ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИЗНАЧАЛЬНОМУ УМУ 6 глава

Вы сидите в поезде, и поезд движется, а вы не смотрите на колеса, но они, тем не менее, есть, потому что поезд движется. Никто не смотрит на колеса, но вы не можете отрицать того, что они есть. Иначе вы бы не доехали от одной станции до другой. И в поезде много пассажиров, но никто не смотрит на колеса, но колеса есть. Естественно он также беспокоился обо всем, потому что если все исчезнет, как все может снова появиться? В конце концов, он пришел к такому выводу, что все существует в уме Бога. И поэтому даже тогда, когда вас нет, Бог смотрит на вашу мебель. Именно поэтому она остается, иначе она бы исчезла. Философия Беркли в этом смысле очень логичная. Он верит в ум и не верит в материю. Он говорит, что материя существует просто как нечто присутствующее в вашем сне. Во сне вы можете увидеть дворец. Он существует во сне, такой же настоящий, как и все остальное. Но к утру, когда вы открываете глаза, его больше нет. Но когда вы видите сны, вы видите его снова и снова. Он совершенный майвадин, тот, кто верит в иллюзию, верит в то, что мир иллюзорен.

Но Патанджали научный. Он говорит: то, что вас окружает — это не ваше объяснение. Но то, что вы думаете об этом, это ваше объяснение. Все существует само по себе. Когда никто не выходит в сад, ни столяр, ни художник, ни дровосек, ни поэт, ни философ, когда никто не выходит в сад, все равно цветы в нем растут, но без каких бы то ни было объяснений. Никто не говорит, что они прекрасны, поэтому они и не прекрасны, и не уродливы. Никто не говорит, что они белые или красные, поэтому они и не белые, и не красные.

Все существует как таковое, но мы можем постигнуть это лишь в том случае, если отбросим ум. Иначе наши умы продолжают обманывать нас. Мы продолжаем видеть все так, как хотим. Мы видим только то, что хотим увидеть. Это происходит каждый день здесь. Я говорю с вами, но вы слышите лишь то, что хотите услышать. Вы сами выбираете то, что вам нравится. Ваш ум усиливается благодаря этому. Если я говорю что-то, и это идет в разрез с вашими желаниями, существует вероятность того, что вы не будете этого слушать. Или если даже вы будете слушать, вы будете объяснять это так, что это не будет создавать в вашем уме никакого раздражения. Вы поглощаете это, делаете частью своего ума. Все, что вы при этом слышите, есть просто ваши объяснения, потому что вы слушаете через ум.

Патанджали говорит: «Правильное слушание означает такое слушание, когда нет ума. Правильное видение — это такое видение, когда нет ума. Вы просто осознаете».

Объект воспринимается как таковой в зависимости от того, присутствует ли он в уме или нет.

Теперь еще одно. Когда вы смотрите на объекты, ваш ум окрашивает их, и объекты окрашивают ваш ум. Так вы познаете вещи, или не познаете. Когда вы смотрите на цветок, вы говорите: «Красиво». Вы проецируете нечто на цветок. Цветок также проецируется в ваш ум: его цвет, его форма. Ваш ум настраивается на эту форму и цвет цветка. Ваш ум окрашивается цветком. Это единственный способ восприятия. Если вы не окрашиваетесь цветком, цветок может быть рядом с вами, но вы его видеть не будете.

Наблюдали ли вы когда-нибудь? Вы торгуете, и кто-то говорит вам: «Твой дом горит!» Вы начинает бежать, и пробегаете множество людей. Кто-то спрашивает вас: «Привет, куда бежишь?» Но вы его не слушаете. В другое время, в другой день вы бы прислушались к тому, что вам говорят, но теперь горит ваш дом. Ваш ум полностью настроен на дом. Все ваше внимание приковано к дому. Ваш ум не окрашивается другим. Вы можете пробежать мимо прекрасной розы, но вы не скажете, что она красивая. Вы даже не заметите цветка, вы не можете его увидеть.

Я слышал об одном человеке, великом философе, его звали Ишвар Чандар Видьясагар. Главный правитель хотел наградить его за службу, за ученость, но он был очень бедным человеком. Он жил в Калькутте, в бедной Бенгалии. И его одежда был такой бедной, что она не годилась для церемонии награждения. Тогда друзья пришли к нему и сказали: «Не беспокойся. Мы заказали прекрасную одежду для тебя». Но он ответил: «Эта одежда мне очень дорога. Неужели я должен сменить весь образ жизни лишь для того, чтоб получить награду?» Но друзья уговорили его, и он согласился. И тем же вечером он возвращался с рынка вместе с мусульманином, который шествовал с большим достоинством. Он шел очень медленно, с величием. Это был очень красивый человек. Потом прибежал слуга и сказал этому мусульманину: «Сэр, ваш дом горит». Но мусульманин продолжал идти, как и раньше. Слуга сказал: «разве вы не слышали меня? Ваш дом горит. Все горит!» Мусульманин ответил: «Я слышал тебя, но я не могу бежать просто из-за того, что мой дом горит. Даже если я побегу, я не смогу спасти дом, не так ли?»

Ишвар Чандра подслушал эту беседу между слугой и хозяином. Он не мог поверить своим глазам, не мог поверить своим ушам: «Что говорит этот человек?» И он вспомнил: «Я просто сменил одежду и иду в чужой одежде лишь ради того, чтобы получить награду?» И он отказался от мысли идти в чужой одежде. На следующий день он пришел в своей обычной одежде. Главный Правитель спросил у него, спросили его друзья, и он рассказал им эту историю.

У этого мусульманина было определенная осознанность, которая не могла затуманиться ничем, было определенное пробуждение, которое не так легко было нарушить. Обычно все окрашивает вас, и вы все окрашиваете. Когда это окрашивание прекращается, это взаимное раскрашивание прекращается, все вещи раскрывают свое истинное бытие. И тогда вы видите реальность так, как есть. И тогда вы знаете: «Это и есть то». И тогда вы знаете, все, как есть.

Эти сутры просто намекают на то, что до тех пор, пока вы не достигнете состояния не ума, невежество не может быть разрушено. Осознанность противоположна невежеству, знание не противоположно невежеству. Поэтому не становитесь попугаями, и не полагайтесь только на свою память. Не втискивайте все в рамки, попытайтесь увидеть. Попытайтесь видеть все так, как есть. Веды, Упанишады, Коран, Библия не могут слишком-то вам помочь. Вы можете стать великими учеными, но глубоко внутри вы останетесь глупцами. И когда невежество приукрашено знанием, вы начинаете за него цепляться. Вы не хотите разрушать его. На самом деле, эго чувствует себя очень счастливым.

Вам придется выбирать. Если вы выберете эго, вы останетесь невежественными. Если вы хотите быть осознанными, вам придется осознать все ловушки эго, которые оно расставляет перед вами.

Этим утром подумайте над тем, что вы знаете, и чего вы не знаете, и не ищите легкого удовлетворения. Погрузитесь настолько глубоко, насколько можете, в то, что вы знаете, и чего не знаете. Если вы можете определить, что знаете что-то, и что-то не знаете, вы сделали великий шаг. И этот шаг — это наиболее важный шаг, который человек когда-либо мог сделать, потому что тогда начинается паломничество к реальности. Если вы будете продолжать верить в то, что знаете многое, то вы не знаете на самом деле ни чего. Вы просто обманываете себя, и вы будете оставаться под гипнозом своего знания. Вы потратите всю жизнь на это опьянение. Обычно люди живут как во сне, они ходят во сне, делают разные вещи как во сне, как сомнамбулы.

Гурджиев отвез тридцать своих учеников в отдаленное место, и сказал, чтобы они молчали три месяца. Он сказал им, чтобы они были настолько безмолвными, чтобы не общались даже посредством глаз или жестов. Тридцать человек должны были жить в маленьком бунгало, как будто бы их было там не тридцать человек, а все были в уединении. Через несколько дней ряд учеников покинули это место. Потому что это было слишком трудно для них, они не смогли выдержать. А Гурджиев был суровым мастером. Если он видел, как хотя бы кто-нибудь из них улыбается другому человеку, он немедленно исключал такого ученика из этой группы, потому что молчание было нарушено. Он сказал: «Живите в этом доме, как будто бы вы одни. Здесь есть еще двадцать девять других людей, но пусть они вас не волнуют. Представьте себе, что их нет». И к тому времени, когда прошли три месяца, осталось только три человека. Эти три человека стали такими тихими, что Гурджиев вывел их наружу бунгало в город, повел их по улицам, и, как пишет Успенский, впервые он заметил, что все люди живут как во сне. Люди разговаривали и спали. Хозяева лавок продавали свой товар, покупатели покупали разные товары, большие толпы ходили повсюду, и в это мгновение Успенский увидел, что все спят, не было никого пробужденного. Он сказал: «Мы почувствовали такое беспокойство, находясь в таком сумасшедшем месте, что сказали Гурджиеву, чтобы он вернул нас в бунгало». Но он ответил: «Это бунгало было просто экспериментом, чтобы показать вам реальность человечества, вы раньше жили также. Из-за того, что теперь вы молчаливы, вы можете увидеть, что остальные люди опьянены, бессознательны, они не живут по настоящему, они просто движутся и даже не знают почему, не знают для чего».

Наблюдайте за собой, медитируйте на это, и посмотрите, не живете ли вы в спячке, и если это так, выйдете из нее.

Медитация — это ничто иное, как попытка собрать воедино то маленькое сознание, которое у вас есть, собрать воедино, кристаллизовать, сделать всевозможные усилия, направленные на то, чтобы увеличить его. Постепенно сознание становится все выше и выше, оно все меньше и меньше остается сонным, все меньше и меньше мыслей приходит в него. И остается все больше и больше промежутков тишины. И через эти промежутки открываются окна в божественное. Однажды, когда вы сможете на самом деле уловить эти промежутки, вы сможете сказать: «Я могу жить несколько минут без каких-либо мыслей или снов, которые постоянно вмешиваются в мою жизнь». Впервые вы узнаете. Цель будет достигнута.

Из глубокого сна вы приходите к глубокому осознанию. Когда глубокий сон и глубокая осознанность встречаются, круг завершается.

Вот что означает самадхи. Патанджали называет это состояние кайвальей, чистым сознанием, уединением, которое настолько чисто, что кроме него больше нет ничего. Только в таком уединении вы становитесь блаженными. Только в таком уединении вы понимаете, что такое истина. Истина — это ваше бытие. Оно есть, но вы спите.

Будьте пробужденными!

ГЛАВА 16

НЕ ВЫБИРАЯ

Вопрос:

Ошо, я вырос на учении Рудольфа Штейнера, но я так и смог пробиться через свои преграды к нему. Хотя мне кажется, что он правильно передает свое учение для людей Запада, показывая, что можно освободиться от майи через обучение правильному мышлению. Он говорит, что, следуя его практикам и медитациям, мы сможем избавиться от нашего эго, и сможем обрести свое я. Центральной фигурой для него становится Христос, которого он отделяет от Иисуса, как от совершенно другой личности. Ваши пути кажутся мне другими. Не будете ли вы так добры, посоветовать мне что-нибудь? Я, в какой-то мере, разрываюсь между тем, что говорите вы, и тем, что говорит Штейнер.

Рудольф Штейнер был великим умом. Но напомню вам, что великий ум, и вообще ум не имеет никакого отношения к религии. Он был необыкновенно талантлив. На самом деле, трудно сравнить кого-нибудь с Рудольфом Штейнером. Он был так талантлив в стольких направлениях и измерениях, он казался почти сверхчеловеком: великий мыслитель, великий философ, великий архитектор, великий педагог и так далее и тому подобное. И чем бы он ни занимался, он в каждую область приносил свежие идеи. Куда бы он ни направил свой взгляд, повсюду он создавал новые образцы мышления. Он был великим человеком, великим умом, но ум как таковой, большой или маленький, ничего не может поделать с религией.

Религия происходит из не ума. Религия — это не талант, это — ваша природа. Если вы хотите стать великим художником, вам нужно обладать талантом; если вы хотите стать великим поэтом, вам нужен талант; если вы хотите быть ученым, талант вам, безусловно, необходим. Но если вы хотите быть религиозным, вам не нужен никакой особый талант. Любой человек, великий или нет, если решится отбросить свой ум, попадет в божественное измерение. Конечно же, великим, талантливым людям очень трудно отбросить свой ум — они слишком много в него вложили. А обычному человеку, лишенному талантов, очень легко отбросить свой ум. И даже в этом случае это все еще кажется трудным. Ему нечего терять, и все же он продолжает цепляться. Конечно, эта трудность умножается, если ваш ум талантлив, если вы — гений. Тогда все ваше эго заключено в уме. Вы не можете отбросить его.

Рудольф Штейнер основал новое движение, которое называется антропософией, в противовес теософии. Сначала он был теософом, затем его эго начало сражаться с эго других участников движения. Он захотел стать главой, самым выдающимся в теософском движении во всем мире, мировым лидером. Это оказалось невозможно, там было много других эго. А главная трудность заключалась в Кришнамурти, у которого совсем не было эго. И, конечно, теософы все больше склонялись к Кришнамурти. И он постепенно становился мессией. Это создало беспокойства в уме Штейнера. Он ушел из движения. И все немецкое отделение теософов ушло вместе ним. Он поистине был очень убедительным оратором, убедительным писателем, он убеждал людей. Он очень сильно разрушил теософию. Он разделил ее. И с тех пор теософия так и не смогла стать целостной и здоровой. Он доступен западному уму. И это опасно. Потому что западный ум в основе своей ориентирован на логику: суждения, размышления. Он рассуждает об этом и он говорит: «Это путь для западного ума». Но нет. Восточный ум и западный ум — это все равно ум. А путь — это не ум. Если вы с востока или восточный человек, вы должны отбросить восточный ум, если вы с запада, вы должны отбросить западный ум. Чтобы войти в медитацию, ум как таковой должен быть отброшен. Если вы христианин, вы должны отбросить христианский ум. Если вы индуист, вы должны отбросить индуистский ум. Медитация не имеет отношения ни к христианам, ни к индусам, ни к востоку, ни к западу, ни к Индии, ни к Германии.

Что есть ум? Ум — это условность, навязанная вам обществом. Это слой над изначальным умом, который мы называем не умом. Для того чтобы избавиться от запутанности, весь ум, как таковой, должен быть отброшен. Проход должен быть полностью свободен для того, чтобы божественное вошло в вас. Мышление не есть медитация. Даже правильное мышление не есть медитация. Ни неверное, ни верное, мышление должно быть отброшено. Если у вас нет мыслей, если облака мышления не обволакивают вас, эго исчезает. И помните, когда эго исчезает, я не может быть найдено. Тот, кто задает вопрос, говорит, что Штейнер считает, что когда эго исчезает, обнаруживается я. Нет, когда эго исчезает, я не обнаруживается. Ничего не обнаруживается. Именно так и происходит. Обнаруживается ничто.

Как раз накануне вечером я рассказывал вам историю великого мастера дзен, То Сана. Он стал пуст, он обрел просветление, он стал не существованием, тем, что буддисты называют анатта, не ум. Слух о том, что кто-то снова достиг просветления, дошел до богов. Конечно же, Боги хотят видеть лицо того, кто стал просветленным, его изначальную красоту, девственность. Боги спустились в монастырь, в котором жил То Сан. Они смотрели и смотрели. Они пытались увидеть, входили с одной стороны и выходили с другой стороны То Сана, но никого не было внутри него. Они очень расстроились. Они хотели видеть лицо, изначальное лицо, а там никого не было. Они испробовали много средств. И тогда один очень хитрый, умный Бог сказал: «Давайте сделаем вот что!» Бог побежал в монастырскую кухню, принес горсть пшеницы и риса. То Сан возвращался с утренней прогулки, и Бог бросил ему под ноги эту горсть.

В дзенском монастыре ко всему относятся с полным почтением, там почитается все, даже рис, пшеница и камни. Человек должен быть постоянно внимательным и осознанным. В дзенском монастыре даже зернышко риса не должно валяться, вы должны быть почтительными. И помните о том, что эта почтительность не имеет ничего общего с идеей об экономии, которую высказал Ганди. Это не вопрос экономии. Потому что экономия Ганди — это ничто иное, как упорядоченная нищета. Это не имеет никакого отношения к нищете. Это просто почитание всего, уважение. А это было непочтительно. Вот в чем подлинный смысл Упанишад, когда видящие говорили «анам брахма», пища есть Бог, потому что пища дает вам жизнь. Пища — это ваша энергия. Бог приходит в ваше тело через пищу, становится вашей кровью, вашими костями. Поэтому к пище нужно обращаться как к Богу. Когда эти Боги бросили рис и пшеницу на дорогу, по которой шел То Сан, он не мог поверить: «Кто это сделал, кто был так не внимателен?» В его ум проникла мысль, и история заключается в том, что Боги смогли увидеть его лицо на единое мгновение, потому что, всего на всего, на единый миг его «я» проявилось в очень тонкой форме. Он подумал: «Кто сделал это, что-то не так».

Когда бы вы ни решили что есть верно, а что есть неверно, появляетесь вы. Между правильным и неправильным существует эго. Между одной мыслью и другой существует эго. Каждая мысль рождает свое собственное эго. На миг облако появилось в сознании То Сана: «Кто это сделал?» Это напряжение. Каждая мысль — это напряжение. Даже очень обыкновенная мысль, невинная с виду мысль — это напряжение.

Вы видите, как прекрасен сад, как восходит солнце, как поют птицы, и возникает мысль: «Как красиво!» И даже это напряжение. Именно поэтому если вы гуляете с кем-то, вы сразу же говорите ему: «Посмотри, какое прекрасное утро!» Что вы при этом делаете? Вы просто высвобождаете напряжение, которое пришло с мыслью. «Прекрасное утро» — пришла мысль. Она создала вокруг вас напряжение. Ваше существо напряжено, и его нужно освободить, поэтому вы обращаетесь к другому человеку. Это бессмысленно, потому что он стоит там же, где и вы. Он тоже любит пение птиц, он тоже видит восход солнца, он тоже смотрит на цветы. Какой же тогда смысл говорить о том, что это красиво. Он что, слеп? Но дело не в этом. Вы не передаете ему ничего. То, что вы говорите ему, для него так же очевидно, как и для вас. На самом деле, вы освобождаете себя от напряжения. Благодаря этим словам, мысль разряжается в атмосферу. Вы сбрасываете бремя.

В ум То Сана проникла мысль. Собралось облако. И через это облако Боги смогли увидеть его лицо, смогли бросить взгляд. Как только облако исчезло, То Сана больше там не было.

Помните, вот что такое медитация. Разрушить себя настолько, что даже если придут Боги, они не смогут найти вас. Вы сами увидите, что Боги не смогут найти вас, когда вы в таком состоянии, вас нет. Это чувство я, и есть напряжение. Именно поэтому те люди, которые думают, что из себя что-то представляют, все время напряжены. Люди, которые думают, что они — никто, менее напряжены. Люди, которые полностью забыли о том, что они есть, не напряжены. Поэтому помните: когда эго потеряно, я не обнаруживается. Когда эго потеряно, ничего не обнаруживается. Ваше бытие — это чистота полного отсутствия, ваша сокровенная суть, ваша природа будды, ваша осознанность. Она подобна необъятному небу.

Теперь послушайте этот вопрос снова.

Ошо, я вырос на учении Рудольфа Штейнера, но я так и не смог пробиться через свои преграды к нему. Несмотря на то, что мне кажется, что он правильно передает свое учение для людей Запада, тем не менее, путям освобождения от майи, как мне кажется, нужно учить правильно.

Да, он учит вас, но я здесь вас не учу ничему. Скорее наоборот. Я пытаюсь у вас отнять все, чему вас научили. Я не учитель. Я не передаю вам знание. Все мое усилие направлено на то, чтобы разрушить все, что вы знаете. Все мое усилие направлено на то, чтобы отнять у вас все знание. Я здесь для того, чтоб помочь вам разучиться.

Ошо, я вырос на учении Рудольфа Штейнера, но я так и не смог пробиться через свои преграды к нему.

Никто не может пробиться и сломать препятствия, которые создает эго, до тех пор, пока сам ориентирован на эго. Трудно сломать препятствия к человеку, которого больше нет. Даже тогда трудно сломать препятствия, потому что ваше эго сопротивляется. Но если вы рядом с учителем, который пытается быть кем-то, кто все еще есть, кто все еще напряжен, это просто невозможно отбросить эго.

«Хотя мне кажется, что он правильно передает свое учение для людей Запада, показывая возможность освобождения от майи через обучение правильному мышлению».

Нет, путь и для Востока, и для Запада таков: как разучиться думать, как не думать, только так. И для людей Запада это более важно, чем для людей Востока, потому что на Западе в течение двух тысячелетий со времен Аристотеля вас подталкивали думать, думать и думать. Мышление стало целью. Размышляющий ум на Западе стал целью: как достичь точного, научного мышления. Весь научный мир вырос из этих усилий: если вы ученый, вы должны думать. Вы должны успешно работать в объективном мире, и для этого вы должны открыть более правильные, точные и основательные способы мышления. И за это пришлось слишком дорого заплатить. Наука добилась больших успехов, и поэтому люди думают, что та же методология окажется полезной, если вы обратитесь внутрь. Вот в чем заблуждался Рудольф Штейнер.

Он думает, что тем же способом, каким мы проникаем в материю, мы сможем проникнуть внутрь. Но он не может нам помочь, потому что движение внутрь происходит в противоположном направлении, диаметрально противоположном. Если мышление помогает познать материю, то не мышление помогает познать себя. Если логика помогает познать материю, то что-нибудь похожее на дзэнский коан, что-нибудь абсурдное, алогичное поможет идти внутрь: вера, доверие, любовь, может быть, но логика — никогда. Что бы ни помогало вам лучше познать мир, станет препятствием для вхождения внутрь. И наоборот: что бы ни помогало вам познать себя, не обязательно поможет познать материю. Вот почему Восток не смог развить науку.

Первые проблески науки пришли на Восток, но Восток не смог развить их. Восток не пошел в этом направлении. На Востоке знание сохранилось в первоначальном рудиментарном состоянии.

Например: математические символы, числа от одного до десяти — имелись в Индии. Поэтому стала возможной математика. Это было великое открытие, но дальше дело не пошло. Начало состоялось, но Восток не смог продвинуться дальше в этом направлении. Но во всех языках мира названия чисел, чисел в математике, имеют санскритские корни.

Например: «два» на санскрите — «два». «Три» на санскрите — «три». «Шесть» произошло из санскритского «саштх». «Семь» на санскрите — «сапт». «Восемь» - «аст». «Девять» — «нава». Главное открытие было сделано в Индии, но на этом там и остановились.

В Китае, почти пять тысяч лет тому назад, впервые научились изготавливать взрывчатые вещества, но там не стали делать снаряды. Они устраивали только фейерверки. Они наслаждались, они любили их, забавлялись ими, но это была всего лишь игрушка. Они никого ими не убивали. Они никогда не заходили так далеко.

На Востоке было сделано много фундаментальных открытий, но они не получили развития. И не могли получить, так как основные усилия были сосредоточены на том, чтобы идти вглубь. Наука — это усилия западных людей, религия — восточных. На Западе даже религия стремится быть научной. Это то, что делал Рудольф Штейнер: пытался сделать религиозный подход все более и более научным — потому что на Западе ценится наука. Если вы можете доказать, что религия тоже научна, то религия тоже окольным путем, косвенно, становится весомой. Так что на Западе каждый религиозный человек старается доказать, что научна не только наука, но научна и религия. Мы, люди Востока, об этом не беспокоимся. Здесь все наоборот: если сделано какое-нибудь научное открытие, те люди, которые его совершили, должны доказать, что оно имеет какое-то религиозное значение. Иначе, оно бессмысленно.

«Он говорит, что, следуя его практикам и медитациям, мы сможем избавиться от нашего эго. И сможем обрести свое я».

Рудольф Штейнер не знает, что такое медитация, а то, что он называет медитацией — это концентрация. Он совершенно запутался: называет концентрацию медитацией. Концентрация — это не медитация. Концентрация опять-таки очень, очень полезное средство для научного мышления. Это, значит, сосредоточить ум, ограничить ум, сфокусировать ум на определенной вещи. Но ум остается, он становится более сфокусированным, более узким.

Медитация не означает концентрацию на чем-нибудь. На самом деле, это - расслабление, а не сужение. В концентрации есть объект. В медитации объекта нет совсем. Вы просто теряете себя в безобъектном сознании, рассредоточении сознания. Концентрация — это предпочтение чего-то, а все остальное исключается из нее.

Например: если вы слушаете меня, здесь есть два пути: вы можете слушать с концентрацией, тогда вы напряжены и сфокусированы на том, что я говорю. Тогда если будут петь птицы, вы не будете слушать их, вы будете думать, что они отвлекают ваше внимание.

Мысль о том, что что-то отвлекает, рождается из ваших усилий сосредоточиться. Она — побочный продукт концентрации. Вы можете слушать меня медитативно, тогда вы просто открыты, доступны — вы слушаете меня и вы слушаете птиц тоже. Ветер волнует деревья и возникает звук, вы слышите его тоже — тогда вы спонтанно здесь. Тогда, что бы здесь ни происходило, вы этому доступны безо всякой мысли о себе, вы ничего не выбираете сами. Вы не говорите: «Я буду слушать это, и я не буду слушать то». Нет, вы слышите все бытие. Тогда птицы, я и ветер не будут отдельными явлениями. Они не отдельны. Они происходят одновременно, вместе, все вместе, и вы слушаете целостность. И, безусловно, тогда ваше понимание невероятно обогатится, потому что птицы говорят то же самое на своем языке, и ветер по-своему приносит ту же весть, и я говорю то же самое словами, так, чтобы вы могли это лучше понять. Иными словами, послание одно и то же. Средства различны, но послание то же самое, потому что послание — это Бог.

Когда кукушка сходит с ума, это Бог сходит с ума. Не отказывайтесь, не отказывайтесь от нее — вы откажетесь от Бога. Не отказывайтесь ни от чего, вбирайте все.

Концентрация — это сужение сознания, медитация — расширение: все двери открыты, все окна распахнуты, и вы не находитесь в состоянии выбора. И конечно, если вы не выбираете, вас нельзя отвлечь. Вот чем прекрасна медитация: тот, кто медитирует, не может отвлечься. И пусть это будет критерием: если вы отвлекаетесь, знайте, что вы занимаетесь концентрацией, а не медитацией. Залаяли собаки — тот, кто медитирует, не отвлекается. Он впитывает это тоже, он этим тоже наслаждается. Поэтому он говорит: «Посмотри ... вот так, через собаку, лает Бог. Великолепно. Спасибо за то, что ты залаял во время моей медитации. Ты так заботишься обо мне, и такими разными путями», — но никакого напряжения не возникает. Он не говорит: «Эта собака враждебна, она пытается нарушить мою концентрацию. Я такой серьезный, религиозный человек, а эта глупая собака, ...что она здесь делает?» Так возникает вражда, возникает гнев. И вы называете это медитацией? — нет, это ничего не стоит, если вы сердитесь на собаку, бедную собаку, которая занята своими делами. Она не нарушает вашу медитацию или концентрацию, или что-нибудь еще. Ее не волнует ни ваша религия, ни вы сами. Она вряд ли имеет представление о том, какой ерундой вы занимаетесь. Она просто по-своему наслаждается, радуется жизни. Нет, она вам не враг.

Посмотрите. Если кто-то в доме становится религиозным, в доме исчезает покой, потому что этот человек постоянно на грани отвлечения. Он молится — никто не должен издавать ни малейшего звука. Он медитирует — дети должны молчать, играть никому не позволяется. Вы налагаете ненужные ограничения на бытие. И, потом, если вы отвлекаетесь и чувствуете беспокойство, то ответственность только на вас. Осуждать можно только вас и никого другого.

То, что Рудольф Штейнер называет медитацией, есть ничто иное, как концентрация. А через концентрацию вы можете потерять эго и получить «Я», и это «Я» будет ничем иным как очень, очень тонким эго. Вы станете набожным эгоистом. Ваше эго теперь украсится религиозными речами, но оно все еще останется здесь.

«Центральной фигурой для него становится Христос, которого он отделяет от Иисуса, как от совершенно другой личности».

Для того, кто медитирует, не может быть никакой центральной фигуры. Не должно быть. Но для того, кто занимается концентрацией, необходимо что-нибудь, на чем можно концентрироваться. Рудольф Штейнер говорит: Христос — центральная фигура. А почему не Будда? Почему не Патанджали? Почему не Махавира? Почему Христос? Для буддистов центральная фигура — Будда, а не Христос. Всем им нужен объект для концентрации, что-нибудь, на чем можно сфокусировать свой ум. Для религиозного человека не существует центральная фигура. Если ваше собственное центральное эго исчезло или исчезает, вам не нужно поддерживать его извне каким-нибудь еще эго. Этот Христос или Будда — это снова эго в каком-нибудь другом месте. Вы создаете полярность «я-ты». Вы говорите: «Христос, Ты мой учитель», — но кто говорит это? «Я» необходимо самоутвердиться. Обратите внимание, послушайте дзэн-буддистов. Они говорят: «Если ты встретишь на пути Будду, немедленно убей его». Если вы встречаете на пути Будду, немедленно убивайте его,иначе он убьет вас. Не оставляйте ему ни малейшей возможности, иначе он завладеет вами и станет центральной фигурой. Вместе с ним снова возникнет ваш ум. Вы станете буддистским умом. Вы станете христианским умом. Для определенного ума нужен определенный объект.

И, конечно, он выступает в пользу скорее Христа, чем Иисуса. Это тоже нужно понять. Так возникает набожное эго. Иисус похож на нас: у него тело человека, он живет обычной жизнью, просто человек. Но для большого эгоиста это не подходит. Ему нужен очень, очень тонкий образ. Христос — ничто иное, как очищенный Иисус. Это похоже на то, как вы делаете из молока сливки, потом масло, а из масла делаете гхи. Гхи — это самая чистая, самая важная часть. Из гхи вы уже ничего не можете сделать. Гхи — результат последней очистки, чистый бензин. Теперь, ничего больше: все закончено. Христос — такой же очищенный Иисус. Рудольфу Штейнеру трудно принять Иисуса, и это трудно для всех эгоистов. Они стараются отбросить его разными способами.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: