Великая благодать и чистосердечность

Церковь в Иерусалиме была чистосердечной, и одним из последствий этого было то, что "...Апостолы же с великой силою свидетельствовали о воскресении Господа Иисуса Христа; и великая благодать была на всех их" (Деян. 4:33). Анания и Сапфира жили среди такой церкви. Они видели изобилующую благодать, радость, силу единства, которые переживали люди, отдающие все. Они желали великой благодати для себя, но не увидели связи между такой благодатью и чистосердечностью тех, кто переживал это. Они видели Варнаву и других, пришедших и положивших свои дары у ног Апостолов. Они сделали то же самое, но только с виду, только внешне. Они стремились получить силу, и радость, и благодать от приношения только части вместо целого.

Нам нужно спросить себя, отличаются ли наши поступки от того, что делали Анания и Сапфира? Стремимся ли мы к великой благодати и силе, ожидаем ли ее, когда отдаем себя Богу только частично, заявляя, что отдаем себя полностью? Мы все хотим великой благодати, глубокого утешения, близкого общения, понимания и хождения во всем, что дает истина, но мы хотим этого ценой признания истины только в словах или доктринах. Мы хотим говорить истину, но не быть правдивыми, обладать истиной, но не быть послушными ей. Мы приносим нашу частичную, ограничивающуюся словами истину и кладем ее у ног апостольского стандарта, желая, чтобы нашу часть приняли как целое! В конце концов, действительно ли наше ортодоксальное, евангельское, фундаментальное, пятидесятническое утверждение намного весомее чем утверждения такого большого количества других христиан? Возможно, мы оставили маленькую часть для себя — право преувеличивать время от времени, иногда лгать во благо, казаться тем, кем не являемся. Ведь никто не совершенен, и требование ходить в истине — это законни-чество, в конце концов. И так объяснения, часто не соответствующие истине, остаются с нами точно так же, как и с Ананией и Сапфирой.

Действительность такова, что если мы провозглашаем себя мужьями и женами истины, но в глубине души оставляем за собой право быть неискренними и оправдываем маленькие компромиссы и лицемерие, то это значит, что мы представили часть как целое и замыслили в сердце солгать Духу Святому. Иаков писал, что нарушивший одну заповедь нарушил весь закон (Иак. 2:10). Решиться допустить один обман — значит осквернить всю истину. Быть правдивым на девяносто девять процентов и выставлять это как полную правду — значит лгать целиком.

Если истина не полная — она совсем не истина. Человек, принимающий большую часть истины, не обязательно ближе к ней, чем тот, кто вовсе ее не принимает. На самом деле он может оказаться гораздо дальше. Это видно на примере того, как далеко готовы неверующие зайти в своем признании сущности Иисуса. Они думают, что делают нам большое одолжение, соглашаясь считать его великим пророком, учителем и нравственным примером,— и мы хлопаем в ладоши, радуясь такой "открытости". Как легко мы приходим в восхищение, видя таких людей, якобы близких ко спасению! В конце концов, они ведь приняли 90% истины! Ну как же так: с их интуицией, с их способностью видеть так много духовных истин — они все еще враждебны истине? Сколько хрис­тиан чувствуют себя робкими и глупыми в присутствии такого "искателя истины", неспособными настоять на последней, пропущенной части. "Конечно же, такой человек и вправду христианин, как и я. Конечно же, его часть такая большая, почти целое, действительно равна целому". Все эти смущения и сомнения постигнут нас в том случае, если мы все еще не поняли природу истины. Утратив или никогда и не имев привычки требовать полной истины от самих себя, мы будем колебаться и отступать.

Принятие полной истины

Истина заключается в том, что признавать Иисуса пророком и учителем и при этом отказываться принять всё, что Он сказал о Себе — значит полностью отвергать Его. И нечему тут радоваться, а впору бить тревогу, ибо частичная истина вместо полной — это ложь и ужасный обман. Кто-то, видите-ли, так любезен, что готов признать за Иисусом массу достоинств и вознести Ему "большую часть" подобающей хвалы. Но не всю. А дело-то именно в этой "опущенной" части!

Это та последняя доля истины, которая определяет наше отношение к истине. Писание, которое оскорбляет нашу гордость, которое идет вразрез с нашим собственным пониманием и которое, вероятно, оскорбит других, имеет наибольшее значение. Если мы принимаем это последнее утверждение, то именно оно — и ничто иное — окончательно и бесповоротно отдает нашу жизнь во власть Богу и определяет в ней все. Да, я верю всему, чему учит Писание, кроме... кроме учения об аде, или суде, или власти. Да, я верю, что Бог справедлив и всемогущ во всех Своих деяниях... исключая эту трагедию или личную потерю. Я буду благодарить и восхвалять Его во всех обстоятельствах, исключая это. Истоки веры, любви, господства зависят не от веры, любви или смирения, которые нам легко отдавать, но от части, которую мы чаще всего склонны оставлять для себя.

Петр сказал Анании: "...Ты солгал не человекам, а Богу" (Деян. 5:4). Кому, как мы думаем, мы лжем, когда отдаем себя частично и преподносим это как целое, полное, когда поклоняемся частично, молимся частично, верим частично? "Услышав сии слова, Анания пал бездыханен, и великий страх объял всех, слышавших это" (Деян. 5:5). Когда Анания услышал "сии слова", величина обмана уничтожила его, "Ты солгал не только мне, ты обманул не только себя самого. Разумность твоих объяснений, твоя самоправедность, твоя гордость основаны на том, что ты любишь истину и в то же время отказываешься принимать все, что сказал Бог. И это ложь против Самого Бога". Кажется ли нам наказание, сошедшее на Ананию и Сапфиру, слишком жестоким, слишком строгим? До тех пор, пока мы не осознаем величину их греха — и нашего собственного, их наказание будет оставаться оскорблением и загадкой для нас. Анания и Сапфира никогда не отвергали Христа, пришедшего во плоти. Они никогда не отрица­ли Его телесное воскресение. Они никогда не противоречили ни одной доктрине веры. Однако за свой обман они получили мгновенное наказание. Это осуждение было показателем того, как высоко Бог ценит истину. "И великий страх объял всю церковь и всех слышавших это" (Деян. 5:11). Все они были отрезвлены и укреплены страхом быть также вынесенными и похороненными не только за нарушение общепринятого, но и за предложение Богу части, назвав ее целым.

Страх перед Богом истины

Кто из нас хотел бы видеть Духа Божьего, поступающего так строго с теми, кто потакает обману и полуистинам в нашем поколении, как Он это делал тогда? Б нашем поколении нет "великого страха", который объял церковь в Иерусалиме; нет благоговения и трепета, которые наполняли верующих, стоявших перед Богом, не поощряющим ложь. Закономерно, что в нашем поколении отсутствуют не только высокое почтение истины и святой страх перед Богом истины. Последующие стихи говорят: