Пятое правило волшебника, или Дух Огня 13 глава

Она чувствовала себя опустошенной, помертвевшей. Этого просто быть не может!

Джулиан не может умереть! Это ведь Джулиан! Он не может умереть. Только не Джулиан.

Какой-то звук заставил ее резко обернуться. Толчок воздуха. Порыв ветра словно шквал в бурную ночь. Воздух взвился спиралью в ночное небо.

Нора увидела, как из трубы их дома на холме вылетел сноп искр. Искры взметнулись, исчезая во тьме.

Нора застыла в ужасе.

Тишину ночи разорвал душераздирающий вопль. Жуткий звук нарастал, возносясь вверх подобно искрам. Исполненного таким ужасом крика Нора отродясь не слыхала. И никогда бы не подумала, что так кричать может человеческое существо.

Но она знала, что кричит человек. Брюс.

С криком ужаса она выронила лампу в воду и помчалась к дому. Ее крики смешивались с воплями сына.

В доме остались ее крошки.

В доме, в который проникло зло.

А она бросила их там одних.

Нора взвыла, как зверь. Она взывала к добрым духам, молила о защите. И истошно звала детей. Задыхаясь и икая от необоримого ужаса, она неслась к дому, спотыкаясь о корни и цепляясь за ветки.

Кусты ежевики цеплялись за одежду, выдергивали клочья. Ветви били по рукам, но она мчалась, сломя голову. Нога зацепилась за торчащий корень, но она устояла и продолжала свой бег. Домой, к детям!

Пронзительный крик Брюса все не смолкал, и от этого волосы у Норы встали дыбом. Она не слышала голоса Бетани, только Брюса, крошку Брюса, орущего так истошно, будто кто-то выкалывал ему глаза.

Нора споткнулась, ударилась лицом о землю, тут же вскочила. Кровь из носа текла ручьем. Охнув от боли, она стерла с лица кровь и грязь, ловя воздух ртом, плача, крича, молясь и икая. С отчаянным усилием Нора снова помчалась к дому.

С грохотом вломилась в дверь. Вокруг мельтешили куры. Брюс стоял, вжавшись спиной в стену подле дверей. С выпученными от ужаса глазами, ничего не соображая, он вопил так, будто сам Владетель хватал его за пятки.

Завидев мать, Брюс протянул руки, намереваясь обхватить ее, но при виде окровавленного лица и стекавших по подбородку ручейков крови снова вжался в стенку.

Нора схватила его за плечи.

— Это мама! Я просто упала и расшибла нос, только и всего!

Малыш прижался к ней, обхватив ручонками, судорожно вцепившись пальцами в юбку. Нора повернулась, но даже в ярком свете очага не увидела дочери.

— Брюс! Где Бетани?

Мальчик поднял руку, которая тряслась так, что, казалось, вот-вот отвалится. Обернувшись, она глянула туда, куда он указывал.

И завизжала. Она подняла руки, чтобы закрыть лицо, но не смогла, скрючившиеся пальцы замерли возле рта, и она заорала вместе с Брюсом.

Бетани стояла в очаге посреди бушующего пламени. Вокруг нее ревел огонь, языки пламени плясали, пожирая маленькое тельце. Девочка стояла, воздев руки, как тянут руки к солнцу теплым весенним днем.

Нора вдохнула запах горелой плоти, ее замутило, и она долго кашляла и отплевывалась, прежде чем вздохнуть снова. Она не могла отвести взгляд от Бетани, оторвать глаз от заживо горевшей дочери. Это казалось наваждением. Она не могла заставить свой разум поверить тому, что видит.

Наконец Нора шагнула в очаг. Но остатки здравого смысла подсказывали ей, что уже поздно. Подталкивали уйти прочь, пока это не захватило и их с Брюсом.

Кончики пальцев Бетани сгорели. Вместо лица — оранжевый круг огня. Огонь горел с дикой решительной яростью. От жара Нора задыхалась.

Внезапно девочка истошно завизжала, будто огонь коснулся ее души, и рухнула в пламя. Огонь сомкнулся над скрюченной фигуркой, рыча в каменном мешке, языки пламени лизали каминную доску. Искры полетели по всей комнате, прыгая и раскатываясь по полу. Некоторые долетели до Норы и, коснувшись мокрого подола, с шипением погасли.

Подхватив Брюса в охапку, Нора вылетела из дома, а зло пожирало то, что осталось от ее дочери.

Глава 19

Несан плюхнулся на траву, блаженно вытянув ноги. Прохладный кирпич приятно холодил взмокшую спину. Несан вдохнул поглубже ночной воздух, насыщенный доносившимся из открытых окон ароматом жареного мяса, приятно смешивающимся с запахом свежих яблоневых поленьев. Сегодня предстояло трудиться допоздна, убирая после пира, и им предоставили небольшую передышку.

Морли протянул бутылку. Напиться как следует удастся лишь поздно ночью, но глотнуть разок-другой можно и сейчас. Несан сделал приличный глоток. И мгновенно закашлялся, невольно выплюнув большую часть.

— Говорил же тебе, что оно крепкое! — рассмеялся Морли. Несан вытер рукавом мокрый подбородок.

— Ты был прав. Где ты это раздобыл? Отличная выпивка!

Несан никогда еще ничего такого крепкого не пил. Напиток драл глотку. Насколько ему доводилось слышать, если спиртное вот так пробирает, значит действительно хорошее.

Говорили, что если доведется когда-либо такое попробовать, он будет полным идиотом, если откажется. Несан снова закашлялся. Глотку драло ужасно. Морли наклонился поближе:

— Кто-то из важных господ велел отнести это обратно. Заявил, что это помои. Все они стараются показать себя друг перед другом. Пит, виночерпий, прибежал обратно на кухню и оставил бутыль на столе. Когда он схватил другую и умчался наверх, я, пока никто не видел, слямзил эту и спрятал за пазуху.

Несан привык пить все, что удавалось стянуть. Он допивал почти пустые графины и бутылки, собирал недопитые остатки из бокалов. Но никогда еще ему не попадалась такая отменная выпивка, как эта.

Морли подтолкнул бутылку к его губам. Несан гораздо более осторожно отхлебнул еще и проглотил, умудрившись не поперхнуться. В желудке бушевал огонь. Морли одобрительно кивнул, Несан с тайной гордостью улыбнулся.

Из открытых окон доносились смех и голоса собравшихся в ожидании пира на галерее. Несан начал ощущать действие спиртного. Позже, когда они с Морли закончат с уборкой, можно будет напиться основательно.

Несан потер покрывшиеся мурашками руки. Доносившаяся из окон музыка привела его в странное состояние. Музыка всегда оказывала на него такое воздействие, что ему казалось, будто он может встать и сделать что-то. Что именно — Несан не понимал, но знал: нечто очень значительное.

Морли протянул руку. Несан передал бутылку и наблюдал, как с каждым глотком кадык у Морли ходит вверх-вниз. Музыка звучала все громче, все быстрее.

И вызывала дрожь.

За спиной Морли Несан увидел, как по тропинке к ним приближается чья-то высокая фигура. Человек шел целеустремленно, не как на прогулке, а по какому-то делу. В желтом свете, льющемся из окна, сверкнуло серебро ножен. И тут Несан узнал благородную осанку и черты.

Далтон Кэмпбелл. Направляется прямо к ним.

Несан ткнул Морли локтем в бок и встал. Поднявшись, одернул тунику. Вся грудь была залита вином, которое он выплюнул, закашлявшись. Он быстро пригладил волосы. Снова ткнул ногой Морли и пальцем велел подниматься.

Далтон Кэмпбелл обошел поленницу и направился прямо к ним. Казалось, высокий андерец прекрасно знает, куда идти. Несан с Морли, когда им удавалось украсть что-нибудь спиртное и удрать, никогда никому не говорили, куда идут.

— Несан, Морли! — окликнул Далтон Кэмпбелл.

— Добрый вечер, мастер Кэмпбелл, — сказал Несан, приветственно поднимая руку.

Он подумал, что в столь ярком свете, льющемся из окон не так уж трудно разглядеть, что тут происходит. Во всяком случае, он видел прекрасно, как Морли прячет за спиной бутылку. Наверное, помощник министра увидел из окна, как они идут к поленнице.

— Добрый вечер, мастер Кэмпбелл, — поздоровался Морли.

Далтон Кэмпбелл оглядел обоих, как придирчивый сержант новобранцев. А потом протянул руку.

— Можно мне?

Морли, скривившись, вытащил из-за спины бутылку и протянул андерцу.

— Мы... Это...

Далтон Кэмпбелл сделал здоровенный глоток.

— Ух! — выдохнул он, возвращая бутылку Морли. — Вам повезло, что вы заполучили полную бутылку столь отменного вина. — Он заложил руки за спину. Надеюсь, я ничему не помешал?

Несан с Морли, ошеломленные тем, что Далтон Кэмпбелл пил из их бутылки, а еще больше — тем, что он вернул ее обратно, отчаянно замотали головами.

— Нет, господин, мастер Кэмпбелл, — сумел выдавить Морли.

— Ну, тогда ладно — ответил Кэмпбелл. — Я вас искал. У меня тут возникли кое-какие сложности.

— Сложности, мастер Кэмпбелл? — чуть наклонившись поближе и понизив голос, переспросил Несан. — Не можем ли мы чем-нибудь помочь?

Кэмпбелл пристально посмотрел в глаза Несану, потом — Морли.

— Ну, вообще-то говоря, да. Именно поэтому я вас и искал. Понимаете, какая штука, я тут подумал, что возможно, вам обоим понравится мысль получить шанс проявить себя. И вы захотите продемонстрировать, что у вас действительно имеется то, что я в вас разглядел. Я мог бы и сам заняться этой задачей, но мне подумалось, что, возможно, вы захотите воспользоваться случаем и доказать, что вы чего-то стоите.

Несан вдруг ощутил себя так, будто сами добрые духи спросили у него, хочет ли он сделать что-то хорошее.

Морли поставил бутылку и расправил плечи, как солдат по стойке «смирно».

— Да, мастер Кэмпбелл, я, безусловно, хочу воспользоваться такой возможностью.

Несан, в свою очередь, приосанился.

— Я тоже, мастер Кэмпбелл. Вы только скажите, что нужно сделать, а мы уж постараемся доказать вам, что мы мужчины, готовые взять на себя ответственность.

— Хорошо... Очень хорошо, — ответил андерец, пристально изучая обоих.

Немного помолчав, он продолжил.

— Это важно. Очень важно. Я думал поручить это кому-нибудь другому, более опытному, но в конечном итоге решил дать вам шанс. Докажите, что вы достойны доверия.

— Все, что угодно, мастер Кэмпбелл! — горячо ответил Несан, ничуть не покривив душой. — Вы только скажите, что нужно.

Несан аж дрожал от восторга: наконец-то ему представилась возможность проявить себя в глазах Далтона Кэмпбелла. Казалось, сама музыка наполняет его желанием сделать что-то важное.

— Суверен нездоров, — сообщил Кэмпбелл.

— Это ужасно, — ответил Морли.

— Нам очень жаль, — добавил Несан.

— Да, как это ни прискорбно, но он уже стар. А министр Шанбор по-прежнему молод и полон сил. Он несомненно будет избран Сувереном, и этот день уже не за горами. Большинство Директоров приехали сюда, чтобы обсудить это с нами — дела, связанные с наследованием титула Суверена. Провести кое-какие исследования, скажем так, пока у них есть такая возможность. Они хотят уточнить некоторые факты касаемо министра. Хотят получше узнать его характер, понять, что он за человек. Удостовериться, достоин ли он их поддержки.

Несан искоса глянул на Морли и увидел, что тот не сводит широко раскрытых глаз с помощника министра. Несан поверить не мог, что слышит столь важные новости из уст такого высокопоставленного человека. В конце концов они ведь всего-навсего хакенцы! И вдруг сам помощник министра, андерец, высокопоставленный андерец! — рассказывает им о таких важных делах.

— Благодарение Создателю, — прошептал Несан. — Наконец-то наш министр получит признание, которого заслуживает!

— Да, — со странной интонацией протянул Кэмпбелл. — Ну, короче, дело в том, что есть люди, желающие помешать министру стать Сувереном. Эти люди намерены навредить министру.

— Навредить? — переспросил изумленный Морли.

— Именно. Вы оба помните, как вас учили, что Суверена необходимо защищать, и все, что делается в защиту Суверена — добродетель?

— Да, господин, — ответил Морли.

— Да, господин, — эхом повторил Несан. — А поскольку министр будет Сувереном, то и его следует защищать точно так же.

— Отлично, Несан.

Несан просиял от гордости. И пожалел, что от выпитого так трудно фокусировать взгляд.

— Мы хотели бы помочь, мастер Кэмпбелл, — заявил Морли. — Мы хотим доказать вам, что чего-то стоим. Мы готовы.

— Да, господин, мы готовы, — поддержал Несан.

— Ну, тогда я вам обоим, так и быть, предоставлю случай. Если справитесь и будете держать язык за зубами, несмотря ни на что — то есть до гробовой доски, — я буду доволен, что моя вера в вас оказалась оправданной.

— До гробовой доски, — кивнул Несан. — Да, господин, мы справимся.

Несан услышал странный металлический звук, и с ужасом почувствовал, что ему в горло упирается острие меча.

— Но если хоть один из вас не оправдает моего доверия, я буду очень разочарован, потому что из-за этого министр окажется в опасности. Вам ясно? Я не позволю людям, которым доверяю, подводить меня. Подводить будущего Суверена. Обоим ясно?

— Да, господин! — Несан едва не орал. Клинок молнией метнулся к горлу Морли и замер у его внушительного кадыка.

— Да, господин! — рявкнул Морли.

— Кто-нибудь из вас говорил кому-либо, куда вы намерены отправиться пить сегодня вечером?

— Нет, господин, — хором ответили Несан с Морли.

— И все же я знал, где вас искать, — поднял бровь высокий андерец. — Помните об этом на случай, если вдруг вам взбредет в голову, что вы можете от меня скрыться. Доставите мне хоть малейшие неприятности, я вас из-под земли достану!

— Мастер Кэмпбелл, — выдавил Несан, сглотнув, — вы лишь скажите, чем мы можем помочь, и мы это сделаем. Нам можно доверять. Мы вас не подведем. Клянусь!

— Да, правда, Несан верно говорит, — закивал Морли.

Далтон Кэмпбелл убрал меч в ножны и улыбнулся:

— Я уже горжусь вами обоими. Вы, безусловно, продвинетесь по службе. Я не сомневаюсь, что вы оправдаете мое доверие.

— Да, господин, — заверил Несан. — Можете на нас рассчитывать.

Далтон Кэмпбелл положил одну руку на плечо Несану, другую — Морли.

— Ну ладно. А теперь слушайте внимательно.

* * *

— Вон она идет, — шепнул Морли Несану.

Поглядев в указанном приятелем направлении, Несан кивнул. Морли скользнул в темный проем служебного входа, а Несан присел на корточки за бочками. Он вспомнил, как сегодня днем тут, на той стороне дороги, стоял запряженный в повозку мясника Броуни, и вытер вспотевшие ладони о штаны. Нынче выдался насыщенный событиями день.

Они обсуждали дело и так, и эдак, и Морли испытывал те же чувства, что и Несан. Хотя от одной только мысли о предстоящем у него сердце готово было выпрыгнуть из груди, Несан ни за что бы не согласился подвести Далтона Кэмпбелла. И Морли тоже.

Через лужайку из окон доносилась музыка, звучали рожки, струнные инструменты, арфа. Музыка переполняла душу. Грудь Несана распирало от гордости: ведь его избрал сам Далтон Кэмпбелл.

Министра — будущего Суверена — необходимо защитить.

Легким спокойным шагом женщина поднялась по четырем ведущим к складу ступенькам. В тусклом свете она огляделась по сторонам, всматриваясь в глубокие тени и вытягивая шею, пытаясь разглядеть все углы. Она казалась такой прекрасной, что Несан судорожно сглотнул. Женщина была старше его, но выглядела великолепно. Он никогда еще так долго и пристально не смотрел на андерскую даму.

Тут из тьмы подал голос Морли, стараясь говорить как мужчина в возрасте.

— Клодина Уинтроп?

Она с готовностью повернулась к стоявшему в дверном проеме приятелю Несана.

— Я Клодина Уинтроп, — шепотом ответила она. — Значит, вы получили мое письмо?

— Да, — ответил Морли.

— Хвала Создателю! Директор Линскотт, очень важно, чтобы я поговорила с вами о министре Шанборе. Он притворяется, что поддерживает культуру Андерита, но он худший образчик человека, который только может занимать этот пост или любой другой. Прежде чем рассматривать его кандидатуру как будущего Суверена, вам следует услышать о его низости. Этот кабан принудил меня... изнасиловал... Но это лишь цветочки. Все обстоит гораздо хуже. Ради спасения нашего народа вы должны выслушать меня.

Несан смотрел на ее красивое лицо, озаренное льющимся из окон светом.

Далтон Кэмпбелл не сказал, что она такая красавица. Уже не так молода, конечно.

Женщин ее возраста Несан обычно не воспринимал как красивых. Его удивило, что он думает о такой старой даме — на вид ей было лет тридцать — как о привлекательной женщине. Несан медленно и беззвучно выдохнул, собирая волю в кулак, но ничего не мог с собой поделать и смотрел туда, где было надето точнее, не было надето ничего.

Несан вспомнил, как дамы на лестнице обсуждали такие платья, в каком сейчас была Клодина Уинтроп. Он отродясь не видел настолько обнаженной женской груди. От волнения грудь ее тяжело вздымалась, и у Несана от этого зрелища глаза буквально лезли на лоб.

— Не могли бы вы выйти? — шепотом попросила она, обращаясь к темному проему, где стоял Морли. — Пожалуйста! Мне страшно.

Внезапно Несан сообразил, что пришел его черед. Он скользнул из-за бочек и бесшумно двинулся к женщине.

Желудок скрутило в узел, а чтобы что-то разглядеть, пришлось стереть застилавший глаза пот. Он старался дышать ровно, но сердце отказывалось слушаться его. Он должен это сделать. Но, добрые духи, как же ему страшно!

— Директор Линскотт? — снова обратилась она к Морли.

Несан схватил ее за локти и вывернул руки за спину. Женщина ахнула. Юноша удивился, насколько просто оказалось удерживать ее руки за спиной. Дама была растеряна и удивлена. Как только Морли увидел, что Несан ее схватил, он мгновенно выскочил из тьмы.

И не успела она закричать, как Морли со всей силы двинул ее кулаком в живот. Могучий удар едва не сбил с ног и женщину, и державшего ее Несана.

Клодина Уинтроп сложилась пополам, и ее вырвало. Несан отпустил ей руки.

Она прижала их к животу и опустилась на колени, ее жестоко выворачивало. Морли с Несаном отошли чуть в сторону, чтобы не испачкаться. Но они вовсе не собирались уходить дальше, чем на расстояние вытянутой руки.

Когда спазмы прекратились, женщина выпрямилась и попыталась подняться на ноги, ловя воздух ртом. Морли рывком поднял ее и снова вывернул ей локти.

Несан знал, что теперь его очередь проявить себя. Вот он, его шанс защитить министра. Шанс сделать так, чтобы Далтон Кэмпбелл гордился им.

Несан двинул женщину в живот так сильно, как только смел.

Он еще никогда никого не бил, только своих друзей, да и то шутя. Но ни разу вот так, сознательно, желая причинить боль. Ее живот оказался маленьким и мягким. И Несан понял, какую боль причинил ей удар.

Ему стало тошно. И в то же время ее боль возбуждала. Так жестоко вели себя его хакенские предки. Вот что было в них самое ужасное. И в нем самом. Глаза женщины расширились от ужаса, она судорожно пыталась вдохнуть, но безуспешно, лишь молча неотрывно глядела на своего мучителя, как овца на мясника. Как когда-то ее андерские предки смотрели на предков Несана.

— У нас для тебя сообщение, — сказал Несан. Они с Морли заранее условились, что говорить будет Несан. Морли не очень хорошо все запомнил, а Несан всегда отличался хорошей памятью.

Женщина наконец продышалась. И тогда Несан нанес ей еще три удара подряд.

Быстрых. Сильных. Жестоких.

— Ты слышишь? — прорычал он.

— Ах ты, жалкий хакенский ублюдок...

И тут Несан врезал ей со всей силы. Так, что даже кулак заболел. Морли подался на шаг назад. Женщина обвисла у Морли в руках, давясь сухими спазмами.

Несану хотелось ударить ее по лицу — заткнуть ей кулаком рот, — но Далтон Кэмпбелл строго наказал не оставлять следов.

— На твоем месте я бы не стал больше его обзывать, — порекомендовал Морли, ухватив ее за волосы и грубо поставив на ноги.

Он так сильно запрокинул ей голову, что груди полностью вывалились из декольте. Несан застыл. Он не знал, следует ли ему поправить ей платье, и тупо глазел на женщину. Морли тоже глянул через ее плечо и ухмыльнулся Несану.

Женщина опустила взгляд и увидела, что ее груди выставлены на всеобщее обозрение. Затем подняла голову и покорно закрыла глаза.

— Пожалуйста, — проговорила она, тяжело дыша, — не бейте меня больше!

— Ты готова слушать?

— Да, господин, — кивнула она.

Это обращение изумило Несана больше, чем вид обнаженных грудей. Никто и никогда за всю его жизнь не называл его господином. Эти два простых слова прозвучали так странно для его слуха, что он некоторое время молча на нее смотрел. Уж не издевается ли она над ним? Но когда она посмотрела ему в глаза, Несан понял, что нет.

Музыка наполняла его такими ощущениями, каких он прежде еще не испытывал.

Никогда еще он не был важной персоной, никогда его не называли «господин». Еще сегодня утром его обзывали Несуном. А теперь андерка называет его господином. И все — благодаря Далтону Кэмпбеллу.

Несан снова ударил ее в живот. Просто потому, что ему так захотелось.

— Пожалуйста, господин! — закричала она. — Пожалуйста, не надо больше! Скажите мне, что вам нужно. И я это сделаю. Если вы хотите меня, я покорюсь. Только не бейте меня больше! Пожалуйста, господин!

Хотя Несану до сих пор было тошно от того, что он делает, он в то же время чувствовал себя гораздо более значительным человеком, чем прежде. Андерка стоит перед ним вот так, с обнаженными грудями, и называет его господином!

— А теперь слушай меня, ты, мерзкая сучка!

Несан изумился своим словам не меньше, чем она. Он вовсе не собирался это говорить. Слова вырвались как-то сами собой. Впрочем, ему понравилось, как они прозвучали.

— Да, господин, — всхлипнула она. — Я слушаю. Все что хотите.

Она выглядела такой жалкой и беспомощной. Если бы не далее чем час назад андерка, будь то даже вот эта самая Клодина Уинтроп, приказала ему опуститься на колени и вылизать языком ее туфельки, он бы подчинился, трясясь от страха.

Он и не представлял даже, насколько порученное им с Морли дело окажется легким.

Пара-тройка ударов, и знатная дама уже умоляет позволить ей сделать то, что прикажут. Он и не догадывался, как просто стать уважаемым человеком, как просто заставить людей делать то, что он прикажет.

Несан припомнил, что велел сказать Далтон Кэмпбелл.

— Ты ведь вертелась перед министром, верно? Предлагала ему себя, так?

Его слова вовсе не звучали вопросом.

— Да, господин.

— Если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы сказать кому-то, будто министр тебя изнасиловал, то крепко пожалеешь. Такая ложь — не что иное, как измена. Ясно? Измена. А наказание за измену — смерть. А когда твое тело найдут, тебя даже опознать никто не сможет. Поняла, сука? Твой язык обнаружат прибитым к дереву. Это ложь, что министр тебя изнасиловал. Гнусная изменническая ложь. Повторишь свои измышления еще хоть раз, и смерть твоя будет долгой и мучительной.

— Да, господин, — рыдала она. — Я больше никогда не солгу. Простите. Пожалуйста, простите меня! Я больше никогда не стану лгать. Клянусь!

— Ты выставляла свои прелести перед министром, предлагая себя. Но министр слишком достойный человек, чтобы заводить с тобой интрижку. Или с кем бы то ни было. Он тебя отверг. Отказал тебе.

— Да, господин.

— Ничего недостойного не произошло. Усекла? Министр никогда не делал ничего недостойного ни с тобой, ни с кем другим!

— Да, господин. — Она рыдала, низко опустив голову.

Несан вытащил из ее рукава носовой платок и вытер ей глаза. В тусклом свете он видел, что от слез косметика на ее лице размазалась.

— А теперь прекрати реветь. У тебя лицо хрен знает на что похоже. Лучше вернись-ка в свои покои и приведи себя в порядок, прежде чем возвращаться на пир.

Она всхлипнула, стараясь сдержать слезы.

— Я не могу вернуться на пир. Мое платье испорчено. Я не могу вернуться.

— Можешь — и вернешься. Приведи в порядок лицо, смени платье. Ты вернешься на пир. Там будет кое-кто, кто за тобой присмотрит, проследит, чтобы ты вернулась, и проверит, усвоила ли ты послание. Если еще раз оступишься, то отведаешь его меча.

Глаза женщины округлились от ужаса.

— Кто...

— Не важно. Для тебя это не имеет значения. Важно лишь, чтобы ты усвоила послание и поняла, что с тобой произойдет, если посмеешь повторить свою гнусную ложь.

— Я поняла, — кивнула она.

— Господин, — сказал Несан. Она подняла брови:

— Я поняла, господин! — и женщина прижалась спиной к Морли. — Я поняла, господин. Да, господин! Я правда все поняла, господин!

— Отлично, — хмыкнул Несан. Женщина оглядела себя. Ее нижняя губа дрожала.

По щекам струились слезы.

— Пожалуйста, господин, могу я поправить платье?

— Когда я закончу говорить.

— Да, господин.

— Ты пошла прогуляться. Ни с кем не разговаривала. Поняла? Ни с кем. Отныне держи рот на замке насчет министра, иначе, когда откроешь его в следующий раз, тебе его заткнут мечом. Усекла?

— Да, господин.

— Ну, тогда ладно. Можешь поправить платье, — смилостивился Несан.

Морли заглядывал ей через плечо, пока она поправляла корсаж. Несан сомневался, что платье с таким вырезом, как у нее, многое прикрывает, но ему уж точно нравилось наблюдать, как она приводит себя в порядок. Он и не думал, что ему когда-либо доведется увидеть подобное. Особенно как это делает андерка.

Судя по тому, как она ахнула, внезапно выпрямившись, Морли что-то делал сзади у нее под платьем. Несану тоже хотелось кое-что сделать, но он помнил слова Далтона Кэмпбелла.

Несан схватил Клодину Уинтроп за руку и толкнул ее вниз по ступенькам.

— А теперь убирайся!

Женщина быстро глянула на Морли, потом снова на Несана.

— Да, господин. Благодарю вас. — Она сделала быстрый книксен. — Благодарю вас, господин.

Не произнеся больше ни слова, она подхватила юбки, слетела со ступенек и побежала через лужайку, растворившись во тьме.

— Зачем ты ее отпустил? — спросил Морли, уперев руку в бок. — Мы могли бы с ней поразвлечься. Она бы сделала все, что мы хотим. А при виде ее прелестей мне захотелось.

Несан повернулся к разочарованному приятелю.

— Потому что мастер Кэмпбелл не говорил нам этого делать, вот почему. Мы просто помогли мастеру Кэмпбеллу, только и всего. И ничего больше.

— Да уж, — кисло буркнул Морли. Затем поглядел в сторону поленницы. — Во всяком случае, у нас еще осталось что выпить.

Несан вспомнил выражение ужаса на лице Клодины Уинтроп, вспомнил, как она плакала и всхлипывала. Конечно, он знал, что хакенки плачут, но и представить не мог, что андерки могут плакать тоже.

Министр — андерец, а значит, министр не способен сделать ничего недостойного. Наверняка она сама напросилась, одеваясь в такие вот откровенные платья. Несан своими глазами видел, как женщины ведут себя с министром. Вроде как они были бы рады, если он попользуется ими.

Потом он вспомнил, как плакала Беата, сидя на полу. Снова увидел ее несчастное лицо. Вспомнил, как Беата двинула ему в челюсть.

Все это слишком сложно для его понимания. Больше всего на свете ему сейчас хотелось напиться до умопомрачения.

— Ты прав. Давай выпьем. Нам есть чего отпраздновать. Сегодня мы стали значимыми людьми. Обняв друг друга за плечи, они двинулись за бутылкой.

Глава 20

Нет, вы только гляньте! — прошептала Тереза. Далтон проследил за ее взглядом и увидел Клодину Уинтроп, проталкивающуюся среди собравшихся в зале.

На ней было платье, которое она не носила уже давно. Старое скромное платье.

Совсем не то, что было на ней в начале вечера. Далтон заподозрил, что под розовой пудрой ее лицо пепельно-серое. Надо полагать, теперь она взирает на всех с недоверием.

Люди, приехавшие в поместье из Ферфилда, изумленно изучали окружавшую их обстановку, стараясь впитать в себя как можно больше, чтобы потом в подробностях рассказать своим друзьям о великолепном вечере, проведенном в поместье министра культуры. Получить приглашение в поместье — большая честь, и никто из присутствующих не хотел упустить ни малейших подробностей. Мелкие детали очень важны, когда хочешь потешить свое самолюбие.

Весь пол в зале был устлан богатыми коврами, и ноги тонули в мягком покрытии. На драпировку, закрывающую окна, надо полагать, пошли сотни ярдов лучших тканей, специально подобранных в тон с цветным стеклом. Женщины исподволь щупали драпировки, проверяя качество. По краям золотисто-лазурных занавесей свисали разноцветные кисти с кулак толщиной. Мужчины восхищались мраморными колоннами, расположенными по периметру. Панели резного красного дерева, сделанные под художественно вырезанный кирпич, украшали потолок.

Далтон, наблюдая за окружающими, потягивал из кубка лучшее вино, привозимое из долины Нариф. Ночью, когда горят все свечи и лампы, залы поместья исполнены величия. Когда Далтон только приехал сюда, ему потребовалось немало выдержки, чтобы не глазеть по сторонам, как все гости.

Он следил, как Клодина Уинтроп ступает среди роскошно одетых гостей с деревянной улыбкой на лице, приветствуя знакомых и произнося какие-то слова, которых Далтон не слышал. Несмотря на все пережитые ею треволнения, она нашла в себе силы вести себя достойно. Жена богатого дельца, избранного членом парламента торговцами и зернопромышленниками, Клодина Уинтроп была сама не последней среди здешнего общества. Когда люди впервые видели ее с мужем, по возрасту годящимся ей в деды, то обычно считали, что Клодина — лишь игрушка в руках старика. И глубоко заблуждались.

Ее муж, Эдвин Уинтроп, начал свою карьеру как простой земледелец, выращивающий сладкое сорго, которое в изобилии произрастало на юге Андерита.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: