мощное давление. Но я всегда чувствовал силу Ками, протекающую через него.
Обучение было очень суровым. Не было места снисхождению или симпатии. Позднее О-сенсей изменился, но когда я начинал, он был очень силён, и его руки казались огромными. Тренировки с ним могли приводить в трепет. Много раз я думал: «мне что-нибудь поломают» (смеется).
Корр: Вы обучались у О-сенсея с 1927 до начала второй мировой. Как Вы связались с ним после войны?
МХ: Я снова встретил О-сенсея в 1949. Я не видел его десять лет. К тому времени ему был 71 год, а мне было 30. Он приехал как паломник посетить святые места в Кумано и позвонил мне. Он сказал: «старик приехал, как ты»?
Я очень удивился, когда услышал его голос, и был очень рад, что он жив и здоров. Я вскочил на свой мотоцикл и помчался в гостиницу, где он остановился. Он впустил меня, расспрашивал обо всём. Это было настоящее воссоединение после десяти лет разлуки. Мы проговорили всю ночь.
«Япония проиграла войну, потому что армия ошибалась», – сказал О-сенсей: «До сих пор Будо было для разрушения, для убийства. Теперь Будо должно давать радость и счастье. Должно быть Будо любви. Оккупационные власти запретили Будо, но генерал Мак-Артур дал мне разрешение преподавать Айкидо. Он позволил мне открыть додзё. Так что, пожалуйста, присоединяйся. Я буду учить Будо любви. Ты тоже должен открыть додзё. Следуй за мной»!
Я немедленно оставил мой бизнес по сделкам с древесиной и открыл додзё здесь в Сингу. В начале он был очень маленький, всего несколько матов.
Корр: По Вашему, О-сенсей изменился за годы войны?
МХ: Безусловно. Его понимание Будо изменилось радикально. И его отношение к людям тоже изменилось. Его грозный взгляд стал более мягким. Отношения стали более близкими. Это можно увидеть на фотографиях, где он уже стар. Его глаза были по-прежнему суровы, но они уже больше не пугали.
После войны, О-сенсей также радикально изменил свое отношение к Вадза. Перед войной, цель приёмов была убить атакующего. И мы так и тренировались. После войны, он заставлял нас не атаковать противника и даже в мыслях не держать побить его. «Если вы будете так делать», – сказал О-сенсей: «это будет то же самое, что и раньше. Я изменил всё».
О-сенсей говорил нам, что мы должны давать оппоненту радость. Для этого мы должны быть способны немедленно почувствовать его ки 気 [Здесь: разум, сознание, душа, характер, свойства характера; воля, намерение; желание; склонность, интерес, настроения, чувства, внимание, осторожность]*. А для этого мы должны объединиться сами в себе – наши слова, наши тела и наш ум. Мы должны стать едиными со всеми проявлениями вселенной – с Ками и силой природы. Мы должны гармонизировать все три составляющие – слова, тела и ум – с деятельностью вселенной. «Если будете так делать», – сказал О-сенсей: «родится настоящее Будо. Будо разрушения других превратится в Будо, предлагающее другим радость и сочувствие».
Корр.: После войны О-сенсей и обучал по-другому?
МХ: Метод обучения был прямо противоположным тому, что был раньше. Мы больше не атаковали. Мы смотрели на ки партнёров так, чтобы видеть их целиком от макушки до пят. Не только внешнее проявление – мы должны были обрести способность абсорбировать их сознание.
Тренироваться стало сложнее. Мы не могли ждать, пока партнёр начнет атаку. Мы должны были мгновенно ощутить «су ки» [открытости, буквально: невнимательность, слабое место]* наших партнёров и их намерение атаковать. Какое место они атакуют? Как будут двигаться? Мы тренировались так, чтобы культивировать в себе такую чувствительность.
Теперь все приёмы, которым я обучаю, взяты из послевоенного периода. Они и есть реальная Ваза Айкидо О-сенсея.
Если мы будем смотреть на наших партнёров, они заберут наши сердца. Если смотреть в глаза партнёра, его глаза уведут наше сознание.
Когда партнёр атакует, мы не должны рассчитывать только на какую-то форму, но на спонтанно возникшее действие. В старые времена, когда оппонент атаковал, мы парировали удар и двигались дальше. После войны все изменилось. В момент, когда оппонент замахивался для удара, мы уже меняли позицию – даже если он просто поднимал свою руку. Мы должны были действовать очень быстро. А чтобы делать это хорошо, нужно было стать единым со вселенной и двигаться не раздумывая.
Другим аспектом послевоенного Айкидо стал упор О-сенсея на «синь дзи» для ментального очищения в начале каждой тренировки. Он всегда начинал с очищения.
Корр: Какой самый важный урок Вы получили от О-сенсея?
МХ: Прежде всего, я научился от него молиться Ками и Будде.
При рождении у нас нет мыслей; младенцы едины с Ками. Но когда мы растём, мы учимся многим вещам и мы думаем о многих вещах. В процессе происходит загрязнение. Если мы можем уйти от мыслей и обьединиться с Ками, мы можем вернуться в сознание Ками. Мы называем это «тинкон киси» – успокоить наш дух и вернуться в сердце Ками. Сердце Ками – любовь.
Цель обучения Айкидо в том, что бы вернуться в сердце Ками и получить силу Ками. Основывая наши действия на этом фундаменте, мы работаем на мир во всем мире.
Бесполезно спорить о современных или старых приёмах. Приём это всего лишь приём. Мы не можем понять Айкидо без изучения его духа, без понимания того, как О-сенсей дал этому жизнь.
Путь Айкидо создает искреннего и доброго человека, личность с правдивым сердцем. Ваза – часть Айкидо. Через Ваза мы приходим к пониманию вещей. Но без развития духа, занятия только приёмами не приведет к пониманию сути Айкидо ни даже к правильному выполнению самих приёмов. Просто отработка приёмов никуда не ведёт, не важно как часто вы это делаете.
Корр: Как О-сенсей передавал свое учение?
МХ: О-сенсей двигался как Ками. У нас было ощущение, что мы видим настоящего Ками. Соответственно я воспринимал всё буквально – старался делать всё в точности, как он делал. Я не просто учился в обычном понимании этого слова. Служа ему и Ками, я участвовал в духовной передаче. Так я воспринимал учение О-сенсея.
Я пытался впитать и осознать то, что происходило в настоящий момент, как если бы я был отражением О-сенсея. Это было очень сложно, но это была моя посланная небесами миссия. Мой долг был служить О-сенсею. Например, когда он вставал, чтобы пойти в туалет, я подскакивал и ждал снаружи с полотенцем, чтобы, когда он выйдет, я мог бы дать ему полотенце вытереть руки. Когда он шёл принимать ванну, я готовил ему чай, пытаясь рассчитать время, чтобы чай был нужной температуры, когда он выйдет – не слишком горячим и не слишком холодным. Когда О-сенсей прогуливался, я шел сзади, готовый ко всему. Это всё была часть моей личной тренировки.
Мои мысли были всё время с О-сенсеем. Он знал об этом, но ничего не говорил. Это происходило естественно. Настоящая, искренняя преданность. Не нужно думать «о, ему это понравится, я могу угодить ему». Это не преданность. Искреннее служение – это служение всем сердцем.
Корр: Вы проводили время с О-сенсеем за пределами доджо?
МХ: Конечно. Мы разговаривали обо всём. Мы разговаривали даже в бане. О-сенсей рассказывал истории, а я просто слушал. Он говорил о многих вещах. Всегда, когда я был с ним, я проявлял максимальное внимание.
Корр: О-сенсей когда-нибудь отдыхал?
МХ: Разумеется. Вообще-то, он всегда был расслаблен. Но он никогда не сидел со скрещенными ногами, всегда в «сейза». Не занимаясь «кейко», он читал книги и беседовал. Он всё время говорил о духовных материях. И книги, которые он читал, иногда очень старые, все были о Ками. Иногда вечерами он мог послать за горячим саке, хотя в его семьдесят лет, он не пил также как в более молодом возрасте.
Я помню один чудесный вечер, когда пришел Кубо сенсей и показывал О-сенсею и всем остальным фокусы. Кубо сенсей был мастером в этих делах и О-сенсей получал большое удовольствие.
Корр: Когда О-сенсей бывал в Сингу, как он проводил время?
МХ: Он совершал паломничества на Кумано Хонг Триса, Великую Святыню на водопадах Нахо, и в Хаятама. Однажды он молился на всех трех святых местах Кумано, читал книги и практиковал Айкидо. У О-сенсея было свое собственное расписание. Однажды, в два часа ночи, он поднял меня и позвал тренироваться. Можете представить себе «кейко» в два часа ночи?
В какой-то момент я принял удар О-сенсея на свой боккен и кончик меча отломился. «Достаточно», – сказал О-сенсей, и мы остановились.
Когда я искал недостающие два дюйма боккена О-сенсея, он крикнул: «Это то, что ты ищешь»? – и вынул обломок из-под своего «кейко ги» (кимоно). Это было невероятно. Как мог кончик боккена оказаться в его «ги». Он как-то поймал его? Что произошло? Кончик боккена откололся, когда наши мечи сошлись на полной скорости. Я по-настоящему остолбенел, когда он достал из своего «ги» недостающий кусок.
Корр: У Вас было много запоминающихся моментов рядом с О-сенсеем?
МХ: Они все были запоминающимися.
Корр: Чему по-Вашему О-сенсей пытался научить нас?
МХ: Он пытался научить нас избавляться от желания воевать с оппонентом и заменить это желанием создавать гармонию. Айкидо – это Будо любви.
Если мы полны гнева, мы не можем иметь хорошие отношения друг с другом. Наш гнев заражает наших партнёров, а это не должно случаться. Вместо этого, мы должны предлагать счастье и сочувствие. Если мы делаем это обоюдно, мы создадим гармонию и станем одной семьёй.
В наши дни люди склонны думать только о самих себе, о своей власти, деньгах и т.д. Нужно это исправить. А если нет, как мы можем создать настоящую семью? О-сенсей сказал: «Я живу, чтобы сделать мир одной семьёй».
Корр: Какие изменения в людях надеялся произвести О-сенсей?
МХ: О-сенсей хотел видеть людей искренними.
Хотя он имел такую цель, он не заставлял людей действовать так или иначе, поскольку понимал, что разные люди думают по-разному. Он никогда не приказывал кому-то что-то делать. Он говорил, что каждый из нас должен сделать себя искренним, что он только показывает нам путь, но идти по нему нам предстоит самим. «Я могу только объяснить вам то, что Ками открыл мне», – часто повторял О-сенсей. Он также призывал нас иметь чувство благодарности, быть благодарными другим и природе. Без смирения и благодарного сердца мы не можем стать настоящими людьми. Солнце даёт нам всё. Идёт дождь и поля родят рис. Растут фрукты и зёрна. Это дары Земли.
О-сенсей был очень искренним человеком. Его слова были очень важны. Он сказал, что цель Айкидо – создать людей искренности и правды.
Айкидо – не спорт. У него другие задачи. В Айкидо нет правил. Если Айкидо превратиться в спорт, появятся правила и, слишком много внимания, будет уделяться формам и победам. Превращение Айкидо в спорт ведёт к ошибкам и беспечности. Это не ведёт нас к правде. Если мы хотим найти правду, мы должны тренироваться всем сердцем, вкладывать все силы. Обучение айкидо должно быть как «синкенсобу» – тренировка с ощущением смертельной опасности, как на краю жизни. Обучение Айкидо должно проводиться с такой аккуратностью и вниманием, как будто малейшая ошибка можем привести к смерти. Даже если мы достойные люди, мы можем стать плохими из-за одной ошибки. Мы должны быть внимательными, чтобы не сделать даже малейшей ошибки.
Корр: Чувствуете ли Вы тяжелую ответственность за прямую передачу послания О-сенсея?
МХ: Я чувствую ответственность, но это не тяжело.
Я должен просто передать миру в точности то, что получил от О-сенсея. Это моя ответственность. Я должен говорить только то, что О-сенсей говорил, и учить тому, что О-сенсей показывал, – ничего другого. Я не должен внедрять моё собственное мнение или искажать каким-либо другим способом прямую передачу пути О-сенсея.
Некоторые создают свои собственные приёмы, хотя не могут ещё сделать то, чему учил О-сенсей. О-сенсей мог остановить человека одним пальцем. Немногие пытаются обрести такую же силу; немногие стремятся полностью следовать установкам О-сенсея. В этом я отличаюсь от других.
Если такая тенденция продолжится, Ваза О-сенсея закончится на мне. Этого не должно случиться. Я думаю, что я должен сделать всё, что в моих силах, что бы искренних людей становилось больше. Если нет, Айкидо О-сенсея закончится. Это то, что меня беспокоит. Вот почему я езжу по всему свету, обучая Айкидо.
Естественно, когда я выезжаю за пределы Японии, я провожу семинары. Но там можно дать только внешние стороны Айкидо. Люди могут получить общее понимание, но лишь немногие могут обучаться также интенсивно, как это делал я, находясь в услужении у О-сенсея.
Моя обязанность донести дух Айкидо и уроки О-сенсея до как можно большего количества людей. Когда я получил из рук О-сенсея степень «джудан» (10 дан), я принял от него эстафету. Я смогу умереть спокойно только когда смогу донести учение О-сенсея всем людям планеты.
Моя тренировка начинается сейчас. Хотя я тренировался 65 лет, моя настоящая тренировка начинается сейчас.
Корр: Вы получаете сообщения от изучающих Айкидо?
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: ©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.
|
