Камерон возвратился в Англию

полный впечатлений, с огромным научным материалом, необходимым для работы над книгой «Термы римлян». Она была издана в Лондоне в 1772 году на английском и французском языках и предназначалась в первую очередь для архитекторов. Труд Камерона свидетельствует о знании античного зодчества, литературы, истории, философии и о глубоком постижении архитектуры терм Древнего Рима. Камерон упоминает и сооружения Древней Греции, где он несомненно тоже побывал. Он восторженно пишет о величии Афин, красоте афинского Акрополя. В книге затронуты вопросы о сохранении памятников античности и содержится критика барокко. Она написана талантливо, живо, читается с неослабевающим интересом. В целом — это восторженный гимн античной архитектуре. В начале книги дан гравированный титульный лист, в композицию которого Камерон включил изображение к бюста Палладио — великого итальянского архитектора, глубокого знатока античной культуры, автора «Четырех книг об архитектуре» - основополагающего теоретического трактата, изданного в 1570 году в Венеции.

Камерон внимательно изучал в Италии сооружения Палладио, был пленен ясностью их плана, чистотой и совершенством архитектурных форм, он стал его истинным почитателем на всю жизнь. Во вступлении Камерон отмечает, что, изучая термы «до последнего времени нам приходилось довольствоваться самыми поверхностными и неточными сообщениями» поскольку труды ученых по-разному трактуют античность, притом без надлежащего знания самой архитектуры. Камерон обращает внимание читателей на то, что назначение терм во времена римских императоров было различным, что здания терм «заслуженно считаются в числе самых замечательных творений римлян...». И если в Древнем Риме отдельно строились библиотеки, амфитеатры, предназначенные для развлечений, и базилики — для торжественных церемоний, то в термах это было объединено.

Как отмечает Камерон, «помимо поражающею количества помещений и всего прочего, необходимого для терм, там находились просторные залы и портики для прогулок, с экседрами и сиденьями для собраний философов; туда же были перенесены самые большие библиотеки города, а в обширных помещениях народу показывались театральные зрелища и бои гладиаторов». Камерон подчеркивает, что рассматривает историю империи и развитие искусства с единой точки зрения, что с особенным вниманием исследует общественные памятники и надписи. С волнением он повествует о катастрофическом состоянии памятников античной архитектуры в Италии и Греции, о необходимости их спасти.

Камерон — архитектор нового направления в искусстве конца XVIII века — классицизма, выразитель новых идеалов, поэтому понятно его неприятие искусства предшествующей поры — барокко. С сарказмом критикует он «ложный вкус» архитекторов этого времени, их «странные и фантастические композиции», считает, что «большой помехой в развитии искусств была любовь к новшествам, доходившая до того, что художник легче достигал популярности, следуя причудам собственной фантазии, чем руководствуясь чистыми и подлинными образцами искусства». Славу лучших представителей барокко Камерон считает незаслуженной, ибо они «низвели архитектуру до состояния путаницы и испорченности...». Мастерам барокко он противопоставляет творчество Палладио и «палладианцев» — «рассудительных людей», которые предпочли обманчивой видимости совершенства барокко «подлинную и существенную красоту греческой и римской архитектуры... восстановили старый, верный метод строительства», открыли и изучили античные памятники архитектуры.

Несколько страниц Камерон посвящает Палладио, пишет о нем восторженно. Он ставит перед собой и конкретную цель: здания, изученные Палладио, обмерить заново, исправить все неточности, сопоставить фасады и разрезы терм, приведенные Палладио, с состоянием, «в котором они находятся ныне», зарисовать эти сооружения и определить достоверность реставраций, сравнивая их с источниками. Все это он выполнил. В разделе «Состояние искусств со времени их появления в Риме до падения империи» Камерон на фоне истории Римской империи, разумеется с позиций, характерных для исследователя XVIII века, дает краткий очерк истории римской архитектуры. Довольно подробно, цитируя Светония, Камерон анализирует Золотой дворец Нерона, великолепие которого превосходило все описания. Поражаясь безмерной расточительности римлян, Камерон цитирует Сенеку: «Всякий считает себя бедным... если стены не сияют большими и драгоценными плитами, если александрийский мрамор не украшен инкрустациями из мрамора нумидийского, если нет пестрой штукатурной каймы, старательно выполненной наподобие живописи, если своды не выложены стеклом, если фасосский камень, который прежде можно было увидеть даже в храмах, не украшает наших бассейнов, в которые мы погружаем наши тела... и если вода не льется из серебряных кранов». Камерон не мог тогда предположить, что через десять лет в России он будет создавать столь же великолепные залы в Большом царскосельском дворце.

Основные разделы книги посвящены исследованию терм. В главе «О помещениях, относящихся к термам» ’ Камерон дал подробное описание всех помещений, их назначения, объяснил особенности отопления у греков и римлян. Читая эту главу, как, впрочем, и все остальные, можно хорошо себе представить, как Камерон работал. Он выполнил точные обмеры терм, обследовал все помещения. При этом его удивила их отличная освещенность — всюду было обилие света. Когда же он внимательно изучил порядок расположения окон и сориентировал здания по сторонам света, стала понятной определенная система, которую он назвал остроумной и стал использовать впоследствии в своих сооружениях. В главе книги «О термах римлян при императорах» Камерон отметил, что исследователей давно интересовал способ снабжения терм горячей водой, и добавил шутливо: «...надеемся, что будем в состоянии раскрыть эту тайну». Изучив древнюю очень экономичную систему, он дал ее подробное описание и позднее частично использовал в Царском Селе.

Отдельные главы книги посвящены описанию терм Агриппы, Нерона, Тита, Домициана и Траяна, Каракаллы, Диоклетиана и Константина.

Иллюстрации книги Камерона — еще одна блистательная сторона его творчества. Вместе с чертежами их сто, все они выполнены в технике офорта. Пять из них подписаны Камероном.- «С. Cameron Archtw fecit» и «Carolus Cameron Archtue il». Иллюстрации разнообразны — это планы и разрезы терм, архитектурные детали, росписи, рисунки, плафонов. Книга Камерона и сегодня интересна, а два столетия назад она имела большое научное значение и была по достоинству оценена современниками. С выходом в свет этой книги имя Камерона стало известным не только в Англии, но и в Италии, Франции, России.

В 1772 году художник Роберт Хантер — известный ирландский портретист — написал большой парадный портрет Камерона.

Семь лет прожил Камерон в Англии после опубликования «Терм римлян», но применить свои знания и способности у себя на родине он не смог. Заказы поступали к прославленным, уже много строившим зодчим. Он мечтал о самостоятельной работе и с радостью принял предложение приехать в Россию. Здесь тогда работало: немало англичан и шотландцев, мастеров многих специальностей, которые жили в основном в Петербурге. Камерону были обещаны исключительные условия.

В начале августа 1779 года Камерон покинул Лондон

На английском корабле, который сначала зашел в Эльсинор (ныне датский город-порт Хельсингёр), где все англичане, направляющиеся в Россию, получили необходимые документы. "Двенадцать дней длилось путешествие до Кронштадта. А затем три дня спустя на небольшом русском корабле Камерон прибыл в столицу. Камерон приехал в Россию архитектором, не создавшим ни одного сколько-нибудь известного сооружения. Его пожитки были очень скромны — несколько экземпляров "Терм римлян". В Петербурге иностранцы останавливались на несколько дней на Почтовом дворе, который в это время находился у Зимней канавки, на Почтовой набережной. Для англичан здесь были отведены специальные комнаты.

Петербург поразил Камерона.Он впервые увидел просторы Невы, раскинувшийся на ее берегах современный европейский город. Всюду велись работы — гранитом облицовывались стены Петропавловской крепости и набережные Невы, рядом с недавно построенным Деламотом Малым Эрмитажем, возводился по проекту Фельтена Большой Эрмитаж. Неподалеку сооружался Мраморный дворец Ринальди. На Васильевском острове, на берегу Невы, строилась Академия художеств, уже сформировалась застройка Невского проспекта до берегов Фонтанки. Баженов, Старов, Ринальди, Фельтен, Деламот — целая плеяда талантливых архитекторов создавала новый облик столицы. Камерону предстояло работать рядом с ними.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: