Девятое Правило Волшебника, или Огненная Цепь 11 глава

— Нет, здесь не тот случай. Выслушайте же меня наконец!

Никки выразила согласие коротким кивком, но стала в позу строгой учительницы, уламывающей упрямого ученика: руки заложены за спину, подбородок вздернут.

— Возможно, какие-то черты сходства тут есть, — честно признал Ричард, поеживаясь под проницательным взглядом Никки, — но в некотором смысле это лишь подчеркивает мою правоту. Зедд был сыт по горло общением с упрямыми членами Совета Срединных Земель — а я отказался помогать людям, которые предпочитали верить в лживые посулы Ордена. Разница в том, что Зедд захотел оставить их, чтобы они сами расхлебывали последствия своих глупостей. Он не хотел, чтобы его когда-нибудь нашли и попросили помощи в борьбе с бедами, которые сами же и накликали. Когда он покидал Срединные Земли, чтобы поселиться в Вестландии, то раскинул магическую сеть, заставившую всех забыть о нем.

Ричард надеялся, что женщины поймут его, но они смотрели по-прежнему недоверчиво.

— Зедд применил особое заклинание, чтобы все забыли его имя, забыли, кто он был, и не могли отыскать его. Видимо, нечто подобное случилось с Кэлен. Кто-то похитил ее и применил магию для того, чтобы уничтожить не только следы, но и всякую память о ней. Потому-то вы и не можете ее вспомнить. И никто не сможет.

Кару удивило его предположение. Она взглянула на Никки. Никки облизала губы и тяжко вздохнула.

— Ничего другого не придумаешь, — с нажимом сказал Ричард. — Это и есть искомый ответ!

— Ричард, — тихо сказала Никки, — здесь ничего подобного нет. Даже проблеска смысла в твоих выдумках не вижу.

Ричард не мог понять, как Никки, будучи сама чародейкой, не видела простой истины.

— Да что ты? Магия заставила всех забыть Зедда. Кэлен рассказала мне при первой же нашей встрече, что разыскивает великого чародея, но никто не мог припомнить его имя из-за того, что он накинул на себя магическую сеть забвения. Почему же не могли применить магию для того, чтобы забыли Кэлен?

— Все, кроме одного? — сказала Никки, хмуря брови. — Заклинание, похоже, забыли распространить на тебя — ведь ты ее вспоминаешь без труда!

Именно такого возражения Ричард и ожидал.

— Может быть, заклинание на меня не подействовало оттого, что я обладаю особым даром?

Никки снова глубоко, терпеливо вздохнула.

— Ты говорил, что эта женщина, Кэлен, искала некоего «старого волшебника», так?

— Так.

— Ты не видишь противоречия, Ричард? Она знала, что ищет давно исчезнувшего старого волшебника.

— И это верно, — кивнул Ричард.

— Заклинания такого рода весьма трудно создавать, — веско произнесла Никки, склоняясь к нему. — Они сопряжены с рядом осложнений, которые необходимо учитывать, но в остальном не представляют ничего особенного. Трудно, да, но не более того.

— Тем более не удивительно, если его испробовали на Кэлен. Кто-нибудь — да хоть один из чародеев Ордена, сопровождающий обоз с провиантом, — увел ее и навел на нас заклятие, чтобы мы о ней забыли и не преследовали их.

— Зачем такие сложные затеи? — спросила Кара. — Почему бы им просто не убить ее? Какой смысл захватывать кого-то и потом заставлять всех на свете забыть про него?

— Этого я не знаю. Быть может, они просто хотели уйти спокойно, без преследования. Или им вздумалось подчинить волю Кэлен, чтобы когда-нибудь показать своим подданным как доказательство своего могущества, позволяющего скрутить каждого, кто им сопротивляется. Так или иначе, она исчезла, и никто, кроме меня, не помнит ее. И мне кажется вполне разумным объяснение, что здесь не обошлось без заклинаний, подобных тому, которое использовал Зедд.

Никки потерла двумя пальцами переносицу, как будто от глупостей, произносимых Ричардом, у нее разболелась голова.

— Твоего деда искали все, кому не лень, — сказала она. — Люди помнили, что он был великим чародеем, высокопоставленной особой, даже то, что он родом из Срединных Земель. Не могли только вспомнить его имя — ну и, вероятно, внешность. Потому-то и было трудно отыскать его. Понимаешь, Ричард? Отнюдь не все знания о нем были утеряны. Заклинание стерло только имя. Мы же не помним о совместных странствиях с Кэлен. Ничего не помним, одним словом. Она не существует нигде, кроме твоей памяти!

Ричард признал это различие, но не собирался сдаваться.

— Здесь могло быть, скажем, более сильное заклинание! И по-другому направленное: кому-то нужно, чтобы ее забыли все, кто знал.

Никки сочувственно положила руки ему на плечи.

— Ричард, я допускаю, что такой человек, как ты, выросший в среде, где никто не понимает сути магии, счел бы это объяснение разумным. Да, оно весьма изобретательно, не спорю — однако, увы, в реальном мире заклинания так попросту не работают! Одно дело — заставить людей забыть только имя человека, другое — полностью вычеркнуть его из реальной жизни. Разница примерно такая же, как между походным костром и молнией в небе! Даже первая из этих задач, при всей кажущейся простоте, под силу лишь горстке наиболее способных чародеев, притом обладающих обширными знаниями. А кто мог бы справиться с задачей полного забвения — даже вообразить трудно.

— Я все еще этого не понимаю. — Ричард прошелся по площадке мимо статуи туда и обратно. — Мне кажется, что в обоих случаях воздействие примерно одинаковое.

— Подумай о том, как много связей создает в жизни любой человек, не говоря уже о такой важной особе, как Мать-Исповедница. Ее влияние сказывалось на жизни целых государств. Духи милостивые, Ричард, она имела решающий голос в Высшем Совете Срединных Земель! Она принимала решения, затрагивавшие все страны.

Ричард вернулся к волшебнице, ничуть не успокоенный:

— Какая разница? Зедд — Первый волшебник. Он тоже был важной особой и влиял на судьбы многих людей.

— Но люди забыли только его имя. Попытайся хотя бы на минутку представить себе, что случится, если заклинание заставит всех позабыть самого простого человека. — Никки отошла на несколько шагов и вдруг резко обернулась. — Возьмем некоего Фаваля, угольщика. Не имя забыть, но забыть вообще самого человека — как, по-твоему, нас заставили забыть эту Кэлен. Что случится при этом с семьей Фаваля? Как дети объяснят, почему у них нет отца? А откуда жене узнать, кто ее обрюхатил, откуда у нее дети, если она не помнит Фаваля? Куда подевался этот таинственный муж, зачем он бросил семью? Возможно, чтобы избавиться от страха и заполнить пустоту, она придумает другого мужчину. А что подумают все друзья семьи, какая сумятица возникнет в их мозгах? И что случится, когда обнаружатся расхождения между историями, которые все они придумают, сшивая разорванную ткань воспоминаний? Глядя на угольные ямы вокруг своего дома, жене и детям придется догадываться, как их занесло в эту хижину и кто же заготовил весь этот уголь. Далее — как обойдутся без Фаваля в той литейной мастерской, куда он поставлял уголь? Неужели Приска, владелец мастерской, решит, что корзины с углем возникли у него в подвале по мановению волшебной палочки?

Она немного помолчала, затем продолжила:

— Видишь, я только начала перечислять первые и очевидные последствия исчезновения памяти о Фавале, если бы твое фантастическое заклинание забвения коснулось его. Но круги пойдут дальше, расширяясь, и последствия будут все более сложными: денежные расчеты, размещение заказов, договоры с дровосеками и другими работниками, подписанные Фавалем бумаги, данные им обязательства и все прочее. Подумай, какую путаницу и замешательство внесет в мир исчезновение всего лишь незначительного человечка, живущего в хижине на отшибе! — Никки подняла руку, подчеркивая важность следующих слов. — Но если такое случится с Матерью-Исповедницей?.. — Она уронила руку. — Какая невообразимая смута должна была бы сопровождать ее исчезновение? Даже самая буйная фантазия не поможет вообразить такое!

Светлые волосы Никки, гривой рассыпавшиеся по плечам, красиво выделялись на фоне темной зелени отдаленных деревьев. Длинные вьющиеся локоны, изящная фигура, черное платье — все казалось милым, по-домашнему уютным, но от нее веяло такой силой, что никому не пришло бы в голову отнестись к ней легкомысленно. Сейчас, освещенная лучом заходящего солнца, она была воплощением убедительности и безупречного научного авторитета. Ричард застыл, потеряв дар речи, а Никки продолжала наставительным тоном:

— Именно из-за этого каскадного сцепления событий и невозможно подобное заклинание. От любого, даже самого незначительного действия Матери-Исповедницы покатятся последствия, нарастая как снежный ком, — и даже те события, в которых она лично не принимала участия, лишь косвенно относящиеся к ней, тоже будут искажены. Мощность воздействия, сложность и размах последствий непостижимы. А для того, чтобы эти последствия сгладились и создалась новая цепь воспоминаний, исключающих ее, заклинание должно быть еще сильнее. То есть выходит, что сила заклинания, предназначенного для управления событиями, растрачивается на устранение его последствий. Если же в какой-то точке силы заклинания не хватит на подавление нарастающего вихря последствий, оно угаснет, словно свеча, залитая водой.

Кара, морщась, как от зубной боли, пыталась вникнуть в рассуждения волшебницы. Никки же, войдя в привычную роль наставницы, продолжала, ткнув пальцем в грудь Ричарда:

— И при всем том я еще не учитываю самое вопиющее противоречие твоего бреда. Тебе привиделась еще более сложная картина. Мало того, что ты выдумал эту женщину, жену, которую, кроме тебя, никто не помнит — ты пошел дальше, намного дальше, не осознавая роковых последствий. Твоя призрачная жена оказалась не простой, никому не ведомой деревенской девчонкой, а широко известной особой. В рамках сна в этом нет ничего особенного — однако в реальных условиях возникает несоответствие. Но ты и на этом не успокоился. В бредовом состоянии ты добрался до самой Матери-Исповедницы, почти легендарной личности, весьма влиятельной — но притом живущей где-то далеко, так что ни мы с Карой, ни Виктор не можем знать ее. Мы не родились и не проживали в далеких Срединных Землях, то есть не можем при помощи точных фактов развенчать твою мечту. И все же она неизбежно потерпит крах, это лишь вопрос времени: твой мир, столь тщательно выстроенный, не выдержит столкновения с реальным. Для этого достаточно будет вернуться в Срединные Земли либо встретиться с приехавшими оттуда. Выбрав себе в спутницы знаменитую женщину, ты обрек свои идиллические мечты на скорый конец. Любой человек, знающий правду, станет для тебя стрелком, затаившимся в тени, но на этот раз все стрелы попадут тебе в сердце!

Никки подняла его голову за подбородок и заставила посмотреть себе в глаза.

— А ведь все может оказаться еще хуже! Что, если настоящая Мать-Исповедница умерла?

Ричард отпрянул от нее:

— Но она жива!

— Лорд Рал, — вмешалась Кара, найдя наконец возможность поддержать Никки, — я помню, как несколько лет назад Даркен Рал разослал лазутчиков убить всех Исповедниц. А его лазутчики всегда справлялись со своими задачами.

Ричард сердито взглянул на Морд-Сит.

— Но Кэлен им убить не удалось!

— Ричард, — мягко сказала Никки, вновь привлекая к себе его внимание, — а вдруг ты однажды приедешь в Срединные Земли и обнаружишь, что настоящая Мать-Исповедница не такова, как ты воображал — например, стара и некрасива? Между прочим, такие молодые женщины, как твоя возлюбленная, Исповедницами не становятся. Мать-Исповедница могла состариться и давным-давно умереть. Скажи честно, как бы ты поступил, столкнувшись с такой правдой?

У Ричарда все во рту так пересохло, что ему пришлось облизать губы, иначе слова не шли:

— Не знаю…

— Наконец-то честный ответ, — грустно улыбнулась Никки, но и такая улыбка далась ей с трудом и сразу угасла. — Я боюсь за тебя, Ричард, за твой рассудок, если ты будешь упорствовать в своих фантазиях. Они могут затмить настоящую жизнь. Когда тебе было плохо, Ричард, когда ты приблизился к краю пропасти, где ждала смерть, душа твоя отчаянно нуждалась в утешении. Ты хотел, чтобы рядом стоял кто-то любящий, способный отогнать страх и одиночество. Это вполне оправдано и понятно, и я не стану — не смогу — относиться к тебе хуже оттого, что ты нашел такой выход из тенет предсмертной тоски. Но теперь все миновало, и тебе пора побороть это состояние.

— Никки, только потому, что ты не можешь предвидеть…

— Ричард, — сказала она, тихо, но решительно перебив его. — Я — волшебница. Я была и сестрой Света, и сестрой Тьмы. Я кое-что знаю о магии. И я заверяю тебя, что придуманное тобой объяснение не укладывается в рамки настоящих знаний. Мало ли какие фокусы вытворяет разум отчаявшегося человека! В реальном мире им места нет.

— Никки, я не сомневаюсь в твоей учености, но даже ты не знаешь всего. И если не знаешь, как что-то делается, это еще не значит, что действие невозможно. Просто тебе его никогда не показывали. А ты из чистого упрямства не хочешь признать, что способна ошибаться. Хотя ошибались и волшебники куда опытнее тебя — вспомни хотя бы Даркена Рала! И только из самолюбия ты хочешь…

Стиснув кулаки, женщина буквально взвилась:

— Из самолюбия? Вот так, значит? По-твоему, я хочу противостоять тебе? Мне, по-твоему, нравится внушать тебе очевидную истину? Чудно! Скажи еще, будто мне вообще приятно идти против тебя!

— Я твердо знаю одно: кто-то каким-то способом заставил вас обеих начисто забыть про Кэлен. Я также знаю, что она существует, и намерен отыскать ее. Даже если тебе это не нравится.

Никки отвернулась, скрывая слезы, и бросила короткий взгляд на статую, возвышающуюся над нею. Кара крутила кончик косы, не зная, куда деться от разгоревшейся в ее присутствии ссоры.

— Ричард, я не стала бы оспаривать твою мечту, будь в моих силах сделать ее явью. Ты даже не представляешь себе, чего бы я ни отдала, лишь бы у тебя было все… лишь бы ты был счастлив!

Выпалив это признание чуть ли не против воли, Никки поспешно отвернулась, сложила руки и уставилась невидящим взглядом в далекий горизонт. Кара посмотрела в другую сторону, якобы привлеченная видом людей, гуляющих по территории бывшего дворца.

Ричард поднял глаза к небу, стараясь остудить излишний гнев и обиду. Облака на горизонте из белых превращались в сиреневые, потом в серые; наступали сумерки. Все вокруг было мирным до нереальности.

— Никки, — Ричард наконец нарушил напряженное молчание, — можешь ты объяснить все это как-либо иначе? Не подскажет ли тебе наука хоть какую-то иную причину, кроме болезненного бреда? Какие магические приемы, какое волшебство поможет разрешить эту загадку?

Он смотрел ей в спину, ожидая, ответит ли она. Длинная тень пересекла изогнутый бронзовый диск солнечных часов у подножия статуи, подтверждая и без того очевидное: день угасал, драгоценное время уходило напрасно.

Никки все-таки обернулась к нему. Ее гневный порыв утих.

— Ричард, прости, но помочь тебе я не могу. — Она стряхнула слезу, пролившуюся на щеку. — Прости, что подвожу тебя.

Кара угрюмо посмотрела на Никки.

— Похоже, между нами есть нечто общее!

Ричард нежно коснулся кончиками пальцев статуи «Сильной духом». Вскинутое к небу лицо ее потемнело — последние лучи солнца, опустившегося за холмы, уже не доставали до него.

— Никто из вас не подводит меня, — сказал он. — Ведь вы говорите то, во что верите. Но Кэлен — не мечта, не бред. Она так же реальна, как ее дух, запечатленный в этом камне.

Глава 15

Подчеркивая окончание разговора, Ричард посмотрел вдаль и наконец заметил, что лужайка вокруг монумента уже не пустует: горожане со всех сторон приходили сюда отдохнуть после трудового дня. Но сверху было видно, что одна группа людей целенаправленно движется к монументу — гуляющие оглядывались на них, вероятно, интересуясь, что они затевают. Ричард понял их намерения, никого не спрашивая, потому что вел эту небольшую толпу человек, которого он очень хотел увидеть, — Ицхак.

Еще издали тот замахал рукой и закричал:

— Ричард, Ричард!

Несмотря на тяжелое настроение, Ричард не мог удержаться от улыбки, глядя на старого приятеля — приземистого, все в той же забавной красной шляпе с узкими полями. Поняв, что Ричард его заметил, он ускорил шаг и чуть ли не рысцой понесся по траве.

— Ричард! — снова крикнул он. — Ты вернулся, как обещал!

Когда вся компания принялась взбираться по ступеням на холм, Ричард пошел им навстречу. Внизу уже собиралась большая толпа любопытных, сквозь нее уверенно прокладывал путь рослый здоровяк, и Ричард узнал Виктора. Достигнув мраморной площадки, Ицхак бросился к Ричарду и потряс его руку, сияя от великой радости.

— Ричард, как я счастлив снова видеть тебя в Алтур’Ранге! Ты теперь станешь возчиком в моей конторе перевозок, да? У меня куча заказов, не знаю, как управиться — и тут ты! Сможешь завтра приступить к работе?

— И я рад тебя видеть, Ицхак.

Ицхак все еще тряс руку Ричарда

— Значит, договорились? Станешь моим партнером. Будем делить все поровну, ты и я!

— Ицхак, если вспомнить, сколько денег ты мне должен…

— Деньги! — фыркнул Ицхак. — При чем тут деньги? Работы полно и будет еще больше, так зачем беспокоиться о деньгах? Забудь про них. Мы вдвоем заработаем сколько тебе угодно. Мне нужен толковый человек. А хочешь, пусть я буду твоим партнером, так даже лучше — всегда будем при деле. Про тебя все спрашивают. «Где же Ричард?», так и твердят. Послушай, Ричард, если ты…

«Как было бы просто и замечательно, — подумал Ричард. — Грузить фургон, ездить с места на место, получать деньги, неспешно обедать и каждый день мирно ложиться спать, не думая, как спасти мир». То, что Ицхак по наивности забыл, с кем имеет дело, его посмешило бы — но сейчас было не до смеху. Не в силах долго подготавливать почву, он сразу отрубил:

— Ицхак, ничего не получится. Мне нужно разыскать Кэлен.

— Кэлен? — непонимающе заморгал Ицхак.

— Его жену, — сердито пояснил Виктор, остановившись рядом с Ицхаком.

Ицхак, разинув рот, взглянул на Виктора и вновь обернулся к Ричарду.

— Жену? — Он сдернул красную шляпу с головы. — Жену? Но это чудесно! — Ицхак широко развел руки. — Чудесно! — Он обнял Ричарда, крепко прижал, смеясь и пританцовывая на цыпочках. — Ты женился! Это событие следует отметить. Мы устроим пир горой и…

— Она пропала, — сказал Ричард, высвобождаясь из объятий Ицхака. — Я ее ищу. Мы не знаем, что с ней случилось.

— Пропала? — Ицхак пригладил черные волосы и снова надел шляпу. — Я помогу. Поеду с тобой. — Его темные глаза сразу стали серьезными. — Скажи, что я могу сделать?

Эти слова не были пустым проявлением вежливости. Ицхак был искренне готов помочь. У Ричарда потеплело на сердце: он знал, что этот человек ради него бросит все. Но сейчас был неподходящий момент для объяснений, и Ричард сказал только:

— Все не так просто.

— Ричард, — протиснувшись вперед, вмешался Виктор, — у нас неприятности…

Ицхак раздраженно прервал Виктора:

— У Ричарда жена пропала. Зачем морочить ему голову еще какими-то неприятностями?

— Не кипятись, Ицхак, Виктор уже знает про Кэлен, — Ричард положил левую руку на рукоять меча и обратился к Виктору:

— Что случилось?

— Только что вернулись разведчики. Они обнаружили отряды Имперского Ордена, которые идут в нашем направлении.

Ицхак снова сдернул шляпу с головы:

— Войска?

— Еще один обоз с провиантом? — спросил Ричард.

— Нет. Боевые подразделения, и они движутся на нас.

— Солдаты идут? — округлив глаза, воскликнул Ицхак. — И скоро они тут будут?

По растущей толпе прошел шумок: люди передавали друг другу тревожную новость.

— Судя по скорости марша, им потребуется еще несколько дней. У нас есть время подготовить оборону. Но времени не слишком-то много.

Никки подошла к Ричарду. Прямая, с высокой поднятой головой и пронзительным взглядом, она привлекла всеобщее внимание. Гомон толпы утих. Даже люди, не знавшие, кто такая Никки, обычно умолкали в ее присутствии — не понимая, почему такая привлекательная женщина пугает их.

— Разведчики точно определили направление? — спросила она. — Возможно, они пройдут мимо нас, направляясь на север?

— Они не направляются на север, — буркнул Виктор, уверенно мотнув головой. — Они идут с севера.

Пальцы Ричарда крепче стиснули рукоять меча.

— Идут с севера? Ты не ошибаешься?

— Это закаленные боевые части, — подтвердил Виктор. — Еще хуже, что по дороге они подобрали одного из своих жрецов.

Люди заволновались. Раздались возбужденные голоса, и каждый, желая быть услышанным, старался перекричать другого.

Никки вскинула руку, призывая к тишине. Других усилий ей не потребовалось — на склоне темнеющего холма, на мраморных ступенях мгновенно все стихло. Брови Никки сошлись на переносице, словно у ястреба, высмотревшего добычу. Подойдя вплотную к угрюмому кузнецу, она прошипела:

— С ними идет чародей?

Виктор не попятился — один из немногих — и ответил:

— Говорят, что он — жрец высокого ранга в Братстве Порядка.

— А в братстве вообще все чародеи, — заметил Ицхак. — Эту новость доброй не назовешь. Нет в ней ничего доброго!

— Это уж точно, — вздохнул Виктор. — Судя по донесениям разведчиков, там несомненно есть чародей.

В толпе снова поднялся гомон. Одни уверяли, что в любых обстоятельствах сумеют отразить попытку Ордена вновь захватить Алтур’Ранг. Другие, не столь самоуверенные, задавали растерянные вопросы.

Никки, обдумав новости, обратилась к Виктору:

— Удалось ли разведчикам узнать имя или какие-нибудь подробности, определить, кто он?

Засунув пальцы за пояс, Виктор кивнул утвердительно:

— Этого жреца зовут Кронос.

— Кронос… — задумчиво повторила она.

— Наши ребята поработали с умом, — сказал Виктор. — Они ухитрились незамеченными опередить солдат и, прикинувшись местными жителями в городишке, лежавшем на пути легиона, дождались их прихода. Солдаты стали лагерем на краю городка на несколько дней, для отдыха и пополнения припасов. Понятно, что горожан они обобрали дочиста. Напившись допьяна, солдаты выболтали достаточно, чтобы мои ребятки уловили суть их намерений. А они намерены не только положить конец восстанию в Алтур’Ранге. Они получили приказ сокрушать крамолу повсюду и не проявлять при этом излишнего милосердия. Учинить, так сказать, образцовую расправу. Задача не представляется им слишком сложной — и они заранее предвкушают, как позабавятся после победы.

Глухое молчание воцарилось в толпе.

— А как там насчет чародея? — спросил Ицхак.

— Видимо, этого Кроноса считают весьма благочестивым. Он среднего роста, голубоглазый. С солдатами не пил. Зато долго и нудно проповедовал горожанам о необходимости следовать истинным заветам Создателя и жертвовать всем, что они имеют, на благо ближних — то есть Имперского Ордена и возлюбленного императора. Но когда он не проповедует, то занимается совсем иными делишками. Он распутник, и, судя по всему, ему все равно, какая женщина ему попадается и хочет ли она этого. Одну девушку по приказу Кроноса схватили прямо на улице, ее отец возмутился, поднял шум и собрал толпу; тогда добрый брат вышел и вспышкой своей силы поджег отцу кожу. Оставил его в назидание другим кричать и корчиться от боли, а сам пошел дальше развлекаться с дочерью. Бедняга умирал несколько часов. Мои ребята говорили, что ничего страшнее не видывали. После этого, понятное дело, никому уже не хватало духу возражать, когда Кронос выбирал себе новую женщину.

Толпа зароптала. Многих потряс и возмутил этот рассказ. Мысль о том, что орденские изверги собирались «образцово» покарать их самих, также не прибавила никому радости.

Никки не удивило сообщение об этой жестокой выходке. Она надолго погрузилась в задумчивость, потом покачала головой:

— Этого брата Ордена я не знаю — их много, и я не могу знать всех.

Темные глаза Ицхака перебегали с Ричарда на Никки.

— Что будем делать? Войска и чародей…. Это плохо. Но вы что-то придумаете, да?

Из толпы раздались возгласы одобрения и согласия с Ицхаком. Люди хотели знать, что думает Ричард. А он считал, что тут обсуждать нечего.

— Вы боролись за свободу и победили, — сказал Ричард. — По-моему, сдаваться вам нельзя!

Люди и с этим согласились. Они знали очень хорошо, каково жить под пятою Ордена, и уже распробовали вкус свободы. И все же страх начал закрадываться в сердца народа.

— Но вы здесь, с нами, лорд Рал, — послышалось из толпы. — Вы видали переделки и похуже, чем эта. С вашей помощью мы победим вражеских солдат!

Однако среди сгустившихся сумерек раздались совсем не те слова, каких ожидали все.

— Боюсь, что остаться здесь я не смогу, — медленно проговорил Ричард. — У меня есть неотложное и крайне важное дело. Мне придется уехать завтра на заре.

Потрясенное молчание стало ему ответом.

— Но войско противника будет здесь через два-три дня! — наконец воскликнул кто-то другой. — Лорд Рал, уж столько-то вы можете подождать!

— Если бы мог, то остался бы с вами и устроил достойную встречу этим солдатам, как раньше устраивал — но сейчас не могу себе позволить даже лишнего часа промедления. Битва ждет меня в другом месте. Но враг у нас один, и душою я буду здесь, с вами.

Ошеломленные люди не сводили с него глаз; он понял, что нужно объясниться подробнее.

— Неужели вы не способны просчитать, что случится дальше? Если я останусь, и мы победим тех солдат, которые сейчас идут убивать вас, вскоре придут другие, и в большем числе. Не можете же вы задерживать меня здесь до бесконечности, чтобы спасать вам свободу всякий раз, когда Джегань будет присылать своих солдат на захват Алтур’Ранга? Вы более не рабы — но, научившись вести житейские дела, теперь вы должны научиться самостоятельно защищаться. В мире полно таких мест, как Алтур’Ранг, и всем им предстоят такие же испытания. Раньше или позже вам придется взять ответственность на себя — так почему бы не сейчас?

— Значит, вы покидаете нас, когда мы больше всего нуждаемся в вашем присутствии? — прозвучал голос из толпы.

Его никто не поддержал, но было ясно, что многие подумали то же самое. Кара незаметно придвинулась ближе к Ричарду. Но прежде чем она успела стать, заслоняя его, он исподтишка взмахнул рукой, предупреждая, чтобы она не двигалась.

— Ну-ка опомнитесь, люди! — прорычал Виктор. — Ричард никого не покидает, и я не допущу подобной болтовни! — Стоявшие рядом горожане попятились, учуяв угрозу в его тоне. От одного только гневного взгляда Виктора бывало, бледнели здоровяки вдвое крупнее его. — Он уже сделал для нас больше, чем кто бы то ни было прежде. Всю свою жизнь прожили мы под властью Ордена. Ричард показал нам, кто мы на самом деле, доказал, что мы — гордые люди и можем сами устраивать свою судьбу. Мы взяли на себя ответственность за наши собственные жизни и добились свободы. Это не он пришел и даровал нам ее. Мы выковали ее сами!

Люди, стоящие на ступенях лестницы и внизу, на траве, выслушали эту отповедь молча; кое-кто пристыженно поглядывал на соседей. Но как только Виктор договорил, собрание взорвалось возбужденными выкриками согласия, предложениями, что нужно предпринять. Никки дернула Ричарда сзади за рукав и отвела его в сторонку, где можно было поговорить вполголоса.

— Ричард, эту битву сейчас следует считать наиболее важной!

— Я не могу остаться.

Ее голубые глаза сверкнули еле сдерживаемым гневом:

— Здесь твое настоящее место, ты должен возглавить народ! Ты — лорд Рал. Они рассчитывают на тебя!

— Независимость означает ответственность. Мы все боремся за то, во что верим. Они сделали свой выбор, когда подняли восстание, я — свой. Я намерен сделать то, что считаю своим первостепенным долгом.

— Ты бежишь от боя с врагом ради погони за фантомами?

Ее язвительные слова остались без ответа. Ричард отошел от чародейки и обратился к народу:

— И Древний, и Новый мир охвачены войной. — Разговоры в толпе мало-помалу стихли, люди поворачивались к Ричарду, чтобы и слышать, и видеть его. — Войско, идущее сюда, состоит из вояк, закаленных и испытанных в этой войне. Проходя по разным землям севера, они разоряли их, они орудовали своими мечами, секирами и булавами, убивая и вооруженных, и безоружных людей Нового мира. Эти войска набрались опыта в захвате городов и убиении мирных жителей. Явившись сюда, они будут пытать, насиловать и убивать граждан этого города, как они поступали и с теми городами… если вы не сумеете их остановить.

Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание.

— Но даже если вам удастся выстоять, на этом не кончится. Орден пришлет новых солдат. Если вы победите и их, в следующий раз придет еще большее войско.

— Ричард, как тебя понимать? — спросил Ицхак, нарушив всеобщее молчание. — Значит ли это, что положение безнадежно и нам нужно сдаться?

— Нет. Я хочу, чтобы вы отчетливо осознавали, что значит воевать против Имперского Ордена — видели подлинные размеры предстоящей вам работы. Если вы хотите остаться свободными перед лицом такого противника, недостаточно просто стоять на месте и оборонять город. Ни одна война еще не была выиграна обороной. Вам нужно дать врагу такой отпор, чтобы отбить у него охоту снова посягать на вашу свободу. Заботясь о себе, вы поможете и всему миру избавиться от Имперского Ордена.

Ричард медленно покачал головой.

— Сейчас только Д’Хара, земля, которой я правлю, еще противостоит Ордену, Но в одиночку у нас нет шанса на успех. Как только Д’Харианская империя падет, император Джегань использует освободившиеся от этой войны войска и со всей силой обрушится на те островки сопротивления идеям Ордена, какие еще останутся. И первым в списке непокорных будет Алтур’Ранг. Это его родной город. Он не позволит, чтобы здесь оставались противники его убеждений. Он напустит на вас своих самых свирепых псов — уроженцев Древнего мира. Вас окружит и обескровит войско Джеганя, составленное из ваших же соплеменников. Вы умрете все до единого, ваших сыновей вырежут, а ваши жены, сестры и дочери станут наградою для тех мерзавцев, чьей силой поддерживается власть Ордена.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: