ПРЕКРАТИТЕ, МЕССИР ВОЛАНД

— Как вы работали над взглядом? — допыты­вались студенты после того, как на одном из заня­тий я показал им эффектный гипноз истерички (взгляд в глаза, приказ «спать» — и все).

— Как работал? Да никак. Я ведь знаю, что он у меня гипнотический, — смеюсь, но кое-кто прини­мает всерьез.

А я и не очень смеюсь. Я ведь и правда знаю, что гипнотический. Только смотря для кого.

Было, было время, когда я, тренируясь, корчил перед зеркалом гипнотические гримасы. Потом стал опасаться утрировки (ведь без зеркала контроль ми­мики только по мышечному ощущению, при созна­тельном управлении ее легко преувеличить), а потом, слава богу, бросил эту ерунду. Глазной метод исполь­зую теперь только при специальных показаниях и без малейшего физического напряжения.

О таинствах взгляда у нас более подробный раз­говор в последней главе. Сейчас скажу лишь: абсо­лютная чепуха, что через глаза передаются какие-то волевые токи, флюиды, излучения и тому подобное. Но не чепуха, что при взглядах возникают такие ощущения.

Эти ощущения рождаются в наших мышцах, быть может, в сосудах. Они той же природы, что и те, которые возникают, скажем, при непроизвольном сжатии кулаков или при сильном сердцебиении — только более тонкие, капризные. Это микроощущения от микродвижений. А субъективное их толкование — другое дело, другой уровень.

Тот, кто влюблялся, должен знать эти токи. Они передаются не только через глаза. Самое боль­шое чудо — их непреложная, безобманная связь с взаимностью. Если только это не психопатология, где начинаются самообманы.

В механике взора много неизученных, только чуть-чуть приоткрывшихся тонкостей, удивительных авто­матизмов. Взор ведет себя довольно самостоятельно и любит хитрить. Большинство его движений бессознательно, особенно у кокетливых женщин. И когда мы, казалось бы, неподвижно смотрим в одну точку, глаза совершают вибрирующие микродвижения (у некоторых усиленные до видимых). Вполне ве­роятно, что мы и воспринимаем некоторые микродви­жения, не отдавая себе в этом отчета: видим дрожь, взор наш как-то следует ей, резонирует, но до созна­ния это не доходит, рождая лишь ощущение.

-

Кроме того, есть магия линий, цветов и пятен. У бессознательного зрительного внимания есть свои законы. Специальный приборчик, графически просле­живающий путь взора, показал, что каждая картина имеет свой зрительный центр тяжести, фокус вни­мания, каждая предрасполагает взгляд к совершен­но определенным маршрутам. Художники, конечно, давным-давно интуитивно это схватили, и хорошая картина — тот же гипнотизер.

Не имеет ли это значения и в самом гипнозе?

Рисунок лица, очертания бровей, глаз — может быть, это тоже как-то ловит взор? И еще движе­ния...

Сколько видов сильного взора? Могучий мужской взлет бровей. Смоляная цыганская чернота. Орлиность. Серо-стальная непроницаемость. Пронзитель­ная голубизна. Глубокий мерцающий взгляд старика из-под нависших бровей, толстовский. Рембрандтов­ский. Наполеоновский — исподлобья.

Прекрасные громадные женские глаза, желтовато-карие, открыто горящие. Эта женщина может стать если не гипнотизером, то его ассистентом, маленькая, глаза на ножках.

А вот глаза небольшие, тусклые, зато с какой-то особой постановкой век, может быть, необычный угол схождения, — и вам трудно и смотреть в них и труд­но отвести взор. Тяжелые, с нависшими, малопод­вижными веками. Восточные, узкие, с совершенно загадочным выражением. А вот буравчики, прогры­зающие вас насквозь...

Что в этом от биологин, что от социологии? Поче­му этот взгляд кажется мне пронизывающим: пото­му ли, что чисто физиологической своей автоматикой вызывает у меня дрожь, или оттого, что такой взгляд считается пронизывающим, а теперь мне так и вправду кажется?

Пожалуй, мне несколько повезло в том смысле, что есть некоторое совпадение со стереотипом гипно­тизера. Но у многих из тех, кто и не слыхивал о гип­нозе, внешность гораздо эффектнее. А у многих сильнейших гипнотизеров — абсолютно ничего, пол­нейшая заурядность. Ну совершенно ничего особен­ного: ни демонизма, ни мрачной сосредоточенности, ни лихорадочной эксцентричности, ни тяжелого, да­вящего спокойствия... И безбров, и одутловат, и сер. Стереотип, достаточно неопределенный, готов быстро переиграть гриву на лысину, огромные глаза на за­плывшие щелки. И может быть, как раз заурядность внешности в этих случаях оказывается своеобразным союзником, вводя элемент неожиданности. Как это: такой же, как мы, и гипнотизирует? Значит, что-то в нем есть. И правда, вон, кажется, что-то в складке над правым глазом... Флюид какой-то.

А стереотип гипнотизера имеет собственную запу­танную историю. В него вливается и старинный пред­рассудок про черный глаз, который может сглазить (не люби черный глаз, черный глаз опасный), — а это идет от боязни черноглазых чужаков среди светлых народов, — и образ магнетической личности, созданный вековыми усилиями художников, «бурный гений» немецких романтиков, демонически-байрони­чески-бледно-лохматый Калиостро, Свенгали, Во-ланд... Кино подбавило перцу: крупным планом страшные глазищи во всех ракурсах.

Среди различных приемов гипнотизации в руко­водствах скромно упоминается следующий: потребуй­те от гипнотизируемого зафиксировать взгляд на ва­шем переносье; слегка расширьте глазные щели и, глядя прямо перед собою как бы вдаль, уверенным, категорическим тоном объявите ему, что сейчас он уснет...

Можно, чтобы смотрел и не на переносье, а, ска­жем, в один правый глаз, в зрачок. Если вы умеете произвольно суживать и расширять зрачки, это со­всем здорово. Скажите ему, что сейчас он увидит, как пульсирует зрачок. Он тут же почувствует, как кванты гипнотической энергии прямо так и прыгают оттуда, из глаза, а уж токов ощутит видимо-неви­димо.

Я не люблю глазной метод за его дешевую теат­ральность и авторитарность, но пользоваться им все же, повторяю, приходится. На нем лучше всего идут дети и подростки обоего пола, женщины любого воз­раста, достаточно возбудимые, артистичные, истерич­ные, и некоторые мужчины, в основном не из числа тех, что блещут интеллектом. Риск связан только с трудностью предварительной оценки субъекта, а следовательно, при должном опыте весьма мал; борьбы же нет почти никакой: механизм внушаемо­сти либо срабатывает, либо нет, идет или не идет — опять же в зависимости от правильности оценки.

Значение техники взгляда, в сущности, второстепенно. Метод хорош только быстротой, но и для быстроты он не обязателен. Смотреть в глаза па­циенту долго, превращая свои глаза или нос в точку для фиксации на индивидуальном сеансе, глупо, устаешь, чуть ли не сам впадаешь в гипноз, а надо вкладывать максимум в лечебное внушение. Лучше, когда взгляд сам собой вводится косвенным подтек­стом, а не лобовой атакой ва-банк, но можно вообще обойтись без него. Иногда же лучше его прятать как можно дальше.

Вспоминается один эпизод. Был в гостях. Начал­ся разговор о гипнозе. Отмалчиваюсь, надоело. Кто-то длинно болтает. Перестав слушать, задумываюсь, смотрю куда-то сквозь кого-то. Потом не помню, ка­кая-то обычная сумятица, собираюсь домой. Ко мне подходит средних лет женщина, очень хорошо мне знакомая.

— Зачем ты это делал?

— Что?

— Гипнотизировал.

— Кого?

— Меня.

— Когда?

— Когда вот здесь сидел, а я напротив.

— И не думал.

— Я же чувствовала.

— Что?

— Сначала ток, потом приказ встать, пойти на кухню.

— Да не было ничего, и вообще надоел мне гип­ноз!..

— Не делай так больше, ладно? Не стал переубеждать.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: