ПСИХОГНОСТИКА, ИЛИ ИСКУССТВО БЫТЬ ПРОНИЦАТЕЛЬНЫМ

Что же дальше?..

К чему привели вековые блуждания? И почему мы о них заговорили сегодня?

Псевдонауки, созданные Лафатером и Галлем, ко­нечно, давно причислены к разряду ископаемых. О них редко вспоминают, хотя в некоторых странах френологи и физиономисты под сурдинку кормятся до сих пор наряду с астрологами и прочей оккульт­ной братией.

Но странное это противоречие мучает и меня: с одной стороны — варварство мысли, наивность ква­зитеорий, с другой — чудеса проницательности. Про­зрения, прорицания, виртуозная практическая ориен­тировка.

С одной стороны — явная чушь, с другой...

Или это была дутая репутация, молва, анекдоты?

Нет, я верю, что и Лафатер и Галль были дейст­вительно на высоте, как, впрочем, и наиболее талант­ливые гадатели и прорицатели всех времен и наро­дов. Думается, что ни изощренные комбинации приз­наков, ни мистические откровения, ни шишки не име­ли к их успеху прямого отношения. Что дело здесь в некоем феномене обыденного общения, широком и многоликом...

Назовем этот феномен человекоощущением. Его можно было бы назвать и психогностикой (от слов «психэ» — душа и «гнозис» — знание).

Вот еще пример его сугубо практического исполь­зования.

«Банкирские дома и конторы Китая в совершенст­ве усвоили всю методику банков европейских и аме­риканских.

Но в одном пункте — правда, весьма чувстви­тельном — китайцам не хватает этой методики; по вопросу определения кредитоспособности и добропо­рядочности клиента.

(Это пишет в книге «Неравнодушная природа» Сергей Эйзенштейн, которого, я надеюсь, не надо представлять читателям; речь идет о банкирских до­мах старого, дореволюционного Китая. — В. Л.)

Здесь, в китайских банках, кроме всего обыч­ного набора гарантий, требуемых банком, клиента подвергают еще проверке через... гадальщика.

И вот наравне со счетными машинами, сейфами, телеграфными установками и прочей «аппаратурой» банка в отдельном окошечке оказывается таинствен­ная фигура гадальщика, перебирающего тонкими пальцами палочки с таинственными знаками.

Гадальщик пристально глядит на клиента, а паль­цы его автоматически судорожными движениями вы­брасывают палочку за палочкой из многих десятков, которые быстро перебирают его руки.

По знакам на вылетевших палочках гадальщик находит ответы в громадной таинственной книге, и только если сочетание ответов дает общую благопри­ятную картину морального облика клиента, банк со­глашается открыть ему кредит. Без этой проверки ни­какие остальные гарантии кредитоспособности, как бы внушительны они ни были, силы не имеют!..

В чем же здесь секрет?..

...Гадальщик, вглядываясь в клиента, воссоздает его психологический habitus (облик. — В. Л.) и та­ким образом улавливает свое собственное ощущение моральной благонадежности испытуемого.

А палочки?

Опытный гадальщик настолько владеет своими па­лочками, что игра их почти рефлекторно вторит нюан­сам движений его пальцев, и при определенном дви­жении пальцев вылетают определенные палочки. И при гадании гадальщик выбрасывает именно те палоч­ки и с теми знаками, которые дают клиенту ту харак­теристику, что вычитал опытный имитатор и физио­номист-гадальщик из его лица, облика и поведе­ния».

Интуиция многоязыка. Дело, конечно, не в палоч­ках, не в знаках и не в магической книге, а в том, что гадальщик — лицо материально ответственное. Банковское дело слишком серьезно, чтобы подобная процедура могла быть чисто символической фикцией.

А гадальщик «...улавливает свое собственное ощу­щение...».

«Он — это я. Я — это он. Вчувствовался. Пере­воплотился. Теперь посмотрим, что я вот с этой фи­зиономией делаю в этом банке...»

Такое?

«Взгляд... взгляд... Губы... Взгляд... Вот с таким взглядом... С такими губами... Подвел... обманул... Оказался жуликом... Нет, не с такими...»

— Так?

Нет, скорее всего пустота, автоматизм, транс вро­де того, в котором играют в рулетку. Или что-то близкое тем смутным соображениям, которые движут вконец пропившимся, высматривающим, у кого бы в толпе попросить десять копеек...

Но разве мало благородных профессий, в которых необходима физиономическая интуиция и которые вырабатывают ее вполне прицельно и определенно? Она нужна всем, кому приходится иметь дело с людьми. Решение принимается в условиях «дефицита информации»: такой дефицит всегда огромен там, где дело касается живого человека.

Достаточно опытный врач ставит некоторые диаг­нозы с первого взгляда, но в большинстве таких слу­чаев обосновать свою догадку может не более вразу­мительно, чем гадальщик китайского банка. Он не знает, в чем дело, не отдает себе отчета, но чувству­ет. Когда молчат анализы и глухи приборы, жизнь и смерть бросают свои блики и тени па лицо, звучат в голосе.

Один мой знакомый доктор, обедая в диетической столовой, развлекался тем, что ставил на ходу диаг­нозы: вот этот—гастритик, этот — колитик, это пе­ченочник, это язвенник... Он проверял себя, вступая в разговоры.

— Ну хорошо, печеночник желтушен, колитик бледен, а язву-то как ты ухитряешься ставить без рентгена? — допытывался я.

— Habitus...

Милиционер, мгновенно определяющий в толпе разыскиваемого преступника, хотя он его никогда не встречал и не знает примет; таможенник, видящий насквозь чемоданы и их владельцев; режиссер, угады­вающий в прохожей девчонке кинозвезду, — что они могут сказать о побудительных мотивах своих вне­запных решений?

Ничего. Почти ничего... Интуиция...

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: