Старшая преподавательница балета 10 глава

Я вспомнила, что мой iPod поставлен на повтор, когда услышала, как фортепиано заиграло в четвертый раз. Искушение было велико. Я начала танец снова, мотивируя это тем, что попробую использовать обычную хореографию и что это тоже будет отлично. Но арабеск без моего нового панше показался недостаточным, и в итоге я пришла к тому, что остановилась на середине и попыталась вспомнить те вдохновенные движения, которые делала в прошлый раз.

Теперь это было не так волнующе, но где-то на периферии сознания я все еще ощущала глубокую связь с музыкой и чистую радость танца. Пьеса снова закончилась. Я осталась стоять. Теперь, когда я сделала это, было невозможно танцевать старый вариант. Это была бы просто… не я.

Я понимала, что это дурная манера – вносить поправки в работу хореографа, но танец под All of Me раньше никто не исполнял, так что это было не то же самое, что изменить хореографию Pas de Quatre Иванова. Я молилась, чтобы мадам Кокс разрешила ввести эти нововведения. Если я отработаю изменения так, чтобы они не отразились на хореографии общего танца, она может просто принять их. Но нужно было всё как следует отшлифовать.

Я тренировалась больше часа, повторяя всего несколько тактов снова и снова, пытаясь понять, что я все-таки делаю, запоминая все наизусть, удостоверяясь, что я нахожусь там, где должна быть в соответствии с рисунком общего танца. Я никогда еще не ставила танцев – к счастью, чувство музыки строго направляло меня. Мои мышцы ныли, в голове пульсировала боль, и не раз мне приходилось делать паузы из-за ужасного головокружения, но я не прекращала танцевать.

Первоначальное рвение доказать Эдварду Мэйсену, на что я способна, вернулось ко мне, но послушно ожидало на заднем плане. Я знала: то, что я делаю, по меньшей мере, должно было произвести впечатление – даже если панше не получится и я опущу ногу.

Только когда головная боль начала ощущаться как удары барабана, я выключила свой iPod и села на пол – усталая, с болью в мышцах и голове, но такая… удовлетворенная. За окном было уже темно, луна пряталась за толстой пеленой облаков. Был включен только один ряд светильников, и это создавало вокруг меня странно успокаивающий полумрак. Я подтянула к себе пятки и до боли нажала на колени, опуская их на пол, понимая, что чем тщательнее я разомну ноги, тем лучше. Потом наклонилась вперед и осталась в таком положении, положив голову на руки и давая возможность дыханию немного успокоиться.

Мне нужно будет утром показать это мадам Кокс. Надеюсь, за ночь у меня снова не начнутся проблемы с памятью. Мне необходимо было продемонстрировать, что это только улучшит танец. Показать ей ту Беллу Свон, которую раскрыла моя хореография.

Я сняла свои пуанты, ощутив ужасное жжение, судя по которому в последние несколько часов я заработала себе еще несколько водяных мозолей. Подобрав свой iPod, я посмотрела на часы. Пять минут десятого. Черт! Наушники и балетные туфли неистово закачались у меня в руке, когда я выскочила в коридор и тут же налетела на кого-то.

- Извините! – машинально воскликнула я, но потом рассмотрела, кто это.

- Смотри, куда идешь! – рявкнула девица, чье отсутствие в течение прошедшей недели я воспринимала как подарок судьбы. Таня Денали возвышалась надо мной на добрых пять сантиметров, но выглядела даже еще выше. Сегодня ее черный леотард был элегантно оттенен золотистым поясом со стразами. На ней была черная накидка, а на плече висела спортивная сумка, на которой было вышито ее имя – разумеется, золотом.

- О, привет, Белла Свон, - сказала она, и невероятно фальшивая улыбка искривила ее накрашенные губы.

- Таня, - отозвалась я. Мне было не очень ясно, как действовать. Тогда, в обеденном зале, на глазах у целой школы, все было по-другому. Я часто замечала, что явные враги не всегда выглядят таковыми наедине – некоторые мерзко ведут себя при своих друзьях, но вполне терпимы с глазу на глаз.

Правда, в случае с Таней это, несомненно, было не так.

- Разве первокурсникам не пора быть в постели? – тошнотворно сладко спросила она.

Я подняла подбородок.

- Разве тебе не пора перестать быть такой сукой? – ответила я вопросом на вопрос. – Такой образ действий может быть разрушительным для твоей карьеры, знаешь ли, - выпад был так себе, но я получила нужную реакцию.

Она подняла бровь, прожигая меня взглядом сверху вниз, открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут в коридор зашел кто-то еще. Наши головы резко повернулись к лестнице, от которой к нам уверенно шагал Эдвард. Заметив меня, он остановился.

- Белл… Мисс Свон… - нерешительно произнес Эдвард. Мое дыхание стало прерывистым. Он вновь обрел уверенность и хмуро посмотрел на меня, заметив пуанты в моей руке. – Почему вы здесь? – требовательно спросил он и шагнул ко мне. – Вы не должны заниматься балетом.

Таня фыркнула.

- Чистая правда, Эдди. Она не дотягивает… Или, возможно, это просто проблема первого курса… - Я взглянула на нее, а потом вспомнила, что говорила мне Анжела о том, что Эдвард – ее билет в American Ballet. Я представляла собой угрозу, поэтому она, конечно же, должна была показывать ему меня в наихудшем свете. Правда, если бы она слышала разговор, который состоялся между нами несколько часов назад, у нее не осталось бы причин для беспокойства.

Я повернулась к Эдварду.

- Со мной все хорошо, - сказала я ему, игнорируя Таню. – Не вы один считаете, что не существует оправданий для того, чтобы снижать свой уровень. – Мы снова вернулись к тому разговору.

Он устремил на меня тяжелый неподвижный взгляд.

- Я считаю, что главное – безопасность, - сказал он.

Мои глаза сузились.

- Вероятно, потому что это абсолютно безопасно – закрыть глаза, когда поднимаешь над головой «испуганную» и «беспомощную» первокурсницу, - было очень больно портить этот эпизод, используя его для неубедительного ответа тому самому человеку, с которым я танцевала. Меня тошнило от самой себя, но я чувствовала злость из-за того, что старательно загоняемое мной на задворки памяти воспоминание снова вырвалось на первый план. – Хотя если бы вам было известно что-то о безопасности, то вы не оставили бы нас с мадам Райт, - мое горло сжалось. – Вы бы не позволили Анжеле упасть.

- Белла, - он шагнул вперед, его губы искривились, лицо свела болезненная гримаса. Я почувствовала сильное покалывание в глазах, говорящее о том, что мне необходимо как можно скорее уйти.

- Не нужно, - буркнула я, пробираясь мимо него и устремляясь по коридору прочь. На какую-то секунду меня окружил опьяняющий запах дезодоранта и пота, но дыхание перехватило, и я ускорила шаг.

- Я же говорила, у нее проблемы.

- Заткнись, Таня, - услышала я его бормотание.

Я кинулась вверх по лестнице. Как, черт возьми, могло случиться, что я нарушила собственное правило не говорить об Анжеле? Зачем мне нужно было поднимать эту тему? Я сморгнула глупые слезы. Злилась ли я вообще на то, что Эдварда не было там? Или это была моя собственная эгоистичная проблема из-за того, что он не обращает на меня внимания? Я подошла к своей спальне. У входа стояла мадам Банш, которая все еще заменяла мадам Эсме.

- Опаздываем, мисс Свон? – сердито спросила она. Вьющиеся волосы подчеркивали выражение ее лица.

- Извините, мадам, - сказала я, приседая в реверансе.

- Если бы мы были в России, - сказала она с раскатистым «р», - вас отчислили бы за это опоздание.

- Я репетировала, - сказала я, показывая ей свои пуанты.

Ее густая бровь приподнялась, и она подбоченилась.

- В таком случае, это не так уж плохо. – Сомневаюсь, что кто-нибудь еще из преподавателей отреагировал бы так же. Она пристально осмотрела меня с ног до головы своими блестящими маленькими глазками: - Заходите, мисс Свон, заходите.

Я поспешно кивнула и проскользнула мимо нее в спальню.

Все остальные уже спали, поэтому я переодевалась в пижаму в темноте. Потом тихонько забралась под одеяло. В голове все еще крутились мысли о том, что только что произошло. Я не сразу успокоилась, и довольно долго лежала в тишине темной спальни, пытаясь взять себя в руки. Но постепенно буря улеглась и осталась только бьющая ключом радость от моего танца.

Глава 12

Ночью мне снилось, что я была одной из лебедей, окружавших Принца и Одетту. Я слышала музыку, чувствовала тепло направленных на меня прожекторов и холод, окутывающий лодыжки. Чувствовала себя красивой, как будто я была настоящей женщиной-лебедью, которой было суждено провести вечность в плену у озера, в лучах лунного света, танцуя среди языков тумана, погрузившись в отчаяние. И когда придёт рассвет, мы с сёстрами будем вынуждены скрыться в камышах и снова принять облик лебедей в ожидании следующей ночи.

Я крутилась на месте, чувствуя, как белая сетка моей пачки шелестит, касаясь моих ног. Всё было не так уж и плохо, ведь ночь была долгой и полной свободы… но потом я увидела, вокруг кого мы танцуем.

Бронзоволосый принц стоял, с заботой и любовью глядя зелёными глазами на красивую Одетту с глазами цвета лесного ореха, которая спешила к нему. Он поднял её высоко над собой, и они внимательно смотрели друг на друга, и та любовь, то отчаяние, что чувствовались между ними, явно были очень сильны. В моём воображении от их красоты захватывало дух, она болью отдавалась во мне, пока я следовала за своими сёстрами, готовясь стать лебедью. Ведь солнце уже виднелось на горизонте. Но эти двое остались, вновь провозглашая свою любовь.

А потом, когда музыка достигла своей кульминации, когда злая магия Ротбарта приказала ей обернуться, они поцеловались. Одним мучительным, душераздирающе прекрасным поцелуем. А я, последняя оставшаяся лебедь, остановилась, так и не превратившись, чувствуя внезапную боль в груди, когда он поднял её ввысь. Казалось, что она летит, что она свободна…

Всё это растворилось в темноте, но боль в моей груди никуда не делась: я безумно хотела стать Одеттой, молила об этом. Желала этого больше всего на свете. Я лежала, на мгновение задержавшись где-то на краю пробуждения, и смаргивала непонятные слёзы. Может быть, я была бы счастливой, будь я лебедью, если бы я могла танцевать каждую ночь, танцевать до восхода солнца… но только не тогда, когда подобная любовь была возможна…

- С добрым утром, Белла!

Наконец проснувшись, я открыла глаза.

- С добрым утром, Элиза. – Я с радостью поняла, что не проспала – все остальные тоже только-только просыпались.

- Ну, что? – настойчиво спросила Элиза, радостно улыбаясь; её кудрявые волосы выбивались из небрежного хвостика.

Я нахмурилась, спрыгивая с кровати и подходя к своему чемодану. Все мышцы затекли.

- Что?

Она закатила глаза и присела рядом со мной.

- Что произошло прошлым вечером? – Она чуть ли не визжала, чем, естественно, привлекла внимание всех наших соседок. – Чего от тебя хотел Эдвард?

- Он отвёл меня к доктору Хиллу, - сказала я ей. – У меня сотрясение.

Она нахмурилась.

- Что? Когда ты его получила?

Я вытащила из чемодана полотенце и одежду.

- Когда Анжела упала, она натолкнулась на нас с Питером. Не могу точно вспомнить, что произошло, но я, наверное, ударилась головой об пол.

- О Боже, - сказала она, прикрывая ладонью рот. – Я совершенно забыла, что вы с Питером тоже делали ту поддержку. Ты в порядке?

- Да, всё хорошо, - заверила я её, вставая. – Я пропустила что-нибудь на па-де-де?

Она покачала головой и хихикнула.

- Мы слишком шумели, так что миссис Герран начала играть рождественские песни. Мы пели хором.

Я приподняла бровь.

- Рождественские песни?

Хихикнув, она пожала плечами.

- Мы танцоры, а не певцы, так что в нашем репертуаре есть только они.

Засмеявшись, я покачала головой и направилась в душ.

Горячая вода помогла мне расслабить мышцы, и я прислонилась спиной к стене, расставаясь с последними отголосками своего сна. Он всё равно был нелепым. По крайней мере, мои эмоции были таковыми. Так что я вернулась мыслями к своему танцу. Нужно будет показать его мадам Кокс сегодня после завтрака. К счастью, я не забыла движения, несмотря на ту потерю памяти, которая сопровождала сотрясение, так что я мысленно воспроизвела их одно за другим. Надеюсь, ей понравится. Я попыталась сделать его таким, чтобы как можно меньше влиять на движения моих одноклассников. Но что если ей не понравится идея об изменении её хореографии? А я ведь даже не была хореографом… всё, что я знала, это то, что танец, исполненный мною вчера, казался… правильным.

- Белла? – послышался тревожный крик Элизы из передней части душевой.

- Да? – крикнула я в ответ.

- Тебе стоит поторопиться, мадам Банш уже ждёт.

Чёрт!

- Иду! – сказала я ей. Выключив душ, я выскочила из него и быстро натянула на себя колготки и леотард.

Когда я вошла в комнату, все уже выстроились перед своими кроватями, демонстрируя чуть ли не армейскую дисциплину. Мадам Банш стояла около моей, которая была мало того, что не заправлена, так ещё и соседствовала с чемоданом, с которого свисала одежда.

- Снова опаздываете, мисс Свон?

- Простите, мэм, - сказала я, неуклюже останавливаясь перед ней со своим полотенцем и несессером.

Сжав губы, она оглядела меня с ног до головы, задержавшись на леотарде.

- Мне сказали, что сегодня вы не занимаетесь балетом, мисс Свон.

Мне хотелось застонать. Я надеялась, что доктор Хилл забудет предупредить моих преподавателей, и я смогу танцевать.

- Мэм, я в порядке, - сказала я. – Я могу танцевать.

Она упёрла кулаки в бока.

- Мисс Свон, наденьте свою обычную одежду. Вы сегодня танцевать не будете.

- Мэм…

- Заткнись! – рявкнула она по-русски. Её большое сварливое лицо внезапно стало ярко-красным. – Вы сегодня танцевать не будете!

Мне хватило ума не продолжать спор. Она ещё несколько мгновений продолжала сердито смотреть на меня. Из-за того, как надулись её вены, казалось, что её глаза вот-вот выскочат из орбит. Наконец её ноздри раздулись, и она, повернувшись на пятках, вышла из комнаты, напоследок крикнув: «Я буду проверять!» И дверь захлопнулась.

За этим последовала лишь короткая секунда молчания.

- Что ж, просто великолепно, - протянула Лорен. – Ты и так плохо танцуешь, а теперь ещё и не можешь тренироваться.

Я вздохнула.

- Заткнись, Лорен. – Присев рядом с чемоданом, я вытащила из него обычную одежду.

- Это почему ещё? – выпалила она, подходя ко мне. – Ты умудрилась подвести весь класс.

Я поднялась на ноги. Девочки из класса мастера Родригеса тщетно пытались скрыть своё удовольствие. Класс мадам Кокс только что потерял свою солистку – победа была за ними.

- Я не по своей вине получила сотрясение, Лорен.

- Ох, прошу тебя, ты просто притворялась, чтобы остаться наедине с Эдвардом Мэйсеном.

Я закатила глаза.

- Ты и правда настолько тупа, Лорен? – Я натянула поверх леотарда и колготок брюки и толстовку Высшей школы Форкса.

- Мадам Кокс просто уберёт соло, - сказала Джессика.

Я попыталась не показать, насколько мысль об этом ранила меня, хотя, думаю, то, что я вылетела из двери спальни, было не лучшим способом скрыть свои чувства.

Сжав руки в кулаки, я шла по коридору. Этого просто не могло произойти! Она не могла вырезать моё соло! Только не тогда, когда я столько всего хотела ей показать…

- Белла! – Элиза с Виолеттой бежали за мной.

Я вздохнула. Моё поведение было эгоистично. Ведь для всех остальных было бы лучше, если бы соло вырезали. И, в конце концов, это был танец всего класса, а не танец Беллы-Свон-которой-нужно-доказать-что-то-Эдварду-Мэйсену-чтобы-залечить-свою-задетую-гордость.

- Белла, - начала Виолетта, пытаясь скрыть жалостливую улыбку, - твоё соло было отличным и всё такое, но нам нужно нормально репетировать, и… - она неуверенно посмотрела на меня, слабо улыбаясь, - ну, даже если тебе разрешат принимать в этом участие, ты не была, ну, знаешь… очень уж хороша.

На мгновение зажмурившись, я сжала губы, пытаясь понять, какие чувства бурлят во мне. Она не знала о том, что я придумала прошлым вечером… но даже я сама не знала, хорош ли был тот танец – его ведь ещё никто не видел.

- Не хочу сказать, что у тебя нет таланта… - продолжила Виолетта.

- Виолетта, - сказала я устало, - не волнуйся. Я всё поняла.

Она нервно улыбнулась.

- Хорошо.

Молча спустившись в обеденный зал, мы сели за наш стол. Небо снаружи закрывали серые тучи. Я хмуро начала есть свой фруктовый салат и йогурт. Как бы мне хотелось, чтобы Анжела была здесь! Она тоже могла решить, что моё соло лучше вырезать, но мы бы, по крайней мере, могли бы обсудить что-то ещё. Я рассказала бы ей о том, что придумала прошлым вечером. Но вместо этого Лорен с Виолеттой даже сейчас рассказывали парням о том, что я не могу репетировать.

- О Боже! – простонал Тайлер, закрывая лицо руками. – Нам и так с трудом удавалось сделать всё хорошо!

- Ага, - вступил в разговор Майк. – А класс мастера Родригеса уже готов, у них даже есть костюмы и всё такое.

- У нас будут костюмы? – повторила Виолетта, поднимая на него взгляд.

Краем глаза я заметила какое-то движение и, обернувшись, увидела, как Эдвард с Таней садятся за стол к Элис Брэндон и её друзьям. Таня о чём-то ворковала с Розали, а Эдвард казался погружённым в разговор с Элис и то и дело серьёзно кивал. И хотя я прекрасно понимала, сколько ему лет, он выглядел намного старше своих семнадцати. Мои одноклассники в Форксе совершенно не казались настолько… сосредоточенными. Я вспомнила его вчерашние слова о стандартах – которые прозвучали до того, как он обрушил на меня всё остальное – и теперь поняла, что именно такой подход, должно быть, и сделал его таким. А когда он преподавал… что ж, нужно было признать: он был так же хорош, как и любой другой здешний учитель. Он был предан своему делу, даже несмотря на то, что ему предстояло прослушивание в American Ballet, хотя он был всего лишь учеником.

Я вздохнула, переводя взгляд на свой стол. Несмотря на всё моё раздражение, странный интерес к нему никуда не делся.

Я решила, что должна объяснить мадам Кокс, почему не смогу сегодня танцевать. К тому времени, как я добралась до студии, в ней уже собрался весь мой ворчащий класс. Сев в одиночестве в углу, я ждала её появления. Элиза с Виолеттой сели рядом со мной, но нам, в общем-то, не о чем было говорить. Остальные же стояли вокруг, растягиваясь, и кидали на меня презрительные взгляды.

Меган не переставая болтала о том, что она могла бы взять соло. Я знала, что этого не произойдёт – мадам Кокс создала соло именно под меня, подогнав его точно под мои способности. Кроме того, выучить его было довольно сложно. Хореографию общего танца будет легче поменять – она, в общем-то, состояла только из начала и вступлений в танец, а не из сложных движений. И всё равно это было не так уж и просто.

Я потянула за нитку на своих старых брюках, с завистью наблюдая за тем, как Виолетта и Элиза завязывают пуанты. Хуже всего было то, что я была в полном порядке: головная боль появлялась лишь изредка, и у меня получилось съесть завтрак без протестов со стороны желудка. И отстранять меня от танцев было просто глупо! Только вот я помнила, что доктору Хиллу, наверное, хотелось, чтобы в школе танцевало как можно меньше людей. И, возможно, половина танцоров в академии не занимались из-за того, что он увидел у них какие-то «серьёзные» повреждения.

- Доброе утро, класс! – Вошла мадам Кокс. Я быстро поднялась на ноги, вместе со всеми делая реверанс.

- Доброе утро, мадам Кокс, - хором проговорили мы.

Она хлопнула в ладоши.

- Сегодня четверг, у вас осталось всего три репетиции, четыре, если вам повезёт. Весь остаток недели обойдёмся без станка – смею надеяться, что к этому моменту вы уже научились сохранять равновесие и без него. А теперь встаём на свои позиции для начала танца, будьте добры! И раз, два, три… - Она повернулась к мистеру Вулсону.

Все смотрели на меня, занимая свои позиции «за сценой». Я же так и осталась глупо стоять в центре студии. Мистер Вулстон уже играл вступление. Боже, вживую, на фортепиано, мелодия звучала ещё лучше. Движения, придуманные мной прошлым вечером, тут же вспыхнули в мыслях, но я оттолкнула их. Нужно сказать ей.

- Мэм… - она обернулась и осмотрела меня с ног до головы. Мелодия дошла до момента вступления остальных, но никто не двинулся с места.

- Стоп! – скомандовала она. Мистер Вулстон остановился. Моё сердце упало. Она сделала шаг ко мне, выглядя невероятно высокой. Её лицо было бледным. – Почему вы, мисс Свон, не переоделись для занятий?

Опустив голову, я сглотнула. Подвела весь свой класс…

- Мне нельзя танцевать, мэм, - сказала я тихо.

- Что? – резко сказала она. – Посмотри на меня, девочка.

Я неуверенно подняла на неё взгляд, чувствуя себя первоклассницей.

- Доктор Хилл считает, что у меня сотрясение, - сказала я ей, не желая смотреть в её чёрные глаза. – Он запретил мне танцевать до субботы.

Мадам Кокс сжала губы и, отвернувшись от класса, положила руки на станок и наклонилась над ним. В студии повисла тишина. Я снова сглотнула.

Время шло.

Наконец она повернулась; выражение её лица было застывшим. Она ни на кого не смотрела. Одна бровь была немного приподнята. Я понимала, как много это для неё значит, ведь ревю было шансом для каждого класса и их преподавателя показать, насколько они хороши, и ей хотелось вырвать титул лучших из рук мастера Родригеса и показать всем, насколько мы хороши. Во мне вспыхнуло чувство вины. Учитывая, что у нас оставалось три репетиции, мы могли побить класс Родригеса, если бы я придерживалась оригинальной хореографии и, что было важнее, если бы я вообще была здесь. Но теперь ей всё придётся переделывать. Именно на мне держался весь танец – ведь таким его сделала мадам Кокс.

- Тогда вы можете идти, мисс Свон, - сказала она, всё ещё не глядя на меня. Я была недостойна того, чтобы на меня смотрели. В её голос прокралась горечь. – Очевидно, вам незачем быть здесь, если вы не можете репетировать. – Кивнув, я подошла к своей сумке, чувствуя на себе взгляд мадам Кокс. – Выстройтесь в линию, - она устало покачала головой, - начнём сначала. Дэвид, музыку, пожалуйста, - мистер Вулстон уныло начал играть пьесу, к которой я так привязалась прошлым вечером. И она больше не казалась радостной.

Пока мои одноклассники выстраивались в ряд, я мрачно пошла к двери. Они все смотрели на меня. Я только что всё разрушила…

- В прямую линию! – сурово рявкнула мадам Кокс. Я захлопнула за спиной дверь, и все звуки тут же пропали. В коридоре было тихо, хотя через каждую дверь доносились приглушённая фортепианная музыка или крики преподавателей. Повернувшись, я медленно поплелась к лестнице. Что мне теперь делать? Сегодня единственным предметом, на котором не было танцевальной практики, была история балета пятым уроком.

В конце концов я оказалась в библиотеке, о которой узнала на прошлых выходных, пока Анжела показывала мне академию. Вход в неё скрывался в узком коридоре западного крыла на первом этаже. Я была в ней всего несколько раз, учитывая всё происходящее, но, несмотря на то, что здесь меня ждали домашние задания, она всё равно очень мне нравилась.

Она была обставлена как частная библиотека, с двумя креслами с высокими спинками и диваном, стоящим у большого камина. Каминная решётка была отлита в форме балерин, замерших в прыжках и пируэтах, повторяющих движения пламени, что потрескивало в очаге. Этот камин был одним из немногих в академии, что не был заколочен. И я была этому рада, ведь он был слишком красив для этого.

Вдоль стен библиотеки стояли книжные шкафы из вишнёвого дерева, и они возвышались до самого потолка. Как и в любой другой комнате, с балки свисала люстра, и её электрический свет был немного приглушён. От высокого узкого окна до двери тянулись два ряда больших прямоугольных столов.

Я улыбнулась одной из библиотекарш, миссис Белл, которая, как и обычно, сидела за письменным столом у двери. Ноутбук, который она использовала в качестве картотеки, выглядел в этом месте как что-то инородное. Она улыбнулась мне в ответ. Я была уверена в том, что являлась одной из немногих, посещавших это место.

На данный момент это точно было так: все остальные занимались, так что ни на диванах, ни за столами никто не сидел. Это место было полностью в моем распоряжении. Опустив учебники на стол у окна, я опустилась за него. Игнорируя большую папку с инструкциями по учёбе, я закрыла руками лицо, прижав костяшки пальцев ко лбу. Реакция мадам Кокс была просто невыносимой. Я знала, что вряд ли могла избежать сотрясения, но, может быть, расскажи я о нём раньше, доктор Хилл отстранил бы меня от занятий, начиная с момента получения этого самого сотрясения, так что я пропустила бы только один урок хореографии… однако теперь это не имело значения, ведь я промолчала, и теперь всему моему классу придётся всё начинать заново. Я закусила губу и сжала ладони в кулаки. Мне нужно было успокоиться: сейчас я ничего не могла изменить. Я утомлённо выпрямила спину.

Учебник по высшей математике зловеще смотрел на меня. Обычно я бы оттолкнула его и занялась естествознанием или английским, но мне нужно было очистить мысли, и математика была вполне подходящим помощником в этом деле. Перекинув волосы через плечо, я приступила к учёбе.

Я работала на протяжении долгих часов, с удовольствием – что случалось редко – погружаясь в мир пределов и бесконечно малых величин, где в конце концов всему находился точный, логичный ответ. Что было противоположно всему, что ждало меня в Force.

Жизнь в Высшей Школе Форкса уж точно была намного проще. Я просыпалась, завтракала, шла на занятия, общалась со своими умниками одноклассниками, болтала об обычных подростковых вещах, таких, как парни и оценки – в конце концов, мы были ботанами – а потом шла в класс и либо скучала, либо пребывала в замешательстве, либо слушала преподавателя с лёгким интересом – в зависимости от того, какой предмет это был. Потом я садилась в свою потрёпанную Хонду и ехала к дому миссис Аркур…

…и именно там начиналась моя жизнь. Девочки в конце концов приняли меня, хотя пятеро из них были балеринами Форкса с самого детства, и мы потихоньку привязывались друг к другу, в то время как миссис Аркур учила нас, как танцевать. Она никогда не состояла в известной по всему миру балетной труппе, но знала многое о позах, и равновесии, и, что для меня изначально было важнее всего, великолепно понимала связь между музыкой и движениями.

Я встала на пуанты всего через шесть месяцев после начала занятий балетом. Мама скрепя сердце купила мне первую пару пуант на мой четырнадцатый день рождения. Они стоили сто долларов – сто долларов, которые она с бо́льшим удовольствием потратила бы на одежду или книги для меня. С тех пор я копила деньги и сама покупала новые пуанты. Боже, мне сейчас определённо нужна была эта обновка…

Я вернулась в реальность, осознав, что полностью сбилась с того направления, в котором собиралась работать. Я кинула взгляд на высокие стоячие часы – на их циферблате была изображена сцена из Жизели, и рука Жизель была часовой стрелкой, а нога – минутной. То, что её конечности проходили полный круг, смотрелось немного жутко, но идея мне понравилась.

Прямо сейчас время шло к часу дня, и нога Жизель находилась в большом батмане, который не выглядел слишком неправдоподобным. Я собрала книги, довольная, что проделала практически двухмесячную работу по математическому анализу, и теперь мне было что отправить своему «наставнику» в школе заочного обучения. В высокое окно стучали капли дождя. Я кинула мимолётный взгляд на обширную территорию Force de la Beaute.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: