Лекция 3. ОСОБЕННОСТИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ 5 глава

В целом, согласно положениям индийской философии (древно­сти и средневековья), человек лишь звено в цепи вечного перехо­да жизни из одной формы в другую. В нем проявляется жизнь, которая неоднократно была и в будущем предстанет в форме того или иного растения или животного. Поэтому в индийской философии о превосходстве человека над остальной природой и необ­ходимости активной преобразовательной деятельности не могло быть и речи.

Под впечатлением сложившихся экологических трудностей в настоящее время довольно часто абсолютизируются лишь поло­жительные моменты системы ценностей древних цивилизаций. Важное значение поэтому приобретает всесторонняя оценка с уче­том широкой исторической перспективы многообразных соци­альных последствий относительно неподвижной формы существо­вания, «погруженности» в природу древних обществ.

В отличие от древневосточных обществ социально-экономичес­кая структура античного мира была весьма динамичной. Проис­ходило сравнительно быстрое развитие земледелия, ремесла, тор­говли, мореходства и т. д., чему способствовало и географическое положение Средиземноморья, где пересекались пути различных цивилизаций. В итоге ценностные ориентации в древней Греции и Риме претерпевали значительные изменения.

Так, в ранний период формирования материальной и духовной культуры древней Греции существенной была роль воззрений (не без сильного влияния восточных учений) об органическом един­стве человека и природы, одушевленности природы. Философия того времени объясняла природные явления, строение мироздания по аналогии с человеком. Антропоморфизация природных явле­ний, преобладание анимистических взглядов в общественном со­знании существенно влияли на характер деятельности людей. Не случайно в этот период истории античной культуры господствую­щей была установка - жить сообразно природе. В дальнейшем данная установка все более дополнялась другими и в конце кон­цов перестала быть доминирующей.

С усилением хозяйственной деятельности в древней Греции природные явления переставали восприниматься как нечто сугу­бо божественное. В общественном сознании происходил процесс отделения богов от природы, которая все больше ценилась в ка­честве предмета утилитарного пользования. Возникает поиск норм человеческого поведения не в природных и даже не в божест­венных установлениях, а в мире самого человека. Все это так или иначе сопрягалось с довольно частыми и усиливавшимися соци­альными волнениями. Осознание нестабильности общественного бытия, ощущение неопределенности будущих судеб рабовладель­ческого общества, отсутствие в нем ясных социальных целей побуждали к философским размышлениям о смысле жизни. Индивидуальное сознание, противопоставляя себя «вечному кос­мосу», драматически переживало свою собственную бренность, что, как и некоторые другие перипетии античного периода, нашло отражение в трагедиях Еврипида, Софокла и иных древнегречес­ких драматургов. Именно тогда Протагор выдвигает тезис: «Чело­век есть мера всех вещей». По существу, здесь впервые было об­ращено внимание на то, что ценность природы определяется ее (природы) включенностью в человеческую деятельность.

Однако в недрах греческой философии зародилось и другое на­правление мысли, начало которому положило нарастающее осо­знание объективности окружающего мира, независимости суще­ствования его законов от деятельности людей. Соответственно, при сравнении человека и природы за исходное стали брать послед­нюю, а человека рассматривать лишь как одно из проявлений. Дан­ное обстоятельство усилило преодоление анимизма в античной культуре. Впоследствии оно в преломленном виде отразилось в философии орфико-пифагорейцев и Платона, у которых восхище­ние мирозданием перешло к обожествлению космического порядка. Лейтмотивом платоновской философии становится при­нижение реального мира в противовес идеальному. Смысл и на­значение человеческой деятельности при этом видится в необхо­димости ее подчинения идеям справедливости, добра, прекрасно­го, которые, согласно этой философии, объединяют природные и социальные реалии. Платон пытался вывести нормы человеческого поведения из сопоставления индивидуального сознания и «миро­вой души», «божественного разума». Отсюда, кроме всего проче­го, вытекал антипротагоровский тезис «Бог, а не человек - мера всех вещей».

На практическую сторону античной культуры приведенное по­ложение не оказало существенного влияния. Ценностная установ­ка, господствовавшая в поздней античности, особенно в период Римской империи, во многих отношениях была созвучна тезису Протагора. В этот период широкое распространение получили мо­ральное учение эпикуреизма с его основным принципом наслаж­дения и более соответствующий данной философии прагматичес­кий подход к действительности. Лишь с появлением христианства возродился вышеприведенный тезис, вытекающий из философии Платона, правда, в новой, монотеистической интерпретации.

В эпоху средневековья прагматическое отношение к природе, процветавшее в Римской империи, было придавлено целым рядом обстоятельств, среди которых немалую роль сыграло господство церкви и христианской идеологии. Духовная жизнь в Европе в этот период в значительной мере определялась теми положениями биб­лии, которые утверждали идею необходимости жить на земле в самоотречении, чтобы попасть в рай. И действие этой установки явилось не последней причиной того, что эпоха Возрождения по­лучила в наследство от средних веков в основном лишь многочис­ленные церкви и угасшие центры культуры.

Однако начавшееся после длительного перерыва оживление социально-экономической жизни в Европе, связанное с зарожде­нием капиталистического производства, неизбежно должно было привести к смене господствовавших ценностных ориентации. Ста­ла формироваться система ценностей, отразившая и во многом определившая особенности материальной и духовной культуры эпохи Возрождения.

Здесь следует отметить значительное влияние арабо-мусульманской культуры на становление новой системы ценностей в Евро­пе, в частности на эмансипацию человека от библейского «перво­родного греха». Эта культура возникла в VII—VIII в. н.э. в странах Ближнего и Среднего Востока на «стыке» восточных и античной культур и расцветала вплоть до наступления Нового времени в Европе. В условиях господства ортодоксального христианства она сыграла важную роль в сохранении и дальнейшем развитии куль­туры античности. Если в Риме в средние века сжигали шедевры древности, то в это время от Севильи до Самарканда переводили и изучали творения античных философов. На Ближнем и Среднем Востоке не было церковных соборов - хранителей и ин­терпретаторов священного писания - и единой системы инквизи­ции, призванной насильственно утверждать «истины» теологии. Толкование ислама и наблюдение за выполнением его предписа­ний возлагались на отдельных законоведов и богословов. Послед­ние организационно не были объединены, и их учениям не при­давалась та степень «святости» и непогрешимости, какой наделя­лись учения теологов христианства. Все это в совокупности с некоторыми другими социальными причинами способствовало распространению в мусульманском мире своеобразного допуще­ния независимости истин философии и богословия, которое впоследствии получило четкое выражение и оформление в учении Ибн-Рушда и других мыслителей средневековья о двойственной истине. В арабо-мусульманской культуре в снятом виде сохранялось древневосточное преклонение перед природой и в то же время ей было присуще относительно активное (по сравнению с древними цивилизациями) использование природных реалий. Эта культура отличалась определенным динамизмом и в какой-то степени праг­матическим подходом к действительности. В целом, однако, в ней доминировала установка бережного отношения к природе. Послед­няя рассматривалась в качестве «собственного дома», в котором предстоит жить, а не как чужая страна, которую следует разорять». Такое отношение к природе бытовало в определенном плане воп­реки ортодоксальной исламской теологии, согласно которой чело­век лишь путешественник на земле и предназначен другому миру. Особенности отношения к природной среде в арабо-мусульманс­кой культуре были обусловлены в конечном итоге своеобразием ее экономического базиса, главными составляющими которого являлись скотоводство и земледелие и соответствующие им коче­вой и оседлый образ жизни. Ограниченные возможности разви­тия производительных сил, материального производства были не последней причиной тщательной экономии используемых природ­ных ресурсов в данной культуре. Это наиболее рельефно прояв­лялось в устройстве мест обитания людей независимо от того, было ли оно маленькой деревней или большим городом. При пла­нировке и в архитектуре городов учитывались естественные фак­торы - рельеф местности, роза ветров, расположение Солнца. Дома строились с таким расчетом, чтобы обеспечить незначительный расход материалов, облегчить их отопление и т. д. Для самых раз­личных целей (вентиляция помещений, в качестве источника дви­жения мельниц, устройств орошения и т. п.) эффективно исполь­зовалась энергия ветра. Конечно, и при таком «экономичном» под­ходе к природе, ее ресурсам не могло быть предотвращено возникновение экологических противоречий. Уничтожение лесов, истощение почв и т. п. происходили и при этой культуре. Но тем­пы и масштабы подобных изменений обычно были незначительны, и экологические противоречия преимущественно не приводили к кризисам на обширных территориях.

Однако закоснелость социально-экономической структуры ара­бо-мусульманской культуры никак не увязывалась с ее «римски­ми амбициями» к экстенсивному развитию, овладению новыми странами и т. д. Этот фактор наряду с другими обстоятельствами привел к ее упадку. Но она «успела» выполнить важную истори­ческую миссию: передала аккумулированные и обогащенные в те­чение многих веков знания человечества возрождающейся запад­ной культуре.

Сейчас во всех религиях происходит новое осмысление отно­шений человека и природы в связи с необходимостью решения стоящей перед обществом экологической проблемы. Намечается сближение библейских и природных религий в вопросах приро­ды, бережного отношения к ней.

В начальный период эпохи Ренессанса, когда происходило в основном возрождение античной культуры и философии, наибо­лее сильное влияние на интеллектуальный климат оказывали идеи стоицизма. Они, в частности, явились основой широко распрост­раненных тогда романтических, гуманистических воззрений, в соответствии с которыми природа объявлялась высшей ценностью, независимо от меры ее использования, включенности в практичес­кую деятельность. Вновь стало превозноситься эстетическое ос­воение природных явлений, любование природой и т. п. Все это нашло яркое отображение в философии Франческо Петрарки, его размышлениях об «искусстве жизни». Но под давлением зарож­дающихся капиталистических общественных отношений романти­ческое мировосприятие стоиков пережило относительно недолгий подъем. Дальнейшее развитие культуры эпохи Возрождения при­обрело качественно иное направление. В противовес средневеко­вому аскетизму и романтической этике стоиков богатство и на­слаждение становятся основными идеалами времени. Характерной для этого периода является философия Лоренцо Баллы, в которой возродились этические и некоторые другие стороны эпикуреизма.

Последующий период формирования буржуазного общества в социально-экономическом плане характеризовался расцветом кол­лективного, мануфактурного и в дальнейшем машинного произ­водства, все более усиливающимся разделением труда. Возраста­ла потребность в людях, которые могли бы свободно продавать свою рабочую силу, что привело к уменьшению, а впоследствии и ликвидации предопределенного формального социального нера­венства - неотъемлемого атрибута феодальной структуры обще­ства. Соответственно, происходит невиданное в прошлом возрас­тание творческой активности людей, проявляющейся в самых раз­личных сферах деятельности. «Человек стал доверять самому себе, своему мышлению и чувственной природе вне и внутри него. Ему интересно, ему доставляет удовольствие делать открытия в обла­сти природы и искусства». Обращается все большее внимание на идеи пользования природой в их христианской интерпретации, согласно которой Бог предназначил человеку владычествовать над всей землей и над всем живым на земле. Короче говоря, форми­ровалась установка на господство над природой, и эта установка, в свою очередь, оказывала растущее воздействие на развитие тео­ретического и практического, в частности технического освоения природы. Социальное бытие, сквозь призму которого человек Нового времени смотрел на природу, отбросило, как ненужный, романтический идеал природы и свело отношение к ней как к объекту, основанному на трезвом расчете практического исполь­зования.

Таблица 4.

ОТНОШЕНИЕ К ПРИРОДЕ В РЕЛИГИЯХ

Таблица 5

МИРОВЫЕ РЕЛИГИИ И ДРЕВНИЕ НАРОДЫ О ПОТРЕБЛЕНИИ

В философии позднего Возрождения и Нового времени указан­ный подход к природе получил соответствующее обоснование и дальнейшее развитие. Фрэнсис Бэкон указывает реальный путь для удовлетворения все более расширяющихся потребностей чело­вечества к овладению миром, природой. Бэкон решительно выступает против схоластической философии средневековья и господствовавшего дотоле античного идеала науки с его принци­пом «познания ради познания». Главное назначение науки он ви­дит в увеличении власти человека над природой.

Для достижения этой цели он создает основы принципиально новой методологии науки, «естественной философии». К числу главных заслуг Бэкона сейчас справедливо относят то, что он со всей определенностью подчеркнул - научное знание проистекает из целенаправленно организованного опыта, эксперимента, и на­ука не может строиться просто на непосредственных данных чув­ства.

Рене Декарт, отталкиваясь от философии Бэкона, и под влия­нием работ Галилея создал содержательно иную методологию ес­тествознания, главную роль в которой отвел рационалистическим средствам познания. Однако целевое назначение науки он, как и Бэкон, видел в обеспечении господства человека над природой. Взгляды Бэкона и Декарта на принципы научного познания и на­значение науки были созвучны потребностям времени, и они по­служили философским основанием и главным ориентиром в создании классической методологии естественных и технических наук, обеспечившей в дальнейшем беспрецедентный в истории человечества научно-технический прогресс. Общими гносео­логическими установками данного направления философской мысли были дискретное и независимое рассмотрение объектов действительности, ориентация на аналитический, дифференциро­ванный подход в научном познании.

Гносеологическая односторонность в теоретическом и практи­ческом освоении природы способствовала в дальнейшем возник­новению целого ряда непредвиденных последствий, в том числе экологических. Следует обратить внимание на то, что схоласти­ческое противопоставление человека и природы не было преодолено ни в философии Бэкона, ни в философии Декарта. Более того, сама возможность и необходимость познания и преобразования природы нередко обосновывалась положениями священного пи­сания, пронизывающими еще интеллектуальный климат той по­ры. Так, Бэкон в своих рассуждениях исходит из того, что власть над сотворенной природой перешла к человеку, когда «Адам дал вещам название по их свойствам», которая, однако, была утраче­на после грехопадения. Соответственно, получение новых знаний ему представлялось как восстановление «языка» Адама и одновре­менно обретение господства над природой.

По мере развития естествознания и различных аспектов прак­тической деятельности становилась все более очевидной бессмыс­ленность противопоставления человека и природы. Но борьба против абстрактной субъективности христианства привела фило­софию XVIII в. к противоположной односторонности: субъектив­ности была противопоставлена объективность, духу - природа. Единство человека и природы представляется в виде полного под­чинения человека законам природы как части целому. Целостный, монистический подход к природе и человеку как ее порождению последовательно проводится Спинозой и французскими материа­листами - Ламетри, Дидро, Гельвецием, Гольбахом.

Однако рассмотрение человека только как части природы ос­тавляло в тени объективный характер целенаправленной челове­ческой деятельности и принижало его возможности. Деятельной стороной, или фактором, предопределяющим все аспекты деятель­ности человека, считалась природа. Такой взгляд давал основание возникновению сомнений относительно возможности освоения природной действительности человеком, содействовал фаталисти­ческому осмыслению хода событий и т. п. Все это противоречило реально происходившему в тот период нарастанию познаватель­ной и преобразовательной деятельности общества. Данное обсто­ятельство явилось в значительной степени причиной того, что философия Спинозы и французских материалистов не смогла ока­зать такого действенного влияния на методологические основания теоретического и практического освоения природы, какое оказа­ла философия Бэкона и Декарта. В дальнейшем этого не смогла сделать и философия Канта, Фихте и Гегеля, поскольку у них «де­ятельная сторона» рассматривалась идеалистически, а человека и природу в лучшем случае (например, у Гегеля) «связывала» абсо­лютная идея, порождениями и моментами развития которой они представлялись. Поэтому совершенно справедливо классиками философии индустриальной эпохи считаются Бэкон и Декарт. Овладение силами природы и подчинение их потребностям чело­века были главными велениями времени, и духу этого времени больше всего отвечали методология «естественной философии» и картезианская гносеология. Призывы Руссо- «Вернись к приро­де!..», обращенные к человеку, активно преобразующему действи­тельность, не имели никакого практического резонанса.

Однако девиз великих философов-гуманистов Нового времени — овладевать силами природы для блага человека - в условиях ка­питализма был грубо искажен. Практическое и в какой-то степе­ни теоретическое освоение природы было нацелено прежде всего на максимальное производство прибавочной стоимости. При социально-экономических условиях зарождающегося капитализ­ма по мере научно-технического прогресса происходило не толь­ко усиление эксплуатации наемных раочих, но и все более хищ­ническое использование природных ресурсов. Отражением и в то же время оправданием этого обстоятельства выступает идеология волюнтаризма технически вооруженного человека по отношению к природе. Понятно, что совокупное действие отмеченных факто­ров неизбежно должно было вызвать и действительно вызвало все более усиливающееся ухудшение экологической ситуации, достиг­шее своей кульминации в наше время.

Сейчас дискутируется вопрос - в состоянии ли человек и даль­ше преобразовывать природу или ему следует отказаться от этого вообще? Особенно остро встала необходимость дополнительного, более глубокого обоснования перспектив практического освоения природы.

Порой, при попытках решения подобного рода проблем, неред­ко исходят из финалистских представлений и, в конечном итоге, приходят к пессимистическим выводам: априорно принимаются положения о необходимости сохранения природы в первозданном виде, невозможности оптимального преобразования человеком природной среды и т. д. Многими авторами предлагается для из­бежания экологической катастрофы повсеместно остановить тех­ническое освоение действительности, вернуться к былой «погру­женности в природу». Главным средством или, во всяком случае, одним из главных средств реализации такой программы считает­ся коренное изменение мировоззрения, морали, системы ценнос­тей современной цивилизации.

Наиболее глубокой в рассматриваемом плане философской реф­лексией на сложившуюся сейчас экологическую ситуацию явля­ется «системная философия» Э. Ласло, в которой особое значение придается «созданию» новой морали человечества. Для этого пред­лагается прежде всего изменить основание человеческой морали.

Сейчас становится общепризнанным, что в сферу нравственных отношений кроме традиционно рассматриваемых отношений «че­ловек-человек», «человек-общество» необходимо включить и оп­ределенные аспекты отношений «человек-природа», «человек-космос». Разумеется, это не означает натурализацию оснований мо­рали. Последняя имеет в конечном итоге социальную сущность, и определяющие ее объективные критерии не могут быть природ­ными. Они должны вобрать в себя экологические регулятивы на­ряду с общественными детерминантами.

Основатель и первый президент Римского клуба А. Печчеи счи­тал, что подлинной проблемой человеческого рода на данном эта­пе его эволюции является то, что его культурное развитие отстает и не соответствует осуществляемым им же самим изменениям действительности. В результате человеческий род оказывается не в состоянии приспособиться к складывающемуся новому положе­нию вещей, новым условиям и т. д. Поэтому решение данной про­блемы сводится к необходимости изменения «человеческого каче­ства».

Однако связь человека с природой не неизменная естественная связь, а определяемая общественными факторами социоестественная связь. Единство человека и природы при этом предстает как исторический процесс, который проявляется и усложняется в прак­тической деятельности. Оно реализуется не в абстрактном созер­цании природы, а в предметно-практической деятельности, при которой человек опосредует обмен веществ между собой и при­родой. Веществу природы он противостоит как сила природы. Это и понятно. Ведь человек - часть природы не только в том смыс­ле, что его тело есть результат развития живой материи, но и в том, что он постоянно нуждается в обмене веществ с природой, чтобы существовать. И такой обмен осуществляется в процессе труда, который обеспечивает необходимую естественную основу для жизни человека. В указанном плане труд - вечная естественная не­обходимость: без него не был бы возможен обмен веществ между человеком и природой, т.е. не была бы возможна сама человеческая жизнь.

Труд является необходимым условием общественного бытия, источником богатства, культуры и т. д. Отсюда зависимость чело­веческого отношения к природе, характера «очеловечивания при­роды» от уровня развития экономики, общественных отношений, от господствующих в данный период социокультурных установок.

До сих пор исторически происходило стихийное взаимодей­ствие общества с природной средой. В настоящее время все бо­лее осознается, что общество должно взять всю ответственность за будущее природы на себя, перейдя от стихийного взаимодей­ствия с нею к сознательно управляемому. Именно на этом пути возможен переход к устойчивому развитию.

ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ

1. Почему в древние времена люди в основном приспосабливались к природной среде?

2. Исключает ли приспособление человека к природной среде эколо­гические кризисы?

3. Как следует понимать положение Протогора: «Человек есть мера всех вещей?»

4. Как менялось отношение к природе на Западе?

Какими особенностями отличается отношение к природе в восточ­ных культурах?

Лекция 7. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И АЛЬТЕРНАТИВЫ БУДУЩЕГО: КОНЦЕПЦИЯ УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ

Если совершившиеся события оставляют следы, то законно предположить, что у будущих событий есть корни.

О. де Бальзак

Человечество сегодня переживает решающий момент своей истории. С одной стороны, оно столкнулось с мировыми, глобаль­ными проблемами и процессами. С другой - располагает необхо­димыми интеллектуальными, технологическими потенциалами для их решения. Необходимо понимание всеми людьми своей ответ­ственности перед будущим, осознание каждым жителем Земли своей причастности к истории. Чтобы выжить, люди должны пе­рейти к новому типу развития, изменить свой способ жизнедея­тельности. Глобальный экологический кризис является прямым следствием неспособности человека подняться до уровня, соответ­ствующего его новой могущественной роли в мире, осознать свои новые обязанности в нем. Проблема в самом человеке, а не вне его. И возможное решение связано прежде всего с развитием под­линно человеческих качеств всех жителей нашей планеты.

Феномен глобализации. Современным состоянием историчес­кого процесса является глобализация различных сторон обще­ственной жизни. Она настолько существенно меняет коммуника­тивные, экономические, политические, культурные и иные связи и отношения в обществе, представления о пространственно-вре­менной организации социальной действительности, что оправдан­но стали говорить о наступлении качественно новой эры в исто­рии человечества, - становлении мегаобщества[4]. Глобализация обусловлена совокупностью объективных и субъективных факто­ров, имеющих социально-экономические, технологические, духов­ные, культурологические, политические корни. Вот далеко не пол­ный их перечень: развитие информационных технологий; обобще­ние преимущественно на основе западных ценностей характера человеческих потребностей, образа жизни, ведущего к вестернизации национальных культур; формирование инвариантных во многих отношениях правовых и экономических структур в отдель­ных странах, определивших нормы международного права и фун­кционирования мировой экономической системы; беспрецедент­ный рост народонаселения и миграционные пертурбации в мире; осознание геофизического и биотического единства нашей плане­ты и становление общей заботы о состоянии окружающей среды (экологического сознания); реализация ведущими западными стра­нами монопольных геополитических доктрин и целый ряд других. Указанные факторы так и или иначе взаимосвязаны, органично переплетаются и приводят зачастую к непредвиденным послед­ствиям. Все это свидетельствует не только о сложности феномена глобализации как объекта исследования, но и о сложности ее од­нозначной оценки. Рассмотрение глобализации предполагает по­этому единство гносеологического и аксиологического подходов, консолидацию различных способов познания.

Выявление сущности процессов глобализации и прогнозирова­ние характера их развития возможны на интегративной основе, широкого использования философских, общенаучных (системно­го, синергетического, функционального, информационного, мо­дельного и др.), а также специально-научных методов познания. Определяющую роль при этом призваны выполнять системный и синергетические подходы, отражающие как характер взаимосвя­зей разнокачественных процессов, так и особенности их развития. Использование в данном случае синергетического подхода в ка­честве дополнения к системному позволяет раскрыть нелинейный характер этих процессов, их зависимость от случайных обстоя­тельств и, по существу, картину самодвижения, самоорганизации современного общества.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: