Истина: природа Христа в нас

Вероятно, Иисус не был незнакомым для Иоанна. Их матери были близкими родственницами, и дети могли расти недалеко друг от друга. Иоанн, весьма вероятно, видел Иисуса. Но ничто личное не стало знаком того, кем был Иисус. Так что близкое знакомство не помогло Иоанну. Да и чудеса тоже не считались Богом определяющим признаком того, кем был Иисус. И только теперь Иоанн увидел ясное проявление Духа Божьего. Он сошел, и не просто сошел, но Иисус исполнился этого Духа. Это и было тем знаком, который Бог избрал для Иоанна, чтобы показать ему, что Иисус был ожидаемым Мессией. То, свидетелем чего был Иоанн, не было кратковременным соединением или единичным прикосновением Духа, который отвечал на сиюминутную нужду, но вечной связью, единством сущности и личности.

Иоанну было мало увидеть прикосновение Духа к Иисусу, так же и наших современников не впечатляет то, что они видят, как Дух Святой иногда касается сегодняшней церкви. Иоанн видел, что Дух сошел и пребывал с человеческой плотью. Он увидел, что Дух Святой, Дух Истины в таком единстве с личностью человека, что Он мог обитать и жить с Ним. Все, кто наблюдает за нами: и скептики, и ищущие — должны увидеть то же самое.

Смирение и покаяние

Иоанн сказал, что он пришел крестить, чтобы Иисус мог быть явлен Израилю. Израиль должен был креститься, чтобы стать способным увидеть своего Мессию. Но Иоанн также крестил самого Иисуса. Насколько было важно для Иисуса быть крещенным, чтобы открыться Израилю? Мы ждем, пока эти "упрямые евреи" наконец увидят истинное значение всех ветхозаветных мессианских пророчеств и сдадутся вместе с языческим миром под напором наших евангелиза-ционных программ.

Возможно, однако, что евреи и язычники, и Сам Бог ждут, пока мы проявим себя как дети Божьи, ходящие в истине. Мы же довольствуемся своим христианским "Иерусалимом", нам достаточно существующих знамений, доказывающих, что Христос жив.

Для большинства (для мира и особенно для Израиля) все это неубедительно. Мы ожидаем, что что-нибудь побудит их войти в воды смирения и покаяния и сделает способными признать нашего Христа и Его церковь. Но, возможно, Израиль уже находится у берегов Иордана, и Его спасение придет тогда, когда мы войдем в воду, как вошел Сам Иисус. Возможно, Израиль и мир, с его растущим скептицизмом, прежде должны увидеть появление Церкви, отбросившей свое превозношение и притворство, сходящей со своих вершин в скромную долину Иордана к омытию в смирении и покаянии. Когда Израиль и мир смогут увидеть Духа Истины, сходящего и пребывающего на Церкви, и услышать, как Отец говорит Церкви: "Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение. Для меня нет большей радости, как слышать, что дети мои ходят в истине" (Мф. 3:17; 3 Ин. 4). Возможно, тогда это побудит их войти в воды покаяния и поверить.

Терпение голубя

Крещение Иисуса было не первым примером в Писании, когда голубь находил на земле место для обитания. Б дни Ноя вся земля была погружена в водяную могилу. После того, как дождь прекратился, Ной выпустил из ковчега двух птиц. Одной был ворон. Он не возвратился. Хотя воды потопа еще не ушли, ворон, очевидно, был удовлетворен тем, что приземлился на какой-то случайно всплывший остаток старой, осужденной земли. Другая птица вернулась в ковчег. В отличие от ворона, она не нашла себе места покоя. Это была более разборчивая птица. "Что попало" ей не подошло. Ей требовалось место, соответствующее ее безупречному характеру. Это был голубь. Только после того, как воды потопа ушли и появилась обновленная земля, этот голубь нашел место обитания.

У того голубя должно было быть необычайное терпение. После того, как он был так долго в ковчеге, ему, должно быть, очень хотелось снова жить на свободе. Однако он не ухватился за первую возможность, которая у него была, чтобы сесть на что-то старое.

Как долго Дух с небес терпеливо ожидал пришествия Иисуса? Изменился ли характер голубя со дней Ноя? Стал ли Он менее терпелив и менее разборчив? Утомился ли Он, кружа над нашей старой человеческой природой, настолько, что в конце концов удовлетворился тем, чтобы занять для обитания что-то зыбкое и ненадежное? Его характер не изменился. Дары и знамения не доказывают обратного. Голубь может милостиво коснуться и дать дары всем без разбора, но Он становится очень разборчив, когда речь идет о поиске места обитания, чтобы выразить Свой характер.

Ною также требовалось огромное терпение. Буря закончилась, и снова засияло солнце. Более чем через семь месяцев заточения Ной почувствовал, что ковчег остановился на вершине горы. И Ной ждал. Бог закрыл дверь ковчега, но Ной должен был решить, когда ее открыть. Он выбрал голубя для знамения, что время пришло. Откровенно говоря, у Ноя не было выбора. Он должен был ждать, когда появится суша. Наш выбор сложнее. Мы спасены и крещены. Зачем еще ждать? Зачем теперь нужны ограничения? Можем ли мы допускать, что Бог будет благословлять нас, что бы мы ни делали и как бы мы это ни делали?

Любящие истину ждут

Нетерпение разрушительно. Оно обнаруживает, что на самом деле больше всего нас волнует. Проблемы и нужды, которые обступают нас, так велики и так тяжелы. Наша личная жизнь, наши семьи, наши церкви взывают о решениях, о чем-то, что будет создавать хоть какой-то порядок и стабильность. Финансовое давление; мир, которому нужно проповедовать; брак, который нужно спасать; наблюдающий за нами мир, которому нужно показать, что христианство, которое мы исповедуем,— истина. Кто может ждать в таких обстоятельствах? Действительно ли это настолько неправильно: притвориться и только чуть-чуть преувеличить, ухватиться за некоторые из старых проверенных путей и изобретений, которые так хорошо работали в прошлом и до сих пор работают в мире вокруг нас?

Действительно, не будет ли "супердуховным" и безответственным ждать еще сколько-нибудь? Единственное, что побудит нас ждать, единственное, что может удержать нас от того, чтобы выйти из ковчега и хвататься за какие-то плавающие остатки нашей ветхой человеческой природы,— это страстная любовь к истине и ненависть ко всему, запятнанному ложью. Без такого внутреннего рычага мы будем скоры на то, чтобы хвататься за все, за что мы только можем, притворяться и обманывать других. И когда мы так поступаем, мы обнаруживаем уже не голубя, пребывающего на нас, но намного менее терпеливую, намного менее разборчивую "птичку"!

Целая книга Нового Завета посвящена деяниям апостолов, но интересно то, что книга Деяний начинается с полной бездеятельности. Распятие уже в прошлом, Иисус воскрес, ученики уверовали в Него, однако Лука пишет, что "...собрав их. Он повелел им: не отлучайтесь из Иерусалима, но ждите..." (Деян. 1:4). Ждать всегда трудно. Особенно когда ты в опасности или в нужде. И вот ученики после трех лет близкого общения с Иисусом и после сорока дней наставлений о царстве от воскресшего Господа — должны ждать. Иисус был убежден, что задача, стоящая перед ними, была слишком сложна, чтобы ее выполнять на основании их знания и опыта. Им было сказано ждать силы не столько для того, чтобы они смогли свидетельствовать, сколько для того, чтобы быть свидетелями (Деян. 1:8). Требование быть всегда намного больше и ответственное, чем требование делать!

Число дней, в которые Иисус наставлял Своих учеников о царстве, такое же, как число дней дождя, во время которого Ной находился в ковчеге. Наверное, слышать о царстве даже непосредственно от Иисуса менее поучительно, чем пройти через крещение, в котором омываются и очищаются все наши собственные понятия о царстве, церкви и свидетельстве. Если бы мы пережили такое наставление, мы были бы намного более склонны к ожиданию. Мы были бы неспособны делать что-либо кроме того, чтобы ждать силы свыше.

Не ваше дело знать

Чему же учил Иисус в течение тех сорока дней? Если бы Лука запечатлел, по крайней мере некоторые из Его слов, то мы, возможно, получили бы ответы на некоторые волнующие вопросы, которые верующие задают всегда еще с тех пор. Но Лука не говорит нам почти ничего. Он лишь записал вопрос, который ученики задали Иисусу уже после того, как их обучение было закончено, и ответ Иисуса. "...Не в сие ли время. Господи, восстановляешь Ты царство Израилю?" (Деян. 1:6).Мы легко можем поставить себя на их место: "Когда же, о Господи, Ты нас возьмешь на небо, и когда именно придут гонения, и что точно обозначают слова "весь Израиль будет спасен", и это ли последние времена?" Мы всё хотим знать, и нет ничего плохого в том, что нас волнуют такие вопросы. Но гораздо более нас должен волновать ответ Иисуса ученикам: "...Неваше дело знать... но вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый, и будете Мне свидетелями..." (Деян. 1:7,8). Знать — это не главное. Для того, чтобы принять силу и свидетельствовать, не нужно знать, как и когда придет Царство Божье. Мне не обязательно прежде знать всю истину; мне обязательно быть истинным.

Слова "не ваше дело знать" очень трудно принимать как ответ, особенно когда думаешь, что уже знаешь. Горькая ирония в том, что наше знание, особенно знание о последнем времени и Царстве Божьем, может быть величайшим препятствием для того, чтобы стать Его свидетелями.

Незнание зачастую может быть необходимым условием для того, чтобы быть живым инструментом, который Бог может использовать, чтобы исполнять Свои цели. Незнание освобождает человека от осознания своего места и роли, которое может искалечить его духовно. Незнание — это божественное противоядие духовной гордости. Знание истин о последнем времени и принципах Царства может, как ни странно, сделать человека менее истинным, и в результате — высокопарные слова, пустые и предсказуемые, затмевающие непосредственность и детскую искренность духа, которые действительно наследуют Царство.

Слова Иисуса: "Не ваше дело знать",— могут остановить даже вернейшего ученика и последователя. Пятидесятница никогда не предназначалась для того, чтобы мы смогли свидетельствовать о том, что мы знаем. Цель Пятидесятницы — сделать нас свидетелями Ему.

Путь в горницу, так же, как и тот, которым Иисус следовал к Иордану, ведет вниз, а не наверх. Все люди, оставав­шиеся в ожидании те последние десять дней в Иерусалиме, были унижены, глубоко смирены. Каждый из них мог вспомнить совсем недавно пережитое отречение от Иисуса. Они все говорили, что готовы умереть с Ним, и вот все их иллюзии о себе разбились вдребезги. К тому моменту, когда они достигли горницы, они были понижены до уровня истины и, следовательно, были готовы принимать Дух Истины в полной мере и в Его глубочайшем самооткровении. Пятидесятница сделала бы их только "пятидесятниками" — свидетелями о Пятидесятнице, а не свидетелями об Иисусе, если бы они сначала не прошли пути вниз, подобного спуску к Иордану, для того чтобы попасть в горницу.

В истории Израиля все значительные переходы были связаны с пересечением водного пространства. Израиль вошел в Ханаан, пересекая Иордан, и покинул Египет, пройдя через Красное море. Уход из Египта был таким внезапным, таким всеобщим, что евреи не смогли даже взять с собой закваски для хлеба. Христианское крещение как минимум обозначает такой же переход. Это исход из старого мира через омытие, и он должен быть таким же полным и бесповоротным.

Очень хороший способ измерить, насколько глубоко наша жизнь изменена через переход искупления,— просто попробовать хлеб, которым мы питаемся сами и кормим других. Был ли переход через воды крещения таким случайным и безразличным для нас, что нам удалось пронести с собой немного закваски для хлеба?

Закваска превращает истину в ложь

Прежде чем хвастаться своим искуплением и дарами Духа, нужно обдумать слова Павла к верующим в Коринфе.

Нечем вам хвалиться. Разве не знаете, что малая закваска квасит все тесто? Итак, очистите старую закваску, чтобы быть вам новым тестом, так-как вы бесквасны, ибо Пасха наша, Христос, заклан за нас. Посему станем праздновать не со старою закваскою... но с опресноками чистоты и истины. — 1 Кор. 5:6-8

Если хлеб нашего пира, хлеб нашего общения, служения и поклонения до сих пор содержит закваску лукавства, притворной любви и неискренности, так чем мы тогда хвалимся? Вопрос не в том, сколько закваски, а в том, есть ли она вообще. Нужно только немного закваски, чтобы заквасить все тесто. Нужно только немного лукавства, немного притворства, чтобы превратить весь каравай наших взаимоотношений и поклонения в ложь. Насколько полно и бесповоротно наше искупление, если у нас нашлось время и желание взять с собой немного старой закваски? "Очистите старую закваску",— говорит Павел. Вся закваска в Израиле должна была быть очищена перед тем, как евреи смогли праздновать свое искупление. У них не могло быть праздника с квасным хлебом, но только с опресноками искренности и истины. Мы сможем симулировать праздник, внешне все исполнить правильно, но невозможно истинно праздновать наше искупление в честь нашего Искупителя без искренности и истины.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: