Потому, что мне так хочется

Я чувствую, как земля уходит у меня из-под ног и я поднимаюсь в воздух…
- У-а-а!
- Говори, щенок! Куда делись эти двое, а?! Отвечай!
Я отчаянно сражался с нехваткой воздуха от удушья, пытаясь нащупать пол под ногами. Сильные и шершавые руки замдиректора приюта душили меня, оторвав от пола и прижав к стене, и так до тех пор, пока во все это не вмешался полицейский.
- Прекратите насилие! Он и так напуган!.. Так, Михаэл, не бойся, все будет хорошо. Мы знаем, что ты здесь ни при чем, но нам важно знать, где ты был вчера в районе пяти часов вечера?
Я лишь втянул голову в плечи, дрожа и бубня что-то под нос бессвязное. Слезы сами собой лились из глаз, я понимал, что это конец. Поймали. Уличили. Я, конечно же, мог свалить всю вину на того психопата, но меня не смогут не списать в подельники…
- Ладно, черт с ним. На лице же написано, что он тут не при чем. Свободен, говорю.
Я с перепугу заткнул рот руками, кинувшись прочь из кабинета, заперевшись в ближайшем туалете. Именно заперевшись, обратите внимание, повезло же мне с кабинкой…а заперевшись, я проорался всласть. Пока не захрипел и не заглох.
Боже.
Я же был готов им все рассказать!
все, до конца!
- Грр...анннгкхх-х…
Мне просто невероятно повезло. Однако произошедшее я мог расценивать двояко.
Первое – я мог для себя навсегда забыть о своем пристанище, забыть о Рэнди, смирно дождаться восемнадцати и свалить куда подальше.
Второе – пожать плечами, сказав себе, что тайное все равно становится явным и останавливаться нет смысла.
Что я выберу..?
Я задумаюсь об этом еще раз, когда одна из жертв моего умысла издаст последний стон и испустит дух.
Моего умысла.
Я сам решил, сам выбрал и сам затащил в свою нору трех из сожителей.
Трех.
Сам.
Гордость так и плещет.
Четвертый этаж, некогда девственно чистая комната, ныне же представляет из себя одно сплошное пятно из крови и останков. Две девушки, один парень. Одна из них была ужасно наивной и дружелюбной, стоило мне написать ей о том, что я хочу показать ей кое-что интересное, как та согласилась, еще и соседей позвала. Это было так просто, что я даже испугался такой дозволенности. Мне, значит, ничего не стоит убить человека. Я на секунду представил себя кем-то свыше, раз я отнимаю жизни у себе подобных. Интересно, а есть ли тот, кто может забрать мою жизнь?
Да.
Айзенманн.
За что?
Хах.
Он же псих. Что ему стоит?
О, да, это так смешно слышать из уст человека, кромсающего грудную клетку ни в чем не повинного человека. Да. Вот, что меня пугает. Ни в чем не повинного. Я почти не знаю этих людей. То есть, совсем не знаю. Так, ну, да, вижу их пару раз на дню, слышал отрывки их речей, но кто они – толком и понятия не имею. Но я убил их. Убил без причины…
Неаккуратно вырезанное сердце с нелепым шлепаньем врезалось в стену, куда я его швырнул. На стене осталась клякса, а уже бесформенный клок крови шмякнулся на пол.
Пацан сдох последним.
Было страшно. Не от преследования копов, не от этой картины, не от Айзенманна, а от того, что используя подручные средства я зверски пытал и убил троих незнакомцев.
Бритва, нож, веревки. Набор начинающего маньяка.
Грубая рукоять ножа оставляла мозоли на ладонях, лезвия бритвы – царапины, а веревка неприятно терла по полученным ссадинам. Я опустил руки в кровавое месило на груди паренька, нежась в его теплой крови. М-м, да. Он прямо как бальзам. Так приятно…тем не менее, на заданной волне слова «приятно», вызывающее у меня сомнительные ассоциации, я потянулся к ножу, вырезая дыру в его легком, кажется, в правом (всегда путал, где право, а где лево), без тени смущения вставляя в нее.
Почему?
Просто мне так захотелось. Чтобы все было именно так.
Я не знаю, почему. Наверное, мне просто нравится видеть людские страдания и их обезмолвленные тела, навеки погрязшие в молчании.
М-м.
Красиво сказано.
Жаль, что не вслух.
Ебать мертвеца, как мне кажется, даже лучше, чем живого. Никто тебе не кричит, не сопротивляется, да и заморачиваться не надо.
Никто тебе не кричит. Сиди себе и преспокойно размышляй о вечном.
А еще тут очень тепло и удобно.
И вот я кончаю в него, любуясь этим сплошным фаршем, на палитру которого добавилась еще и моя сперма, я присел рядом, созерцая этот ужас. Ужас, да. Наверное. Во всяком случае, отвращение к подобному и уж тем более страх я успел потерять.
Я прижал к колени к груди, вновь задумавшись о чем-то высоком, глядя на бойню, сотворенную мною. На секунду представил, что подобное вполне может произойти со мной. Мало ли извращенцев развелось…тот же Айзенманн. К чему меня вообще приведет знакомство с ним? Да ни к чему. Один из нас должен умереть, вот, что я думаю. Либо он убьет меня от скуки, когда я скажу, что меня больше никто не заебывает, либо я его, просчитав эту самую его скуку. Гм.
Меня никто не заебывает?
Ой, не скажи.
Болтливых и невероятно амбициозных неудачников у нас пруд пруди, и всем хочется потрахать мои мозги. И сколько их? Два, три, может, десять, ну уж нет, бля, им нет числа. Каждый по-своему меня обидел. Кто-то несерьезно, а кто-то достаточно. Кто-то и похлеще Ансгара выйдет, ну и что? Я же молчу. Да и перебить весь приют и строить невинные глазки копам у мне вряд ли получиться, очарования не хватит.
Тяжело вздохнув, я отпихнул вытраханное тело этого паренька прочь, любуясь лужей крови, оставшейся после него. Ого, подумал я, какая интересная идея ударила в мою голову. Чуть поводя по крови все еще зудящими от боли руками, я осторожно прильнул к ней всем телом, просто ложась в нее. Поначалу было немного неприятно, но совсем скоро я привык, так и застыв, нежась в этой луже. Знаете наверняка, что если долго лежать в одной более или менее удобной позе, то даже перестаешь чувствовать тело, не спеша засыпая. Кажется, я близок к этому состоянию. Однако сейчас я не чувствую своей связи с этим миром. Я чувствую себя мертвецом. Я ничего не чувствую, мой застекленевший взгляд завис в одной точке, я весь в крови, это подобно смерти…и вот…я чувствую себя обновленным. Будто на самом деле покончил с собой. Эдакий мини-суицид без угрозы для жизни…
- Ах ты ж блядь! – услышал я невдалеке, недовольно приоткрыв глаза. – Это…это…да как так-то?!
Не успел я опомниться, как рядом я услышал торопящиеся тяжелые шаги, и спустя пару секунд некто подбегает ко мне, хватает за плечи и трясет.
Это он.
Это Айзенманн.
Я еле размыкаю заплывшие от сонливости глаза, нахмурившись и еле угомонив его, взяв запястья его рук в свои.
- С…с…сука! Я был уверен, что ты сдох!
Я слабо улыбнулся, пытаясь стряхнуть с себя увесистые капли крови, с сожалением для себя понимая, что одежда безнадежно испачкана и в таком виде являться в приют нельзя.
Я захихикал, выслушивая, как тот негодует по сему поводу, пиная трупов, обиженно матерясь под нос. Да. Сейчас, должно быть, около пяти вечера. Именно так. Каждый день, примерно в это время он приходит сюда, в желании выебать еще кого из моего окружения.
Но мне больше этого не нужно.
Люди не меняются, а все кругом меня – те же сволочи и моральные уроды, убить их всех просто невозможно.
Быть может, Айземанн тоже входит в этот круг.
Ведь одному из нас придется убить другого. Я чувствую это. Я знаю это. Иначе и быть не может. Как бы ни развивались наши «отношения», все сведется именно к такому финалу…
- Ну и? Че ржешь? И вообще, какого хуя ты здесь такую бойню устроил?
Я пожал плечами.
Просто мне так захотелось…
- Хех! – тот присел рядом, на внушительных размеров кусок стены, формами напоминающий бочку, усмехаясь и засучивая рукава. – Ну и? Кто тебя еще заебывает? Только не говори, что это все…
Я отвел взгляд в сторону, невольно уронив его на забитый в мясо тем же молотком труп одной из девиц, стоило мне почесать затылок в раздумьях.
Они мне все поровну отвратительны. В приют приходят и уходят люди, их всех не перебьешь. Да и что это за способ – избавляться от проблем путем убийств?
- Завтра.
- Че?
- Завтра…х-х…
Этим невнятным хрипением я пытался объяснить ему, что сегодня уж точно ничего не выйдет, и чтобы тот переждал до завтра.
Хотя каков процент вероятности того, что и завтра я прохриплю ему «завтра»?
Тот, как вы, наверное, догадались, принялся возмущаться, мол, как так, на хуя в таком случае он вообще сюда за тысячу верст шел, что значит «завтра» и что я вообще тут натворил, в то время как я лениво пополз к углу, куда были выброшены шмотки того пацана. Я, недолго сомневаясь, принялся стягивать с себя испачканную кровью одежду, в такой и за пределы психушки сунуться нельзя, что уж там в приют-то возвращаться…
- Блядь, не молчи! – продолжал тот, наверное, позабыв мою милую особенность помалкивать, - Мы, бля, так не договаривались! – а мы вообще договаривались? – Что за кидалово?!
Одежда того пацана была мне несколько велика, ну и да черт с ней.
- Бля, ты меня вообще слушаешь?!
Я всячески пытался его игнорировать. Сказал «завтра» - значит, «завтра»…
- Сука, если сейчас же не объяснишь, что к чему, то я тебя сейчас сам выебу!
Тут меня малость передернуло, конечно же. Ведь все может закончиться сегодня. Он в бешенстве и он хочет секса, а тут я, причина его злости, еще и раздевающийся. Я даже испугался, в спешке натягивая чужую рубашку на себя.
- Не, ну заебись! Он тут, значит, веселился, а меня, блядь, подождать не надо было, не-ет, что ты!
Одевшись полностью, подпитываясь топливом страха, я стрелой бросился прочь, еще и сбив Рэнди со своего пути. Он еще долго кричал мне вслед, еще и порывался догнать, вот тогда стало страшно по-настоящему.
- Вернись, сука! Мы еще не поговорили!
Я не знал, почему я так скоропостижно сбежал, ничем не объясняясь.
Просто мне так захотелось…должно быть, я схожу с ума. А если схожу с ума я, значит, Айземанн-то на самом деле не шизофреник, и зря я на него гнал, так, выходит?
И вот, выскочил я на улицу. Холодно так! Подбиралась зима. Об этом я узнал сегодня ночью, когда проснулся, весь в поту, задыхаясь от духоты. Где в этом связь с зимой, спросите вы, на что я отвечу, что под моей кроватью находится батарея. Зима для меня всегда была пыткой, касаемо ночи, я всегда завидовал Отто – он-то преспокойно себе дрых в тени и прохладе. Зато было в факторе батарее под кровати несколько плюсов, основным будет тот, что застав меня в поту и в жару, Отто начинал сильно беспокоиться, думая, что я болен, причем тяжело. Тогда он любил брать меня к себе в постель, и мы спали вместе, как конченные гомики, но нас это как-то не волновало. А теперь Отто нет, но его кровать я занимать не решаюсь – неудобно это. Я будто все еще верю в то, что однажды он вернется. Однако той ночью я все-таки перебрался на его койку – жарко.
Подбиралась зима, а я в одной мешковатой школьной форме, которая мне явно не по размеру.
Холодно так!
Но возвращаться обратно было бы еще опаснее. Уж лучше замерзнуть, чем попасть в лапы взбешенного Айзенманна.
Он же псих.
Или это я такой..?
Я не понимал. Понятия «правда» и «неправда» потеряли общие грани, перемешавшись, вот, почему сейчас я не смогу ответить, кто же из нас двоих по-настоящему ненормален. Наверное, все-таки я – он хоть издевался над людьми во благо мне, а я – просто так. Просто потому, что мне так захотелось. И игнорировал я его тоже потому, что мне так хотелось, и больше делиться с ним телами моих соседей мне тоже просто не хотелось. Весь мир в моем понимании разделился на «хочу» и «не хочу», но разве это сумасшествие?
Когда ради своих «хочу» ты беспощадно пытаешь людей – сумасшествие.
Наверное, сейчас я вернусь в приют и еще кого-нибудь прикончу. А потом затащу труп в мою обитель, где буду ебать в тишине и спокойствии.
Приют все еще не закрыт, охранник, как и всегда, сопит на посту, наконец-то, а я и не замечал, как у нас, однако, тепло…
Сейчас меня преследовало исключительно одно желание – забраться к себе в комнату, раздеться и юркнуть в постель, а там уж…
- СЮРПРИЗ! – встретил меня нестройный хор голосов, стоило мне распахнуть дверь в свою комнату.
- Ч…то?!
Боже мой.
Она была битком забита моими соседями по этажу.
- Ха, думал, мы забыли? А вот и нет! Мы все помним! С днем рождения, Михаэл!
Я оторопел.
- К…как?
День рождения?
У меня?..
Ах, ну да, точно…мне же…шестнадцать, или как-то так…
Мне в руки впихнули сразу же кучу каких-то мелких свертков, видно, всеми силами скребли мне на подарки, интересно, что же за хуйню мне впарили, или это опять карандаши и краски?.. Кхм, после того, как впарили, все принялись что-то кричать, что-то вопить, из чего можно было вычленить пару-тройку цельных слов из оперы «поздравляю», «желаю» и «ура», хотя особых причин радости чужому счастья я не видел, хоть убейте. Тем более, что это не радость. Я шаг за шагом приближаюсь к рубежу, когда меня выбросят на улицу, и что тогда? Жизнь в руинах непригодна, плюсом меня наверняка будет навещать Рэнди, а мы с ним не в лучших отношениях, знаете ли. Когда мы встретимся вновь, он нападет на меня, и последующие часы моей никчемной жизни я проведу в муках, а скончаюсь я от болевого шока или от обширной кровопотери, я уже вижу свой расчлененный труп, который тот имеет во все дыры, о, да. Во все дыры. Естественного и неестественного происхождения, мне суждено умереть такой некрасивой смертью. Хотя, маньяк погибший от руки маньяка – все же, какая-никакая романтика…гм. Наверное, я даже не против такой смерти. Да, я прилично, так, настрадаюсь, зато обо мне будут говорить в полтона, глубокой ночью, у ночника, чтобы детдомовцы не слышали, м-м…какая прелесть.
В реальность я вернулся, когда меня принялись дергать за уши, считая до шестнадцати, брр, какой ужас.
И всюду был такой галдеж, я не слышал и собственных мыслей. Почему они вообще ко мне намылились? Я же ненавижу их всех. А они ненавидят меня. Парадокс.
Убрались из моей комнаты они нескоро. Мне кажется, прошла вечность, прежде чем они осознали, что пора бы уже разойтись по комнатам. А я по-прежнему мерз, мерз так, что первое время валялся в своей родимой кровати, лишь после перебравшись на кровать Отто, когда отогрелся.
Какой паршивый день.
Я так много нехорошего о себе понял сегодня. Еще и спать не хотелось, совершенно.
Тогда я встал, опять надел на себя ту неудобную одежду и побрел к выходу из приюта, как призрак, не зная, зачем и куда я толком иду. Однако уже наступила ночь, охранника не было, а двери были заперты, тогда я недолго думая высунулся из окна, плюхнулся в сугроб, выбрался из него и побрел далее.
Просто потому, что мне так захотелось.
Дошел единственным известным маршрутом до руин, успев замерзнуть, также не особо-то и размышляя двинулся к ним, проходя внутрь и забираясь на четвертый этаж. Я чувствовал себя зомби, или лунатиком, вообще, ими я себя чувствовал на протяжении последних дней, однако, увидев происходящее на этаже, я будто проснулся. Удивительно, но Рэнди все еще был здесь, по всей видимости, забавляясь с трупами, или он еще кого сюда с улицы привел, я не знаю. Однако, заметив меня, тот нахмурился, что-то прорычав, и ведь пошел ко мне навстречу, подошел вплотную, занес руку перед ударом, я зажмурился…
- Сука! Что это все значит?!
Я приоткрыл глаза, удивившись тому, что меня он все-таки не ударил, на что пожал плечами, почесав затылок:
- День рождения…у-у меня…б-был…

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: