Это будет платой за сегодня

- Охуеть! День рождения?
Я смущенно кивнул, прикидывая в голове, что он мне просто-напросто не верит.
Однако он поверил, хоть и ругался по этому поводу последние пять минут, как мне показалось, все-таки радуясь, а не оскорбляя меня.
- Ну, давай, сколько лет хоть стукнуло? – улыбался он.
Кажется, шестнадцать. Или около того…ну да, шестнадцать. Пфф, значит, до этого мне было пятнадцать. Рэнди не тянет на моего сверстника и вряд ли он обрадуется, выяснив, что занимался непотребными вещами в дуэте с сопливым тинейджером.
- Восемнадцать! – гордо и на одном дыхании выпалил я, даже не запнувшись.
Тот рассмеялся.
- Отлично, ты у нас теперь официально не ребенок, хе-хе! – он растеребил волосы на моей голове, желая в честь праздника всяких пошлостей, от которых я был как-то не в восторге, но я все равно улыбался, кивая и поддакивая, все-таки моя фобия к нему еще не исчезла. Я по-прежнему остерегался его, и когда он положил мне на плечо свою руку, у меня сердце в пятки ушло, даю слово. А вдруг он все еще зол на меня за игнор? Не простит же он меня просто потому, что у меня праздник…
Да и какому долбаебу понадобится радоваться за мое приближение к смерти?
Не понимаю…
- Бля, даже не знаю, что тебе подарить…предупреждать надо!
На хуй мне еще кисточки и карандаши? А, ну да, он же не детдомовский.
Я только открыл рот в попытке сказать, что от него мне ничего не нужно, как уже получил то, что Рэнди позже назовет подарком.
Поцеловал.
Он меня поцеловал.
И не просто чмокнул в щеку, нет, это же Айзенманн, нужно же ему было прижать меня к себе за бедра и впиться в губы, чуть не вырвав гланды!
Конечно же, это же Айзенманн!
- П…п…пусти! – еле прохрипел я, выползая из его объятий и отскакивая, - Т…ты чего?!
- Да ладно тебе! – он вытирает губы, ухмыляясь, - Ты ж у нас все равно теперь совсем взрослый. А ничего другого я тебе предложить не могу…
Ох и не нравятся мне его намеки.
Я помотал головой, пытаясь жестами объяснить ему, что секса с ним мне совершенно не хочется. Тот рассмеялся.
- Ладно тебе, хех! Это я к тому, что я все-таки ничего не забыл. Раз мы уж условились, то будь так добр, выполняй обещанное. Если ты не будешь никого приводить, то мне придется ебать тебя.
«Мы с тобой ни на что не договаривались!» - в сердцах закричал я, безмолвно, даже почему-то схватившись за сердце, сделав пару шагов назад.
- Можешь не боятся, если все соблюдать будешь. Ничего страшного и не произойдет, хех. Я вот тебя не понимаю, тебе че, резко стало жаль тех мудаков?
Я пожал плечами. Я поймал себя на мысли, что вновь считаю его ненормальным. Вновь поймал себя на мысли, кто же из нас все-таки ненормальный. Вообще, в принципе, я понимаю, что ебать и убивать людей – это в принципе ненормально, так что мы тут оба шизики. Но кто из нас…шизее, что ли? Кто?
Я попятился, его это рассмешило. А услышав его смех, не несущий в себе благих намерений, я чуть было не закричал, а не закричал лишь потому, что физически не смог, поэтому просто молча разинул рот, бросившись обратно, прочь из руин, а тот все хохотал и хохотал, смеясь над моим страхом.
Так. Теперь мне еще нужно отыскать того, кем он будет доволен, бля…
Ринувшись к приюту, я столкнулся с еще одной проблемой – было уже давно за полночь, дверь, ясен пень, была закрыта, а окно в моей комнате, из которой я выбирался – тоже…
А снаружи – мороз! Охуенно!
Охранника, конечно же, не было – он ушел с работы, ночь же, все дрыхнут, дверь заперта, мне ни за что не пробраться туда…а…а вдруг я вообще до утра не попаду в приют, замерзну и все на этом…?
Боже…
Какая…
Какая нелепая смерть!
Что, вот так взять и замерзнуть? А…а как же все мои мечты? А как же романтика? Где загадка, где вся неуловимая красота смерти?! Неужели меня подстерегает такая глупость на пути судьбы…ведь когда найдут мое тело, то все просто махнут рукой со словами «сбежал, захотел вернуться, а тут – на тебе, ясно все с ним»
Я так не хочу…и ведь как назло даже бритвы в кармане не оказалось!
Я обрече-ен!
Я обессиленно сполз на корточки, уткнувшись носом в колени. Одет я был не по погоде, как всегда, да и температура резко упала, даже снежок выпал…тем более, что сейчас ночь, естественно еще больше похолодало…брр…сейчас бы вернуться в психбольницу…там, конечно же, тоже не тропики, но хоть не так промозгло…ага, зато там этот Рэнди…и, и что? Я как приду, а он как скажет, мол, фактически сегодня – это уже новый день, а я без товарища, над которым он и собирался творить свои кровавые дела, и как…нет…не надо!
Хотя между смертью и отсроченной смертью с изнасилованием я бы, наверное, выбрал бы второе. Неохота умирать не подготовившись. Неохота умирать, сбрасываю свою смерть на природу и ее явления. Она и так прирожденный убийца.
- Эй…эй, ты! Ты живой, вообще?
Чья-то ладонь легла на мое плечо, но я уже не реагировал. Не хотел реагировать. Я уже смирился с мыслью моей смерти, так пусть же я умру.
- Эй!
Во всяком случае, моя смерть будет забавна…
-Э-эй!
И меня насильно поднимают с земли, пытаясь заглянуть в лицо. Чьи-то незнакомые глаза нагло пялится на мою моську и что-то вопрошают.
- Ты в порядке?
Как же хочется закричать «в полном, блядь!», но вместо этого возгласа я лишь что-то захрипел и откашлялся.
Как оказалось, он детдомовец. Я понятия не имел, что он забыл снаружи, но он пытался мне что-то втереть, мол, он ходил что-то выбросить, и дверь на самом деле была открыта, но я уже ничего не соображал.
В следующий раз я почувствую себя уже в постели, притащенным сюда этим утырком, как я понял позже, на удивление, в родной постели, хотя все-таки не совсем – в постели Отто. Что меня удивило. Это пацана я не знал, да и он не знал меня, но все-таки безошибочно определил, где моя комната и койка. Мистика…
- Меня зовут Карл, - самодовольно объявил он, заметив, что я пришел в себя, - А ты?
«А я не Карл» - хотелось ответить, на что я лишь откашлялся. Чувствую себя ужасно. Даже не из-за мороза, а в принципе. Во-первых, Рэнди, и это его «мы так не договаривались». А на что, в таком случае, мы вообще договаривались? Я как-то прикидывал в уме, мол, что мне удалось его…прикормить, что ли. Себе на голову. В смысле, что у меня получилось зарекомендовать себя, как поставщика ежедневной пятичасовой свежатины для ебли. Вот, собственно, и все. А что? Давайте судить логически. Ансгара убили не по моей воле, это был его благородный порыв в желании показать мне, как же прекрасна жизнь без определенных людей. Бриджета я к нему привел уже сам, следуя этому великому учению. И все. Я больше не хочу. В принципе не хочу. Хотя нет, хочу. Я бы сейчас сам с удовольствием выебал этого лыбящегося придурка его же оторванной ногой, но ведь нет, сука, терплю. Моей ненависти к социуму на всех хватает. Но я не могу тащить его за уши к Рэнди. Я боюсь Рэнди. Потому, что рано или поздно он набросится на меня. Это то же самое, что постоянно прикармливать дикого зверя, а потом явится ему в клетку с пустыми руками, вот что он со мной делает? Не могу же я вечно таскать к нему долбаебов из родного приюта…
Это еще полбеды.
Во-вторых, у меня жутко разболелся живот. Просто жутко. Как будто я камней наглотался, до чего противно, еще и тянет внутри все. А самое паршивое, что параллельно с этим мне постоянно хочется есть. Просто не могу ничем наестся, а когда я в принципе что-то ем, то живот, само собой разумеется, начинает болеть еще сильнее. Так паршиво…
А теперь еще и этот мудак. Что он тут вообще забыл? Неужели нельзя было оставить меня помирать на улке, а?
- Че молчишь хоть?
Сука, съебись.
- Эй…ты уже уснул?
Тут я уже не удержался и зарядил ему по морде, указав на дверь.
- Вон.
- Ч…чего? Это моя комната! Хера я должен идти вон?!
Не понял.
- Т…воя? Эт…это моя комната! – хрипел я, держась рукой за болящее, плюсом ко всему, горло.
Это моя комната!
Это моя койка!
Ты-то че здесь позабыл, а?!
- Я…я…
И тут начался его красочный рассказ. Если верить ему, то оказывается, что этот Карл – редкостная подстилка для директора приюта, вечно подлизывается к нему и бегает за всякими поручениями, выбивая себе место под солнцем, к слову, и несколько минут назад он выходил то ли вынести мусор, то ли что, попутно обнаружив меня. Оказывается, что во время моего отсутствия он насосал себе мою комнату, видите ли, не живется ему в блоке на три человека, ему на два подавай. Вот его ко мне и подселили…
- …и это моя кровать! Я ее уже занял!
Я еле удержался от того, чтобы зарядить ему по морде еще раз.
Это не его постель. И не моя. Это постель Отто, но право на сон в ней заслуживаю только я!
Тут я сорвался и вцепился в глотку этого выскочки, в яром желании придушить, и срать на последствия, ебланам вроде меня закон не писан. Однако, будучи выше и, кажется, старше меня, ему удалось отбиться, хоть и сдачи давать не полез, и то хорошо.
- Ладно, ладно!
Ох и знаю я, кого я завтра отведу к Рэнди.
Укутавшись в одеяло и насрав на то, что перед этим стоило раздеться, я обиженно отвернулся к стене, уговаривая себя заснуть. Именно заснуть, ради этого я был даже готов пожертвовать целой ночью, которые я обычно тратил на тайные вылазки в кабинет информатики, где под покровом тьмы я рубился в скаченные моими предшественниками с паленых серверов игры. Почему ночью? Потому, что все делают это днем, и очередь там такая – хоть с палаткой занимай. А ночью – ни души, хоть и страшно, сука. У нас два препода информатики. Первый, в чьей группе я и состою – очень даже веселый парень, ему еле как лет за двадцать, мы с ним на уроках даже не делаем ничего, а просто болтаем о том о сем, о тех же играх, в общем-то, запара в том, что у него на компе как раз ни одной нет – потому, что интернета нет. А вот у второго препода – и интернет, и игры, проблема лишь в том, что препод этот – жук редкостный, ему на глаза не стоит попадаться в принципе. Он не то, что не всегда позволяет играть в его же рабочий компьютер, он в принципе ненавидит тематику компьютерных игр и считает это злом. Так что ночью я застрахован вдвойне.
Нет, сегодня я буду молиться на то, чтобы я уснул.
И, кажется, мои молитвы были услышаны – мне действительно довелось задремать, но это не надолго…проснулся я, почувствовав прохладу на своем теле. Так странно. Форточка, вроде, была закрыта, да и одеяло было на мести, еб твою мать, какая прохлада – я и так в одежде сплю!
Я лениво приоткрыл глаза, с удивлением для себя заметив, что одежда куда-то мистическим образом испарилась.
А мне в постель забрался этот Карл.
Сначала, спросонья, я хотел его послать, заявив, что родимую кровать я ему не отдам, лишь позже до меня дошло, что он вряд ли за этим пришел.
- Т…ты че?! – еле прохрипел я, а он улыбался.
- Так ты не спишь? Ну ладно…тогда просто расслабься…
У меня глаза от такой реплики округлились.
Его толстые губы впечатались в мою шею, я еле смог оттащить его за плечи от себя, все-таки ударив его по лицу. К слову, паршиво ударил, по-бабски, собственно, драться я не умел в принципе.
- Да ладно тебе! Я же знаю, что Харви делал это с тобой, хих! Так что…можешь не стесняться. Не бойся, я тебя не обижу…
Попал.
С визгом, отдаленно напоминающий слово «нет», я весь задергался, пытался отбиться ногами и спихнуть его с койки руками, а тот пытался меня удержать, в итоге всех моих безумных трепыханий мне удалось схватить его за голову и прижать его лицом к подушке, усевшись ему на спину. На сей раз мне было абсолютно точно насрать на последствие, ей-богу, уж лучше наказание, но я его придушу. Тот отчаянно сопротивлялся, но не мог сбросить меня с него, или выползти из-под меня, хе-хе, это конец…
Стоп!
Я остановился.
Если я сейчас его убью, то кого я приведу к Рэнди?
Ага, щас! А если этот меня выебет? А?
Ну и по хуй. Нет, в смысле, не по хуй на то, что он меня выебет, а на то, что сейчас или завтра, но он сдохнет, а сейчас я просто его припугну, чтобы завтра…
Я слез с него, и тот перевернулся с живота на спину, тяжело дыша. Я полез к своей тумбе, вынув тетрадь и начеркав на свежем развороте размашистым почерком:
«СУКА, ЕЩЕ РАЗ МЕНЯ ХОТЬ ПАЛЬЦЕМ ТОНЕШЬ – ГЛОТКУ ПЕРЕГРЫЗУ! ЗДЕСЬ, КТО НА КАКОЙ КОЙКЕ СПИТ, РЕШЮ Я!»
Я вырвал этот лист и сунул ему перед носом, тот быстро разобрал, что на нем написано и испуганно кивнул. Да-а, испуганно, будто я его уже привел на место его завтрашней казни. Немногочисленные опыты над человеческой плотью научили меня наслаждаться их страхом, я улыбнулся, а он счел меня за психа.
А я подумал, а не выебать ли мне его сейчас, а? Завтра, конечно же, мне еще представиться такая возможность, но все-таки…
Я положил руку на его плечо и он вздрогнул. Сам он уже успел раздеться, что меня даже успело обрадовать, меньше выйдет мороки. А я все улыбался, наблюдая за его реакцией, за ужасом на его лице, за его еле слышными вопросами типа «т-ты чего?» и «не надо…»
Кажется, я все-таки сошел с ума, но тот факт, что он все-таки сильнее, но боится меня…
К черту пафос. Я впился в его губы, повалив на кровать. Тот брыкался и пытался вырваться из моих объятий, в его мутно-серых глазах читался колоссальный страх, видать, он подумал, что я отымею и убью его, хех, он почти прав. Мысль о том, что эти же глаза с этими же искрами шока я застану завтра грели мое сердце.
Обращался я с ним меньше, и этим, собственно, я над ним издевался – он дрожал в ожидании, когда же я начну оправдывать себя, как психа в его глазах, когда я начну бить его и проявлять садиста, а я лишь ласкал его.
- Пожалуйста! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, прости меня, но не делай этого!
Мои пальцы прошлись по его груди выше, к шее и схватили ее, вновь сжав ее.
- Ты…будешь делать все, что я скажу…
К его удивлению, я сполз с него, указав пальцем на его кровать, после силой дотащив его до нее, написав на клочке:
«СЕЙЧАС Я С ТОБОЙ НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЮ, НО ЗАВТРА ТЫ ПОЙДЕШЬ СО МНОЙ ТУДА, КУДА Я СКАЖУ – СЧИТАЙ ЭТО ПЛАТОЙ ЗА СЕГОДНЯ»

Убей меня, Айзенманн!

Я старался отгородиться от мысли, что не за горами и рождественские праздники, а это еще хуже, чем день рождения. Хорошо было только в детстве, когда я наивно полагал о существовании Санта Клауса и регулярно в канун Рождества писал ему письма со всеми моими хотелками. Письма клал в открытое окно, и когда их уносил ветер, считалось, что это Он их забирал. Традиция не утратилась до сих пор, только последнее из моих писем хранило в себе обращение не к Санте, а к Сатане.
»Дражайший дядя Сатана! Если ты есть, то будь так добр, убей всех. Я на каждого лично пальцем укажу, а ты их просто прикончи, а если можно, позволь мне принять участие в процессе.
Люблю!
Михаэл»
Сегодня такой паршивый сон приснился. Не страшный, а именно паршивый. Весь такое непонятный и незапоминающийся, но я точно помню, что ничего хорошего там не было. И, кажется, там был Рэнди. Теперь я понял, почему все-таки ничего хорошего там и не было.
Проснувшись, я застал Карла в своей кровати. В смысле, не со мной в обнимку, а именно на по закону моей койке, как и полагалось. Несмотря на пекло, которым жарила батарея под кроватью, тот спал, завернувшись в одеяло, как в кокон, видимо из страха, что я его изнасилую. Хех!
Как же это приятно – когда тебя боятся!
Интересно, поэтому ли меня при себе держит Рэнди, чтоб покайфовать от моего страха перед ним?
Не знаю. Но про себя я могу лишь сказать, что чувствуя чужой страх перед самим собой, чувствуешь себя не просто осиротевшем обывателем, вовсе нет…
Если тебя боятся, значит ты выше их.
Встав с койки я не удержался от того, чтобы не разбудить Карла и не напомнить о своем существовании. Тот, как оказалось, уже давно не спал, а просто ожидал, когда же проснусь я и уйду, чтобы и тот спокойно встал, ну уж нет.
- Пять…
- Ч-чего?
- Пять часов. – тихо протянул я, похлопав его по груди. Не сильно, конечно же, так, дружеским жестом, но тот заранее вскрикнул. Боится.
У меня впервые было такое хорошее настроение с утра.
Осталось только дождаться этих заветных пяти часов.
А Карл обкладывался кирпичами всякий раз, стоило нам пересечься с ним взглядами. Все-таки ничто не красит людей так, как охуевшая от страха морда. Только тогда, кстати, я разглядел, что эта самая морда была очень даже ничего. Да и не только морда – худенький, такой, блондин, глазки светлые, ошарашенные, прелесть…
А время тянулось так непростительно медленно и неторопливо, что я даже на секунду захотел его тоже отвести к Рэнди, чтобы слушалось.
А вот Карл, похоже, наоборот, умолял время, чтобы то текло хоть чуточку помедленнее, и, как мне казалось, оно было на его стороне, раз я так сильно изнывал от скуки. Ну, ничего, думал я, рано или поздно все, что нужно – свершиться.
И вот, стрелки школьных часов пробили это неумолимое «без десяти пять»
Конец занятий. Все расходятся, а я хватаю со всех ног удирающего из класса Карла за шкирку, потащив его к выходу из приюта. А он упирается и хнычет:
- Пожалуйста…куда ты меня тащишь? Пусти! Пожалуйста, пусти, ну что я тебе сделал…
Ах, он еще и спрашивает…
- Пусти м-меня… - чуть ли не в слезах умолял меня он, пытаясь разжать мою руку на своем запястье. Давай, плачь. Это не будет лишним…
Подведи я его к руинам, тому порвало шаблон. Плюсом еще и псы невдалеке залаяли…
- Михаэл, прошу вас, побойтесь бога! Давайте уйдем отсюда!
Я чуть не рассмеялся – эта пакость ко мне еще и на вы, хе-хе. Отлично…я лишь крепко сжимал его за запястье, отвешивая пинки под пока еще девственный(?) зад всякий раз, когда он пытался смыться. Сопротивлялся он, к слову, всеми силами, но под давлением страха его попытки были хоть и действенными, но короткими, ибо совсем скоро после своих порывов тот продолжал следовать за мной, повесив нос.
Скоро мы переступили порог психушки, тогда-то я и попытался позвать Рэнди, однако ничего годного из моего хрипа не вышло – я лишь открывал рот, не произнося ни звука, как рыба, что уже само по себе пугало Карла, вряд ли он знал о моем недуге.
- Пожалуйста… - вторил он, ни слова более. Однако я вновь схватил его за запястье, потащив его к лестнице, так мы миновали пару пролетов, пока не…
- А-а-а, Господи! Там труп! Труп! – завопил он, вырвавшись из моей руки, залепив своими ладонями рот, ошарашено глядя куда-то вниз, где из-под пролета виднелся все еще не сгнивший Ансгар.
Блядь.
Он очень долго орал, орал пронзительно и что-то совершенно бессвязное, однако, что самое паршивое, наоравшись всласть, тот развернулся и стрелой ринулся прочь.
- Э…эй! Х-х, ты…
Я бросился вдогонку, не зря же всем известна общепризнанная истина – вот уж что, а бегать я умею, в свои времена мог даже спокойно подкрасться к тому же самому Ансгару и дать пинка, чтобы потом без угрозы для жизни бегать от него по этажам, и все бы ничего, но…
- Кхах! Нгах…Грр…
Ебать! Живот!
Нет, не ебать живот…черт, как же сильно прихватило! Давненько так не было…уфф…
Я обессиленно сполз на корточки, обнимая себя за талию, мучаясь от боли. А от Карла уже и след простыл…
- Что, неужели опять один?.. – услышал я позади не без иронии.
Рэнди.
Теперь боюсь я. Какая забавная цепь страха выстроилась…
- Р…р…х-к-х, Рэ-эн…
- Ну и, какую поебень ты выдумал на этот раз? – хмыкнул он.
Хаотичными движениями, показывая то на выход, то на живот, то на рот, я старался ему объяснить, мол, на сей раз я все сделал, а жертва, сука такая, сбежала, а чувствую я себя ужасно, но, видимо, совершенно безуспешно…
Да как же так, еб твою мать?!
Его рука легла на мое плечо.
- И не говори мне, что я тебя не предупреждал…
- Н…н…
Какая досада, но у меня было всего две ноги и две руки. Двух рук мне явно не хватало, чтобы держаться за все больные места моего тела, а ног было недостаточно, чтобы слинять вслед за Карлом…
Какой занятный круговорот трỳсов в приюте получается.
А его рука, между тем, проскользнула мне с плеча на грудь, непринужденным движением пальцев расстегнув пуговицу на рубашке…
Я вздрогнул, и что-то переклинилось внутри меня.
- Н…не н-надо…
- Я, кажется, обо всем предупреждал тебя. Разве нет? Разве я не говорил тебе, что я тебя буду ебать, если перестанешь исполнять обещанное?
Я ничего тебе не обещал! Отстань!
Ну пожалуйста!..
Я поежился, почувствовав, как тот нагнулся ко мне, проведя пальцами по моей спине, после чего вновь вернувшись к моей рубашке, расстегнув на ней еще одну пуговицу.
Тогда я вырвался, чуть не запнувшись, все еще держась за живот, который так предательски ныл и тянул, бля, я был готов вспороть его себе тем же лезвием, лишь бы не болел, а-ай…
А что Айзенманн? Айзенманн преспокойно последовал за мной, бросив мне в догонку, кажется «не убегай!»
Ага, блядь!
В обнимку с животом, скрючившись в вопросительный знак, я пополз прочь, готовым разрыдаться от отчаяния. Куда я ползу? От кого я ползу? Правильно, от целого и невредимого Рэнди…
Он все равно схватил меня, для профилактики врезав по морде, сказав, что если я буду сопротивляться, то он не обойдется без излишеств, которыми были награждены наши жертвы.
То есть, он не собирается меня пытать?
Бриджет меня тоже не пытал…и мне не особо-то это и нравилось.
Я что-то сдавленно, невнятно, но с явно умоляющей интонацией проскрипел ему, с жалостью заглядывая в его светлые глаза, встречаясь с его холодным взглядом.
- Н…не…
- Знаешь ли, мне придется это сделать. Чтобы ты понял, что договор наш нельзя нарушать.
Да что за договор, еб твою налево?!
Ну уж нет…я не переживу это опять. Насрать на живот и недуги, я должен спасать свою задницу, пока не стало слишком поздно!
Я вновь вырвался, побежал, на удивление самому себе, не на волю, а вглубь. Ха! Ну конечно же, я просто заманю его к той пропасти, в которой я и лишился девственности, и там уж посмотрим, кто кого! И по хуй, если там он и сдохнет, я буду только рад. Избавлюсь разом ото всех проблем. Жаль, только, его смерть не поспособствует моего выздоровлению…
Тяжело дышу. Что-то невольно хриплю, еле перебирая ногами, слышу его тяжелые быстрые шаги вслед за мною, хех, ну, валяй, догони меня…
Еле как обогнув заветный обрыв я стрелой кинулся прочь, чтобы тот на дыру в полу даже внимания не обратил…
Бля.
Обратил.
И спокойно себе побежал за мной дальше…
- Попался! – он схватил меня за рукав, на что я отчаянно взвизгнул, почувствовав, что рукав у меня оторвался, оставив ему в ладони лишь солидных размеров кусок ткани, ну и по хуй. Если выбирать между рубашкой и задницей, я все равно выберу последнее.
Я запинался и умолял себя не плакать, не время. Бежал со всех сил, я даже не знал, что у меня столько есть, вот только вряд ли они в сумме перевешивали силы Рэнди, ага.
Я услышал его усмешку, почувствовал, как он попытался меня схватить, а после еще и еще, мне чудом довелось не обделаться со страху, пока я так бегал от него.
И так до тех пор, пока сил у меня не осталось совсем.
Ан нет.
Так до тех пор, пока я сам не загнал себя на последний этаж. Крыша у него отсутствовала, а потому мороз стоял уличный, хотя стены и были на своих законных местах. Я выглянул в выбитое окно. Шестой этаж, однако. Отсюда вполне можно спрыгнуть…и умереть…
Это будет…достаточно романтичный конец.
Однако железная рука Рэнди схватила меня за шиворот прежде, чем я проникся эпичностью момента.
- Теперь тебе некуда бежать.
Ты ошибаешься…для побега мне хватит единственного шага.
А он притянул меня к себе, проведя языком по шее, руки заползли на грудь, продолжая начатое – расстегивая рубашку. Я уже не сопротивляюсь. Я просто в какой-то прострации…
Просто мне вдруг показалось, что я стою на пороге гибели.
Что я сейчас реально могу вылезти и ебнуться в лепешку…
В чувство меня вернул резкий холод, пронесшийся по моей коже. Я в ужасе оглядел себя, заметив, что рубашки на мне уже нет, а Рэнди подбирается к штанам…
- Н…нет…п-пожалуйста…
- Прекрати. Убить я тебя не убью, да и калекой не сделаю, но это будет отличной профилактикой…
Я рванулся из его объятий, понимая, что бежать некуда. Я, в одних лишь штанах и кедах, с жутко ноющим желудком, продрогший до костей и голодный как волк надумал куда-то бежать зимним вечером.
Я забился в угол, в слепой надежде вызвать жалость, как к беззащитной жертве, обнял свои колени и захныкал, а тот лишь засмеялся.
Он схватил меня. Он быстро стянул с меня штаны и кеды тоже с меня снял, залезая рукой в трусы.
Он ухмылялся, глядя на мое искаженное от страха лицо, еще и смотрел прямо в глаза, что рвало мою душу на части…
И вот, что я понял.
Все мы питаемся страхом других.
Мы чувствуем себя только когда нас боятся.
Каждому хочется почувствовать себя в этом мире.
Вот почему Рэнди издевается надо мной, а я издеваюсь над Карлом.
Хотел издеваться…
А может, смерть от руки Рэнди – это не так уж и плохо? М-м…а если он и вправду меня убьет, то-о…
О, да!
Когда мой труп обнаружат, то выяснится, что Карл видел меня последним. Ему зададут этот вопрос и он охуеет от факта того, что я вел его на кровавую бойню, но умер сам…неплохо…
Пожалуй, очень даже неплохо.
Если бы я мог говорить, то непременно прошептал бы «убей меня, Айзенманн!», но я так и не смог.
Его пальцы с несвойственной нежностью прошлись по моей озябшей коже, после чего грубо сжали в ладони мой член, и я что-то прохрипел. К тому времени я уже успел прилично, так, замерзнуть, а тот издевался, касаясь меня лишь мягкими прикосновениями, совершенно не согревающими меня. Меня колотит холод. Это слишком болезненная смерть…
А потом я чувствую холод уже спиной, уже и с таким неприятным чувством, когда я открыл глаза, чтобы посмотреть, что это, то оказалось, что он просто уложил меня на пол, усыпанный осколками стекол.
Я уже не кричал. Я просто как-то смотрел на него, как-то неопределенно, знаете, так бывает, когда смотришь долго в одну и ту же точку, а потом вообще не понимаешь, куда смотришь…
Я чувствую, как его пальцы впиваются внутрь меня. Я непроизвольно разеваю рот, чтобы вскрикнуть, но я не проронил ни звука. Я слышу его ухмылку, чувствую, как он растягивает меня, а больше, даже осколков в спине, не чувствую совершенно – холод продрал меня насквозь…
- Не кричишь почему?
Я лениво приоткрыл один глаз.
- …не дергаешься, не зовешь на помощь, не сопротивляешься?
А мне по хуй. Меня нет.
И его это не устроило. Он, наверное, по старой дружбе(?!) калечить меня и впрямь не хотел, насколько я его понимаю, все, что ему хотелось – это поставить меня на место, просто изнасиловав, однако ебать того, кого это будет устраивать он тоже не хотел, и скоро я увидел в его руках перочинный ножик.
Я наверное испугался.
Наверное.
Было тяжело держать веки открытыми, они будто налились свинцом и весили по центнер на каждое, а стоит их закрыть, как те обжигали своим морозом глаза…о, да, меня колотил холод. Я, кажется, даже потерял чувство реальности на тот момент, однако разбудить от этого меня смог тот же ножик, проникший в моей отверстие.
- Нгах!.. – сдавленно выдавил я из себя. Нет, меня еще не резали, но ледяное лезвие уже оказалось внутри, я чувствовал его. Довольный моей реакцией Рэнди рассмеялся, заведя ножик глубже, вот тогда-то он и начал резать.
Я не кричал. Нечем было кричать. Я лишь замолотил руками по полу, чувствуя, как в меня с ударами впиваются битые стекла, не сказать, что это все было ну настолько больно, однако мне почему-то так показалось.
Нет.
Наверное, мне захотелось быть солидарным к Айзенманну, который этого и добивался, гм.
Пусть будет так. Во всяком случае, нож он скоро вынул, а из меня тихо закапала кровь и было уже не так холодно…там.
И ради этой теплоты я был готов порвать себя в клочья, лишь бы умереть не на холодном полу, а в луже тепленькой крови…
Убей меня, Айзенманн…
И вот я уже чувствую что-то горячее у моего входа. Горячее по сравнению со мной. Я долго не понимал, что это, пока до меня не дошло, что, собственно, он и собирался со мной делать, ебать. Я слабо хрипел, пока тот входил в меня, было больно, но вместе с тем еще хуже было мерзнуть, а я и не знал, которое из двух зол стоило выбирать. Было больно, я зажмурился и заскреб ногтями по полу, что-то жалобно хныча, а он ухмылялся, естественно. Нет ничего лучшего, чем чужие страх и страдания, мда, так считает каждый, пока сам не начинает подвергаться им.
Было тяжело дышать. Будто что-то тяжелое лежало на моей груди.
Живот по-прежнему болел и ныл, дико хотелось есть.
Мне казалось, я умру.
Возьму и умру…хотя это, наверное, к лучшему.
Хуже то, что заметив апатию с моей стороны, Рэнди рассердился, прекращая трахать меня, переворачивая со спины на живот и ставя меня на четвереньки. Сначала я подумал, что это он просто меняет позу, чтобы продолжить трахать меня в более удобном положении, но это оказалось не так. Я почувствовал, как лезвие ножа вновь скользит по моей коже, кажется, ноги. И не просто скользит, а безжалостно рассекает плоть, выпуская крупные струи крови, я, было, завопил, но не проронил ни звука. Больно было, зверски больно, вот только нескоро я понял, что он не просто черкается по мне, а выводит что-то замысловатое, картинку или орнамент, думал я. Однако эти его художества по моей коже длились долго, мучительно долго, плюсом, закончив с этим, он еще и решил прижечь свежие порезы зажигалкой.
От всего этого был единственный плюс – мне было более или менее тепло.
Было больно.
А после этого всего, тот засмеялся, схватив меня за израненные области тела и продолжая ебать.
А я уже не чувствовал себя. Я чувствовал только этот камень в животе и этот огонь на моей шкуре, где он что-то вырезал.
Все это продолжалось долго, очень долго, я, кажется, даже потерял сознание в процессе, во всяком случае, когда я в следующий раз открыл глаза, то он уже кончил, сам он сидел в углу, видать, любуясь на меня, а рядом лежала моя одежда.
Увидев, что я вновь вернулся в чувства, тот засмеялся.
А мне было ни капельки не смешно.
Я вообще еле подобрал свои шмотки дрожащими-то руками, которых я не чувствовал, казалось, что руки были отнюдь не мои, чужие, а я ими так отдаленно управляю…одевался я еле как, наверное, только на сотый раз попал ногой в штанину, еще хуже обстояло со второй ногой, которая подверглась резней по коже, тогда-то, собственно, я и разглядел, что он там на мне вывел – «Ich habe dich gewarnt»*
Я покосился на Рэнди, как на последнюю сволочь, а тот нагло лыбился, видимо, ожидая такой реакции.
- П-п-придурок. – заикаясь, выдавил я из себя, содрогаясь от мороза. Одежда ни хуя не грела, она сама будто была заморожена, в ней только холоднее стало, даже когда я полностью оделся, брр.
- Ладно тебе уже, иди ко мне.
Я не мог не поддаться соблазну, когда увидел, как он раскинул руки в стороны. Так и еле подполз к нему, забираясь к нему в объятия.
Я даже не думал, что у такого холодного человека, как Рэнди могут быть такие теплые объятия. Я, кажется, даже чуть-чуть оттаял. Как мне казалось.
И так протекла целая вечность, (а как оказалось – минут десять от силы) после чего он погнал меня в приют, сказав, что если и завтра я никого не приведу, то без расчлененки надо мной точно-точно не обойдется.
А пока я бежал домой, то пытался поменьше думать о том, что я сделаю с Карлом, когда вновь увижу его…

Повеселимся...

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: