Глава 10. Запрещенный поцелуй 5 глава

Лестрейд начал рассказывать о первом деле, но Шерлок слушал рассеянно, сосредоточив часть внимания на происходившем в коридоре. Реплик Джона он разобрать не мог, но пронзительный голос Салли был хорошо слышен. «Те слова насчет постели», «засосы на шее» и «улыбается» он выслушал спокойно, но на фразе «злоупотреблять доверием» потихоньку толкнул ногой намеренно не закрытую им до конца дверь.

— Джон, он просто сам не свой, — говорила Салли. — Неужели вы этого не замечаете? Ради всего святого, он на самом деле извинился! — Шерлок окончательно перестал прислушиваться к Лестрейду. — Каково ему будет жить с этим, когда он поправится? А я-то думала, что вы его друг...

Шерлок почувствовал, как его внутренности словно скручиваются в узел от ярости. Он едва удержался от того, чтобы выскочить в коридор и заткнуть эту чертову дуру. Салли ухитрилась напасть на единственный довод, важный для Джона с его сводящим с ума благородством.

Он навострил уши, прислушиваясь к тому, что ответит Джон, и готовясь вмешаться в случае необходимости. Лучше уж раскрыться перед всем Скотланд-Ярдом и расхлебывать последствия, чем позволить Донован убедить Джона.

— Простите, Салли, — сказал Джон. — Я знаю, что у вас добрые намерения, но вы не знаете, о чем говорите.

Это звучало лучше, чем Шерлок мог ожидать.

— Шерлок действительно во многом изменился. Но если не считать зрения, все эти перемены — не следствие травмы. В целом же я думаю, что наша личная жизнь — не ваше дело.

Услышав приближающиеся шаги, Шерлок толчком ноги захлопнул дверь и повернулся к Лестрейду. В тот же момент Джон резко распахнул ее, подошел к Шерлоку и решительно взял его за руку. Почувствовав его напряжение, Шерлок прислонился к нему плечом.

Лестрейд отвлекся на телефонный звонок, и Шерлок повернулся к другу.

— Ты в порядке?

— Все хорошо, любимый, — тихо сказал Джон, но его тон противоречил словам, а по направлению звука было понятно, что он смотрит в пол. Шерлок подтолкнул его локтем.

— Ты снова сказал это.

— Прости, что? — с отсутствующим видом переспросил Джон. — Ах, да... Извини.

— Я же говорил, это... — Шерлок оборвал себя. — Мне нравится.

По возросшему ощущению внимания он понял, что Джон поднял голову и смотрит на него, и внезапно почувствовал острое желание оказаться дома, в объятиях Джона, чтобы никто не стоял между ними и не надо было беспокоиться ни о чем, кроме них двоих. Он поймал себя на том, что невольно тянется вперед, и остановился. Интересно, можно прочитать эти мысли на его лице?

— Извини, — добавил он.

Джон выдохнул с облегчением.

— Все в порядке, — сказал он, и Шерлок снова услышал улыбку в его голосе.

Раздалось деликатное покашливание. Шерлок осознал, что Лестрейд давно закончил телефонный разговор, и повернулся к нему.

— Ну что там дальше? Продолжайте! — нетерпеливо взмахнул рукой он, одновременно с этим незаметно прижимаясь щиколоткой к ноге Джона. — У нас мало времени!

К концу разговора его терпение истощилось окончательно. Джон подал ему пиджак, продолжая болтать с Лестрейдом — подумать только! — о том нудном вечере, когда заставил Шерлока смотреть фильмы о Джеймсе Бонде.

— Думаю в следующий раз попробовать показать ему что-нибудь из «Монти Пайтона», — зловеще пообещал Джон.

— Блаженны сыротворцы! — воскликнул Лестрейд. Почему-то эта абсурдная фраза развеселила Джона, и он с готовностью ответил:

— Думаю, он имел в виду всех производителей молочных продуктов![9]

Мужчины расхохотались. Шерлоку это совершенно не понравилось.

— Пошли уже, Джон, — нетерпеливо сказал он, переминаясь с ноги на ногу у двери.

Смех затих.

— Удачи, — пожелал Лестрейд. — Хотел бы я посмотреть на его реакцию.

— Вы не поверите, — сказал Джон. Слава богу, он хотя бы направился к выходу. — Представьте себе, он пристрастился к развлекательным передачам после дела Конни Принс. Кроме... — словно споткнувшись, он резко втянул воздух и замер как вкопанный.

Черт.

Шерлок крепко взял за руку не сопротивлявшегося Джона и потащил его за собой к лифтам, на ходу попрощавшись с Лестрейдом. Будем надеяться, что Джон достаточно в себе, чтобы найти выход из здания, подумал он. Так и вышло, и они в полном молчании уселись в такси.

— Ничего страшного, конечно, — сказал Джон через какое-то время. Его голос звучал приглушенно — он отвернулся к окну. — Итак, ты оставил меня в дураках. Притворился, что полностью увлечен той передачей по телевизору, чтобы я ушел и не мешал тебе связаться с Мориарти.

У Шерлока появилось ощущение, что пора извиниться, но он не смог сообразить, с чего начать, и промолчал.

— Ты соврал мне и о том, что отдал карту памяти Майкрофту. Все это мелочи, — по голосу было не похоже, чтобы врач убеждал себя.

— Прости, Джон.

— Все в порядке. Ложь бывает разная, верно? — он прочистил горло. — Почему-то иногда она звучит более правдиво.

Дома обстановка стала еще более напряженной. Джон приготовил обед, который Шерлок послушно съел, хотя не был голоден. Потом он уселся в свое кресло и тихим, невыразительным голосом прочитал маявшемуся на диване Шерлоку свежие отчеты от Майкрофта. К вечеру Шерлок понял, что с него довольно.

— Почему бы тебе просто не наорать на меня и не покончить с этим? — потребовал он.

Мгновением позже Джон навис над ним.

— Я могу сделать это, — сказал он, и Шерлок невольно отшатнулся от его тона и неожиданного приближения. Джон всегда внимательно следил за тем, чтобы не напугать его резким жестом, и Шерлок успел забыть, насколько быстро он умеет двигаться.

— Ты, долбаный идиот, — он не кричал, но так было только хуже. — Как ты мог отправиться один к этому психопату и убийце в долбаный закрытый бассейн, не сказав ни единого долбаного слова о том, куда отправляешься, и оставив своего долбаного лучшего друга за бортом?

Он уперся руками в спинку дивана по обе стороны от головы Шерлока. Его голос стал еще ниже, угроза в нем — еще явственнее, и Шерлок почувствовал, как по позвоночнику у него пробегает холодок, но не только от страха.

— Лучшего друга, который готов умереть за тебя, который убивал ради тебя, который, черт побери, любит тебя! Ты просто упрямый, эгоистичный, наглый... ублюдок.

В повисшем молчании было слышно только тяжелое дыхание пытавшегося взять себя в руки Джона. Похоже, у него действительно накопилось многое.

— Теперь лучше? — спросил Шерлок, чувствуя, что пульс у него гораздо чаще нормы.

— Пошли в постель, — ответил Джон.

* * *

Несколько часов спустя, переодевшись в пижамы, они снова завалились на диван. Джон хотел посмотреть какую-то кошмарную криминальную программу. Он предложил Шерлоку остаться в постели и хоть немного поспать, но тот не захотел расставаться и потащился за ним, сказав, что хочет поразмыслить. Джон взял с него обещание не портить зрелище своими догадками.

Шерлок действительно хотел подумать — о Джоне, об их отношениях и о происхождении этих загадочных чувств, связавших их так крепко. Он лежал, вытянувшись вдоль спинки дивана, а Джон уютно устроился перед ним. Левую руку он подсунул под шею Джона и положил ему на грудь, — не пытаясь играть с его сосками, потому что в последний раз получил за это по рукам; просто слушал ладонью стук его сердца. Правой рукой он накрыл бедро Джона — не пытаясь запустить пальцы под пижаму, потому что спокойному просмотру шоу это точно бы не способствовало.

Шерлок вспоминал. Несомненно, он вышел из комы с чувствами, которых не испытывал раньше. До ранения Джон был для него другом и коллегой. Да, иногда между ними возникало определенное напряжение... «В коридоре», — рассеянно подумал он, но тут же снова ухватился за нить рассуждения. Эти моменты не смущали Шерлока, не влияли на их отношения. Его все устраивало.

А потом... потом он очнулся в больнице, и Джон уже был для него словно воздух: жизненно необходимый, важный, как часть его самого. Между ними возникла связь. Шерлок попытался представить себе, что на следующее утро он проснется без этих чувств. Будет ли ему неприятно присутствие Джона в его постели? Он не мог себе этого представить. У них еще даже не было настоящего секса: может ли наступить день, когда у него исчезнет желание узнать, какие звуки издает при этом Джон?

Если зрение вернется к нему, он, конечно, уже не будет так зависеть от Джона, и все может пойти по-старому. Но опять же, отчаяннее всего он мечтал снова стать зрячим не в те моменты, когда слепота мешала работе: он хотел видеть Джона. Его лицо, его настроения, его реакции, которые он больше не скрывал, — он хотел видеть то выражение, которое описала ему миссис Хадсон.

Он представил себе, что они снова просто друзья, что он не отвечает на любовь Джона, и она растрачивается впустую. Потом подумал о том, насколько Джон всем нравится, как легко находит с людьми общий язык. Он бисексуал, а значит, может оказаться мишенью для кого угодно. И он практичный человек: если Шерлок отвергнет его, он не уйдет в монастырь. Рано или поздно он примет другое предложение... может быть, много других предложений. Шерлок почувствовал горечь во рту и поспешил сменить тему.

Он вспомнил свой гнев на Салли, когда та пыталась рассорить с ним Джона, и его реакцию на ее слова. Джон явно не видел в нем особых перемен, хотя сам Шерлок знал, что стал другим. Могло ли случиться так, что он просто начал жить этими неизвестно откуда пришедшими чувствами вместо того, чтобы продолжать анализировать их?

Шерлок думал об этом очень долго.

Внезапно ему пришло в голову, что они лежат на диване почти в той же позе, что и в ту ночь, когда Джон, не просыпаясь, подарил ему его первый поцелуй. Приподнявшись на локте, он потянулся вперед.

— Джон, — пробормотал он. Тот не ответил. Он смотрел эту смехотворную программу уже битых два часа и все еще не догадался, кто преступник.

— Джон, — повторил он шепотом, прикусывая его за ухо.

— Шерлок, еще пять минут, — попросил тот, отгораживаясь плечом. — Можешь потерпеть пять минут?

— Джон, это был мойщик окон. Я уверен.

— Мойщик... Шерлок! — возмущенно воскликнул Джон. — Ты не мог помолчать еще несколько минут? И что значит «я уверен»? Еще бы ты не был уверен! Должно быть, ты уже к первой рекламной паузе все разгадал, просто услышав, как преступник чихнул!

— Нет, Джон, ты не понимаешь. Я уверен.

Джон замер на мгновение, потом нащупал пульт и выключил телевизор. На диване было слишком тесно, чтобы он мог повернуться, так что он теснее прижался к груди Шерлока и обернулся.

«Да, именно так». Шерлок взял руку Джона и положил ее себе на затылок — в точности как той ночью. Сам он коснулся ладонью лица Джона: не совсем та поза, но это лучше, чем промахнуться мимо цели. В любом случае, Джон не узнает.

— Я уверен, — выдохнул он, склоняя голову.

Глава 15. Сокровенное

«Я целую Джона. Целую наяву», — эта мысль вытеснила из головы Шерлока все остальные, когда он прижался губами к его губам, сосредотачиваясь на ощущении от этого запретного до сих пор прикосновения.

В первое мгновение Джон, казалось, был ошеломлен до полной неподвижности, но быстро пришел в себя. «Нет, Джон целует меня», — поправил себя Шерлок, чувствуя, как крепче сжимается рука на его шее и приоткрываются губы Джона — точно так же, как тогда, только теперь на них был вкус чая и песочного печенья, а не зубной пасты.

Ему хотелось распробовать этот вкус, хотелось изучить рот Джона так же тщательно, как все остальные уголки его тела, но не успел он задуматься о воплощении этого намерения, как Джон неожиданно отстранился. Шерлок бессознательно потянулся за ним, касаясь его губ еще раз и еще — а потом Джон отвернулся, тяжело дыша.

На долю секунды Шерлока обжег страх быть отвергнутым, первая капля нестерпимо горячей волны унижения, но рассудок одержал верх. Он знал, что Джон любит его. Ни в чем на свете он не был уверен больше. Он замер в ожидании.

— Я что, сплю? — спросил Джон, снова поворачиваясь к нему лицом, и все встало на свои места. Шерлок улыбнулся.

Джон поспешно оттолкнулся от дивана, приподнимаясь, и Шерлок сделал то же самое. Теперь они оба сидели вполоборота друг к другу.

— Откуда ты... как ты вообще узнал об этом? — недоверие сделало голос Джона почти резким. — Я никогда не пересказывал тебе свой сон, только сказал, что мне снилось, как я тебя целую. Но я не упоминал, где и как... Это было точно... То есть, почти точно...

Шерлок одобрительно поднял бровь. Все в порядке, рано или поздно Джон сообразит.

— Значит... значит, это был не сон? — изумленно спросил Джон. — Тот первый раз... он был на самом деле?

Шерлок кивнул. Сердится ли на него Джон?

— Я должен был сказать тебе? Я собирался, но испу... но подумал, что ты будешь разочарован.

Джон все еще пытался разобраться в происходящем.

— Значит, это было после истории в парке, в ту ночь, когда ты залез ко мне на диван. Так вот что ты имел в виду утром, когда сказал, что я не возражал...

Это был не вопрос, а утверждение, и Шерлок промолчал. Он все еще не был уверен, как отреагирует Джон. Может быть, попытка повторить те обстоятельства была плохой идеей, но это действительно был его первый поцелуй, и он хотел разделить его с Джоном — так, как его помнили они оба.

— И все это время, когда я говорил: «Никаких поцелуев в губы», еще до того разговора в такси... Получается, к тому моменту я уже поцеловал тебя? — голос Джона не был огорченным, скорее удивленным с ноткой смущения. Шерлок поднял руку, проверяя выражение его лица, — да, именно так. Он кивнул.

— Ты не проснулся. Мне не пришло в голову, что ты осознавал что-то в тот момент, иначе я бы заговорил с тобой, — Шерлок пожал плечами. — Прости, Джон. Это моя вина. Я тебя потревожил, а ты... а ты просто поцеловал меня, — он улыбнулся с ноткой лукавой грусти. — С тех пор я чуть ли не каждую ночь толкал тебя, но ты так и не сделал ничего подобного.

Не удержавшись, Джон рассмеялся, но тут же резко оборвал смех.

— Это был твой... Мне достался первый поцелуй в твоей жизни, и я даже не запомнил этого?

Шерлок склонил голову набок.

— Ты спал, Джон, так что вся ответственность лежит на мне. Вот почему я хотел... — как же сказать, чтобы это не прозвучало невыносимо приторно? — Вернуть его, — наконец нашел он слово.

По выражению лица Джона было невозможно понять, о чем он думает, и Шерлок обвел пальцем его рот, о котором мечтал так долго.

— Может быть, начнем сначала? — тихо попросил он. — Я по-прежнему не понимаю эти чувства, но теперь я уверен в них. Я уверен в нас.

Он почувствовал, как губы Джона сжались.

— А что если однажды утром ты проснешься здоровым и они исчезнут, как ты опасался? — спросил он с неохотой, но недрогнувшим голосом. — Что тогда, Шерлок? Что будет со мной? С нами?

Шерлок нашел руку Джона и приложил ее к своей груди.

— Джон, они родятся снова. Что бы ни произошло, они вернутся.

В наступившей тишине он сидел, прижимая к себе сжатую в кулак ладонь Джона, и всей душой надеялся, что тот поверит в его слова. Теперь он точно знал, что каждое из них — правда, но больше сказать ему было нечего.

Джон медленно распрямил пальцы и прижал ладонь к сердцу Шерлока.

— Хорошо, — тихо сказал он, и Шерлок поразился тому, сколько смелости, веры и любви было в этом человеке. Еще больше он поразился, когда Джон толкнул его в грудь, вынуждая откинуться на спинку дивана, и оседлал его бедра.

— Итак, на чем мы остановились? — вопрос Джона явно был риторическим, поскольку у него определенно имелся план действий.

Шерлок поднял руки и с удивлением обнаружил, что голова Джона находится на одном уровне с его собственной. Возможно, ему стоит пересмотреть в лучшую сторону свое мнение об умственных способностях Джона: иногда его посещают просто замечательные идеи. Подавшись вперед, он замер на расстоянии вздоха от своей мечты.

— Ты не станешь останавливать меня на этот раз?

Он почувствовал дыхание Джона на своем лице; лежавшие на его плечах ладони скользнули выше, пальцы запутались в волосах на его затылке.

— Мне кажется, я никогда больше не буду останавливать тебя.

Шерлок притянул Джона ближе к себе, дотронувшись губами до его губ в легчайшем из прикосновений. Необъяснимым, завораживающим образом это ощущение не походило ни на какое другое. Шерлоку не хватало информации, чтобы понять, почему.

Обняв одной рукой Джона за шею, он прижался к его губам немного крепче, так что это уже было больше похоже на настоящий поцелуй, а потом чуть отодвинулся и оценивающе провел языком по своей нижней губе. Интересно. Он снова потянулся вперед, приоткрыв рот, и почувствовал, как Джон делает то же самое. И куда теперь полагается целиться — в центр рта или на какую-то определенную губу? Он попробовал и так, и эдак, с каждым разом отстраняясь все медленнее.

Шерлок пришел к двум важным умозаключениям. Первое — он понятия не имел, что делать дальше. Он намеревался изучить рот Джона изнутри настолько подробно, насколько тот ему позволит, но для подобных действий наверняка существовал свой этикет, одобренный путь отсюда, где было приятно, но относительно несерьезно, туда (что, по мнению Шерлока, было равносильно вторжению на чужую территорию). К великому сожалению, этот путь был ему незнаком.

Во-вторых, Шерлоку стало ясно, что Джон придает поцелуям большое значение и, вне всякого сомнения, имеет в этой области немалый опыт. Из этого заключения вытекало еще несколько выводов: от немедленной и весьма сильной неприязни ко всем, с кем Джон целовался раньше — исключая, может быть, близких родственников, — до беспокойства о том, что Джон может быть разочарован его попыткой, не отвечающей общепринятым стандартам.

Он даже почти не удивился, когда Джон, словно бессознательно ощутив его неуверенность, поцеловал его еще несколько раз и просто сказал:

— Теперь моя очередь.

— Да, пожалуйста, — Шерлок улыбнулся, не отрываясь от его губ, и почувствовал, как ладонь Джона ложится ему на щеку, а пальцы второй руки крепче сжимаются в его волосах. Джон склонил голову набок, прижался к его губам и повел, как ведут неопытного партнера в танце.

Шерлок пытался сохранять рациональный подход, когда Джон вобрал в рот его верхнюю губу, легко прикусил зубами нижнюю, скользнул в его рот языком и провел им вдоль его собственного языка. Он старался наблюдать со стороны и запоминать все происходящее, чтобы понять, что делать сейчас, и обдумать свой опыт на досуге, но Джон глубже запустил пальцы в его кудри, обхватил губами его язык и сжал, — и мозг Шерлока перешел в автономный режим.

Чувствуя головокружение и нехватку воздуха, Шерлок прервал поцелуй и прижался лбом ко лбу Джона, схватившись за его шею, как за спасательный круг.

— Ты в порядке? — спросил Джон, и в его хриплом, задыхающемся голосе было столько желания, что Шерлок просто не мог противостоять ему, не мог не ответить на этот зов. Он запрокинул голову Джона назад и завладел его ртом.

Что делать дальше, как будет правильно — все это было теперь неважно. Впервые в жизни Шерлок слушал свои инстинкты, доверялся своему телу, каждая клетка которого требовала, чтобы он схватил Джона и не отпускал больше никогда, объявил его навеки своим, поставил на нем свою несмываемую печать и держал так крепко, чтобы ему никогда не пришло в голову ни вспоминать о прошлых возлюбленных, ни задумываться о новых. Потому что — и это было ясно, как день, — Джон Ватсон принадлежал ему, а Шерлок Холмс был совершенно не намерен делиться.

Они целовались, пока мир вокруг не поблек и не расплылся туманным облаком бессмыслицы, потому что все, что не было ртом Джона, языком Джона, вкусом и запахом Джона, больше не имело значения. И когда у Джона устали колени, Шерлок подался вперед, а Джон обхватил его ногами. Шерлок крепко прижал его к себе, и они вместе упали на диван, ни на мгновение не отрываясь друг от друга.

А потом Шерлок вытянулся во весь рост, прильнул еще ближе, склонил голову набок, втолкнул язык в рот Джона и почувствовал его язык у себя во рту. Он лизал, сосал, покусывал, пробовал до тех пор, пока не узнал все, что хотел узнать, и не запомнил каждый дюйм рта Джона. Он постиг все, что можно было постигнуть в науке поцелуев, и научился понимать, чего хочет Джон, научился различать, от чего он вздрагивает, от чего стонет, а от чего отрывается от его губ, чтобы сказать, что Шерлок удивительный, что он любит его, хочет его одного и никогда, никогда не хотел так никого другого.

И даже узнав все это, научившись всему, чему можно было научиться, собрав и усвоив каждую крошку информации, Шерлок с изумлением понял, что ему все еще мало. Поэтому он целовал Джона снова и снова, осознавая, что достаточно не будет уже никогда, что он впал в новую зависимость, по сравнению с которой кокаин не страшнее кофеина. Зависимость от Джона или от поцелуев — он не знал, но это было неважно, потому что Джон был рядом, не уходил и не собирался уходить от него. В этот момент стало необходимо прерваться, и он остановился — заставил себя остановиться, — поднял голову, положил ладони на лицо Джона, чтобы тот не потянулся за ним вслед, и сказал:

— Я люблю тебя.

И Джон ответил ему, задыхаясь, и снова поцеловал его, и его лицо было мокрым, но он улыбался. Они целовались и целовались, хотя теперь это было сложнее из-за того, что Джон улыбался, — а может быть, это Шерлок улыбался и его щеки были мокрыми, но это не имело никакого значения, потому что они были вместе. И в какой-то момент они отправились в постель, но ничего больше не случилось: они лежали, сплетясь в единое целое, целовались и что-то шептали друг другу, и Шерлок чувствовал себя полноценным, настоящим и совершенно счастливым, и Джон был важнее всего — важнее зрения, важнее всей его жизни.

Глава 16. Пробуждение

— Нет! Нет, нет, нет...

Вздрогнув от громкого стона, Джон открыл глаза и сразу же перекатился на бок, ближе к Шерлоку, лежавшему на постели ничком. Тело детектива свело судорогой от напряжения; кошмар был из самых тяжелых.

Джон давно бросил попытки трясти его, чтобы разбудить, — от этого Шерлок лишь сворачивался в кокон, словно защищаясь. Вместо этого он наклонился над другом и твердым голосом сказал ему в самое ухо:

— Это сон. На самом деле ничего не происходит. Я здесь, я с тобой, — просунув руки под вздрагивающее тело Шерлока, он крепко прижал его к себе.

— Джон! — задыхаясь, выкрикнул Шерлок, но не проснулся. Он по-прежнему был заперт, как белка в колесе, внутри бесконечного сценария своего кошмара. — Джон! Нет, только не Джон, нет...

— Шерлок! — Джон повысил голос. — Шерлок, я здесь, проснись!

Судорожно втянув воздух, Шерлок резко повернулся к нему. Обеими руками он крепко стиснул Джона, так что между их телами от груди до колен нельзя было просунуть и ладонь, уткнулся лицом ему в шею и глубоко вздохнул. Джон попытался было чуть откинуть голову, чтобы взглянуть на лицо Шерлока в свете ночника, но тот не позволил ему сдвинуться ни на дюйм: вместо этого он опрокинул Джона на спину и полностью накрыл его своим телом.

— Джон... — пробормотал он, весь дрожа. Джон положил ладони ему на спину и принялся гладить, успокаивая, вверх и вниз.

— Все в порядке, любимый, — негромко сказал он, целуя Шерлока в волосы где-то над ухом. — Ты дома, ты в безопасности.

Шерлок буркнул что-то недовольное ему в шею, но не пошевелился. Его дыхание становилось ровнее: он все делал быстро, даже приходил в себя.

— Моя безопасность меня не волнует. Герой моего кошмара — не я, — он наконец поднял голову. — Я должен встать. Ты со мной?

— Конечно, — выбираясь из кровати, Джон взглянул на часы. Должно быть, они заснули довольно поздно, но в любом случае Шерлок проспал пять или даже шесть часов подряд. За последнюю неделю или около того подобная удача выпадала нечасто.

Он занялся чаем, а Шерлок принялся расхаживать по гостиной взад-вперед, бормоча что-то себе под нос, но сквозь шум закипающего чайника слов было не разобрать. У детектива был взбудораженный, но в то же время сердитый и разочарованный вид, — значит, случилось что-то непредвиденное, обычно он реагировал на свои сны не так. Джон встал было в дверном проеме с кружкой, чтобы поймать проносящегося мимо Шерлока и всучить ему чай, но после нескольких попыток сдался и вернул кружку на кухонный стол.

— Что-то в документах, — объявил Шерлок. — Что-то, чего я не понял, но запомнил на подсознательном уровне. Мы должны просмотреть все заново.

Испустив стон, Джон едва успел поставить свою кружку, как Шерлок круто развернулся и, подлетев к нему в несколько шагов, схватил его за плечи.

— Он попытается отобрать тебя у меня, Джон, — скороговоркой выпалил он. — Я не могу допустить, чтобы это случилось. Я не позволю.

Его пальцы впились так глубоко, что Джон поморщился от боли.

— Не понимаю... Это имеет отношение к твоему кошмару?

— Да, — ответил Шерлок и сразу же, покачав головой, поправился: — Нет. Да, — с невнятным возгласом он отвернулся. — Мой сон. Сон, в котором я слепой. Сегодня я увидел его продолжение.

Шерлок замолчал и немного отодвинулся. Воспользовавшись этим, Джон еще раз попытался глотнуть чаю, но тут же был вынужден поставить кружку на место — Шерлок снова стиснул его плечи.

— Я говорил тебе, что чувствую одиночество? Во сне вокруг меня находятся люди, много людей, но я все равно один. Весь сон просто пронизан этим ощущением.

Джон покачал головой, зная, что чуткие пальцы Шерлока распознают это движение.

— Нет. Ты говорил, что расследуешь дело. Ищешь что-то отсутствующее, но не знаешь, что.

Шерлок притянул его ближе к себе, крепко обхватив длинными руками.

— Дело — это ты, — сказал он, почти касаясь губами волос Джона. — Я должен найти тебя. Вот почему я чувствую во сне такое одиночество: тебя нет рядом.

— Послушай, Шерлок, — неуверенно начал Джон, — людям часто снится, что они теряют своих близких. Это еще не значит, что с ними что-то случится на самом деле, — он положил одну руку на шею Шерлока, второй провел вниз по его спине. — Я в порядке, я с тобой. Не думаешь же ты, что я собираюсь оставить тебя сейчас, когда самое интересное только начинается? — он позволил себе уронить руку еще ниже, остановившись только на изгибе Шерлокова... тыла («Следи за терминологией», — напомнил он себе).

Шерлок фыркнул, но его мертвая хватка немного ослабла.

— Джон, я не предполагаю, что обладаю даром предвидения, — нетерпеливо сказал он. — Обычно мои сны полностью рациональны и легко соотносятся с событиями наяву. Эти... кошмары начались только после того, как папка оказалась у нас. Связь с Мориарти очевидна: где-то в документах должен быть намек на то, что он попытается захватить тебя снова.

Джон не ответил. В глубине души он считал, что Шерлок просто пытается применить свой дедуктивный метод к недавно обретенным эмоциям, не зная, как относиться к ним иначе.

— Может быть, ты придаешь чересчур много значения обычным снам? — спросил он наконец.

Шерлок снова выпустил его и принялся ходить туда и обратно.

— Но почему сейчас? — бормотал он себе под нос. — Не в парке, именно сейчас... Что изменилось? — Он остановился, на мгновение его лицо просветлело, но сразу же скривилось в гримасе отвращения. — Он задерет нос до небес, узнав, что снова оказался прав.

— Ты о ком?

— Майкрофт. Он был прав, хотя беспокоился не о том человеке, — Шерлок присел на подлокотник кресла и с силой провел ладонью по лицу. — Хотя нет, насчет этого он тоже оказался прав. Черт бы его побрал.

Джон не поспевал за ним.

— Хочешь чаю? — спросил он.

Шерлок покачал головой и поднял руку.

— Только тебя. Иди сюда.

От такого деспотизма Джон только вздохнул, но послушно приблизился настолько, чтобы Шерлок смог притянуть его к себе.

— Джон, он хочет отобрать у меня глаза, — объяснил детектив, — вот почему подсознание изображает меня слепым в этом сне. Ты снова дал мне возможность работать, а Мориарти хочет отнять ее у меня, — его рука крепче обхватила бедра Джона. — Именно об этом хотел предупредить нас Майкрофт: не привлекать к себе внимания.

— Но Майкрофт беспокоился не обо мне, — напомнил Джон. — Он считал, что угроза направлена на тебя.

— Так и есть, Джон. Отобрать тебя — самый лучший способ причинить мне боль.

— Потому что я — твои глаза.

Шерлок поднял руку, чтобы проверить выражение лица Джона, но тот отвернулся.

— Джон, как ты можешь быть таким идиотом? — требовательно спросил он. — Или прошлой ночью со мной был не ты?

У Джона немного отлегло от сердца. Когда Шерлок вот так, мимоходом оскорблял его умственные способности, это странным образом обнадеживало.

Шерлок вскочил и снова начал расхаживать по комнате.

— Почему я не послушал Майкрофта? — с горечью сказал он.

— Ты никогда его не слушаешь, — напомнил Джон, — разве что для того, чтобы ненароком не сделать то, чего он хочет.

Шерлок скривил губы в попытке усмехнуться, но тут же покачал головой. Стоя посередине комнаты, он выглядел совершенно потерянным; Джон никогда не видел его таким.

— Как мне уберечь тебя, Джон? — тихо спросил он. — Я ничего не могу.

* * *

Следующая неделя показалась Джону почти такой же нескончаемой, как проведенная в больнице. Шерлок отдалялся от него с каждым днем. В своей постели он не ночевал, обходясь короткими передышками на диване. Теперь он, казалось, больше боялся закрыть глаза хотя бы на минуту, чем открыть их. Иногда Джон выбирался из своей комнаты посидеть с ним рядом и гладил его по голове, а он бормотал во сне о Мориарти, глазах, Джоне, о том, что был всего один выстрел... Но после пробуждения он не хотел обсуждать эту тему.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: