Старшая преподавательница балета 1 глава

Лунный свет

http://twilightrussia.ru/forum/111-13265-1

Оригинал: Clair de Lune

Автор: Amberdeengirl

Переводчик: twiii 1-3 главы, Aelitka и O_Q с 4 главы

Есть продолжение «Па-де-труа» http://twilightrussia.ru/forum/111-14442-1

Саммари: Эдвард Мэйсен — звезда престижной балетной академии. Белла Свон — просто новенькая девушка-первокурсница, которой Эдвард преподаёт основы парного танца. Но когда в студии, залитой лунным светом, между ними возникает необъяснимая связь, они становятся захватывающим дух, красивейшим союзом мастерства и страсти. Однако как могут сложиться их отношения, если Эдвард отказывается признавать, что они вообще танцевали вместе?

Первая глава

Такси уехало, оставив меня одиноко стоять с чемоданом на брусчатке подъездной дорожки. Передо мной грозно возвышалось здание школы. Оно напоминало особняк в старом английском поместье. Три этажа красного кирпича, большие окна, а в довершение ко всему – каменные водостоки-горгульи и кирпичные трубы. Я чуть не застонала. Боже, во что я ввязалась! Это место не подходило для кого-то вроде меня. Втащив свой чемодан вверх по ступеням, я пригладила волосы.

Тёмно-коричневая двустворчатая дверь выглядела гораздо более зловещей, чем ей следовало бы. К левой створке крепился дверной молоток в форме двух перекрещенных балетных туфель. Над дверью, на каменной табличке, была выгравирована элегантным почерком надпись, гласившая:

Force de la Beauté (Прим. пер.: Сила красоты – фр.)

Академия балета

Что ж, обратного пути нет. Вот она. Балетная академия Force (Форсé). Одна из лучших школ танца в Америке, а как сказали бы некоторые, и в мире, но, разумеется, для меня это не имело большого значения. Она могла быть одной из лучших, но в конечном счёте всё сводится к самим танцовщикам. А меня едва ли можно было назвать балериной. Я посмотрела вниз, на свои выцветшие джинсы, кроссовки, футболку с принтом и старую просторную рубаху моего отца. Да уж, несомненно, грациозна и элегантна. Я тряхнула головой и прикусила губу, пытаясь обрести хоть немного решимости, а потом постучала в дверь туфельным молотком.

О Господи, мне не следовало этого делать, я опозорюсь, и они, вероятно, выгонят меня… почему они вообще пустили меня сюда? Я была в первую очередь ученицей общеобразовательной школы, а во вторую – балериной-любительницей. Но тогда зачем же я захотела приехать? Здесь я не смогу ходить на уроки, изучать английский можно будет только в заочной школе, придётся пропустить экзамены… но потом я вспомнила, что сказала Чарли, моему отцу:

«Я люблю балет, папа, это моя страсть»

Это было правдой тогда – и по-прежнему остаётся ею. Я люблю балет так сильно, что возможность танцевать каждый день, жить танцем значила для меня гораздо больше, чем всё, чем я могла бы заниматься в школе. Мне было обеспечено поступление в колледж Лиги Плюща, я гарантированно стала бы первой ученицей в своей средней школе, непременно сразу получила бы хорошо оплачиваемую работу… но всё это было ничем по сравнению с танцем.

- Здравствуйте? – оторвал меня от размышлений чей-то голос. Дверь была открыта, и за порогом стояла дама. Я поняла, что она танцовщица или, по крайней мере, была ею. Высокая и всё ещё стройная, она, однако, была уже не молода. Волнистые светло-каштановые волосы ниспадали ей на плечи. В руках дама держала белую картонную папку. Когда она заговорила, я уловила лёгкий французский акцент: – Должно быть, вы Изабелла Свон, я права?

Я кивнула, пытаясь улыбнуться. Она протянула мне изящную руку:

- Мадам Эсми Каллен, старший балетмейстер-репетитор. – Мы пожали друг другу руки. Потом она осмотрела меня с головы до ног, не неприязненно, но я всё-таки нервничала. Удивлена ли она отсутствием у меня… элегантности, грации, всего, что присуще балеринам? Отвергнет ли меня прямо с порога? – Сколько вам лет? – спросила она.

- Семнадцать, - ответила я. Она нахмурилась и перелистала свою папку.

- Здесь сказано, что вы на первом курсе, и всё же вы почти на два года старше, чем полагается.

Моё сердце нервно застучало в груди.

- Я поздно начала заниматься балетом… и пока не нагнала свой возраст… - О Боже, я рассыплюсь на кусочки… они не захотят кого-то вроде меня, вероятно, произошла какая-то ошибка, когда просматривали документы для поступления… но мадам Эсми просто сказала:

- Ну что ж, возможно, ваши однокурсники покажутся вам довольно… незрелыми, большинство танцовщиц вашего возраста сейчас уже выпускницы.

- Я знаю, - ответила я, кивнув. Моя прежняя преподавательница балета предупредила меня о том, что мне, скорее всего, не с кем будет водить компанию из-за разницы в возрасте. Но набор в Академию Force проходил не по возрасту, а по мастерству, и я в любом случае поступала на первый курс.

Мадам Эсме только оглядела меня и кивнула.

- Занятия уже почти закончились, поэтому я просто покажу вам вашу комнату, - она распахнула дверь немного шире. – Следуйте за мной, пожалуйста.

Я перетащила свой чемодан через порог, входя в прохладное фойе, и посмотрела вокруг. Стены и пол были отделаны тёмным вишневым деревом. За застеклёнными дверями виднелись другие помещения. На второй этаж вела грандиозная лестница вишневого дерева. Перила опирались на резные решётки, изображавшие танцовщиц и танцовщиков, балансирующих на пуантах или выполняющих поддержки. Над лестницей висела великолепная люстра, и тысячи хрустальных (или бриллиантовых, я была в этом почти уверена) подвесок мерцали в свете, льющемся из окон. Мадам Эсми, должно быть, увидела изумление на моём лице. И улыбнулась мне:

- Добро пожаловать, в Force, мисс Свон.

- Это потрясающе, - выдавила я.

Она улыбнулась шире и повернулась, чтобы начать подниматься по лестнице, её высокие каблуки щёлкали по деревянному полу.

- Мсье Маркус Виньерон был очень увлечён украшением этой школы. На то, чтобы закончить эту лестницу, ушло более двух лет.

- А сколько лет этому зданию? – поинтересовалась я, с усилием поднимая свой чемодан на первую ступеньку. Восхищение фойе каким-то образом принесло временное облегчение моим нервам.

- Мсье Виньерон построил его в конце восемнадцатого столетия.

- Оно пережило революцию?

Я услышала в её голосе улыбку.

- Даже вы, американцы, вынуждены оценить искусство мсье Виньерона, - её голос был полон восторга. – Он был действительно замечательным танцовщиком. Жаль, что я не видела его.

Мы дошли до первой лестничной площадки, где лестница разделялась на два крыла, идущих в разные стороны. Мне приходилось торопиться, чтобы успеть за легко скользящей вверх по ступеням мадам Эсми. Должно быть, я выглядела как идиотка, спотыкаясь позади неё со своим неуклюжим чемоданом.

- Так вот, - она снова вернулась к деловому тону, - дверь слева от того места, где вы вошли, ведёт в обеденный зал, а справа – в театр. Наши с мастером Карлайлом кабинеты тоже находятся на нижнем этаже.

- Хорошо, - сказала я, хотя даже не пыталась запомнить, зная свою забывчивость. Наконец мы добрались до первого этажа. Через двойные стеклянные двери был виден коридор. Оттуда доносилась мешанина фортепианных мелодий.

Мадам Эсми указала на двери:

- В этом коридоре находится большинство студий. Вам нельзя заниматься там одной без разрешения преподавателя. Старшекурсники имеют преимущественное право, и если им понадобится ваша студия, вы без рассуждений обязаны уступить её им.

Чёрт, это казалось немного несправедливым… но я держала рот на замке. Если мне и было известно хоть что-то о балете, то это как раз то, что балетные педагоги обоих полов были вдвое строже, чем любой обычный учитель. И у них было вдвое больше силы…

Мы не вошли в тот коридор. Вместо этого мадам Эсми повела меня вверх по ещё одному крылу лестницы. Боль в руках стала просто невыносимой. Я не была модницей, но сильно сомневалась, что у меня будет здесь время для покупок, поэтому привезла всю одежду, какая смогла поместиться в чемодан. Боже, это была такая тяжесть!

- Инспекция спален проводится в шесть сорок пять, а в семь начинается завтрак. – Я вскарабкалась по последнему (как я надеялась) лестничному пролёту, таща за собой чемодан и тяжело дыша. Но мадам Эсми пошла дальше. Я поспешила за ней. Второй этаж был идентичен первому, если не считать того, что в дверях, выходящих в коридор, не было окошек. – Вы должны явиться на первый урок без четверти восемь, чтобы сделать разминку, за которую отвечаете вы сами, а не преподаватель. Занятие официально начинается в восемь часов. Гимнастические классы находятся на нижнем этаже, как и зал для фитнеса, для которого вы должны получить пропуск от педагога. – Она указала на дверь, мимо которой проходила: - Туалеты и душевые для девушек.

Господи, сколько информации, как мне всё это запомнить?

- Занятия продолжаются до часа, затем ланч в обеденном зале. Уроки возобновляются без четверти два. Снова с разминки, разумеется, - она наконец остановилась возле двери в самом конце коридора. – Окончание занятий – в половине шестого. Ужин в шесть. Затем у вас свободное время до половины девятого. Отбой в девять, для старшекурсников – в десять.

- О, - сказала она, сделав секундную паузу в своей длинной речи, - и у нас большие строгости в отношении еды. Здесь нет тощих танцовщиц, только стройные и здоровые. – Я кивнула. Всё в порядке: начав заниматься балетом, я ещё долго не расставалась с привычкой есть гамбургеры, хотя это, возможно, было так же вредно, как и не есть вообще…

Она открыла дверь, и мы вошли.

- Вот ваша спальня, - сказала она, включая свет.

Я осмотрелась. Вдоль двух сторон комнаты стояло по десять кроватей, застеленных белыми покрывалами. Пол был, конечно же, из полированного вишневого дерева, а старомодные окна украшали белые занавески с красными розами, через которые в помещение лился тёплый свет. У изножья каждой кровати стоял большой кофр, тоже сделанный из вишневого дерева. В проходе был постелен узкий ковёр, что-то вроде красной ковровой дорожки на «Эмми».

- Думаю, вот это ваша, - сказала мадам Эсми, указывая на кровать в ближнем к нам углу, прямо под окном. Я улыбнулась. Это было так просто для такого великолепного здания… сродни напоминанию о доме. Я бросила чемодан рядом со своей кроватью.

- Сколько человек здесь живёт? – спросила я.

- Ваша кровать была последней незанятой. Мы планируем на будущий год обновить этот этаж, сделать спальни поменьше, как у старшекурсников. Эти комнаты едва ли изменились с открытия школы.

- Но здесь мило, - пробормотала я, всё ещё осматриваясь. В дальнем конце помещения, рядом с диванами, виднелся старый камин, но он был заколочен досками.

Мадам Эсми открыла принесённую с собой папку и, вытащив из неё листок бумаги, подала его мне.

- Ваше расписание, начиная с завтрашнего дня. - Она достала ещё один лист: – А здесь список основных правил. Изучите их на бумаге, чтобы не изучать на собственном горьком опыте. Мы действительно практикуем здесь оставление после уроков, мисс Свон.

Я снова кивнула. Она ещё раз для верности пристально посмотрела на меня, а затем взглянула на свои выглядевшие дорогими часы.

- Занятия закончатся через пару минут, - сказала она. – Советую распаковать вещи до того, как эта спальня превратится в хаос. Подростки… - пробормотала она с неожиданной улыбкой, любовно оглядывая пустую комнату. Это выглядело почти по-матерински…

Повернувшись наконец снова ко мне, она кинула на меня последний задумчивый взгляд:

- Работайте здесь старательно, мисс Свон, и у вас будет шанс достичь многого. Удачи! – она кивнула на прощанье и ушла, закрыв за собой дверь.

Я упала на кровать.

- Боооже, - простонала я. Эта поездка, с дополнительным стрессом в виде мадам Эсми, совершенно меня вымотала. Больше всего мне хотелось уснуть, чтобы забыть все свои тревоги. Разумеется, это было маловероятно. Вскоре я услышала приближающиеся к двери шаги нескольких человек. Целая стайка девочек вошла, хихикая и разговаривая, всё ещё в леотардах.

- О Господи! – громкий голос одной из них выделился среди остальных: - Я видела его сегодня! Он мне улыбнулся! Я такая: чёрт, что делать? Поэтому я вроде как помахала ему.

- И что потом?

Она хихикнула:

- Он снова начал тренироваться. Держу пари, он пытался произвести на меня впечатление!

- Ладно тебе, Джесс, - сказала другая девочка, с азиатскими чертами лица, на которой был чёрно-зелёный леотард. – Он всё время тренируется, неважно, есть ты там или тебя нет.

- Да, - сказала Джесс. – Но всё-таки! – и она завизжала, прыгая по комнате вместе со своей первой подружкой. Девочка-азиатка закатила глаза, когда они начали скакать вокруг, но она всё-таки улыбалась. Конечно, она непременно должна была обернуться и заметить меня. Это было то, чего я пыталась избежать, сидя без движения.

- Привет! – сказала она, подходя ко мне. – Должно быть, ты новенькая. Я Анжела, - она протянула руку. Я пожала её, старательно улыбаясь.

- Белла, - представилась я. Кажется, она ничего…

- О Господи! - воскликнула, заметив меня, та, которую звали Джессикой. – Ты, наверное, новенькая, да?

- Ага, - ответила я. Отлично, у меня уже есть прозвище.

- Её зовут Белла, - сказала Анжела, поворачиваясь ко мне. – А это Джессика и Лорен, - кивнула она на вторую подругу.

- Приятно познакомиться, - ответила я.

- Итак, откуда ты? – живо поинтересовалась Джессика, усаживаясь на пол по-турецки.

- Форкс, Вашингтон.

- Мир тесен, - отозвалась она. – Мы с Лорен из Сиэтла. И однажды побывали в Форксе, по дороге в театр.

Лорен фыркнула:

- Да, чуть не проехали мимо. Он такой маленький.

Я не была уверена, следует ли воспринимать это как шутку или как оскорбление, поэтому просто приподняла брови, взглянув на неё.

Анжела, которая быстро становилась моей лучшей знакомой, быстро заговорила:

- А сколько тебе лет? Ты успела убраться из средней школы до всех этих экзаменов, на которые так жалуются?

О Боже, это было немногим лучше, чем Лорен.

- Мм, мне семнадцать, и, к сожалению, нет. Но на них правильно жалуются. Экзамены – это жесть.

Но их, кажется, это уже не волновало.

- Семнадцать? – воскликнула Джессика, садясь прямо.

- И что ты делаешь здесь, на первом курсе? – с таким же удивлением спросила Анжела.

- Я начала заниматься балетом очень поздно, - пожала я плечами. – Ещё не нагнала свой возраст, поэтому меня зачислили на первый курс.

Лорен приподняла бровь:

- Тогда почему тебя вообще взяли? У Совета академии очень высокие стандарты: они вряд ли когда-нибудь приняли сюда кого-то старше шестнадцати, если только они не переходили из другой академии, не говоря уже о тех, кто даже не соответствует своей возрастной группе.

- Лорен! – воскликнула Анжела, многозначительно посмотрев на неё.

Та пожала плечами:

- Просто факт.

Я откинула назад волосы и вздохнула:

- Вы еще не видели, как я танцую, поэтому едва ли можете судить.

Она со значением посмотрела на мою потрёпанную одежду и растрёпанные свободно распущенные каштановые волосы:

- Не думаю, что мне это необходимо.

- Да ладно тебе, Лорен, - сказала Джессика, вставая, и потянула её за руку: - Пошли. Мои ноги умоляют об отмачивании.

Лорен только ухмыльнулась и вслед за Джессикой вышла из комнаты

- Извини, - искренне сказала Анжела, положив руку мне на плечо. – Они иногда могут быть довольно грубыми.

Я улыбнулась:

- Ну, её маленькому уму явно ещё предстоит научиться тонкости.

Анжела с улыбкой кивнула:

- Знаю. А почему ты так поздно приехала? Мы здесь уже три недели.

Я снова провела рукой по волосам:

- У меня были некоторые проблемы с тем, чтобы убедить моих родителей в том, что я хочу поехать.

- Фу! Родители! Они просто не понимают этого, да?

Я улыбнулась и покачала головой:

- Мой отец – шериф полиции. Не думаю, что слова «красота» и «грация» есть в его словаре. Его пришлось уговаривать.

- А мама? – подсказала Анжела.

Я застонала:

- Даже ещё хуже! Она учительница, поэтому всегда видела во мне маленькую звезду общеобразовательных предметов. Балет не входил в их список. Её убедил Фил, мой отчим. Он бейсболист-профессионал, если можно так назвать игрока малой лиги, поэтому понимает, что такое любить что-нибудь кроме английского языка, математики и так далее. Он сказал мне не упускать эту возможность… - моя улыбка поблекла. – Конечно, из-за Лорен и всей этой истории с возрастом, я начинаю думать, что математика была бы лучшим вариантом.

- Эй, не говори так, - сказала Анжела. – Ты была права до этого: никто не может судить тебя, пока не увидел, как ты танцуешь. Ведь это самое главное. Да и то, инструкторы сделают из тебя танцовщицу, несмотря ни на что.

Я усмехнулась:

- Они безжалостные, не так ли?

Она глубоко вздохнула.

- О да, очень. Кстати, отмачивание ступней звучит очень привлекательно, - она озабоченно посмотрела на меня. – Не возражаешь?

- Конечно же, нет! - ответила я. – Даже я знаю, как болят ноги от танца. Я всё равно собиралась пойти осмотреться.

- Отлично, - сказала она. Мы обе встали. – Тогда увидимся за ужином.

- Хорошо, - я улыбнулась и вышла в прохладный коридор.

Я побрела по нему, наслаждаясь тишиной. Что ж, кажется, Анжела милая. Более взрослая, чем Джессика или Лорен, это уж точно. Но все они были всё-таки юными и, вероятно, намного лучше меня. Какое значение имеет возраст?

Я бесцельно спустилась на первый этаж, скользя рукой по полированным перилам. Там было так тихо, так спокойно. Даже не подумаешь, что это школа. Я догадалась, что все переодеваются к ужину. Двойные стеклянные двери, которые я видела до этого, теперь были открыты, и мне захотелось взглянуть на студии. Несомненно, они были весьма шикарными.

Я уже готова была заглянуть в одну из них, когда по коридору поплыла музыка.

Я обернулась… слушая эти первые осторожные звуки…

Глава 2

Эта музыка притягивала как магнит, эхом отдаваясь в темнеющих коридорах, словно в туманном лесу. Я должна была посмотреть, откуда она доносится, и пошла на звуки, прямо в конец коридора, к последней двери слева. Тихая фортепианная мелодия плыла изнутри. Я поняла, что это запись. Потом посмотрела в маленькое окошко в двери.

Там, в центре тускло освещённой студии, стоял самый красивый мужчина из всех, кого я когда-либо видела. Высокий, с непослушными бронзовыми волосами и идеальной, как у всех танцоров, мускулатурой. Разумеется, было очевидно, что он танцовщик. Одетый в чёрное трико поверх такого же леотарда, он неподвижно стоял в третьей позиции – одна ступня немного выдвинута вперёд под прямым углом к другой. Руки были свободно опущены вдоль тела, голова слегка наклонена вперёд.

Я с благоговением смотрела на его лицо. Его сильная, чётко очерченная линия челюсти, правильной формы губы… глаза были закрыты, а тёмные брови слегка нахмурены. Он выглядел предельно сосредоточенным, погружённым в музыку. Его мускулистые плечи тихо поднимались и опускались, пока мелодия скатывалась к последним нотам перед повтором вступления. Я так хорошо знала эту пьесу. Когда прозвучал следующий аккорд, его руки медленно пошли вверх и в стороны. Голова тоже приподнялась, и я смотрела, как он вдыхает, как плавно взмывают его руки, расслабляется лицо. Это было завораживающее зрелище. Он остановил руки на уровне плеч и повернул их ладонями вверх. Он держал их так два такта, стоя неподвижно.

А потом сделал первое движение. Всего лишь шаг влево с подъёмом рук…

Я знала, что в этой части пьесы появляются быстрые, беспорядочно перекатывающиеся звуки. Внезапно он начал двигаться в поразительном темпе, обегая студию с прыжками, раскинув руки. И вдруг взлетел, зависнув в прекрасном прыжке, мышцы его ног рельефно обозначились. Он приземлился прямо в пируэт, выполнив идеальное вращение, а потом, когда мелодия стала более спокойной, он тоже успокоился, ступая с преувеличенной осторожностью назад, к центру, чрезвычайно плавно переходя из одной позиции в другую. Но когда мелодия начала нарастать во второй раз, он снова взлетел, теперь уже в боковой шпагат, с такой силой и зависанием в воздухе… что у меня слёзы навернулись на глаза. Он высоко взмывал, раскрывая ноги, подняв лицо к небу, и выглядел при этом невероятно спокойным и совершенным.

- Красиво, не так ли? – раздался голос позади меня. Я обернулась, застигнутая врасплох.

Это была дама… или, возможно, девушка, на добрых два дюйма выше меня, с кожей цвета крем-брюле, её клубничного оттенка белокурые волосы были элегантно уложены в замысловатую причёску. Никаких сомнений не возникло бы, даже не будь она одета в мерцающий золотистый леотард и такую же юбку. Это была балерина.

Я быстро вытерла глаза и попыталась вести себя нормально.

- Э… - что она сказала? – А, да, действительно, - кивнула я. – Он… поразительный.

Она улыбнулась, как будто моё волнение её забавляло. Блеснули жемчужно белые зубы.

- Ты раньше не видела, как он танцует?

- Нет, - ответила я. – Я здесь новенькая. – Боже, мне понадобилось время, чтобы вспомнить даже такую малость. Музыка всё ещё доносилась из-за двери. Я хотела повернуться и смотреть на него. Мне это было необходимо. – А… кто он? – спросила я, стараясь не забывать, что рядом есть кто-то ещё.

Она криво улыбнулась:

- Ну, я думала, что ты знаешь хотя бы это. Это Эдвард Мэйсен, один из лучших танцовщиков Америки.

- В это нетрудно поверить, - пробормотала я.

Казалось, это снова позабавило девушку, её идеально подведённые карие глаза блеснули.

- Через два месяца у него пробы в US Ballet, хотя, в общем-то, и так очевидно, что его примут туда, причём солистом.

Я лишь кивнула, зная, что музыка заканчивается и что мне нужно успеть увидеть его ещё раз, и попыталась незаметно снова посмотреть в дверное окошко. Он выполнял финальную серию, обходя студию по кругу: каждый шаг, каждый прыжок, каждый поворот были идеальными.

- И знаешь, что ещё просто замечательно? – Мелодия снова свелась к лёгким ударам по клавишам, и он вернулся в центр. А потом, вместе с последним пассажем быстрых нот, разразился потрясающей комбинацией пируэтов, таких мощных и уверенных… подождите, кажется, эта девушка только что сказала мне что-то?

- О, - произнесла я, неохотно поворачиваясь к ней снова. – Ээ, и что же?

Она только ещё раз улыбнулась:

- То, что я его партнёрша.

Потом оттеснила меня и открыла дверь. Эдвард Мэйсен прервал свои прекрасные пируэты, глаза его распахнулись. Подождите… а всё это время они были закрыты? Я напрягла память, но не смогла припомнить, чтобы он открывал глаза… Боже… но вообще-то я слышала о танцовщиках, которые знали свою сцену так хорошо, что могли танцевать вслепую. Однако когда я смотрела на танец Эдварда, было похоже, что он делал это не для того, чтобы продемонстрировать своё мастерство, но только чтобы глубже прочувствовать музыку…

- Привет, Эдди, - сказала моя новая знакомая, проскальзывая в студию со своей длинноногой грацией.

- Таня, - Эдвард кивнул, подходя к CD-плейеру и выключая музыку. Его голос был сильным и тихим, идеальным для моего слуха. – Я думал, нам стоит сделать это для просмотра, - говорил он.

- А я подумывала о чём-то более современном, - небрежно ответила Таня, завязывая свои пуанты.

Эдвард покачал головой, вытирая пот со лба:

- Ты же знаешь, я не гожусь для этого.

- О, Эдди, но зато я гожусь, - сказала Таня, вставая и кладя ему на плечо свою изящную руку.

Он лишь вздохнул и снова покачал головой:

- Ладно, давай разминаться.

Он обнял её за талию, и они начали парные упражнения на растяжку. Наблюдение за ними, занятыми тем, что, по-моему, было довольно интимным делом, вернуло меня к действительности. Чёрт! Что, чёрт побери, я делаю? Подглядываю за индивидуальной репетицией? Я отскочила от окошка и быстро пошла назад по коридору.

Все только что начали спускаться на ужин, и я присоединилась к толпе студентов, идущих вниз по лестнице.

Когда я вошла в обеденный зал, танец Эдварда Мэйсена всё ещё занимал все мои мысли: его вращения и повороты, его непринуждённая мощь. Я рассеянно последовала за потоком студентов к большому окну, где выдавали еду. И к «Лунному свету» заодно. Я столько раз слышала эту пьесу, её свободную, плавно льющуюся ленту звуков. Она всегда успокаивала меня. И видеть, как под неё танцует мужчина… это породило водоворот чувств в моей груди. Как будто мне открылся в этой музыке целый новый пласт. Меня оторвал от этих маленьких грёз вопрос подавальщицы, какой я хочу ужин.

- Пасту с овощами и салат или рис с овощами и салат? – спросила она.

- О, эм… - да уж, большая разница… - Пасту, пожалуйста? – это прозвучало скорее как вопрос. Мне подали тёплую тарелку, и, выйдя из очереди, я оглядела зал. Он выглядел как будто был перенесён сюда прямо из Букингемского дворца. Огромные окна были украшены тяжёлыми шторами с золотым шитьём. Великолепные гобелены изображали танцовщиков и балерин в идеальных позах среди херувимов или на фоне деревьев.

С потолка, разрисованного ангелоподобными балеринами и их божественно прекрасными кавалерами, свисали три громадных люстры. Через равные промежутки по залу были свободно расставлены большие круглые столы, за которыми сидели студенты, они ели и беседовали с друзьями. В передней части просторного помещения находилось возвышение, на котором за длинным столом размещались два десятка взрослых, явно преподавателей, наблюдавших за залом. Я узнала мадам Эсми, которая сидела почти в центре.

- Эй, Белла! Сюда! – донёсся до меня голос Анжелы. Ох, слава Богу, я была спасена от сурового испытания под названием «сидеть-одной-делая-вид-что-тебя-нет». Она сидела за одним из круглых столов с целой группой других студентов, среди которых я узнала Джессику и, к сожалению, Лорен.

- Спасибо, - сказала я Анджеле, подойдя и с удовольствием усевшись рядом с ней.

Она улыбнулась:

- Не за что.

- Эй, а кто это? – спросил парень, сидевший по другую сторону от меня, чем немедленно привлёк ко мне внимание всего стола.

- Это Белла Свон, - сказала соседям по столу Анжела. – Белла, это Майк Ньютон. – Он мило улыбнулся, его младенчески-голубые глаза засияли. Анжела начала указывать на сидящих за столом: - Эрик, Тайлер, Лорен и Джесс, с которыми ты уже знакома. – Джесс чересчур возбуждённо улыбнулась мне, в то время как Лорен лишь гоняла вилкой по тарелке кусочек салата. Она явно ещё не преодолела свои проблемы… какими бы они ни были.

Анжела продолжала, пытаясь не замечать сварливого вида Лорен:

- И, наконец, здесь у нас Райан, Элиза и Бен, - я заметила, что Бен взглянул на неё и быстро отвёл взгляд в сторону. Анжела покраснела, а я спрятала улыбку за вилкой с салатом.

- И как прошёл твой первый день? – спросил Майк с энтузиазмом.

Я улыбнулась ему:

- Вообще-то я только что приехала. Но здесь, конечно, хорошо, ну, по крайней мере, здание, - добавила я. – Я ещё не была на занятиях.

Он кивнул:

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: