Вечер в Бенден-Вейре – пир после Запечатления 23 глава

– Не надо терзать себя, милая, – Ф'лар сжал ее руку, – ведь самого страшного не случилось.

– Когда Мнемент' меня вызвал, я выскочила из вейра как сумасшедшая… свалилась с карниза прямо Рамот'е на спину. Я так спешила сюда, пока вы с Т'кулом… а тут еще Робинтон… Если бы ты убил Т'рона тогда, в Телгаре…

– Лесса! – Ф'лар с такой силой стиснул ее пальцы, что она поморщилась. – Ведь тогда, в Телгаре, его Фидрант' был жив – как, впрочем, и теперь! Разве мог я обречь его на смерть – даже если Т'рон нанес мне тяжкое оскорбление? А вот Т'кула я убил без сожалений. Хотя, должен признать, он чуть меня не достал… – Ф'лар тяжело вздохнул. – Так что не только наш мастер-арфист стареет…

– Ты куда моложе Древних, которые еще остались в Южном. Кстати, что мы теперь будем с ними делать?

– Я переберусь на юг и позабочусь о Вейре, – предложил Д'рам. Он незаметно вошел, пока они разговаривали; лицо его посерело от усталости. – В конце концов, я ведь тоже из Древних… – он глубоко вздохнул. – От меня они примут то, что от тебя, Ф'лар, ни за что не стерпели бы.

Предводитель Бендена колебался, хотя предложение Д'рама звучало соблазнительно.

– Я понимаю тебя, Д'рам, но если это хоть как-то нарушает твои планы…

Д'рам поднял руку, показывая Ф'лару, что он может не продолжать.

– Я гораздо крепче, чем казалось мне самому. Спокойные дни, проведенные в бухте, сотворили чудо. Но мне понадобится помощь.

– Я сделаю все, ты только скажи…

– Ловлю тебя на слове. Мне нужны несколько зеленых, лучше всего от Р'марта Телгарского или Г'нариша из Айгена – у нас здесь сейчас нет ни одной лишней. Если они окажутся из наших, древней породы, для южан будет проще. Еще мне нужна пара молодых бронзовых и столько коричневых и синих, чтобы хватило на два боевых крыла.

– Вот уже несколько Оборотов, как южане не вылетают против Нитей, – бросил Ф'лар.

– Знаю. Но когда-то и они летали. Это даст оставшимся драконам цель и силы. А их всадникам – надежду и занятие, – лицо Д'рама помрачнело. – Сегодня я узнал от Б'зона много такого, что очень меня опечалило. Каким же я был слепцом!

– Твоей вины здесь нет, Д'рам; это я решил отослать их в Южный.

– И я тогда согласился с твоим решением, потому что оно было единственно правильным. А когда… когда умерла Фанна… – скороговоркой пробормотал он, – мне нужно было сразу отправиться в Южный Вейр. Ведь это не было бы предательством по отношению к тебе, зато я мог…

– Очень сомневаюсь! – сердито выпалила Лесса, возмущенная тем, что Д'рам хочет взять вину на себя. – Если уж Т'кул решился украсть королевское яйцо… – от возмущения она только рукой махнула.

– А если бы он пришел с просьбой к тебе…

Но Лессу было не так-то легко смягчить.

– Сомневаюсь, чтобы Т'кул осмелился, – с расстановкой произнесла она. На ее подвижном лице мелькнула неприязнь, она возмущенно фыркнула и снова взглянула на Д'рама, теперь уже с легким раскаянием. – Скорее всего я дала бы ему от ворот поворот. А вот ты, – она указала пальцем на Д'рама, – нет. Думаю, Ф'лар тоже проявил бы больше терпимости, – она с усмешкой посмотрела на супруга. – Но Т'кул не из тех, кто просит, – добавила она уже более спокойно. – И вообще прощать – не в моих принципах! Никогда не прощу южан за то, что они похитили яйцо Рамот'ы! Ты помнишь, до чего они меня довели? Ведь я едва не послала на них драконов, едва не начала войну! Этого я им никогда не прощу!

Д'рам поднялся.

– Так ты, госпожа моя, возражаешь против того, чтобы я отправился на юг?

– Нет, клянусь Первым Яйцом! – она ошеломленно покачала головой. – Нет, Д'рам, я считаю, что ты поступаешь мудро и благородно… я бы так никогда не смогла. Только подумать, ведь этот идиот Т'кул мог сегодня убить Ф'лара! Нет, конечно же, твое место там. И ты совершенно прав: тебя они примут. Наверное, я никогда не отдавала себе отчета, что происходит на юге. Да и не хотела! – добавила она, честно признав свою ошибку.

– Тогда я могу пригласить кого-то из всадников последовать за мной? – Д'рам вопросительно посмотрел сначала на нее, потом на Ф'лара.

– Можешь брать кого захочешь, кроме Ф'нора. Было бы несправедливо заставлять Брекку вернуться в Южный.

Д'рам кивнул.

– Думаю, другие предводители тоже не откажут. Ведь здесь затронута честь всех всадников. И потом… – Ф'лар помолчал и откашлялся, – мы же не хотим, чтобы лорды захватили Южный в свои руки на том основании, что мы не способны поддержать порядок в Вейре!

– Да они в жизни не посмеют… – негодующе начал Д'рам.

– Прекрасно посмеют, – парировал Ф'лар. – И у них есть на то свои причины. Я знаю, – он сделал паузу, чтобы подчеркнуть свою уверенность – что при Т'куле и Т'роне южане не позволили бы лордам расширить свои владения даже на драконий хвост. Последние Обороты поселение Торика постоянно расширяется – время от времени он принимает северян, по несколько человек, чтобы не насторожить Древних. Ремесленников, недовольных жизнью на севере, младших сыновей лордов, потерявших надежду получить землю здесь, – Ф'лар встал и беспокойно заходил взад-вперед. – Об этом мало кто знает…

– Я слышал, что торговцы курсируют с севера на юг и обратно, – заметил Д'рам.

– Да, и это тоже часть проблемы. Торговцы любят поговорить, вот и просочились слухи, что на юге полно земли. Может быть, они несколько преувеличены, но у меня есть все основания полагать, что Южный материк ничуть не меньше нашего. К тому же личинки надежно защищают его от Нитей, – он снова помолчал, рассеянно потирая подбородок. – На этот раз, Д'рам, право первого выбора должно принадлежать всадникам. Я не желаю, чтобы в следующий Интервал они зависели от милостей холдов или цехов. У нас будут земли, принадлежащие только нам одним. Что до меня, то я не намерен ни у кого просить ни хлеба, ни мяса, ни вина!

Д'рам слушал, и удивление в его усталых глазах постепенно сменялось радостным блеском. Расправив плечи, он коротко кивнул, глядя прямо на предводителя Бендена.

– Если, Ф'лар, ты для этого хочешь обосноваться на юге, то на меня всегда можешь рассчитывать. Великая цель! Клянусь Скорлупой, отлично задумано – превратить этот прекрасный край в страну всадников!

Ф'лар пожал руку Д'рама, скрепляя их уговор. На лице его заиграла лукавая усмешка.

– А знаешь, Д'рам, не вызовись ты сам перебраться на Южный, я бы все равно тебе это предложил! Ты – единственный, кто может справиться с этой ситуацией. И я тебе не завидую!

Услышав это признание, Д'рам вздохнул и ответил предводителю Бендена крепким рукопожатием. Лицо его прояснилось.

– Я оплакал свою супругу, как и подобает всаднику, но жизнь продолжается. Мне было хорошо в той бухточке, но чего-то все же не хватало. И я был рад, Ф'лар, когда ты отыскал меня и нашел мне дело. Я понял, что не годится отказываться от того единственного, что делал всю свою жизнь. Если Нити над тобой, всадники взлетают в бой… – он снова вздохнул, почтительно поклонился Лессе и, резко повернувшись на каблуках, твердым шагом вышел из вейра.

– Думаешь, Ф'лар, он справится?

– Он единственный, кто способен это вытянуть… ну, может быть, за исключением Ф'нора. Но я не могу обратиться к нему с такой просьбой. Да и к Брекке тоже.

– Этого еще не хватало! – резко ответила Лесса и вдруг, негромко вскрикнув, подбежала к Ф'лару и бросилась ему на шею. Он обнял ее и стал рассеянно гладить по голове.

«Сколько у него появилось морщин, – подумала Лесса, – а я и не замечала…» Ф'лар смотрел вслед Д'раму. В глазах его застыла печаль, губы тревожно сжались. Но тело всадника все еще было могучим и гибким. Ему хватило ловкости и силы, чтобы отразить удары обезумевшего Т'кула. В жизни Ф'лар лишь однажды испугался своей слабости – это было после поединка в Телгаре, когда его рана все никак не заживала и он страдал от лихорадки – следствия безрассудного полета через Промежуток. Он извлек урок из того случая и стал перекладывать кое-какие из своих обременительных обязанностей на Ф'нора и Т'геллана в Бендене, на Н'тона и Р'марта в других Вейрах – да и на Лессу тоже! Они не отказывали… Как он дорог, как необходим ей! Внезапно осознав это, Лесса крепко обняла Ф'лара.

Он улыбнулся при этом неожиданном проявлении нежности, и морщинки на его лице разгладились.

– Не волнуйся, моя девочка, я с тобой! – и он крепко поцеловал Лессу, чтобы у нее не оставалось никаких сомнений в том, что он жив и здоров.

В коридоре послышался звук приближавшихся шагов, и они быстро отодвинулись друг от друга. В комнату ворвался Сибелл, лицо его раскраснелось от бега. Лесса жестом велела ему не шуметь.

– Как он?

– Сейчас спит, но ты сам можешь посмотреть, – ответила Лесса, знаком указывая на скрытую пологом спальню.

Сибелл нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ему хотелось хоть одним глазком взглянуть на Робинтона, и в то же время он боялся нарушить его покой.

– Ступай, ступай, – ободряюще махнул ему рукой Ф'лар, – только не шуми.

В комнату впорхнули две ящерицы, но, увидев Лессу, испуганно вскрикнули и исчезли.

– Я и не знала, что у тебя две королевы.

– У меня одна, – Сибелл оглянулся, но ящерок уже не было, – вторая – Менолли. Самой Менолли сюда прилететь не разрешили, – его красноречивая гримаса яснее всяких слов показала собеседникам, как восприняла этот запрет Менолли.

– Вели им вернуться – я не ем файров! – сказала Лесса, сдерживая гнев. Она не знала, что раздражает ее больше – сами файры или то, как нервничают их владельцы. – А бронзовый малыш Робинтона сегодня вел себя выше всяких похвал. Так что вели королевам вернуться – ведь если файры увидят что-то своими глазами, они обязательно поверят!

Улыбнувшись с явным облегчением, Сибелл поднял руку. Обе золотые ящерицы влетели в вейр, от волнения глаза их бешено вращались. Одна из них – Лесса не поняла, чья именно, потому что ей они все казались одинаковыми, – чирикнула, как будто хотела поблагодарить за любезность. Сибелл, стараясь ничем не беспокоить своих подопечных, чтобы они не начали верещать, с преувеличенной осторожностью двинулся к комнате, где лежал арфист.

– Сибелл может возглавить цех арфистов?

– Он вполне справится.

– Нашему милому Робинтону уже давно пора передавать дела Сибеллу…

– Здесь есть и часть моей вины, Лесса. Бенден слишком многого требовал от цеха арфистов, – Ф'лар налил себе вина и, взглядом спросив у Лессы согласия, плеснул во вторую кружку. – Бенденское! – произнес он вместо тоста. – Вино, которое сохранило ему жизнь!

– Разве мог он когда-нибудь отказаться от кружки вина? – Лесса торопливо выпила, чтобы проглотить подступивший к горлу комок.

– Он еще опустошит не один бурдюк, – послышался тихий голос мастера Олдайва. Врач бочком подошел к столу. С первого взгляда он производил странное впечатление – казалось, руки и ноги великоваты для его тела, и только взгляд со спины позволял заметить, что он горбат. Его лицо с четкими, красивыми чертами было спокойно. Олдайв налил себе вина, полюбовался его глубоким пурпурным цветом и выпил. – Ты правильно сказал: вино сохранило ему жизнь. Редчайший случай – чтобы порок способствовал продлению жизни!

– Мастер Робинтон поправится?

– Да – при условии заботливого ухода и полного покоя. Он держится молодцом. Пульс ровный, хотя и слабоват. Ему совершенно противопоказано волноваться. Сколько раз я его предупреждал, чтобы он умерил прыть! Так он меня и послушал! Сибелл, Менолли и Сильвина старались, как могли, чтобы облегчить его заботы, но случилось так, что Менолли заболела… А ведь в цехе арфистов, да и на всем Перне столько дел! – Лицо Олдайва осветилось дружелюбной улыбкой, он взял руку Лессы и вложил ее в ладонь Ф'лара. – А вам, уважаемые предводители, здесь больше делать нечего. Сибелл подождет, пока не проснется наш мастер-арфист, чтобы доложить: в его цехе все в полном порядке. А мы с Бреккой уж как-нибудь его выходим, да и здешние славные люди нам помогут. Вам самим тоже нужен отдых. Возвращайтесь в свой Вейр. Сегодняшний день всем дался нелегко. Ступайте! – он легонько подтолкнул их к выходу. – Ступайте же! – Олдайв говорил с ними, как с детьми, но Лесса слишком устала, чтобы спорить, хоть и видела упрямый огонек, вспыхнувший в глазах Ф'лара.

«Мы не оставим арфиста одного, – сказала Рамот'а, когда Ф'лар подсаживал Лессу на ее шею. – Мы с ним».

«Мы все с ним», – добавил Мнемент', глаза его светились спокойной уверенностью.

Глава 16

В бухте Джексома.
Пятнадцатый Оборот.
С двадцать восьмого дня восьмого месяца по седьмой день девятого

После того как Джексом с Шаррой выложили Пьемуру все, что знали о последних событиях в Иста-Вейре, в том числе и о внезапной болезни мастера Робинтона, юный арфист вдруг принялся многословно расписывать многочисленные недостатки, причуды, глупые слабости и наивные мечтания своего наставника. Его слушатели были совершенно ошеломлены – но потом разглядели, что по щекам Пьемура текут слезы.

Но тут вернулся Рут', насмерть перепугав Пьемурова скакуна, который поспешил скрыться в лесу, и арфисту пришлось долго выманивать его обратно. Скакун носил забавную кличку Дуралей.

– Вообще-то он не такой уж дуралей, – сказал Пьемур, утирая с лица слезы, смешанные с потом. – Он прекрасно соображает, что этот парень, – он скосил глаза на Рут'а, – не прочь им закусить.

Привязав Дуралея к дереву, он подергал узел, проверяя его на прочность.

«Не стану я его есть, – заявил Рут', – он маленький и очень тощий». Рассмеявшись, Джексом передал Пьемуру слова дракона, и арфист в знак благодарности отвесил Рут'у шутливый поклон.

– Как бы объяснить это Дуралею, чтобы он понял, – со вздохом произнес Пьемур, – а то ему трудно уловить разницу между дружелюбно настроенным драконом и его голодным собратом. Кстати говоря, эта его привычка – прятаться в ближайших зарослях, почуяв приближение дракона, – не раз спасала мне шкуру. Видите ли, мне вовсе не положено делать то, чем я здесь занимаюсь. И посему главное, чтобы меня за этим занятием никто не застукал.

Пьемур замолчал, желая оценить впечатление, которое произвела на слушателей его загадочная реплика.

– Не тяни, – усмехнулся Джексом, – ведь ты не стал бы говорить об этом, если бы не собирался поведать нам все до конца. И потом, разве ты не сказал, что разыскивал здесь нас?

Пьемур довольно ухмыльнулся:

– И вас тоже.

Он растянулся на песке и долго возился, устраиваясь поудобнее. Потом взял кружку фруктового сока, которую подала ему Шарра, залпом выпил ее и попросил наполнить снова.

Джексом терпеливо наблюдал за этим представлением. Он привык к выходкам Пьемура еще в те времена, когда они вместе занимались у мастера Фандарела и в цехе арфистов.

– А ты никогда не задумывался, Джексом, почему я забросил учебу?

– Менолли сказала, что тебя куда-то отправили.

– Не куда-то, а как раз сюда, – Пьемур обвел рукой окрестности, выразительно нацелив пальцем на юг. – Спорю на что угодно: я познакомился с нашей планетой получше любого ее обитателя… включая даже драконов! – он важно поклонился, тем самым намекая слушателям, что им следует проявить восторг и изумление. – Правда, я еще не полностью… – он снова сделал паузу, чтобы подчеркнуть важность следующих слов, – обошел Южный материк, но зато места, где я побывал, знаю как свои пять пальцев! – он продемонстрировал стоптанные сапоги. – А ведь каких-нибудь четыре недели назад, когда я отправлялся на восток, они были новехонькие! О, сколько историй могли бы рассказать эти сапоги! – он скользнул по лицу Джексома задумчивым взглядом. – Одно дело, дражайший лорд Джексом, безмятежно парить над землей, взирая на мир с заоблачных высот, и совсем другое, смею тебя заверить, пробираться по земле, под землей, сквозь землю, вокруг земли – и все на своих двоих. Однако только так можно по-настоящему понять, что к чему.

– А Ф'лар знает?

– Более или менее, – хитро прищурившись, ответил Пьемур. – Но, бьюсь об заклад, скорее менее, чем более. Видишь ли, около трех Оборотов назад Торик начал торговать с севером, поставляя туда железную, медную и оловянную руду превосходного качества – как раз то, чего, как ты знаешь, так недостает нашему Фандарелу. Вот Робинтон и решил, что было бы небесполезно разведать, где Торик их берет. Наш мастер оказался настолько дальновидным, что остановил свой выбор на мне… Так ты уверен, что с ним все в порядке? Вы от меня ничего не скрываете?

Развязные манеры Пьемура не мешали разглядеть, что он искренне встревожен.

– Мы сказали тебе все, что знаем сами, и все, что знает Рут', – Джексом замолчал, спрашивая дракона о последних новостях. – Ну вот, Рут' говорит, что мастер спит. Еще он говорит, что драконы не позволят ему покинуть нас.

– Вот оно что – драконы не позволят ему уйти? Ну и дела! – Пьемур покачал головой. – Хотя, должен признаться, меня это вовсе не удивляет, – продолжал он с обычной непосредственностью. – Драконы знают, кто их друг. Так вот, как я уже сказал, мастер Робинтон задумался о том, что было бы разумно с нашей стороны побольше разузнать о Южном – тем более что Ф'лар сам имеет на него виды.

– Откуда ты так хорошо осведомлен о намерениях Робинтона и Ф'лара? – поинтересовалась Шарра.

Пьемур фыркнул и погрозил ей пальцем.

– Я-то знаю откуда, а вот вы – догадайтесь! Но ведь я прав, не так ли, Джексом?

– Про замыслы Ф'лара ничего не могу сказать, но, держу пари, не он один интересуется Южным.

– Твоя правда! Но, полагаю, ты понимаешь, что решающее слово принадлежит ему?

– А вот я, например, так не считаю, – заявила Шарра. – Мой брат – властелин холда… Да, это так, – горячо воскликнула она, видя, что Пьемур собирается возразить. – Или, во всяком случае, будет им, если его холд признают северные лорды. Он рискнул поселиться здесь вместе с Ф'нором, когда тот отправился на десять Оборотов назад. Тогда больше никто не отважился последовать его примеру. Он терпеливо сносил все выходки Древних, и теперь у него прекрасный обширный холд, к тому же личинки надежно защищают его от Нитей. И никто не может оспорить его право владеть тем, что у него есть…

– Разве я против? – поспешил согласиться Пьемур. – Но, несмотря на то что Торик принял уже много народу, перебравшегося сюда с севера, он не сможет безгранично расширять свои владения! Ему бы суметь обработать и защитить то, что у него есть. А ведь на Южном столько земель, что никто даже не может себе представить – ну, кроме меня, разумеется! Клянусь Скорлупой, я прошагал по этому материку путь, никак не меньший, чем расстояние от верховьев Тиллека до оконечности Нерата у нас на севере! – Насмешка в его голосе неожиданно сменилась восхищением. – Как вспомню тот залив, до которого мне удалось добраться… Это нечто потрясающее! Противоположный берег не разглядеть в знойном мареве, хоть мы с Дуралеем два дня тащились через непроходимые пески. Воды осталось только-только на обратный путь – ведь я был уверен, что песок скоро сменится нормальной землей… Я послал Фарли вперед – сначала к другому берегу, потом к устью реки, но в картинах, которые она передавала, один сплошной песок. И тут я вижу: дело дрянь, придется возвращаться. Но, – он повернулся к слушателям, – вы, конечно, понимаете, что за тем заливом может быть еще столько же земель, сколько я пересек, прошагав до него от холда Торика. А ведь я так и не обошел материк по кругу! Торику не справиться и с половиной того, что я облазил. А это, заметьте, только западная сторона. Теперь восточная… Чтобы добраться от Торика до вас, у меня ушло целых три недели, причем часть пути нам пришлось проделать вплавь. Кстати, мой Дуралей – отличный пловец! Всегда свеж, как весенний рассвет, и никогда не жалуется. Как вспомню, каким отборным зерном кормил своих скакунов мой папаша и чем приходится довольствоваться бедняге Дуралею! И это при двойной-то нагрузке! – Пьемур замолчал и сокрушенно покачал головой при мысли о подобной несправедливости. – Так вот, – он поспешил вернуться к своему рассказу, – как мне было велено, я проводил разведку и при этом двигался в вашу сторону. Правда, я рассчитывал попасть сюда гораздо раньше! Кто бы знал, до чего я устал! И ведь никому не ведомо, сколько мне еще предстоит скитаться, пока я не доберусь до цели.

– А я-то думал, ты искал нас!

– Так-то оно так, но мне придется продолжить путь… раньше или позже. – Он приподнял левую ногу, ту, которую все время поглаживал, и изобразил на лице гримасу боли. – Клянусь Скорлупой, больше не смогу сделать ни шага! Нога стоптана почти до колена – ведь так, Шарра?

С поднятой ногой он подполз по песку к целительнице, которая озабоченно смотрела на него. Она ловко размотала лохмотья, которые скорее всего некогда были куском Пьемурова плаща, обнажив длинный, недавно заживший шрам.

– Нет, ты скажи, Шарра, – разве можно ходить с такой ногой?

– По-моему, нельзя, Пьемур, – сказал Джексом, критически оглядев едва затянувшуюся рану. – Как ты считаешь, Шарра?

Девушка переводила взгляд с одного на другого, глаза ее смеялись.

– Совершенно определенно – нет! Твою ногу нужно долго отмачивать в теплой соленой воде, потом выдержать на солнце, и то вряд ли это поможет. Потому что ты, Пьемур, ужасный негодяй, а вовсе никакой не арфист, посланный с ответственным поручением. Любой добропорядочный холдер пришел бы от тебя в ужас!

– Ты вел записи во время путешествия? – спросил заинтересованный Джексом; он несколько завидовал свободе, которой пользовался Пьемур.

– Вел ли я записи? Я? – Пьемур насмешливо фыркнул. – Да почти вся Дуралеева поклажа это и есть записи! Как ты думаешь, почему я хожу таким оборванцем? Просто у меня нет места для лишней одежды. – Понизив голос, он нагнулся к Джексому: – А нет ли у тебя здесь случайно пары листочков бумаги? У меня есть кое-какие идеи…

– Есть, и притом полным-полно. И чертежные инструменты тоже. Пойдем!

Джексом поднялся. Пьемур, ни на шаг не отставая и лишь едва заметно прихрамывая, двинулся за ним. Джексом вовсе не собирался показывать Пьемуру свои неуклюжие попытки составить карту ближайших окрестностей. Но он забыл, что от проницательного взгляда арфиста ничего не скроешь. Пьемур сразу обнаружил рулон аккуратно склеенных листков и, даже не думая спрашивать разрешения, развернул его. Скоро он уже кивал головой и что-то бормотал себе под нос.

– Я смотрю, ты тут даром времени не терял! – ухмыльнулся молодой арфист, и Джексом понял, что его работа получила одобрение. – Вижу, в качестве единицы длины ты использовал Рут'а? Вполне здраво. А я научил Фарли, свою королеву, летать как бы по шагам, только очень длинным. Я считаю секунды и наблюдаю за ней, а она в конце каждого своего «шага» делает нырок. Я замечаю количество секунд, а потом, составляя карту, высчитываю расстояние. Н'тон, когда работал вместе со мной, дважды перепроверял мою меру, так что я уверен, она довольно точна. А если еще принять в расчет скорость и направление ветра… – Взгляд его упал на высокую стопку чистых листов, и он восхищенно присвистнул. – Они мне очень пригодятся, чтобы запечатлеть те места, где мы с Дуралеем уже побывали. Так что, с твоего позволения…

– А как же больная нога? – с непроницаемым лицом спросил Джексом.

Пьемур с непонимающим видом уставился на него, потом они оба дружно расхохотались, да так, что Шарра прибежала узнать, что их так развеселило.

Следующие несколько дней пролетели вполне безмятежно. Они начинались с доклада Рут'а о состоянии здоровья мастера-арфиста. В первое же утро Пьемур заметил, что Дуралей объел всю окрестную зелень, и спросил, нет ли где поблизости подходящих лужаек. Прихватив с собой Пьемура, Джексом с Рут'ом слетали на пышные луга, раскинувшиеся в пойме реки, к югу от их убежища. Путь занял у них добрый час. Рут' с готовностью помогал собирать охапки высоких сочных трав, лениво колыхавшихся на ветру. Пьемур объявил, что на таких отличных кормах даже бедняга Дуралей может слегка нагулять тело. Рут' добавил – специально для Джексома, – что в жизни не видел скакуна, у которого был бы такой голодный вид.

– Мы не собираемся откармливать его для тебя, – посмеиваясь, сказал Джексом.

«Ведь он – друг Пьемура. А Пьемур – мой друг. Я никогда не ем друзей моих друзей!»

Джексом не удержался и передал это рассуждение Пьемуру, который так и покатился со смеху, а потом хлопнул дракона по крупу с такой же грубоватой лаской, с какой он обычно обращался со своим Дуралеем.

Они навьючили на Рут'а с полдюжины тяжелых связок травы и полетели в обратный путь. И тут Пьемур спросил, видел ли Джексом гору вблизи.

– Мне еще нельзя в Промежуток, – ответил Джексом, не скрывая от арфиста своего разочарования.

– Ты прав – куда уж тебе, после горячки-то!

Джексом даже удивился, получив независимое подтверждение запрета, наложенного целительницами.

– Ну, ты не переживай! Ждать тебе осталось не так уж долго. – Прикрыв глаза от солнца, Пьемур бросил взгляд на симметричную вершину. – До нее не меньше четырех, а то и пяти дней пути. А кажется – совсем рукой подать. Да и дорога не из легких, сразу понятно. Но ты, – тут он ткнул Джексома под ребро, так что у того дух перехватило, – должен сначала поднакопить силенок, а то я слышал, как ты пыхтел, когда мы возились с травой. Так-то!

– Послушай, а не лучше ли привести Дуралея сюда, пусть пасется. Вокруг нет ни единого дракона, разве что Рут'. А он обещал Дуралея не есть.

– Нюхнув вольной жизни, он уже не вернется. Он слишком большой дуралей, чтобы понимать, что со мной ему гораздо спокойнее… Вот, скажем, дракон приносит ему пищи – вместо того чтобы использовать в качестве пищи его самого.

Дуралею прибавка к обычному меню пришлась весьма по вкусу, и он, посвистывая от удовольствия, принялся уминать привезенную траву.

– А насколько он смышлен, твой Дуралей? – спросила Шарра, поглаживая бурую косматую шею животного.

– Он, конечно, не так умен, как Фарли, но, между нами, вовсе не такой уж дуралей – правильнее назвать его ограниченным. А в пределах своих границ он соображает как надо.

– Например? – поинтересовался Джексом, который никогда не задумывался об умственных способностях скакунов.

– Вот тебе и пример. Я могу послать Фарли, наказав ей лететь столько-то часов в указанном направлении и принести что-нибудь, взятое с земли. Как правило, она приносит траву или веточки, а иногда – камешки или песок. Я могу отправить ее на поиски воды. Это как раз и сбило меня с толку у Большого залива. Она действительно нашла воду, вот мы с Дуралеем и потащились. Только я забыл сказать, что вода должна быть пресной, – Пьемур пожал плечами и рассмеялся. – Нам же с Дуралеем приходится шагать по земле, и он прекрасно в ней разбирается. Он не раз выручал меня, обходя стороной топи и зыбучие пески. Он мастер найти самый безопасный путь в горах. И воду чует издалека… я имею в виду питьевую. Так что зря я его не послушал, когда он артачился и ни за что не желал лезть в те треклятые пески, что лежали на пути к Большому заливу. Он знал, что там подходящей воды нет, хотя Фарли настаивала, что ее полно. В тот раз я поверил Фарли. Вообще говоря, из них двоих получается один хороший надежный проводник. А все трое – Дуралей, Фарли и я – просто непобедимая команда.

– К слову сказать, я нашел кладку огненной ящерицы, да еще королевскую, в пятой… – Фарли отчаянно зачирикала, – ну ладно, ладно, в шестой или седьмой бухточке, считая отсюда. Я-то сам вряд ли найду туда дорогу, но Фарли запомнила место… Это я на тот случай, если кому-то из вас понадобится. Знаете, не будь зеленые файры так глупы, их расплодилось бы видимо-невидимо. Только они совершенно никчемные создания.

Шарра засмеялась:

– Помню день, когда мне впервые удалось найти кладку. Тогда я не знала разницы между гнездами золотых и зеленых. Как я тогда ее караулила… не отходила целыми днями. Ни одной живой душе не проговорилась – хотела запечатлить всех разом…

– Сколько дней ты там просидела? Четыре или пять? – покатываясь со смеху, спросил Пьемур.

– Даже шесть. Только я не учла, что змейка-песчанка, подобравшись снизу, уже сделала свое дело задолго до того, как я нашла кладку.

– Почему же змеи не портят яиц королев? – спросил Джексом.

– Золотые никогда не отходят от гнезда, – ответила Шарра. – Королева мгновенно замечает змеиную нору и тут же убивает змею. – Она передернулась. – Змей я ненавижу еще больше, чем Нити!

– А они, между прочим, во многом похожи, верно? – спросил Пьемур. – Только направление удара у них разное. – Он показал руками, как один враг нападает на воображаемую жертву снизу, а другой сверху.

Когда становилось жарко, Джексом вместе с Шаррой и Пьемуром занимались тем, что превращали заметки, замеры и грубые наброски арфиста в подробные карты материка. Пьемуру хотелось как можно скорее отправить их Сибеллу, Робинтону или Ф'лару.

На следующий день все трое, с Рут'ом в качестве впередсмотрящего и Дуралеем в качестве вьючного животного, отправились по утренней прохладе разыскивать королевскую кладку, о которой рассказывал Пьемур. В гнезде оказалось двадцать одно яйцо, все уже совсем твердые – от Рождения их отделял лишь день-другой. Завидев людей, дикая ящерка метнулась прочь, так что они беспрепятственно выкопали яйца и осторожно упаковали в корзинку, которую навьючили Дуралею на спину. Джексом велел Рут'у предупредить Кант'а, что у них есть яйца файров.

«Кант' говорит, что они в любом случае собирались к нам завтра, – ответил Рут'. – Арфист хорошо поел».

Рут' часто передавал им разные мелочи, касающиеся самочувствия мастера Робинтона. По меткому выражению Пьемура, это было все равно что находиться рядом с больным, не слыша, однако, его докучливых жалоб.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: