|
|
Статья 10. «Грибные Эльфы и ролевая культура»
Эвенгар_Темный on July 02, 2001 at 22:52:36: «…да вы хоть об этих грибных слышали. Тем, кто с ними встречался, было не до смеха. Многие умылись кровью в прямом смысле. Их лидер Джонни давно стоит на учете в милиции. Грибные еще и наркоманы алкогольствующие, многое о чем они написали - автопортрет…» (Из форума на www.Tolkien.ru) Чаще всего их рисуют мрачными, пьяными и невменяемыми молодчиками, основная цель которых - набить морду всем окружающим или проломить кому-нибудь голову. Иногда - как веселую бесшабашную компанию, любящую подшутить над ролевиками, подчас и злобно. В ролевом фольклоре широко известен анекдот (потому что такого не бывает): "Сидит трезвый Джонни на пеньке и читает книжку". Грибные же говорят о себе как о борцах за очищение ролевых игр от извращенцев и сумасшедших.
Про ролевые игры написано не очень много и, как правило, информация не отличается точностью. В основном говорят о каких-то странноватых людях, которые собираются для того, чтобы побыть в выдуманном ими мире. Ролевая игра представлена или как развлечение, или как эскапизм - бегство от проблем и трудностей реального мира. Тексты статей обычно бывают напичканы фольклорными текстами, которыми зачастую подменены реальные события.
По мнению автора данной статьи ролевые игры - не только удовольствие инфантильного меньшинства молодежи, а судить по байкам о мотивации ролевиков по меньшей мере неправильно. Это исследование опирается на эмпирический материал: интервью с участниками РИ и личные воспоминания о событиях в ролевом обществе за последние 6 лет.
Немного истории
Для того, чтобы полнее оценить феномен "грибных", необходимо обратиться к истории ролевого движения в Петербурге. В ролевой культуре, на мой взгляд, можно выделить четыре этапа: формативный, толкинистский, ролевой, реконструкторский. Каждый из них обладает своими характеристиками.
На формативном этапе круг ролевых (В основном это были выходцы из системной тусовки, среди которых установились тесные дружеские связи (А.Л: И.1-2)) был довольно узок, каноны игр не разработаны, а сами они тяготели более к играм-переживаниям, нежели к играм-тусовкам (А.Л: И.1). Ролевые игры в Питере берут отсчет с 1990 г. (Напомним, что первая игра в России (СССР) с перевесом неформального большинства произошла в 1989 г.), а окончание формативного этапа, видимо, приходится на 1992/93 гг. Затем появляется привязка к толкинской атрибутике: именам, формам общения, высоким идеалам. На играх это сказалось в попытке возродить в той или иной форме толкинский мир.
В межгрупповом взаимодействии это выразилось в повышенной диалогизации игр, высокой степени эскапизма и осознании постоянной угрозы (по большей части мнимой) со стороны официальных властей или внутрисубкультурных элементов. Последний элемент необычайно важен, так как именно благодаря ему появились "нарративы угрозы" и в конечном итоге - "текст врага", нашедший свое наиболее полное выражение в команде "грибных эльфов". Надо сказать, что влияние толкинского этапа ощущалось еще долго после того, как он закончился. До сих пор некоторые ролевики приходят в ролевую субкультуру под влиянием произведений Толкиена, хотя в последнее время эта тенденция уже исчерпывает себя.
Третий этап (начался с 1996/97 гг.) характеризуется отказом (поначалу - неполным) от эскапистских тенденций. Все большую роль приобретает тусовка (vs группа-команда), в которой ролевик стремится реализовать свой "текст героя". В общетеоретических дискуссиях по РИ господствует идея максимального расширения количества ролей. На самих играх характерна модель "игры понарошку", происходит почти полное разотождествление личности игрока и персонажа игры. Основная фигура тусовки - "человек, изображающий героя", который при столкновении с реальной жизненной угрозой превращается в заискивающее ничтожество. На четвертом этапе (с 2000/01 гг.) вновь большее значение приобретает группа (команда), возникает установка на максимальное приближение костюма и вооружения к настоящим историческим образцам, проводятся эксперименты с игровыми сюжетами (например, появляются игры, в которых герой может отыгрывать наркомана, владельца банка или крупной коммерческой компании). Игровой персонаж четвертого этапа - не одиночка, упивающийся собственным могуществом, которое на поверку оказывается ничем, а скорее член коллектива, чувствующий поддержку своих соратников.
Материализация "Нарратива угрозы"
Сказать, на каком этапе "грибные эльфы" появляются в РИ, довольно сложно. Обычно называют дату - 1993 г. Впрочем, время можно вычислить, исходя из косвенных данных, приблизительно на стыке 1 и 2 этапов - как раз в этот период начались разногласия в группе тех, кто проводил первые игры, появилось множество новых людей (А.Л: И.2). Агрессивность РИ отмечает А. Лустберг - основатель ролевого движения в Питере: "Был потом... крайний ... вариант...: "А, что, он, типа, поехал на ролевые игры и в морду получить не хочет" (А.Л.: И.2). По-видимому, его ремарку нужно отнести ко времени развала "первоначального братства" формативного этапа: сначала на уровне шутки-полуправды, затем как практика жесткий стиль взаимодействия на играх входит в обиход. Брутальность и бравада vs пацифизм, беззащитность - вот два полюса игрового мира, между которыми разыгрывается драма непонимания. То, на каком ты полюсе, определяли как по внешности, так и по манере поведения. Случались довольно забавные казусы. Так Дональд Мак-Лауд, пожалуй, самый ненавидимый персонаж среди питерских ролевых, рассказывал (цитируется по памяти): "Вот когда я Джонни в первый раз встретил, так у него длинные волосы были, я подумал: вот еще один придурок, а потом стали общаться - ничего человек оказался".
Однако наиболее важны были внутренние устремления личности. Агрессивность могла не распространяться далее случайного (или даже намеренного) удара по голове в пылу сшибки с последующим, предписанным ролевым этикетом, самоустранением от игрового взаимодействия. Так, казалось бы совершенно нелогично для представителя "грибных", поступил Барин на Всеволожском турнире 2000 года (ПД: И.4). Могло случиться так, что спонтанная сиюминутная ненависть обращалась раз и навсегда против определенного слоя ролевиков: "тусовщиков", превозносящих свои мнимые подвиги и могущество, или "мистериалов", ориентированных на внутреннее погружение в фэнтезийный мир. Одни были часто трусами, другие - пацифистами со скрытым "комплексом угрозы", которая вполне могла воплощаться и в реальных личностях: " грибных" или файтере-одиночке Мак-Лауде.
Неудачная защита
Дальше срабатывает "защитный механизм". Сперва "грибных" пытаются игнорировать: не приглашают на игры, засекречивают места полигонов - все это не приносит успеха, так как "грибные" через третьих лиц узнают и то, и другое. Затем подключаются социальные работники, близкие ролевой среде, В.Гущин и А.Лустберг: "грибных" пытаются привлечь к общественно-полезной деятельности - экологической работе (контроль за туристами, уборка леса, новогодние "елочные" проверки на Финляндском вокзале (Вероятно, мысль заключалась в том, что агрессивные подростки при столкновении с порой не менее агрессивными туристами станут несколько более спокойными.)). Такой вариант социализации в начале 90-х успешно прошел с панками и металлистами, но не тут-то было с "грибными". Лидеры группировки дали интервью ряду газет о том, что они допускают в своей работе методы насилия, включая уничтожение техники, избиения, поджог палаток и т.п. По информации, полученной из Комитета по делам молодежи правительства Санкт-Петербурга, "грибные эльфы" прославились серией избиений социальных работников. В одном из случаев пострадала также мать с малолетним ребенком. (Гущин В. В этом году защита леса проводится без бандитов //Информационная служба "Эко-Согласие", 24 декабря 1999).
Поскольку вариант с социализацией " грибных" не прошел - помимо своей околоэкологической деятельности, они по-прежнему ездили на игры и наводили ужас на начинающих ролевиков - их попытались удержать, противопоставив им " службу безопасности". Эти усилия не имели успеха до августа 2001 года, когда на одной из крупных игр произошла масштабная драка. Итог: несколько " грибных" попали в местное отделение милиции, а другие принудительно были отправлены в город на электричке. Почему команда, которая в лучшие времена насчитывала 15-20 человек (включая девушек), вот уже 9 лет (предположительно с 1993 г.) является пугалом для как минимум тысячного населения ролевого Питера? Здесь, на мой взгляд, целый комплекс причин как со стороны "жертв": фольклорный эффект, разобщенность ролевиков, " комплекс угрозы"; так и со стороны " агрессоров": политика планомерного морального террора (выбираются лидеры движения, разгоняются крупные игры), относительно тесная сплоченность и поддержка друг друга. (Среди "грибных" возникали разногласия, некоторых членов команды выгнали, но костяк (Джонни-Крейзи) держался всегда.)
Пример " комплекса угрозы" и морального террора хорошо иллюстрирует следующий рассказ, рассказанный автору (Цитируется по памяти.): "Однажды Торин Оукеншильд затеял ролевой фестиваль. Ну, мы узнали и приехали. Нас, естественно, не позвали. Ну, конечно, не ждали нас. Подходим к Торину и требуем себе роли - он говорит, что ролей нет. Мы тогда обиделись, как это нет, и говорим: мы будем тебя охранять. Одни вроде в охране, а другие, типа, ну, бандиты... А на самом деле постреляли его настоящую охрану из арбалетов, а они больно бьют. Ну, а он распустил свой фестиваль, сказал, чтоб все ехали домой... Нечего делать, остались. Тут выходит к нам кто-то и спрашивает: " А где тут Торин, я его помощник, ищу, никого не найду". Мы подумали: так, ты-то нам и нужен. Короче, взяли его в рабство, так, прикинь, сказали ему: " Лезь на дерево и пой песни". Так, представляешь, полез! и пел еще: " Ах, ну почему наши дела так унылы ". Вот ведь, трус какой!... Потом еще одного поймали под конец. Сказали, что принесем его в жертву. Поверил. Умолял его отпустить. Ну, прикол, конечно, взяли, привязали к дереву, облили вокруг него водой, а на грудь ему плеснули немного бензина, чтоб пахло, и дорожку сделали бензиновую. Видел бы ты его лицо, когда огонь побежал к нему, я так думаю, поверил, что взаправду сожгем... Ну, что, обоссался, конечно. Потом его отпустили: живи".
Рассказ весьма показателен: сначала руководитель фестиваля (Торин) верит, что грибные будут играть, дает им роли и честно пытается держать дистанцию между собой (князем) и грибными (телохранителями). Но мнимые телохранители признают только свои законы, в принципе тут есть даже " игровое" решение: что мешает охранникам быть бандитами, которые специально нанялись к князю.
С другой стороны, поведение помощника Торина, которого " взяли в рабство", оценивается негативно: как может человек позволять так над собой издеваться. Сам же ролевик пытается играть по законам игры " грибных" - раз его взяли в рабство, он и ведет себя как раб. И Торин, и его не слишком удачливый помощник, и, тем более, третий персонаж, которому, вероятно, была нанесена глубокая психологическая травма, скорее являются идеалистами-эскапистами, чем хвастливыми трусами. Все они предпочитают играть жертв, чем с оружием в руках защищать свое достоинство. Тут, скорее, не трусость, а общая психологическая направленность на "комплекс угрозы", без которого эскаписты не чувствуют свою индивидуальность и инаковость. Для "грибных" же, наоборот, важно "чувство локтя", солидарность сильных людей, которые способны на решительные действия, для них чувствовать свою чужеродность миру, быть может, настолько же страшно, как и стоять перед приближающейся бензиновой дорожкой.
"Грибные" считаются с теми, кто способен противопоставить их силе свою - это мнение я неоднократно слышал от многих ролевиков. Довольно распространенная история такого рода: человек, выходя из палатки, в которой спит его девушка, на "разговор" с грибными берет с собой топор. "Грибные" смотрят на него и говорят: "Таких мы уважаем". И уходят.
Рефлексирующие бандиты
Если б все дело было в разгоне игр и гопницких выходках, вряд ли стоило уделять "грибным" так много места - они ничем бы не отличались от любой другой бандитской молодежной группировки. Однако "грибные" обладают столь высоким уровнем рефлексии, что свои действия они предлагают рассматривать в контексте повышения уровня " Санкт-Петербургских ролевых игр". В своей знаменитой статье "Ролевые игры: иллюзии и реальность" Джонни тезисно излагает свое видение РИ в Петербурге: "наркотики, сексуальная распущенность и извращения, скрытые секты, сумасшествие и самоубийства" (Фолькерт И. Ролевые игры: иллюзии и реальность, 2000). (См. Раздел №7, Статья 1)
Позднее авторы сайта www.antirpg.spb.ru в журналистских интервью творчески развили идеи Фолькерта, дополнив их еще одним приобретением - педофилией (Кстати, по отзывам некоторых людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией, связанных с ролевыми кругами, они благожелательно относятся к идеям Фолькерта: ролевой мир не принял их, посчитав извращенцами, а они, в свою очередь, отвергли ролевиков, сочтя их позицию по отношению к себе слишком агрессивной). Можно, конечно, говорить, что и здесь "грибные" передергивают, а на самом деле их заявления направлены на удовлетворение низменных инстинктов и в большой степени являются самоописанием (как, например, предполагает автор эпиграфа). Однако даже сама потребность в оправдательных документах (а именно так выглядит как "Манифестъ" , так и все остальное их творчество), видимо, говорит в пользу версии о "социальности" их действий, пусть даже в рамках исключительно "грибного" понимания РИ.
Другой факт в поддержку этой теории - то, что иногда "грибные" все же ездят на игры и отыгрывают роли. Наконец, еще одно соображение - что им мешало специализироваться, скажем, на подростковых группах вообще.
Все эти факторы позволяют рассматривать "грибных" как одно из радикальных течений в ролевой среде. Возможно, когда-то они просто не нашли места в тусовке, а чудесный мир " братства" и " настоящих игр" стремительно канул в прошлое на их глазах. У них не было авторитетов, кроме самих себя, и, замкнувшись друг на друге, они построили систему ценностей на силе и агрессии. С этой позиции невозможно понять "заигравшихся" или хвастунов-тусовщиков, но вместо интеллигентного незамечания можно выбрать активное противодействие: "если ты делаешь обряд - так поверь, что в жертву могут принести и тебя. Реально. Если дерешься на мечах - то не кричи, когда тебе сломают пальцы или пробьют голову - ведь ты мужчина! А если ты трус - то не говори, что герой".
Этот идеализм "цензоров тусовки", впрочем, легко уживается с практицизмом выбора жертв: как правило, это те люди, которые не могут оказать им должного сопротивления, к тому же я редко слышал, чтоб " грибные" кого-то били или "брали в рабство" в том случае, если их мало. Они чаще всего действуют группой, а если выезжают не в полном составе, ведут себя более-менее тихо и смирно.
Интересен тот факт, что даже при таком раскладе событий "грибные" все же остаются заложниками "комплекса угрозы". С одной стороны, они вынуждены поддерживать имидж "тех, кого боятся", с другой - постоянно находиться в изоляции. В тусовке их воспринимают не как людей, а скорее как миф (тогда сколько их - не так важно, срабатывает стереотип " угрозы"). По словам "грибных", такая ситуация беспокоила их еще в 1997 году. Куда уж: на сегодняшний день можно насчитать до десятка " агрессивных" ролевых команд, действующих в Петербурге (поверьте, и раньше они были), но поминать будут в первую очередь грибных.
Каковы прогнозы? Одно из двух: либо изменится ролевая тусовка в целом, избавившись от "комплекса угрозы", эскапистской мифологии и трусости, либо изменятся "грибные", поумерив агрессивность, "цензорские амбиции" и неприятие мастеров игры как явления. Ясно одно - это дело будущего, а пока и те, и другие бредут вдоль стены отчаяния и боли, ибо где есть ненависть - нет понимания.
Расшифровка сокращений:
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: ©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.
|