Глава 17. Светлеют печальные лица

Не прошло и суток, как адвокат Чепмена отка­зался вести дело. На следующий день после предъявления обвинения за Чепменом приехали в Беллвью. На него надели бронежилет и под охра­ной вывели на Первую авеню. Улица была пере­крыта. У тротуара стояли два полицейских фурго­на и патрульные машины. В каком именно автомо­биле поедет подозреваемый, держали в секрете во избежание покушения. Кортеж поехал в уголов­ный суд Манхеттена на экстренное заседание суда.

На входе в зал суда всех обыскивали, проверяли металлоискателями и требовали удостоверение лич­ности — для 1980 года совершенно нехарактерный уровень безопасности. Адвокат Чепмена, Герберт Олдерберг, вошел в здание в окружении детективов из генеральной прокуратуры. Его взяли под охрану из-за шквала звонков с угрозами.

Стоя перед судьей Рейной Увиллер, Олдерберг за­явил, что в случае оправдания Чепмена ему угрожа­ют расправой над ним самим и его семьей. Посколь­ку задача адвоката — бороться за свободу клиента, страх за личную безопасность негативно сказывает­ся на его способности защищать Чепмена.

К середине дня был назначен новый адвокат. Джонатан Маркс, бывший помощник федерального прокурора, не боялся народного гнева. В том году он уже вел дело, вызвавшее сильнейший обществен­ный резонанс. Подсудимого обвиняли в том, что он толкнул под поезд семнадцатилетнюю флейтистку Рене Катц, в результате чего девушка потеряла руку. В результате энергичной защиты Маркса был выне­сен оправдательный приговор.

■ ■ ■

Йоко, призывающая фанатов воздержаться от самосуда, «сейчас не время для ненависти и разо­чарования», узнала, что есть среди людей маньяки, мечтающие усугубить трагедию. Полиция аресто­вала перед Дакотой человека, пообещавшего убить Йоко. Другой псих в международном аэро­порте Лос-Анджелеса похвастался, что хочет заст­релить Ринго, когда тот выйдет с нью-йоркского рейса.

Ринго впоследствии отметит, что смерть Джона всколыхнула в некоторых людях самое худшее: «На­шлись те, кто тоже решил повесить на стену голову битла». Хотя его фраза прозвучала как шутка, по рок-сообществу прокатилась волна ужаса.

11 декабря на передовице «Нью-Йорк Пост» по­явилась фотография тела Леннона перед кремацией, видимо, сделанная работником морга. Во время дела «Сына Сэма» «Дейли Ньюс» обошла на повороте всех конкурентов, потому что Дэвид Берковиц вы­шел на связь с их колумнистом Джимми Бреслином. Стив Данливи из «Пост», решив перехватить флаг, публиковал открытые письма серийному убийце. Но Берковиц, занятый перепиской с Бреслином, проигнорировал его. На этот раз «Пост» твердо ре­шила биться за корону любыми средствами. Газет­чики, конечно, понимали их мотивы, но музыканты восприняли фотографию, как оскорбление и доказа­тельство, что даже после смерти их не оставят в покое.

В первые же сутки после смерти Джона Пол на­нял двух охранников проверять всех гостей и патру­лировать участок, даже если никого из Маккартни не было дома. Мудрое решение, потому что в 1984 году британская полиция арестовала заговорщиков, которые якобы задумали вломиться в дом, похитить Линду Маккартни и потребовать выкуп в размере 12,6 миллионов долларов.

■ ■ ■

Власти прилагали все силы, чтобы обеспечить бе­зопасность Чепмена. Во-первых, он мог покончить с собой. Во-вторых, ходили слухи, что фанаты заду­мали ворваться в больницу. Тридцатидневное об­следование сочли неоправданным риском. 12 декаб­ря его перевели в камеру Рикерс-Айленда, тюрем­ного комплекса в Ист-Ривер, между Квинсом и Бронксом.

Стало еще хуже. Арестанты видели в Чепмене труса. Сразу начались издевательства. На стене нака­рябали: «Чемпен (!), тебе осталось недолго (!). Про­щения не будет. Ты попал».

Хотя Чепмена изолировали от других заклю­ченных, он на основании этой угрозы решил, что ему подсыпали яд в пищу. И начал голодовку. Ру­ководство тюрьмы меньше всего хотело, чтобы са­мый известный узник откинулся до суда. Специаль­но для него очистили лазарет. Там, оставшись один, он начал есть.

■ ■ ■

С каждым часом все больше народу толпилось на улицах вокруг Дакоты.

— Я дежурила здесь каждый день, с утра до ве­чера, — сказала шестнадцатилетняя обитательница Квинс Аннет Ньюман газете «Дейли Ньюс». — Ког­да рядом те, кто разделяет твои чувства, боль утраты переживаешь не так остро.

Поклонникам нужна была возможность прово­дить Леннона в последний путь, ведь похорон-то не было. На воскресенье 14 декабря назначили панихи­ду в Центральном парке — десятиминутное «молча­ливое прощание».

Самые ярые фанаты, человек сорок, собрались в парке с вечера. Ночью температура опустилась до -5°С. Они сидели на холоде и вспоминали Джона. Когда встало солнце, начали подтягиваться люди. Их со­бралось под сто тысяч. Торговец цветами Филип Атлас расположился на западной Семьдесят второй стрит с двумя тысячами маргариток. Фанаты, стоя на газоне, держали в руках цветы и горящие свечи. Подъехал грузовик с колонками, и полчаса над тол­пой звучали песни «Битлз». Еще полчаса все отре­шенно слушали классическую музыку. А потом все смолкло — на людей обрушилась, невероятная ти­шина.

Народ стоял плотной стеной. Кто-то смотрел гла­за, другие смотрели перед собой, некоторые моли­лись, думали о Джоне, его печальном конце жизни, его мечтах о мире. Там, среди толпы, всем было теп­ло и уютно, несмотря на декабрь.

В Ливерпуле собралось тридцать тысяч человек почтить память отважного паренька из средней школы Квори Банка, прославившего этот суровый северный город на весь мир. По всему Нью-Йорку можно было видеть тех, кто прощался с Джоном. Перед универмагом «Мейсиз» на Геральд-сквер по­среди тротуара стояла пара, склонив головы. На Центральном вокзале группа подростков молча слушала песни «Битлз», льющиеся из радиоприем­ника.

«Ну-ка вместе, быстрей, все ко мне[11]».

Дэвиду Геффену пришла записка от Йоко: «Бла­годарю тебя за слезы и молитвы. Я видела улыбку Джона в небесах. Видела, как светлеют печальные лица. Видела, как мы сливаемся в единый разум. Спасибо».

■ ■ ■

Кен Дэшоу в выходные работал на радио WRCN в Риверхеде, Лонг-Айленд. Он ставил песни «Битлз» и говорил о Ленноне. Когда по­клонники в Центральном парке провожали Джо­на в последний путь, Кен с выпускающим режис­сером решили, что целую минуту в эфире будет тишина.

— Тишина — самое худшее, что бывает на радио, — сказал он. — Но я никогда не забуду, какой громкой была эта тишина. Ни одна группа в мире не звучала громче.

■ ■ ■

В дискаунтере «Шейнз» в Лейк-Ронконкома, Лонг-Айленд, две молодые кассирши решили при­соединиться к десятиминутному «молчаливому прощанию», повернувшись спиной к кассам.

— Это дело принципа, — объяснила семнадцатилетняя Сюзанна Стивенс.

Покупатели не оценили их жеста.

— Она прекратила торговлю, — пожаловался представитель «Шейнз» газете «Нью-Йорк Пост». — Сказала клиенту: «После панихиды»... Люди пришли в ярость, орали, а она вела себя так, будто ее тут нет. Покупатели бросали товары и ухо­дили из магазина.

Вторая кассирша, восемнадцатилетняя Донна Палмири, глядя на это, через две минуты вернулась к кассе. Потом она написала объяснительную и от­делалась выговором.

Сюзанну уволили.

— Я бы повторила свой поступок, — сказала она газете. — Таковы мои убеждения.

■ ■ ■

Адам в Центральном парке присоединился к лю­дям, поющим на эстраде «Come Together», «Imagine» и «A Day in the Life».

— Нас всех раздирали эмоции, но все в той толпе разделяли наши чувства, — сказал он. — Когда люди начали расходиться, с неба посыпались крупные снежные хлопья. Я не верю в высшие силы, но каза­лось, что наши переживания вызвали снег.

В последующие недели Адам не мог слушать «Double Fantasy», и в принципе музыка Джона ста­ла восприниматься совсем по-другому. На собствен­ной свадьбе в 1997 году Адам шел к алтарю под «Grow Old with Me», песню, не вошедшую в «Double Fantasy» и выпущенную в 1984 году в аль­боме Джона и Йоко «Milk and Honey».

«Старей со мною рядом, иного мне не надо», — пел Джон.

■ ■ ■

Пока фанаты распевали песни под окнами Дакоты, Эллен Чеслер с мужем у себя дома слушали «Битлз».

— У меня, кажется, не было ни одного альбо­ма, — сказала она. — Только подборки, величайшие хиты.

Весь дом переживал за семью Джона, и за собст­венную безопасность. Теперь все знали, где живут Ленноны, что сулило неприятности.

Глава 18. «With every drop that falls, we hear your name»[12]

Эпилог

Время шло, и одержимость собственной безопас­ностью отпустила Джорджа. Никуда не делись ни электронные ворота, ни инфракрасные датчики, ни забор из колючей проволоки, ни сигнализация, подключенная к местному участку полиции, но со­седи видели дыры в ограде и заросли, где можно спрятаться. В свое время территорию охраняли со­баки, но вскоре про них забыли. Подростки не раз пробирались к нему в сад и устраивали там гулянки.

— Чтобы в них верили, необходимо, чтобы они были на виду, — сказал журналу «Гардиан» один мо­лодой человек.

В 1996 году, получив серию писем с угрозами, Джордж обратился в полицию, но для «Битлз» это было нормой, особенно после убийства Леннона. 30 декабря 1999 года в 3:20 утра Оливия Харрисон разбудила мужа, сказав, что слышала снизу звон раз­битого стекла. Сперва ей показалось, что в соседней комнате рухнула люстра. Но вскоре раздался отчетливый звук шагов. Пока Оливия звонила в поли­цию, Джордж пошел вниз выяснять, что случилось.

В кухне он увидел разбитое окно и крыло статуи Святого Георгия, стоявшей на участке. В воздухе висел сигаретный дым. Джордж крикнул жене, что в доме посторонний, и бросился вверх по лестнице. С галереи, идущей над главным залом, Джордж за­метил тридцатитрехлетнего ливерпульца, Майкла «Безумного Мика» Абрама. Впоследствии психиат­ры, обследовавшие его, объяснят, что героиновый наркоман в завязке верил, будто Джордж украл его душу.

Харрисон заметил в руках мужчины нож и меч от статуи Святого Георгия.

— Спускайся сюда! — потребовал Абрам, снизу вверх глядя на жертву.

— Ты кто такой?

— А то ты не знаешь! Давай иди вниз!

Надеясь отвлечь непрошенного гостя, Харрисон принялся напевать: «Харе Кришна, Харе Кришна...»

Абрам побежал вверх по лестнице, и Джордж бросился на него, пытаясь вырвать из руки нож.

— Мы упали на пол, — даст показания он. — Я руками отводил его удары. Он сидел на мне, и ты­кал ножом в грудь.

Сзади Абрама появилась Оливия, и несколько раз ударила его кочергой. Обезумевший Абрам кинулся за ней и вцепился ей в горло.

Борьба продолжалась среди подушек, в той части особняка, где Харрисоны медитировали. На стены и ковер хлынула кровь — Абраму удалось снова ра­нить Джорджа. Харрисон чувствовал, что силы его слабеют. Один из семи успешных ударов ножом пронзил его легкое.

— Я слышал, как воздух выходит из раны, и чувствовал кровь во рту, — сказал бывший «битл». — Я уже думал, что рана смертельная... Что нас обоих убьют.

Оливия не собиралась мириться со своей учас­тью. Схватив настольную лампу, она стала отбивать­ся ей от врага. Тот вцепился в шнур и попробовал набросить его на шею жертве. Оливия швырнула лампу в Абрама и побежала вниз по лестнице. Аб­рам напоследок ударил Джорджа той же лампой по голове и бросился вслед за Оливией. Но потерял сознание от потери крови, и был арестован прибыв­шей полицией.

В отличие от Чепмена, «Безумного Мика» при­знали клиническим сумасшедшим. Его поместили в психиатрическую больницу, но в 2002 году выпус­тили ввиду «успешного лечения».

Мало кто знал, но в тот миг, когда на Харрисона напал Абрам, Джордж уже вел смертельный бой с раком — причиной болезни он считал курение, ко­торое так и не сумел побороть. 29 ноября 2001 года он скончался в Лос-Анджелесе.

Его тело кремировали, но, по обычаю индусов, прах развеяли над Гангом.

— Он придерживался веры, что дух его взял тело взаймы, — сказала его сестра Луиза журналу «Пипл».

На девятилетнюю годовщину его смерти в Ал-берт-Холле прошел «Концерт памяти Джорджа». Доход ушел в Фонд материального мира имени Джорджа, который поддерживает такие благотвори­тельные учреждения, как Международную амнис­тию, Ассоциацию больных синдромом Дауна, Фонд борьбы со СПИДом, Общество народных школ для детей-аутистов и Всемирный фонд дикой природы.

Пол и Ринго тоже участвовали в концерте. Куль­минацией выступления Маккартни стало исполне­ние на укулеле песни Джорджа «Something». Раздо­ры, сотрясавшие «Битлз», теперь навсегда остались в прошлом. Более того, Пол и Йоко устроили сов­местные художественные выставки одновременно и в Лондоне, и в Нью-Йорке. В 2008 прошли торжества в честь того, что Ливерпуль был назван куль­турной столицей Европы на этот год. На них Пол и Дэйв Грол из Фу Файтерс вместе пели «Band on the Run». Послушать их пришли Йоко с Оливией Харрисон.

■ ■ ■

Музыкальная карьера Джулиана Леннона нача­лась бодро. В США два сингла из его дебютного альбома 1984 года, «Valotte», вышли в топ-10 — за­главный трек и «Too Late for Goodbyes». Хотя по­добный успех больше не повторился, его песни «Stick Around» и «Now You're in Heaven» в 1986 и 1989 годах соответственно, дошли до первой строч­ки в чарте «Элбэм Рок Треке».

Когда Шон тоже занялся семейным делом, между сводными братьями установились дружеские отно­шения.

— Если у нас получается встретиться, в Англии или в Японии, потому что он тоже колесит по миру с собственной группой, приходит ощущение, будто нашел потерянного брата. Моя любовь к нему без­гранична, — сказал Джулиан в 1999 году газете «Ос­тин Кроникл». Весь разговор он избегал обсуждать наследство Джона и прочие скользкие темы, но в за­ключение добавил: — Мы любим друг друга искрен­не и открыто, несмотря на всякую фигню, о которой вообще говорить не стоит.

На какое-то время Джулиан отошел от музыкаль­ного бизнеса. Он стал продюсером и диктором гип­нотического документального фильма «Whale Dreamers» — об образе китов и млекопитающих в культуре одного племени и его связи с древними цивилизациями. А потом, во время работы над но­вым альбомом «Everything Changes», у него случи­лось озарение по поводу отца.

Все началось, когда он узнал, что его подруга детства, Люси О'Доннел, та самая из «Lucy in the Sky with Diamonds», страдает от волчанки. Джулиан не слышал о бывшей однокласснице, ныне Люси Водден, с тех пор, как после развода родителей пере­велся в другую школу. Он свалился ей как снег на голову — позвонил ей в Саррей, город на юге Анг­лии, чтобы пожелать здоровья. Они начали общать­ся и быстро обнаружили, что оба увлекаются садо­водством. Джулиан слал подруге чеки, чтобы она тратила их на свое хобби.

Связь Люси с песней не принесла ей радости.

— Будучи подростком, я сделала ошибку: расска­зала друзьям в школе, что я та самая Люси из песни, а они ответили: «Нет, не может быть. Мне родители объяснили, что песня о наркотиках», — поведала она агентству «Ассошиэйтед Пресс». — Тогда я не знала, что такое ЛСД, так что я стала держать этот факт в тайне.

Борьба с волчанкой длилась целых пять лет, Джу­лиан пытался поддерживать подругу, посылая ей цветы и смс-ки. Но 28 сентября 2009 года Люси умерла. Через месяц Джулиан посвятил ей песню и спел ее дуэтом с Джеймсом Скоттом Куком, его ба­бушка, тоже Люси и тоже страдала от этой болезни. Весь доход от продажи сингла «Lucy» перечислили на исследования волчанки.

Работая над песней, Джулиан размышлял о не­приязни к Джону.

— Я понял, что гнев и горечь по отношению к от­цу отравляют мою собственную жизнь, — сказал он новостному агентству «Азиан Ньюс Интернешнл». Благодаря Люси он поборол злость.

Теперь он вместе со всем миром будет прослав­лять Джона Леннона и «Битлз».

■ ■ ■

В тюрьме Чепмен пытался исцелить ядовитые ра­ны на душе, работая грузчиком, поваренком, биб­лиотекарем. Он снова вернулся на путь христиан­ства, знакомый ему со школьных лет.

— В моей жизни, как и у всех, бывали моменты напряженной борьбы, и в такие минуты я обра­щался к Господу, — объяснил он Ларри Кингу. — В ночь гибели Джона Леннона я отвернулся от Бога. Я не слушал его.

Но Бог Чепмена милосерден:

— Он не простил моего поступка... Ему не по нраву та боль, что я причинил всем, особенно вдове Джона. Но... Бог питает слабость к заключенным... Я опираюсь на костыль, но этот костыль — ничто иное как крест.

Чепмен утверждает, что ясность мышления при­шла к нему от веры, а не от таблеток или консульта­ций у психолога.

— Теперь мне лучше, я стал нормальным человеком, — поведал он Кингу.

В рамках духовного возрождения он написал письмо Д.Д. Сэлинджеру, в котором извинился, что связал любимую книгу «Над пропастью во ржи» с убийством.

— Я многое узнал о людях, — сказал стрелок властям. — Я знаю, что в глазах Бога люди — великая ценность. К жизни надо относиться серьезно. Это не игра... Я лишил жизни создание Божие.

Невероятно, но Глория осталась верна мужу. Она навещала его в Аттике дважды в год. Как супругам, им выделяли домик на территории исправительного учреждения. Чепмен сказал властям, что если вый­дет на волю, то хочет вместе с женой основать хрис­тианскую миссию:

— Я мечтаю ездить с места на место... От церкви к церкви, рассказывать людям, что случилось со мной, и открывать им дорогу к Христу.

Но его демоны притаились в тени. Убив звезду, Чепмен создал прецедент, а это дорога в один ко­нец. 30 марта 1981 года Джон Хинкли Младший, чтобы произвести впечатление на актрису Джоди Фостер, шесть раз выстрелил из револьвера 22 калибра в Рональда Рейгана, ранив президента, пресс-секретаря Белого дома Джеймса Брэди, ва­шингтонского полицейского Томаса Делаханти и агента спецслужбы Тимоти Маккарти. На следую­щий год Артур Ричард Джексон, маньяк из Абер­дина, Шотландия, напал на актрису Терезу Салдана под окнами ее дома в Калифорнии. Он нанес ей десять ножевых ранений. Тереза выжила чудом. В 1991 году актриса Ребекка Шеффер открыла дверь на стук и погибла от руки Роберта Бардо — одержимого фаната, который писал письма Чепмену в тюрьму и по его примеру читал «Над пропас­тью во ржи».

Сам Чепмен тем временем стал образцовым за­ключенным. Он явно проявлял сострадание, ут­верждая: «Теперь я понимаю, что Джон Леннон в первую очередь был человеком. Был ли он «битлом», звездой, не играет роли. Он дышал, а я отнял его жизнь. Мне нет оправдания. Мне очень жаль, что так вышло.

Несмотря на это, его прошения о досрочном ос­вобождении отклоняли, а Йоко отказывалась и ду­мать о том, чтобы простить его.

Чепмен вроде бы понимал ее чувства.

— Я думал, что творилось у нее в голове в ту ночь, когда с улицы доносились крики, и до утра не умолкали песни «Битлз», — сказал он в 2000 году на слушаниях по УДО. — Я представлял, что это моя семья так пострадала, и не видел способа с этим сми­риться. Если мне суждено остаток дней провести в тюрьме, расплачиваясь за причиненную ей боль... я готов.

Видимо, так и будет — несмотря на тот довод, что выбери он себе жертву попроще, давно вышел бы на свободу.

■ ■ ■

После смерти Джона Питер Каллен сдал экзамен на сержанта, а потом ему дали и лейтенанта. После отставки он переехал в Неаполь, Флорида, но они с коллегами, в те времена работавшими в Двадцатом отделении, продолжают встречаться раз в год, чаще всего в «Доме прибрежного краба» в Лонг-Айленд-Сити, Квинс. Как правило, они не поднимают в раз­говоре тему гибели Леннона.

— У каждого поколения есть свое большое дело, — сказал Каллен. — Нам достался Джон Леннон. Уже после моей отставки произошла трагедия 11 сентября — с этим ничто не сравнится. Там, где я сейчас живу, во Флориде, меня часто спрашивают о Джоне Ленноне, у них там серьезный дефицит сво­их звезд.

В 2004 году Кен Дэшоу, ставший ди-джеем на Q104.3, радиостанции классического рок-форма­та, всю смену в воскресенье утром посвятил соро­ковой годовщине первого визита «Битлз» в США. Успех был таким выдающимся, что выпускающий режиссер, Боб Бачмэнн, попросил Кена на следую­щей неделе сделать еще одну передачу про «Битлз».

— И телефонных звонков, и электронных писем было еще больше, — сказал Кен. — И Боб сказал мне: «Продолжай в том же духе, пока они не потре­буют прекратить».

Очень скоро «Завтрак с «Битлз» стал главной фишкой нью-йоркского эфира.

— Да, я вдумчиво подхожу к вопросу, могу долго разбирать маленький кусочек песни, но волшебство не в этом, — объяснил Кен. — Волшебство в том, с чем у слушателя связана песня. По воскресеньям мою передачу слушают детишки младше десяти — первым делом они влюбляются в «Yellow Submarine». У каждого своя история: девочку по имени Лоретта дразнили, пока не вышла «Get Back», где упоминает­ся ее имя; отец с сыном не разговаривали, но поми­рились благодаря «Битлз».

Вот это — настоящее волшебство.

Спустя тридцать лет после убийства и три смены городского управления, восемидесятипятилетний Эд Коч все так же с удовольствием слушает по радио песни «Битлз».

— От них такие пузырьки по всему телу, — сме­ется он, — вроде шампанского. Люблю Маккартни. Голос он потерял, но разве это важно?

■ ■ ■

Джон Леннон окончательно превратился в леген­дарную фигуру. В Гаване его образ отлили в бронзе. Сам Фидель Кастро в 2000 году открывал памятник «битлу»-революционеру. В Абхазии, спорном клоч­ке земли бывшего Советского Союза, выпустили две марки с портретом Леннона. В Японии на суперстадионе Саитама есть музей Джона Леннона. На­конец, в 2002 году на родине Джона в его честь пе­реименовали аэропорт, через него проходит шесть миллионов пассажиров в год. Теперь он называется «Ливерпульский аэропорт Джона Леннона».

Его девиз: «Выше нас только небо».

Есть даже планетоид, названный в честь Джона — равно как и астероиды Джордж, Пол, Ринго, Джер­ри Гарсия, Эрик Клэптон, Карлос Сантана и Фрэнк Заппа.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: